Сопряжение сфер

Дорога, и правда, была довольно выматывающей, но желание навестить свою родину было так велико, что я терпела все кочки и ухабы, все ужасные постоялые дворы, где клопов было столько, что спать страшно. Наконец, мы прибыли на место. Выходя из брички, я увидела батюшку и ещё нескольких людей, кажется, это были полицмейстер, который кажется мне очень знакомым… — Александр Христофорович? — я, не моргая, смотрела на того, кого любила все эти годы. Он почти не изменился, разве что морщин немного прибавилось, да седины в волосах. — Анастасия Александровна? — он также смотрел на меня, сделав шаг в мою сторону. Я, забыв о том, что здесь нахожусь с мужем, пошла к мужчине, не сводя взгляда с его лица. — Как же Вы оказались здесь? — я повела руками в воздухе, как бы показывая, о чём я говорю. — Это долгая история, Анастасия Александровна, я расскажу Вам её позже, если захотите послушать, — он грустно улыбнулся, также пристально глядя на меня. — Вы знакомы? — раздался голос Якова, заставив нас отпрянуть друг от друга и вспомнить, что мы не одни. — Да, мы знакомы с Александром Христофоровичем очень давно, он был... был частым гостем в доме моего отца, — я вновь взяла себя в руки, поворачиваясь к Гуро. Мне совершенно не понравился его взгляд. Как-то подозрительно он смотрел на Бинха. — Через два часа мы с моим писарем Николаем Васильевичем Гоголем осмотрим тела погибших девушек, а сейчас мы желаем отдохнуть, — холодно заговорил следователь, отвернувшись от нас и обращаясь к юноше в высокой шляпе. Тот часто закивал головой и сказал идти за ним, он проводит нас на постоялый двор. Мы с Александром Христофоровичем пошли следом, украдкой бросая друг на друга те же взгляды, что и пять лет назад в Петербурге… Ведь любовь у нас была взаимная, и мы мечтали, что отец даст согласие на нашу свадьбу, не смотря на то, что он намного старше меня (а Гуро ещё старше, но он согласился), но, когда Александр пришёл просить моей руки, отец сказал, что не отдаст единственную дочь за бедного полицейского, и вот после того вечера он и исчез. Никто не знал, или просто не говорил мне, где он находится. У меня были подозрения, что это отец расстарался, чтобы мы с ним больше не виделись — ведь я могла просто сбежать с любым, опозорив всю семью. Мне выделили отдельную комнату, и слава Богу — жить с Яковом непонятно сколько времени — выше моих сил. Переодевшись с дороги и отобедав, я сказала Ярине, что пойду одна прогуляюсь по родным местам. Захотелось вспомнить детство… А Якову попросила ничего не говорить, если, конечно, он вдруг вспомнит обо мне. *** Несмотря на июль, в Диканьке всё равно было сыро и пасмурно — как и всегда, если я правильно помню. Я пришла к речке, на берегу которой увидела девушку в странной белой сорочке. Я испугалась, что она может замёрзнуть и сильное заболеть, ведь волосы и сорочка были мокрыми. Я сняла с себя шаль и пошла к ней. — Извините, вам, наверное, холодно? Может возьмёте мою шаль? Она очень тёплая, — я подошла к черноволосой девушке, которая резко обернулась. — Ты меня видишь? — удивлённо спросила она, вставая. — А не должна? — удивилась уже я, всё ещё протягивая ей вещь. — С-спасибо…– прошептала она, взяв шаль и набрасывая её на себя, — И, правда, очень тёплая… Меня Оксаной зовут, а тебя? — она улыбнулась. — А меня Анастасия, но можно Настя, — я улыбнулась в ответ, — Может пойдём в мою комнату на постоялом дворе? Ты можешь заболеть, а так хоть чаем горячим напою, у меня с собой хороший есть, из столицы, — предложила я, почему-то подсознательно чувствуя, что она не сделает мне ничего дурного. Она несколько секунд помолчала, но все-же согласно кивнула и мы отправились обратно. По дороге Оксана расспросила меня о том, кто же я такая, зачем приехала и с кем. Мне она показалась очень милой и интересной девушкой, я была даже рада, что встретила её. Я не стала спрашивать, почему она уже вечером была на речке, в таком странном виде, да ещё и вся мокрая, мне показалось, что это не моё дело. — Так ты что же, жена того самого Гуро? — спросила моя новая знакомая, сидя за столом в моей комнате, грея ладони о кружку с горячим чаем. Но, почему-то, она не пила его, и не ела сладости, что Яков передал мне через Ярину. Он меня настораживает всё больше и больше. — Да, я его жена, а ты откуда его знаешь? — удивилась я. — Дак всем нам уже сообщили, что столичный следователь, сам Яков Гуро приедет убийцу деви́ц искать, — она пожала плечами. — О, даже так. Ну, что же, уже поздно. Тебе далеко идти до своего дома? А то ты можешь остаться со мной, здесь же есть вторая кровать, — предложила, — Не стоит ходить девушке одной по Диканьке. Насколько я помню из детства, ночью всегда здесь происходит всякая чертовщина. — Да, далеко… Я дочь мельника, и мы живём за рекой, я буду очень благодарна, если можно остаться у тебя, — она улыбнулась словно солнышко. С ней, на удивление, очень приятно и легко находиться рядом и разговаривать. — Ты тогда подожди меня здесь, а я схожу к Ганне за бельём постельным. Когда придёт Ярина, скажи ей, что я просила прибрать со стола, — и с этими словами я пошла искать хозяйку двора. На обратном пути я, как назло, встретила Гуро. — Где Вы были, Анастасия Александровна? И с кем? — спросил он, подходя ко мне. — Гуляла, вспоминала родные места. Одна, — я нахмурилась, глядя на него. — И зачем, позвольте узнать, вам второй набор постельного белья? Вы не одна? — он помрачнел. — Да, я не одна, и не ваше дело, кто ночует со мной. Можете быть спокойны — это не мужчина, — ответила я и гордо прошла мимо, заходя в свою комнату. *** — Доброй ночи, Оксана, — сказала я, туша свечу и ложась на свою кровать. — Доброй, — судя по голосу, она улыбалась. Надеюсь, мы с ней станем хорошими подругами, и, может, потом она согласится узнать в Петербург — нечего ей делать в этой глухомани. Здесь вообще ни у кого нет будущего. Ночью мне показалось, что скрипнула дверь, и чья-то фигура зашла внутрь, остановившись у кровати Оксаны. Но, стоило мне моргнуть, как человека уже не было, и я решила, что мне просто приснилось, и вновь уснула уже до самого утра.