Сопряжение сфер

— Анастасия Александровна, Вас Яков Петрович видеть желает, — в мою комнату зашёл Иван, отвлекая меня от чтения. Я нахмурилась, понимая, что ничего хорошего от моего супруга, который захотел поговорить на ночь глядя, ждать не стоит. Тяжело вздохнув, я отложила книгу и пошла в кабинет Гуро. *** — Добрый вечер, Анастасия, — спокойно произнёс Яков, даже не встав из-за своего стола, — Завтра утром я отбываю в Диканьку, Полтавскую губернию, на неопределенное время. Ты остаёшься дома следить за слугами и порядком, — договорил мужчина, не поднимая на меня глаз. — Диканьку? Я бы тоже хотела поехать, я родилась в этой деревне, если Вы, конечно, помните, Яков Петрович, — я мило улыбнулась, когда он, всё-же, недовольно посмотрел на меня. Ему всегда не нравилось, когда я назвала его на «Вы» и по имени отчеству, так он чувствовал себя ещё старше, чем есть. — А справитесь ли Вы, душа моя? Дорога дальняя, сложная, мягких перин и пуховых одеял, как дома, не будет, — он усмехнулся, разглядывая меня. — Справлюсь, Яков Петрович, не волнуйтесь так обо мне. Я пойду собирать вещи, а за домом, вполне, может и Иван присмотреть. Я с собой возьму Ярину, ведь я же еду в отдельном экипаже, — с этими словами я слегка наклонила голову и ушла, пока он не придумал кучу причин, почему я не могу поехать с ним. *** Вещей я взяла не особо много: все платья были не пышные и нарядные, а довольно удобные и простого кроя, хотя и эти одежды говорили, что я не простая крестьянка, а, однозначно, прислуга из знатного рода, не хочется мне сильно выделяться в родной Диканьке, где, порой, люди живут в такой бедности, что хочется им последнее отдать. Также взяла я и наряд для конных прогулок, мало ли, что может случиться? Насколько я помню Диканьку, там всё время что-то случается. — Ну, кажется, и всё. Ярина, книги мои, рукописи и чернила с перьями утром уложим, а сейчас можешь идти отдыхать, набираться сил, завтра они очень понадобятся, — я улыбнулась девушке, что прислуживала мне уже три года, с того самого дня, как я вошла в этот дом Анастасией Александровной Гуро. Хозяйкой и супругой Якова Петровича Гуро, известного следователя третьего отделения. Отношения с Яковом у нас были странные: мы могли подшучивать друг над другом, могли не замечать и не разговаривать неделями напролёт, но, если с кем-то из нас что-то случилось, мы днями и ночами сидели у постели другого. Например, Яков провел три дня около моей кровати, когда я сильно промокла под осенним дождем, даже врача подпускал лишь осмотреть меня раза два, а все примочки и лекарства делал и давал сам. Я же просидела с ним около двух недель, когда на очередном деле его очень серьезно ранили. Тогда, помню, я очень сильно испугалась, что он может покинуть меня, даже не очнувшись. Находясь в небытие, Яков звал меня, сжимая мои руки, не давая мне отойти, чтобы сменить повязки. Даже немного жаль, что, когда он пришёл в себя, всё это закончилось, и он, кажется, ничего не помнит. Как он говорит, а верить этому мужчине… Дело гиблое. Мы познакомились с Гуро на балу четыре года назад. Это был мой уже не первый выход в свет, но этого мужчину я увидела впервые. Признаться, он произвёл неизгладимое впечатление на меня тогда, и я была рада, что Яков пригласил меня на танец, проигнорировав ждущие, и, немного злые, взгляды других женщин и девушек, что такой мужчина выбрал не их. Как позже выяснилось, Гуро работал вместе с моим отцом в третьем отделение, и был, далеко, не последней фигурой в государстве. Через пару месяцев после нашей встречи он стал частым гостем в доме моих родителей, всегда был приглашён на балы и званные вечера. Я всё гадала, чего же он хочет? И вдруг, на очередном ужине, где были довольно знатные люди, он сделал мне предложение. От неожиданности я тогда отказала. О, какое у него было выражение лица! Думаю, и на смертном одре я вспомню именно этот момент, ведь всегда собранный Яков Гуро проявил эмоции! Как я поняла, он был уверен, что я влюблена в него, и, таким образом, решил заключить выгодный союз, ведь приданное у меня очень богатое, и уже ни раз отец отказывал таким женихам, желающих лишь обогатиться на деньгах моей семьи, пусть мои родители и были из Диканьки, они, когда мне исполнилось десять лет, переехали в Петербург, решив, что я не должна видеть тех ужасов, что происходят там, и вот уже пятнадцать лет, как мы живём в столице Российской империи. Меня очень огорчило, что отец ответил согласием на предложение Якова и мне пришлось выйти за него вопреки своему желанию и мечтам выйти замуж по любви. Хотя умом я и понимала, что не в моём положении ждать любви. А ведь я тогда была безумно влюблена в одного полицмейстера. И, кажется, до сих пор люблю его, хотя его не было в Петербурге уже пять лет… Правда, увидя дом Гуро, я уже поняла, что моё приданое и деньги моей семьи ему ни к чему — он и сам способен обеспечить себя. Тогда что ему нужно именно от меня? Эту тайну я и пытаюсь разгадать на протяжении трёх лет нашего брака. Что удивительно, мы провели ночь вместе лишь один раз — в день, когда стали мужем и женой, а больше он и не просил. У меня, конечно, были подозрения, что у него есть другие девушки, но это уже не моё дело, ведь никаких чувств у нас друг к другу не было. Так ведь? — Пора спать, яхонтовая моя, утром рано вставать, — в мою комнату, как всегда без стука, ворвался предмет моих раздумий, походя к постели, где я лежала, пытаясь читать книгу при слабом свете свечи, — Вы испортите себе глаза, милая, если будете читать при таком ужасном свете, — сказал он, забирая у меня книга и туша свечу. Я, признаться, не могла понять — а что случилось с моим мужем? Он, может, выпил лишнего сегодня за ужином, и решил, что должен заботиться обо мне? — Доброй ночи, Настенька, — мягко сказал он и дверь скрипнула, говоря о том, что он ушёл. — Доброй…– прошептала я в пустоту, действительно, постепенно засыпая. Последними моими мыслями перед тем, как окончательно заснуть, были о Якове и его странном проведение. «Надо понаблюдать за ним…»