Infernal love

Сжимая в руках огромную папку и боязливо прижимая её к груди, я бродила по коридорам огромного здания университета и не знала, куда мне нужно идти — была единственная надежда, что я пришла в нужный корпус. Меня немного трясло от предвкушения и неизвестности, но я держала очень уверенный вид, потому что уже была наполовину студенткой Пенсильванского университета (нужно было всего лишь найти приёмную). Поднявшись на этаж выше, я оказалась в огромном холле и даже не представляла, нужно было оставаться здесь или идти куда-то ещё. Я выглядела как потерянный ребёнок в торговом центре, но ничего не могла сделать, ведь тут расположение кабинетов было таким необычным, что рядом с сотым кабинетом можно было увидеть триста двенадцатый. Куда делись две сотни — одним строителям известно. Но я сделала один шаг вперёд, внимательно изучая номера на дверях, и совершенно случайно заметила парня, стоящего возле больших окон у противоположной стены. Он тоже увидел меня. Я на всякий случай обернулась, чтобы точно убедиться, что его взгляд был направлен исключительно на меня, а не на кого-то сзади, и заправила волосы за ухо. Может, он знает, где находится эта чёртова приёмная. Неизвестный, но как я успела заметить, очень симпатичный парень шёл ко мне, словно знал, что мне нужна помощь. Он большой ладонью с целым ломбардом серебряных колец пригладил едва завивающиеся волосы и слегка мне улыбнулся, когда оказался напротив. На его щеках появились очаровательные ямочки, и это заставило меня улыбнуться в ответ. — Привет, я Гарри, — парень аккуратно протянул раскрытую ладонь, — нужна помощь? С большим желанием пожала его руку и только потом увидела надпись на его бейдже, что висел на кармашке белой рубашки с рукавом до локтей: «Дежурный». Возможно, моё спасение пришло ко мне в лице Гарри. — Скажешь своё имя? — парень чуть приподнял брови, наверное, потому, что я слишком долго молчала, рассматривая его. — Да, Майли, — и только сейчас мы закончили наше затянувшееся рукопожатие. — Мне нужно попасть в приёмную, но я, кажется, хожу кругами. — Тебе повезло, что ты нашла меня. Гарри сверкал ярко-зелёными глазами, что меня очень веселило и действительно успокаивало. Выставив локоть, он быстрым кивком головы попросил меня взять его под руку, что я и сделала, слегка растерявшись, и повёл меня к лифту, который всё-таки здесь был. — Нам нужно на второй этаж, — сообщил Гарри, а я мысленно ударила себя по лбу, — а ты нашла меня на четвёртом. — Ты дежуришь на четвёртом этаже? — Ага. — Тогда зачем покидаешь свой пост? — Не хочу, чтобы ты заблудилась где-нибудь ещё, — он вызвал лифт, нажав на кнопку, и по-доброму взглянул на меня. — Иди ты, — я осторожно пихнула его в бок, на что лишь получила мягкий смешок. Сразу можно было отметить, что Гарри настоящий джентльмен, и то, что он вёл меня под руку говорило о его манерах — мне точно нравилось это в нём. Неужели все студенты универа такие? Тогда не зря я мечтала здесь учиться. — Сам на каком курсе учишься? — Перешёл на второй, — парень подтолкнул меня в открытую кабину лифта. — Здесь принято, что новоиспечённые второкурсники помогают тем, кто только поступил, потому что мы сами совсем недавно терялись в этих бесконечных коридорах. — Хочешь сказать, что ты здесь всё знаешь? — Не думаю, — он тепло усмехнулся, и мне было трудно его не поддержать. — Мне ещё изучать и изучать это здание. Самое главное выучить расположение главных аудиторий и лестниц, а дальше ты с лёгкостью разберёшься. — А на кого учишься? — я перехватила папку с документами не такой крепкой и нервной хваткой, ну, с Гарри я действительно чувствовала себя очень спокойно. — Хочу заниматься адвокатским делом, — пожав плечами, ответил парень и облокотился на стенку лифта. — Кто же знает, может, я стану лучшим адвокатом в штате. Вскинув брови, я с изумлением смотрела на парня в этой белоснежной рубашке, расстёгнутой на две верхние пуговицы, и он начинал мне нравится всё больше и больше. Глядя на него мне было сложно сдержать улыбку, хотя он даже не старался. — Всё в твоих руках, — развела ладони в сторону. — Если что, можешь покорять людей своей потрясающей ямочкой. Я первой вышла из лифта, а Гарри, казалось, растерялся, из-за чего вышел с опозданием, когда двери уже закрывались, и он выскочил в последний момент. — Ну, а ты о чём мечтаешь? — парень выглядел таким невинным, что мне с трудом удавалось поверить, что он может быть серьёзным адвокатом. — Я поступила на юридический и пока планирую просто учиться. Может, после буду личным нотариусом какого-нибудь миллиардера и, когда он скончается, озвучу его родственникам завещание, в котором он оставил всё наследство коту. Прокручивая на пальцах перстни, Гарри тихо усмехнулся и качнул головой, но я знала, что он оценил мою идею. Осторожно коснувшись пальцами моих лопаток, парень направил меня влево по коридору, где мы попали в другое крыло, и, точно зная дорогу, вёл, аккуратно толкая в спину. — У тебя есть все шансы, — сказал Гарри, на что я вопросительно подняла брови. — Если что, покоришь их милым личиком. — Ты воруешь мои слова, — усмехнувшись, я задела его локтем. Он, сдаваясь, поднял ладони вверх и снова одарил своей милой улыбкой, которая была так ему к лицу. Вдруг парень указал рукой на широкие двойные двери, и по надписи на табличке я поняла, что мы пришли к приёмной, которую я так долго искала. Я была рада, что наконец мои поиски увенчались успехом и теперь могла закончить дела с поступлением, но что-то щемило за грудиной от того, что мне приходилось оставлять нового знакомого. Тогда я не знала, встречу ли я его снова — в университете обучается столько студентов, что случайно встретить кого-то определённого почти нереально. — Пожелай мне удачи, — попросила у Гарри, опустив ладонь на ручку двери, — что-то мне подсказывает, что ты очень везучий. — Тебя уже приняли, Майли, — он развёл руками и пробежался пальцами по волнистым волосам. — Тебе осталось только зачислиться. — Ну а вдруг я ужасно опозорюсь, — вздохнув, махнула рукой, словно объясняя ребёнку очевидные вещи. — Не дождусь я от тебя удачи, Гарри... Прищурив глаза, я посмотрела на мелкий шрифт на его бейдже, где было написано полное имя. — ...Стайлс, — закончила я и надавила на ручку, открывая дверь. — Ты и так знаешь, что всё получится. Я смотрела на него до последнего, пока закрывала дверь: он отсалютовал двумя пальцами, не изменяя своей улыбке, и скрылся за дверью. Милый парниша, ничего не скажешь, только жаль, что таких добрых людей очень мало. Закрыв дверь до щелчка, я поправила волосы, перепроверила документы в папке и подняла взгляд, оглядывая помещение. Вдоль стены стояли мягкие стулья, на одном из которых сидела уже знакомая мне девушка и, опустив руки поверх листов на своих коленях, задумчиво смотрела в пол. От того, что я встретила её здесь, стало немного легче, потому что проще через что-то проходить, когда рядом есть нечужой человек. — Привет, Меган, — вырвала её из раздумий и, преодолев небольшое расстояние, села на соседний стул. — Привет, Майли, — она осторожно заправила тёмную прядь волос за ухо и с приветливой улыбкой поправила край жёлтой юбки-карандаш. — Мы снова вместе. — Это признак, что всё будет как надо. Мы встретились с Меган, когда проходили собеседование в универ: так же сидели и ждали своей очереди, случайно разговорились, а после девушка нашла меня в социальных сетях и добавила везде, где только могла, со словами, что мы уже обе поступили, поэтому не должны терять связь, хотя я очень сомневалась в своём зачислении. — Не волнуешься? — она аккуратно теребила пальцами листы бумаги. — Если чуть-чуть, — я двумя пальцами показала размер своего волнения, — мой новый друг сказал, что у меня все шансы, значит, и у тебя тоже. — Кто твой новый друг? — Дежурный, который помог найти мне приёмную, потому что я заблудилась. Девушка мягко рассмеялась, ладошкой накрыв губы с нежно-розовой помадой. Когда из второго помещения вышел парень, следующей должна была быть Меган, она пересмотрела свои документы и с волнением кинула на меня взгляд. Я пожелала ей удачи, которая не особо была ей нужна, потому что я была уверена, что мы обе уже зачислены на первый курс. Ждать мне пришлось не долго — я писала брату и обещала заглянуть в мастерскую, потому что вечером папа должен был привезти мои вещи, так как я официально переезжала в квартиру Джоны. Всё прошло относительно быстро и легко, я даже почти не волновалась, разве что ладони немного потели, но женщина была очень приятной и иногда хвалила меня, вспоминая моё вступительное эссе. Вышла из кабинета со спокойной душой и широкой улыбкой до ушей, что щёки начинали болеть, но я ничего не могла поделать, потому что была очень довольна собой. Меган уже не было на месте, поэтому я подумала написать ей вечером и напугать тем, что теперь мы постоянно будем вместе, ведь учимся на одном факультете. Закрыв дверь, я покинула приёмную — бумаг в руках стало чуть меньше — и налегке вернулась знакомой дорогой в центральный коридор к лифту, где, на своё большое удивление, встретила Гарри Стайлса, который должен был дежурить на два этажа выше. Он тут же двинулся в мою сторону, словно всё это время ждал, когда я приду к нему с хорошими новостями. — Я вижу, что всё прошло удачно, — парень мягко похлопал по моему плечу. — Я говорил. — Да, ты был прав, — со смущённой улыбкой пожала плечами и обняла папку. — Почему ты не на посту? — Теперь это мой пост, — Гарри обвёл рукой огромный холл, — я поменялся с парнем, который здесь дежурил. — Наверное, он расстроился, что ты его выгнал. — Зак будет только рад, потому что на четвёртый этаж никто не ходит, — он поджал губы и прочистил горло, добавляя: — Почти. Вся работа теперь на мне. Внутри меня тихо шептало, что Стайлс сделал это из-за меня, но я отталкивала эту мысль, убеждая себя, что он просто любит быть занятым каким-либо делом. Всё-таки я приехала сюда, чтобы учиться или влюбляться? Как-то я уже сомневаюсь в первом. — Если хочешь, я могу провести тебе экскурсию, чтобы в другой раз таких проблем не возникло. Гарри перекатывался с пятки на носок, не давая покоя своим кольцам, и, пусть выглядел в рубашке и брюках так, словно пришёл на ковровую дорожку какой-нибудь кинопремии, был похож на маленького смущённого мальчишку. — Зато я могла бы обратиться к тебе за помощью, — собрав волосы на одном плече, развела ладони в стороны. — Если ты понимаешь о чём я. — Точно, — парень кивнул и, задумчиво обхватив пальцами нижнюю губу, нахмурил брови, — но я покажу тебе только второй этаж, так как только дежурство на нём входит в мои обязанности. — Откуда ты такой взялся, Гарольд? — я ему тепло улыбнулась и шутливо толкнула в плечо. — Меня обычно так не зовут, — по его радостному лицу было понятно, что ему нравилось, как я зову его полным именем, и Гарри ответил, хотя это был риторический вопрос: — Но я из Гаррисберга. — Что? — сдерживая смех, спросила я. — Что? — Ты серьёзно приехал из города, в названии которого есть твоё имя? — Ну, — он неловко потёр щеку, — мои родители шутники. Я не сдержалась и прыснула от смеха, прикрывая рот ладонью, а Стайлс поддержал меня, видимо, его всё ещё веселил этот факт его биографии. — Я из Балтимора, — мотая головой, чтобы перестать смеяться, добавила я, и мы как-то незаметно двинулись по коридору. — Вряд ли есть город, в названии которого будет «Майли». — Я как-нибудь поищу на досуге, — заведя руки за спину, Гарри шёл в ногу со мной и краем глаза поглядывал на меня, — но если не найду, то это значит, что твоё имя настолько красивое, что им не хотели называть ни один город, ведь они не достойны этого. Ему легко удавалось вызвать у меня широкую улыбку, и это очень располагало — рядом с ним чувствовалось удивительная лёгкость, которую, казалось, можно потрогать руками. Внутри зарождалось желание говорить с ним долго, на любые темы, потому что Стайлс так просто находил темы для разговоров и удачно шутил — но мне кажется, это заслуга не его чувства юмора, а жизненных обстоятельств, которые так забавно у него сложились. — Ты просто такой вежливый или действительно умеешь делать комплименты? — И то, и другое, — с улыбкой он рукой убрал спадающие на лоб вьющиеся пряди, и я невольно загляделась на татуировку якоря на запястье. Всё-таки руки у него были красивые. — Здесь конференц-зал, — парень указал на двери, — далее кабинет технологий и аудитории с двухсотой по двести пятнадцатую. — Не представляю, как это всё запомнить. А где здесь посмотреть расписание? — На первом этаже есть стенд, там же будут изменения в расписании и другая информация для студентов, но подробное расписание ты получишь на электронную почту. — Может, расскажешь что-нибудь более интересное, — я остановилась у окна и положила на подоконник папку, — вечеринки, мероприятия, общины и всё в таком духе? Спрятав руки в карманы прямых брюк, Гарри задумался, отчего между бровей залегла маленькая складка, и огляделся, будто вспоминая самые впечатляющие события университета. — В основном за мероприятия отвечает четвёртый курс, потому что они самые знающие, — Стайлс опёрся бёдрами на подоконник и опустил на него руки. — Обычно они устраивают вечеринки в честь начала учебного года и в конце за успешную сдачу летних экзаменов. Из официальных мероприятий у нас есть Рождественский бал, который проводят каждый год на разную тематику, а ещё ярмарки, которые организовывают волонтёры для сбора средств на благотворительность. — Не представляю, насколько это будет насыщенный год, — мечтательно вздохнула и облокотилась на стенку. — Мой брат здесь учится и часто рассказывает об этом, я даже завидовала. — Тебе обязательно понравится, — Гарри сложил руки на груди и посмотрел на меня с прищуром. — В прошлом году была гавайская вечеринка на Рождество, а в этом будет бал-маскарад. — Вау, получается, нужно одевать бальное платье и маску? — Лично я буду в костюме. Усмехнувшись, я опустила глаза и покачала головой. — А у вас есть люди, которые пользуются популярностью? — Ты имеешь в виду троицу с четвёртого курса? — парень выгнул бровь. — Какая троица? — Ты узнаешь о них позже, — он отмахнулся, словно не хотел заводить эту тему. — На каком курсе учится твой брат? — Он со-капитан команды по бейсболу. — А, — узнав, парень кивнул сам себе, — Джона Марэй. — Вы знакомы? — я интересовалась больше от любопытства, а не от удивления. — Пересекались как-то раз, — задумчиво кинул Стайлс и стал ощупывать карманы брюк. — Который час? Нажав на кнопку блокировки на телефоне, я кинула взгляд на время, и глаза округлились от понимания того, как долго мы торчали здесь. — Уже половина третьего, — засунув мобильный в задний карман джинсов, я схватила свою папку. — Я была рада с тобой познакомиться, Гарри, и мы ещё увидимся, но сейчас мне нужно идти. — Да, конечно, — оттолкнувшись от подоконника, Гарри пробежался пальцами по волосам и встал напротив. — Очень рад нашему знакомству, Майли. Неожиданно он протянул руку — мне было сложно привыкнуть, что Стайлс был настолько вежливым и культурным, — и я тут же пожала её, машинально сжимая его пальцы. Парень смотрел прямо в глаза и мягко улыбался, отчего создавалось впечатление, будто мы знакомы всю нашу жизнь, поэтому и уходить мне совсем не хотелось. Подняв края губ так высоко, как это возможно, я освободила руку от его большой ладони и, предательски смущаясь, заправила волосы за ухо. Шагая спиной вперёд, я взмахнула рукой, и Гарри сделал то же самое, расплываясь в улыбке, как у Чеширского кота. Я усмехнулась, обнимая папку, и развернулась, но всё ещё смотрела на парня через плечо. Он провожал меня взглядом до последнего, пока я не вошла в кабину лифта, хотя могла спуститься по лестнице — но так мне пришлось бы свернуть раньше. Когда я пришла в мастерскую к брату и его другу Найлу, рассказала им о Стайлсе, но никто из них не захотел поддерживать этот разговор, поэтому мы переключились на пончики, которые я принесла им на обед.

***

Остатки сна медленно покидают мою голову, вынуждая проснуться, и я лениво открываю глаза, моргая и протяжно вдыхая воздух через нос. Мышцы приятно ноют и тянут, и первое движение получается сделать с трудом, потому что внизу всё блаженно сводит. Потягиваюсь в кровати, прикрывая ладонью рот, когда зеваю, и рукой исследую вторую половину постели, не находя там кого-то ещё. Простынь на той стороне ещё хранит тепло мужского тела, и я поднимаюсь, опираясь рукой в матрас — еле заметный след ещё остался на постельном белье, поэтому я провожу по нему ладонью. Не могу перестать улыбаться, вспоминая прошедшую ночь, и в животе снова начинает приятно щекотать. Падаю лицом на соседнюю подушку, обнимаю её и вдыхаю почти неуловимый запах Дэниела, прикрывая веки и сильнее утыкаясь носом в приятную для кожи наволочку. Знаю, что Сиви не мог остаться, но что-то внутри подсказывает, что он был здесь до самого утра — по крайней мере, я помню, как мы засыпали вместе, он прижимал меня к себе, и я, обняв его рукой, опустила голову на его слабо вздымающуюся грудь. Будильник не звонит (иногда ставлю его в выходной день), значит, я проснулась раньше необходимого, поэтому мне ничто не мешает валяться в тёплой постели. Но я заставляю себя оторваться от подушки, поднимаюсь с кровати, выключая на телефоне будильник, и заправляю постель, скрывая улики ушедшей ночи. Не могу перестать растягивать улыбку, как полная идиотка, меня будто накачали мощным наркотиком, который до сих пор не отпускает, а его эффект — беспричинная радость. Кусаю губу, чтобы перестать улыбаться, и ухожу в ванную, замечая на кухне брата за готовкой завтрака. Включив воду в кране, мочу зубную щётку и выдавливаю пасту, пальцами убирая назад взъерошенные волосы. Зажав губами щётку, собираю волосы в высокий хвост, чтобы закрепить их резинкой, которую ношу на запястье, и замечаю в зеркале на шее два ярких багровых засоса. Тут же выпускаю волосы и укладываю их на одном плече, чтобы закрыть следы на чувствительной коже. Усмехаясь, сжимаю пальцами переносицу и продолжаю чистить зубы, стараясь не смотреть на своё глупое выражение лица с покрасневшими щеками. Дэниела рядом нет, уже прошло время с момента, как я уснула в его объятиях, а я чувствую волну смущения. Вытерев лицо бумажным полотенцем, выхожу из ванной, задевая рукой выключатель, и появляюсь на кухне, где Джона что-то старательно нарезает на разделочной доске. Придерживая волосы, чтобы они не открыли вид на шею, подхожу к нему ближе и, опираясь бедром на кухонный гарнитур, рассматриваю его работу. — Давай я помогу, — смотрю, что он кольцами нарезал помидоры, и тянусь за сыром. — Ты рано встала, — брат заканчивает с беконом и выкладывает полоски на раскалённую сковороду. — Выспалась, — пожимаю плечами и, отвернувшись, облегчённо выдыхаю, — проснулась чуть раньше. Неужели мы были очень тихими, и Марэй ни о чём не догадался. А может, он специально делает вид, чтобы меня не смущать? — Как ты себя чувствуешь? — он лопаткой раскладывает бекон и закрывает крышкой. — Я вижу тебе лучше. — Да, — из хлебницы достаю тосты и приступаю к нарезке сыра, — мне правда лучше. — Я бы сказал, ты светишься. — Поплакала и меня отпустило. Джона с подозрением смотрит на меня, нахмурив густые брови, и я поднимаю на него взгляд, выдерживая долгий зрительный контакт. Вопросительно поднимаю брови, и брат кивает, уходя за кружками. — Тебе чай или кофе? — Чай, — на тосты кладу листы салата и упорно смотрю только на завтрак, — зелёный. — Ну, конечно. Брат ставит чайник на плиту, а на соседней конфорке оставляет турку, чтобы сварить кофе. Я переворачиваю полоски бекона, начинаю бессмысленно раскладывать продукты на доске и постоянно поправляю волосы, потому что мне кажется, будто у меня на лбу красными буквами написано, что я лишилась девственности. Когда обе стороны бекона покрываются золотистой корочкой, я снимаю сковороду с огня и перекладываю полоски на сэндвичи, начиная напевать себе что-то под нос. Джона косится в мою сторону, словно чувствует, что я что-то не договариваю, но молчит, помешивая горячий кофе в турке. Мне сначала нужно самой пожить с этим, принять и в идеале повторить, я даже не уверена, что смогу рассказать об этом Меган. Может, я придаю этому слишком много значения, но это был мой первый раз и он был особенным. Просто не понимаю, почему я не сделала этого раньше. Брат заваривает чай и наливает кофе в кружку, я заканчиваю с готовкой завтрака и переношу сэндчиви на стол, шепча самой себе песни Кэти Перри, потому что тексты её песен очень легко запоминаются. Садясь за стол, двигаю к себе тарелку — Джона вовремя ставит кружку для меня — и вдыхаю запах свежеприготовленных бутербродов, радуясь тому, что ко мне наконец пришёл аппетит. — Ты сегодня будешь дома? — двумя руками обхватываю тосты, оценивая, насколько широко мне нужно будет открыть рот. — Нет, — брат подносит к губам кружку и осторожно дует на горячий напиток, — есть дела. — И они как-то связаны с девушкой? — вскидывая брови, игриво смотрю на парня. — С чего ты взяла? — Не знаю, — деланно безразлично пожимаю плечами, — с того, что Бонни часто отпрашивается пораньше. — А ты что, следишь за ней? — Нет, Джона, — качая головой, отпиваю немного чая, — мы всего лишь работаем вместе. Поджав губы, Марэй разглядывает свой завтрак и принимается за него, так и не прокомментировав мои слова. Слабо усмехаясь, большим пальцем вытираю уголок губ от масла, которым пропитан бекон, и опускаю ладони на стенки кружки. — Я схожу к Меган, — начинаю я, привлекая внимание брата. — Мы хотели вместе испечь кексы. По выжидающему взгляду Джоны понимаю, что он хочет пояснения. — Она предложила сделать что-нибудь приятное для Корбина, — грея пальцы, обвожу ободок кружки. — Конечно, Мег не знает и половины правды, но она понимает, что Бессону сейчас очень сложно. Она хочет как-то его подбодрить, и это неплохой вариант. На мой взгляд, лучше так, чем вообще ничего. — Если это хоть что-нибудь шелохнёт в нём, то это лучшее, что вы могли сделать, — Джона складывает руки на столе и подаётся вперёд. — Я не видел его с похорон, и чем дольше он будет скрываться от всех, думаю, тем сложнее ему будет дальше. — Он не совсем скрывается, просто безвылазно работает в магазине, не ходит на пары и не выходит на связь. Я каждый день пишу ему дурацкие сообщения по типу: «Как ты сегодня? Может, что-то нужно? Давай поговорим о чём хочешь». Но он даже не читает. Марэй устало вздыхает, подпирает кулаком щеку и смотрит вниз, снова и снова перекручивая в голове прошедшие события. — Пойдёшь сейчас? — Да, — заканчиваю свою порцию и допиваю чай, — мы с Меган сначала просто посидим, а потом займёмся выпечкой. После завтрака Джона берётся за мытьё посуды, а я ухожу в свою комнату собираться, поблагодарив за компанию и вкусный чай. Выбираю одежду, отдавая предпочтение водолазке с высоким горлом, и быстро одеваюсь, параллельно отправляя Меган сообщения, что я буду у неё в ближайшее время. Посмотревшись в зеркало, снимаю с вешалки куртку, раскладываю по карманам вещи и кидаю брату «пока», в то время как он тоже начинает собираться, бегая по квартире без майки. Выхожу из подъезда, по привычке вдыхая свежий воздух, и вижу на лавочке Бонни, которая смотрит в экран телефона и, услышав стук железной двери, поднимает взгляд на меня. Спускаясь с крыльца, поднимаю взгляд на окна нашей квартиры, словно там могу увидеть мордашку брата, и снова смотрю на девушку, но уже вопросительно поднимая брови. — Ты к Джоне? — Сейчас я к тебе, — спрятав телефон в карман олимпийки, Уильямс встаёт и подходит ко мне. — Сейчас? — поправляю горло водолазки и убеждаюсь, что не забыла свой кулон. — А что потом? — Меган предложила мне вместе с вами заняться сюрпризом для Корбина, а с Джоной мы встречаемся после обеда. — Ага, — кивая самой себе, прячу руки в карманы куртки, — хорошо. Идём? — Как ты? Сдерживая себя от желания закатить глаза — теперь все у меня это спрашивают, словно чем чаще они будут задавать этот вопрос, тем вероятнее, что у меня всё будет хорошо, — приподнимаю уголки губ и иду по дорожке. — Могло бы быть хуже, — пожимаю плечами, — но я в порядке, правда. — Уверена, что твоё настроение точно поднимется на время, — Бонни осторожно задевает меня локтем, — потому что у меня руки растут точно не из плеч, поэтому вы с Мег будете долго ржать хотя бы над тем, как я открываю пачку сахара или разрыхлителя. — Я знаю, — усмехаясь, толкаю её в ответ, — видела, как ты раскрываешь коробки со склада. — Их так заклеивают скотчем, что ножницы тупыми становятся. — Помню, как ты случайно кусок скотча нацепила себе на волосы, — прикрывая кулаком губы, стараюсь не смеяться, — а потом его так запутала, что нам пришлось отрезать тебе чёлку. — Зато она мне идёт, — Уильямс проводит ладонью вокруг лица, демонстрируя чёлку, которая разделена на две половины, и ухмыляется. — Я просто хочу, чтобы вы не скучали на работе. Мы спускаемся в метро и ещё долго вспоминаем все забавные случаи в кинотеатре, которые случались за эти месяцы работы на первом курсе. Когда мы добираемся до дома Роудс, она звонит мне, и я говорю ей встречать нас. Меган открывает нам дверь в нежно-розовых штанах-клёш, светлой майке, которую скрывает бежевый фартук, и в забавных тапочках, которые похожи на валенки. Она забирает нашу верхнюю одежду и предлагает домашние тапочки со словами, что на кухне очень холодный пол, мы проходим в очень маленькую, но уютную и тёплую комнату, где пахнет ванилью и конфетами. — Мой отец в кабинете, он пообещал сюда не приходить, поэтому можем шуметь. — Блин, — я делаю вид, будто очень расстраиваюсь, — я хотела разнести всю твою квартиру, а теперь не получится. — Что ж, тогда в следующий раз, — Мег с улыбкой разводит руками. — Сегодня займёмся исключительно выпечкой. Я мою руки, а за мной Бонни; мы для фона включаем музыку, расставляем нужные ингредиенты на столе и приступаем к готовке. — Майли, я не хотела спрашивать про твоё состояние, — Роудс разбивает яйца в ёмкость, пока я занимаюсь кремом для начинки, — но вижу, что у тебя всё в порядке. — Да, у меня всё нормально, — посылаю ей благодарную улыбку. — Может, я когда-нибудь расскажу тебе об этом подробнее. Заинтересовано поднимая брови, Меган толкает меня бедром, на что я пожимаю плечами. — Вы уверены, что я должна открывать муку и сыпать её сюда? — Бонни указывает на глубокую миску, поджимая губы. — Если тебе будет проще, то можешь в ящике найти ножницы. — Мег, не доверяй мне ножницы. — Тебя же ещё не уволили из кинотеатра, — подключаю миксер в розетку и осторожно опускаю в крем из сметаны и сахара, — поэтому не переживай насчёт обычной муки. — Ну ладно, — Уильямс щурит глаза и, открыв ящик, берёт оттуда ножницы. На некоторое время музыку заглушает шум миксера, я слежу за получающейся смесью, но краем глаза наблюдаю за Бонни, которая очень аккуратно подходит к порученному делу, словно ей дали задание обезвредить бомбу. Она кончиками пальцев поднимает уголки упаковки и отрезает полоску, открывая мешочек муки. Отложив бумажку в сторону, девушка наклоняется ближе, проверяя свою работу, и неожиданно чихает, отчего в воздух поднимается густое белое облако. Не сдержавшись, смеюсь и отпускаю кнопку на миксере. Когда облако оседает, Уильямс поднимает голову, и я вижу озадаченное лицо в муке, отчего мне становится ещё смешнее. Рядом от смеха прыскает Меган, хватаясь за живот, и спешит к девушке с бумажным полотенцем. — А я говорила, — Бонни трёт нос и принимает салфетку. — Мука кончила мне в лицо. — Зачем же ты так её возбудила, — тихо смеясь, Роудс стряхивает с волос девушки муку. Вдруг музыка, которая играет на моём телефоне, прерывается звонком. Я откладываю миксер, оставляя его на тарелке, и беру в руки мобильный, прикидывая, что это может звонить Сиви, потому что решил поинтересоваться моим настроением после вчерашнего — мне кажется, что нам стоит это обсудить. Поэтому я не скрываю шока, когда вижу на экране надпись с большими буквами: «Зейн». Смотрю на до боли знакомое имя и перечитываю его несколько раз, словно в какой-то момент я прозрею и пойму, что там написано имя совершенно другого контакта в моём телефоне. Но звонок не прекращается, и имя Малика всё так же мигает, поэтому я дрожащим пальцем наконец провожу по экрану вверх и прикладываю мобильный к уху. — Доброе утро, Зейн! — стараясь скрыть недоумение за наигранным восторгом, я топчусь на месте и натянуто улыбаюсь. — Рада, что ты помнишь о моём существовании. Девочки с изумлением смотрят на меня, закончив дела с несчастной мукой. — Наверное, я доволен тем, что ты шутишь, а не убиваешься горем, — Малик звучит очень серьёзным, а его сарказм кажется колючим, — но мне сейчас не хочется смеяться. Если такое говорит Зейн, то есть повод, чтобы напрячься. На мгновение по телу пробегается неприятный холодок, от которого меня передёргивает, и я машинально обнимаю себя рукой. — Что случилось, Зи? — Дэниел просил меня не рассказывать, и я уверен, он будет зол, что я сейчас с тобой говорю, — он тяжело вздыхает, а мне становится не по себе. — Но я должен тебе всё рассказать. Что бы я не говорил, человечишка, ты мне вроде как нравишься, и я был рад, что Дэн нашёл такую девушку как ты. — Зейн, что случилось? Слышать такие слова было бы проще от Томлинсона, да вообще от кого угодно, только не от Малика. Будет сейчас уместно начать молиться, если учитывать, что я говорю с демоном? — Майли, если хочешь попрощаться, то лучше приходи прямо сейчас. — С кем попрощаться? — меня пугает ситуация настолько, что у меня уже веко дёргается, но при этом меня злит манера Зейна заходит издалека. — Ты можешь объяснить, что происходит? — Дэниел возвращается в Ад. — Ну да, — сжимая пальцами переносицу, качаю головой, — вам же всем нужно вернуть метки. Понимаю, что наш разговор подслушивают, и невинно улыбаюсь, когда вижу непонимающие лица девочек. — Нет, Марэй, он возвращается навсегда, без путёвки назад в твою мягко постель. Эта информация бьёт меня по голове, как рояль, который в мультиках падает с высокого этажа персонажу на голову — настолько оглушительно и неожиданно. Колючий ком неприятно давит на горло, отчего глаза начинают слезиться, но я мотаю головой, убеждая себя, что Малик неправильно мне что-то объяснил или я не так его поняла. Но в памяти неоновым текстом мигают слова Гарри, когда он говорил, что Сиви не был честен со мной до конца, что ему не вернут метку. Вдруг тогда Стайлс хотел сказать, что Дэниел уходит? Я была так сильно отвлечена его красивыми глазами, приятными словами и неожиданными поступками, что даже не подумала с ним поговорить и спросить, что будет дальше. Что будет дальше с нами. — Что ты имеешь в виду? — спрашиваю шёпотом, потому что голос сильно дрожит. Меган подходит ближе, опускает ладонь на моё плечо и встревожено смотрит в мои глаза. — Дэн возвращается домой, под крыло Люцифера, — Зейн говорит тихо, будто боится, что его могут подслушивать, и шумно выдыхает. — Он уходит, Майли, и я впервые не пытаюсь пошутить над тобой. — Когда? — Прямо сейчас. Смотря в одну точно, глупо моргаю с разочарованным взглядом и пытаюсь понять, почему внутри резко стало так пусто. Из меня будто выбили дух сильным ударом под дых, поэтому сейчас я, открыв рот, шевелю губами в попытке что-то сказать, но всё, что у меня получается, по-дурацки пялиться в пустоту и не осознавать, как мы пришли к этому моменту. Рука сама опускается, отрывая телефон от уха, Зейн ещё что-то говорит — вроде он хочет прийти ко мне — и зовёт меня, но я сбрасываю и, крепко сжав корпус устройства пальцами от вспышки эмоций, срываюсь с места. Кидая извинения девочкам, метаюсь по кухне и пытаюсь собрать некоторые вещи. — Мне срочно нужно уйти, — выхожу в коридор и ищу в шкафу свою куртку, — придётся вам справляться без меня. — Что случилось? — Роудс выходит следом за мной. — Чего Малик тебе наговорил? — Я потом объясню, — отмахиваясь, обуваю кроссовки и прыгаю на одной ноге, когда не получается засунуть пятку. — У тебя точно всё в порядке? — на выходе останавливается Бонни, перекрывая мне путь. — Ты выглядишь бледной. — Я очень спешу. Не могу сейчас ничего объяснить, простите, всё расскажу позже. Без лишних слов Уильямс открывает для меня дверь, и я вылетаю в подъезд, увеличивая риск навернуться на лестнице. Выскакиваю из подъезда, как пробка из бутылки шампанского, и, крепко сжимая пальцами корпус телефона, покидаю двор. Бегу, толком не разбирая перед собой дороги, потому что перед глазами пелена, ноги сами меня несут, зная путь лучше, чем я сама. От злости и страха, что я могу опоздать, бежать так легко, словно я лечу, а воздух подталкивает меня в спину, и пусть на любом транспорте было бы быстрее добраться, я не в силах построить в голове самый быстрый путь и выбрать самый удобный способ. Не могу поверить, что всё обернулось таким образом, что приятные воспоминания вчерашнего вечера превратились в самые больные моменты, потому что так Дэниел пытался скрыть ложь. После всего он уходит так, даже не прощаясь, без объяснений и банальных оправданий. Меня разрывает, ведь с одной стороны я очень зла на него, ненавижу за эту ложь, за то, что пытался уйти без известия, мне хочется плакать от такой несправедливости, но с другой — мне так больно, что его больше не будет рядом, что он вчера пытался со мной попрощаться, а я так не хочу его отпускать. Как я могла ничего не подозревать вчера? Я даже не заметила, что Сиви был непривычно добрым и ласковым, почти не шутил и устроил романтику под Эда Ширана. Неужели я была такой слепой и не видела очевидного, или мне так кажется, потому что мне теперь известна правда? Мысли и вопросы, как рой, шумят в голове, и я не могу зацепиться за что-то одно, из-за чего начинаю беситься ещё больше. Я не останавливаюсь, даже чтобы перевести дыхание и набраться сил, бегу и не оглядываюсь. Возможно, я бы ещё заплакала, но ветер, который бьёт в лицо, сушит слёзы, как только они собираются капельками на ресницах. Через несколько кварталов у меня открывается второе дыхание, в кровь поступает адреналин, и все эмоции обостряются, из-за чего злость и отчаяние лишь усиливаются. До боли в костяшках сжимаю телефон, боясь его выронить, лёгкие так горят, будто там начался сильный пожар, который никто не может потушить, а ноги сами несут меня к дому демонов. Я стараюсь не останавливаться, потому что потом будет очень сложно продолжить бег, люди сами расступаются в стороны, уступая дорогу, и нужная улица кажется всё ближе и ближе, хотя на автобусе это было бы быстрее. От сильной усталости и невыносимой боли в груди меня отвлекают мысли, размышления и сотни вопросов, ответы на которые мне может дать только один наглый демон. Неужели я правда бегу в конец нашей истории, где мы попрощаемся друг с другом и он уйдёт навсегда, потому что когда-то сделал такой выбор? Он действительно может оставить всё здесь и просто уйти, словно ничего не было? Он решил, что я смогу так легко его отпустить, что я не буду его останавливать, что я не попытаюсь его переубедить? Что я не буду бороться? Да Сиви получит за то, что позволил себе такие мысли и недооценил меня. Слишком самоуверенный, наглый, упёртый и очень много о себе возомнивший. Как же бесит! На моё удивление мой марафон занимает от силы пятнадцать минут, когда обычно эта дорога отнимает полчаса, если не больше. Бегу по тротуару, пока перед глазами мелькает знакомая дверь подъезда, и около ступенек останавливаюсь, чтобы немного отдышаться и привести себя в нормальный вид, ведь выгляжу я сейчас не самым лучшим образом. Поднимаясь на крыльцо, размахиваю краями куртки, чтобы остудить себя, и хочу набрать номер квартиры, но рука так сильно трясётся, что я не попадаю по кнопкам, оставшись совсем без сил. Глаза больно режет, и меня всё больше напрягает эта ситуация, что я от злости бью кулаком по железной двери, после чего очень жалею, прижимая к груди пострадавшую руку. Подъезд открывается, оттуда выходит женщина в бежевом тренче и внимательно оглядывает меня, словно знает, что это я пыталась сломать дверь. После неё залетаю внутрь и лечу к лифту, потому что лестницу в несколько этажей я уже не осилю. Когда двери лифта открываются на нужном этаже, я за секунду оказываюсь у двери и начинаю стучать, умоляюще шепча, чтобы меня впустили. На пороге квартиры появляется Зейн, и, наверное, это первый раз, когда я так рада его видеть. — Где он? — В своей комнате, — Малик отходит в сторону, пропуская меня в коридор, и кивает на прикрытую дверь. — Дэн не знает, что ты зайдёшь. Мне уже всё равно: кто что знает, ждёт, чего хочет. Я знаю, что хочу кого-нибудь задушить, и это будет первый, кто попадётся под руку. — Это что, — с криком захожу в комнату Сиви, не будучи уверенной, что он здесь, — была долбаная благотворительность? Переспал и сваливаешь? Спасибо, но такие подачки от тебя мне не нужны, потому что меня не устраивает, когда от меня сбегают и уходят не попрощавшись. Дэниел, который всё это время стоял у стола, оборачивается с нескрываемым удивлением, а я не собираюсь останавливаться и наступаю на него, зло сжимая кулаки и размахивая руками. — Как же я тебя ненавижу! — толкаю его в плечо, но парень даже не двигается. — Ты столько врал, а я жила с этой лапшой на ушах и терпела, когда все вокруг мне чуть ли не кричали, что я слепая. Ты просто воспользовался мной, — уже двумя руками толкаю его, но от этого толку не больше, — знал, какая наивная и доверчивая, и использовал это в своих целях. Обманул, предал, сломал меня! Каждое своё слово сопровождаю слабыми ударами — после бега силы так и не вернулись — и грозно рычу от прилагаемых усилий, а Сиви стоит ровно, как стена, и даже не пробует меня остановить или успокоить. Он принимает мои удары, слово они не причиняют ему никакой боли, и смотрит на меня сломленным, разбитым взглядом, отчего у меня внутри всё холодеет. Я сдаюсь, опускаю руки и, тихо всхлипнув, упираюсь лбом в плечо парня. Кусая нижнюю губу, дышу тяжело и вытираю кулаками стекающие по щекам слёзы. — Ты не должна была приходить, — родные ладони опускаются на мою спину, я не отвечаю на объятия, но успокаиваюсь в его руках, — теперь мне придётся объясниться. — Тебе бы в любом случае пришлось, — хочу звучать грозной и злой, говоря ему в плечо, но мой голос звучит глухо и тихо, — я бы добилась этого любой ценой. — Я не хотел устраивать грустные прощания, — мягкие губы демона касаются моей макушки, и он поглаживает большим пальцем по плечу, — ты бы плакала, а я бы не смог тебя успокоить. Мне было бы сложнее уходить, а потом... — Поэтому ты решил уйти так? — если бы Сиви меня не держал, я бы послала ему грозный взгляд и шлёпнула по плечу. — Да, — вот так просто признаётся он, — я хотел уйти так, чтобы ты меня возненавидела, чтобы злилась, потому что потом было бы проще справиться. Ты бы думала, какой я мудак, что я не стою твоей грусти — хотя я вообще тебя не стою, — и наконец отпустила. — Но это же неправильно, — наконец чуть отстраняюсь и поднимаю взгляд, — я зла и в гневе. Я уже начала ненавидеть тебя больше жизни. — В этом и смысл, — Дэниел смотрит так ласково и даже слабо улыбается, а мне хочется громко выяснять с ним отношения, кричать и доказывать, что он не прав. — Нарушила весь мой коварный план. — Так нельзя, Дэни. — Поэтому я и хотел так уйти. — Почему ты уходишь? Тебе же не обязательно возвращаться, ведь так? — У нас был договор, — он осторожно заправляет мои волосы за уши и касается щеки, — Люцифер снимает нам всем метки, отдаёт оковы, и мы спасаем человечество и Ад. Но за такую его доброту нужно было чем-то жертвовать, поэтому он поставил условия: после битвы я возвращаюсь и встаю на пост его правой руки. Я пытался выпросить другие условия, но Дьявол вместо такой сделки обещал смерть. Луи предлагал свою кандидатуру, убеждал Люцифера, что он будет полезнее, но это было бесполезно. Дьявол, как упёртый баран, стоял на своём. — И ты согласился? — с какой-то надеждой в голосе спрашиваю я. — Сразу же дал своё согласие? — Я знал, на что иду, — парень пожимает плечами и гладит мою щеку. — Моё согласие гарантировало жизнь моих друзей, мою свободу на пару дней и твою безопасность. Конечно, я долго не думал. — Просто скажи, что хотел погеройствовать, — хочу разбавить обстановку шуткой, но получается слишком грустно. — И это тоже. Сиви подушечкой большого пальца проводит по скуле, внимательно разглядывает моё лицо, словно стараясь навсегда запомнить каждый его сантиметр, и тянет уголки губ вверх. Меня ломает эта улыбка, разбивает мне сердце, и я сглатываю колючий ком от мысли, что всё это происходит в последний раз. — Почему ты ничего не сказал раньше? Зачем ты скрывал такие вещи? Парень тяжело вздыхает, хмуря брови, и я чувствую, как у него в голове ворочаются мысли. — Потому что, Майли, я чёртов эгоист. Я не хотел видеть, как ты убиваешься из-за этого, хотел, чтобы ты меньше переживала. Ты бы очень волновалась и говорила только об этом, а мне было нужно, чтобы между нами всё было просто и естественно, будто у нас впереди ещё много времени. Возможно, в этих словах есть логика и какой-то смысл, но от этого всё равно неприятно. За рёбрами щемит, из-за чего появляется желание мучительно простонать и крепко зажмуриться. — Я хочу, чтобы ты знала, — Дэниел обе ладони опускает на мои щёки, — что вчерашнее произошло потому, что мы оба этого хотели, я видел, как горели твои глаза. Ты мне очень нравишься, Майли, и я бы никогда не использовал тебя, никогда в жизни, слышишь? Я вчера пришёл попрощаться, но без прощания, последний день мне хотелось провести только с тобой, ведь без тебя теперь так тяжело. Возможно, я был не прав, и нам стоило попрощаться так, как наши отношения этого заслуживают, но ты бы не улыбалась так ярко и счастливо. А мне всего лишь хотелось напоследок увидеть твою улыбку. Я не буду плакать, потому что Дэниел бы хотел, чтобы я не расстраивалась, а мне жизненно важно исполнить его последнее желание на земле. — У тебя всё будет хорошо, — он опускает ладонь ниже и проводит пальцем под губой, — я оставляю тебя в хороших руках. Слушайся брата, ладно? За тобой присмотрит Зи, он может быть немного дотошным, но ты же его потерпишь. — Мне не нужна нянька, Дэни, — выдыхаю и на долю секунды закрываю глаза, — я бы сказала, что справлюсь, но без тебя мне даже не хочется. — Мне тоже, правда, — а он всё улыбается, словно смотрит милое видео с котиками, — но меня успокаивает мысль, что ты будешь счастлива, обязательно будешь, Майлс. Ты удачно закончишь университет, будешь заниматься тем, что тебе очень нравится, с тобой всегда будут родные люди, и ты больше не вспомнишь, что такое страх. — Знаешь, что ты тоже мой родной человек? — вскинув брови, поднимаю ладонь и опускаю чуть выше ключицы, проводя большим пальцем по шее. — Значит, ты тоже должен быть рядом. Поджимая губы, демон опускает взгляд, а я слежу, как длинные ресницы ложатся на скулы тенью. Мне трудно дышать, потому что от тупой боли лёгкие словно сжались до размеров изюминки, кажется, я не чувствую ничего: внутри огромная пустота, и я всё надеюсь, что Дэниел изменит своё решение. — Прости, — он поднимает голубые глаза, и я думаю, что никогда больше не видела такой красоты, — мне очень жаль, милая. Я бы хотел, чтобы всё сложилось по-другому. Не стоит забывать, что мы не в сказке Дисней, и я не главная героиня мелодрамы, где всегда есть счастливый финал. Скорее всего, с самого начала судьба разводила нас, чтобы уберечь от такой концовки, но мы упорно ей противостояли. Мы из разных миров, совершенно не подходим друг другу, и все вокруг так были против наших отношений. Я — человек, а он — демон, изначально мы не должны были встретиться, я не должна была его знать, подпускать близко к себе, а теперь мы расплачиваемся за нарушения жизненного баланса. Я знаю, что это мой последний шанс, и у меня есть возможность сказать всё, что Дэниел заслуживает услышать, но слов просто нет. Провожу пальцами по шее, пытаясь нащупать несуществующий пульс, и смотрю в аквамариновые глаза, словно демон может по взгляду понять, что вертится у меня в голове. — Мы могли бы быть вместе, — говорю уже шёпотом, потому что в горле больно царапает, — мы бы всем назло были до конца. Люди бы говорили: «Чёрт возьми, эти двое до сих пор вместе?» Я бы пошла с тобой на выпускной в конце четвёртого курса, и ты бы встречал меня в роскошном костюме, который так тебе идёт. А все вокруг бы завидовали, потому что нам чертовски повезло быть вместе. Прикусывая внутреннюю сторону щеки, вздыхаю и качаю головой. — Это будет моей несбывшейся мечтой, — на тонких губах появляется след улыбки, а взгляд снова становится ласковым. — Там меня будут спасать мысли о тебе, ты спасёшь меня от падения в темноту, которая поглощает каждого демона. — Мне хочется показать Люциферу средний палец и гордо заявить, что ты мой парень, поэтому ты никуда не идёшь. Я имею полное право тебя не отпускать. Усмехаясь, Сиви качает головой и касается уголка моих губ, поднимая его вверх, чтобы заставить меня улыбнуться, когда это у меня совсем не получается. — Я ему передам, может, он подумает. Отчаянно простонав, закидываю голову назад и тихонько чертыхаюсь, проклиная всё на этом свете. — Неужели ничего нельзя сделать? — развожу руками, поднимая брови. — Ещё раз поговорить, найти компромисс. Может, можно уйти не навсегда, а установить график? — Я не на работу устраиваюсь, это не собеседование, Майли, — Дэниел прячет руки в карманы моих любимых чёрных джинсов, потому что они идеально подчёркивают его фигуру, и опирается на стол позади. — Всё было заранее предрешено. — Это же договор, — продолжаю стоять на своём, возмущаясь, — в любом договоре есть лазейка. — Даже Гарри никогда не пытался найти более выгодный способ в своих сделках, а он был очень умным и мог бы столько всего провернуть. Я не пытаюсь перехитрить Дьявола, потому что уверен, что это очень плохо кончится. — Всё уже кончается слишком плохо. — Не говори так, — парень хмурит брови. — У нас с тобой всё хорошо. Вспомни, что было вчера. Кусая нижнюю губу, отвожу взгляд в сторону из-за дикого смущения и чувствую, как щёки начинают гореть. Всё моё тело резко вспыхивает, и каждый участок на коже напоминает об аккуратных касаниях, о поцелуях, о смятой простыни и об ощущении тепла мужского тела. Но чувство эйфории быстро заканчивается, потому что оно превращается в одно грустное воспоминание, и я снова погружаюсь в страшное и невыносимое отчаяние. Дэниел поднимает руку, касается воротника водолазки и тянет его пальцем вниз, открывая вид на засосы. Судя по его вздёрнутым бровям, для Сиви это неожиданно, и он тянет руку дальше, а я резко его останавливаю, хватая запястье, потому что знаю, что он хочет сделать. — Не надо, — качаю головой, — пусть будет. Глупо, но я не дам ему исцелить красные следы на шее, потому что они остаются единственным воспоминанием о том, что я позволила ему быть ко мне настолько близко. Кивая, демон проводит пальцем по нежной коже и убирает руку. — Мы столько всего прошли вместе, — бью рукой воздух, смотря в сторону, — мы справились со многими испытаниями, преодолели путь от ненависти до любви. Разве такой конец мы заслужили? — Майли, знаю, что тяжело, но ничего нельзя сделать. Мне очень жаль. — Ты не можешь оставить меня, когда ты мне так нужен, — прижимая ладонь к груди, умоляюще смотрю парню в глаза. — Ты не можешь уйти, когда я нуждаюсь в тебе больше, чем в ком-либо другом. — Милая, — Дэниел аккуратно ловит мою ладонь, чуть сжимая в своей, — прости меня ради всего святого, что осталось в твоей жизни после меня. Я понимаю, что не должен у тебя что-либо просить, но тебе нужно меня отпустить. Я только портил твою жизнь, втягивал тебя в неприятности, а сейчас это наконец закончится. — Нет, — протестующе качаю головой, — это не правда. Ты самое лучшее, что со мной случалось, понимаешь? Я уже не могу представить жизнь, в которой нет тебя. Когда я рядом с тобой, мне кажется, что я в самом приятном сне, из-за чего мне так не хочется просыпаться. Кто теперь будет приносить мне шоколадки и откармливать на переменах? Кто будет тихо прокрадываться в мою комнату и проводить вместе со мной вечера? Кто будет воровать меня с пар и уводить в кафе за вкусным латте с карамельным сиропом? — Я не твой сладкий сон, Майлс, я ночной кошмар, — Сиви поднимает мою ладонь и, обхватив двумя руками, прижимает к своей груди. — А как правило, кошмары нужно отпустить и забыть. Зажимая пальцами переносицу, опускаю голову и бесшумно выдыхаю. Слёзы ничего не решат, поэтому я не придумываю ничего лучше, чем вдавливать их обратно, потирая уголки глаз. Стараюсь дышать ровно, чтобы вдруг не началась истерика, и мысленно считаю до десяти, потом обратно, отвлекаясь от желания разрыдаться из-за несправедливости. Набравшись сил, поднимаю стеклянные глаза и опускаю ладонь поверх его, что держат мою руку у сердца, которое даже не бьётся. Взгляд голубых глаз демона мягкий, без тревоги, на губах заметна слабая улыбка, и парень излучает полное спокойствие, словно ничего не происходит, будто он остановил время и теперь мы можем остаться в этом моменте навечно. — Ну почему ты улыбаешься? — тихо хнычу, не в силах ответить улыбкой. — Потому что смотрю на самую красивую девушку на свете. Сердце сжимается и резко падает вниз, из-за чего я больше не чувствую его биение. Немного с вопросом смотрю на Сиви, приоткрывая губы, но так ничего не говорю, потому что дар речи пропал так же, как и способность здраво мыслить. Шмыгнув носом, делаю шаг вперёд и врезаюсь в широкую грудь Дэниела, крепко его обнимая. — Не должно быть так, — прижимаюсь щекой к приятной ткани огромной толстовки и невольно вдыхаю запах парфюма вперемешку со стиральным порошком. — Это несправедливо. — Знаю, милая, знаю, — он тепло целует меня в макушку и не отстраняется. — Мне очень сложно уходить, но я обязан. — Ты не обязан. — Обязан ради ваших жизней, — Дэниел чуть отстраняет меня, приобнимая за плечи, — за жизни Зейна и Луи, за твою жизнь, ведь в случае обмана Люцифер отправит сюда своих Рыцарей, и никому не будет пощады. — Пожалуйста, — не знаю, чего я прошу, но звучу очень жалко. — Скажи, что это неправда, скажи, что всё можно исправить. Поджимая губы, Сиви не отвечает, и его молчание говорит за него. Он бережно обхватывает моё лицо, касается тёплыми губами лба, задерживая поцелуй, и прислоняется лбом к моему. Меня сейчас разорвёт пополам от немого крика внутри, даже кости ломит от этой боли, и почему-то в этот раз спасительный поцелуй Дэниела не работает. До боли кусаю нижнюю губу, чтобы отвлечься на физические ощущения, но внутри так больно, что я даже не сразу чувствую металлический привкус на языке. Теперь я ругаю себя за то, что сразу не подпустила его к себе, что избегала его и ненавидела, ведь так у нас было бы больше времени, чтобы побыть вместе. Я упустила возможность, чтобы разделить многие моменты с ним, а теперь ими даже не с кем будет поделиться. — Не вини себя, — словно читая мои мысли, говорит шёпотом демон и, касаясь кончиком носа моего, ласкает щёки. — Мы были вместе и это самое главное, нам не о чем жалеть. Заглядываю в его глубокие насыщенно-голубые глаза и не верю, что сейчас всё закончится. Хочу всегда смотреть в его глаза, касаться его тела, как сейчас, сжимая в пальцах ткань толстовки, чувствовать тёплое дыхание на своей коже и знать, что он всегда будет рядом, никогда не уйдёт и не оставит меня самостоятельно справляться с этим. Дэниел отпускает меня, делает шаг, и моё тело начинает ныть, умоляя его вернуться. Распахнув ресницы, испуганно оглядываю его с ног до головы и не шевелюсь, боясь спугнуть момент. Нет, нет, нет. Казалось, что это время никогда не настанет. — Прощай, милая, — демон всё улыбается, так мягко и нежно, что внутри начинает выть от боли. Он делает ещё шаг, пятясь назад, и я ощущаю на физическом уровне, как увеличивается расстояние между нами — каждый лишний сантиметр отдаётся резким ударом под рёбрами. — Дэниел, — подавшись вперёд, хватаю его руку и напугано пялюсь на наши руки. Парень переворачивает ладонь, бережно обхватывая мои маленькие пальчики своими, и проводит по костяшкам. Вижу родные глаза, и всё внутри рушится. — Я люблю тебя. В ответ демон лишь сжимает мою руку и проводит по тыльной стороне, отпуская ладонь. Отворачивая голову, Сиви прячет от меня взгляд и не успевает развернуться, как растворяется в воздухе, оставляя красивый невидимый силуэт, который, возможно, всего лишь рисует моё воображение. Долго смотрю перед собой, на место, где только что стоял Дэниел, и зажимаю рот ладонью. Вдруг по щеке скатывается первая слеза, накрываю рот второй рукой, сдерживая крик, который вместе со слезами рвётся наружу, и рвано вдыхаю воздух через нос. Скатывается вторая слеза, и я перестаю себя контролировать. Гнев овладевает мной, из-за чего я с рыком бросаюсь к столу и скидываю аккуратно лежащие книги и бумагу. Следом идут подставка с канцелярией, какие-то фотографии и деревянные фигурки, стоящие рядом с ноутбуком. Опрокидываю стул, на спинке которого висит одежда, с кровати беру подушки и бросаю на пол, вымещая всю свою злость на всём вокруг. Слёзы льют ручьём, обжигая кожу, но я не обращаю внимания, кидаясь к шкафу, который полностью обклеен снимками и картинками. Со всей ненавистью срываю фотографии, роняя на пол, и бью по деревянной дверце кулаком, но боли не чувствую. Вниз летят фото, сделанные на полароид, глянцевая бумага рвётся, а маленькие кусочки остаются на поверхности из-за скотча. Выдохшись, оглядываю погром, который я тут устроила, и, хватаясь за волосы за макушке, прижимаюсь спиной к шкафу, медленно сползая вниз. Начинаю громко реветь, не жалея надрывающегося горла, и, прижав колени к груди, прячу лицо руками. На меня обрушивается сразу всё, поэтому позволяю себе плакать так громко, как позволяют голосовые связки, лить слёзы, чтобы вместе с ними выходило всё, что тяжёлым грузом лежит на душе. Когда накатывает новая волна, стучу ладонью по полу и прислоняюсь затылком к дверце шкафа, слёзы затекают под горловину водолазки, и по телу пробегают мерзкие мурашки. Внутри адски болит, хочется сломать себе рёбра, чтобы достать эту боль, но я просто сжимаю пальцы на коленях до побелевших костяшек. В кармане вибрирует телефон из-за того, что приходят сообщения, и я его игнорирую, смотря в белый потолок, который даже толком не вижу. Но уведомления приходят снова, вынуждая меня открыть эту дурацкую переписку, и я придумываю гневное сообщение, которое отправлю упёртому человеку. Вся злость куда-то уходит, когда я вижу на экране диалог чата с девочками. Эмбер присылает наши совместные видео, которые так любит снимать, а она так делает, когда очень хочет перед нами за что-то извиниться. Господи, а я даже не знаю, что ей сказали насчёт Джека. Она, наверное, сидит дома и плачет, пересматривая их совместные видео. А может, даже не знает, что что-то случилось. Пролистываю видео и открываю первое попавшееся. Валески решила поделиться моментами с Рождественской ярмарки: она снимает видео на фронтальную камеру, рядом идёт Эйвери, и девушка переключает камеру, чтобы показать их руки. Слышу их смех, который острой болью отдаётся в сердце, и, прикусив нижнюю губу, давлю пальцами на корпус телефона от волнения. Эмбер поднимает камеру и снимает тир, где замечает меня и Гарри, после чего просит Джека подойти к нам. — Посмотрите, кто здесь, — она окликает меня, стоящую с большим плюшевым котом, на что я оборачиваюсь. — Улыбнитесь на память. Валески направляет объектив на нас с Гарри и захватывает Джека, который просто показывает язык. — Хватит снимать свои бесконечные видео, — я прячу лицо за огромным Пушином. — Скоро память на телефоне закончится. — Вы только посмотрите на этого зверя, — Эмбер крупным планом снимает огромную игрушку в моих руках, а Стайлс сияет от гордости, что выиграл мне приз. — Я вижу, вы очень классно проводите время. Гарри кладёт ладонь на моё плечо, прижимая спиной к своей груди, и широко улыбается на видео. — Я вряд ли когда-то буду счастливее, чем сейчас, — его счастливое лицо украшает очаровательная ямочка, а зелёные глаза светятся на фоне белого снега и жёлтых огней. — Гарри, ты преувеличиваешь, — сжимаю руки вокруг Пушина, от смущения пряча лицо за игрушкой, а Стайлс лишь крепче обнимает меня. — Вовсе нет. На экран падает слеза, и я тут же смахиваю её, блокируя экран и опуская телефон на пол. Всхлипывая, зажимаю рот рукой и закрываю веки, потому что глаза ужасно болят. Чувствую сильный холод, тело трясёт, и я опять плачу, зарываясь пальцами в волосы. Пожалуйста, пусть эта боль закончится.