История без морали об изгнании и возвращении шевалье де Лоррена

Ещё не успело забыться надгробное слово Генриетте Английской, которое произнёс епископ Кондома*, как при дворе во всю стали обсуждать, что герцогиня де Монпансье может выйти за Месье. Более всего этого брака желал король, менее всего - будущие супруги. Но Месье решил покориться воле брата. Выбора особого у него не было. Стоит ещё раз ему взбрыкнуть, как возвращение шевалье отодвинется на такой долгий срок, что Месье просто до него не доживёт. У герцогини де Монпансье в отличие от кузена руки были развязаны. Она могла свободно отказаться. Аргумент в пользу этого брака нашёлся только один: она станет женой брата короля. Аргументов против было множество: Монпансье более всего на свете любила графа де Лозена и мечтала выйти за него; Месье предпочитал мужчин; и эти мужчины любую женщину могли свести в могилу, чему доказательством является смерть Генриетты Английской; Монпансье не могла себе представить секс с Месье. В общем, герцогиня была склонна ответить отказом, но немного колебалась. Справиться с сомнениями ей помогли три ключевые в этом деле фигуры: Людовик XIV, Месье и шевалье де Лоррен. Первый сказал ей: - Мадемуазель, если вас пугает, что шевалье де Лоррен вернётся и снова установит при дворе Месье свою тиранию, то можете быть покойны. Я не собираюсь его возвращать. Людовик рассчитывал, что его слова успокоят Монпансье, однако эффект оказался обратным. Ведь Месье не простит ей вечного изгнания шевалье. Семейная жизнь будет адом. Потом масла в огонь подлил сам Месье. Пригласил герцогиню на ужин в Пале-Рояль, чтобы доверительно сообщить ей, что любовные утехи с женщинами ему неприятны. - Нам ведь будет необязательно спать друг с другом, - сказал он между переменами блюд. – В вашем возрасте наверняка это и не нужно*. А мне вообще никогда это не было нужно… с дамой. К чему нам общие дети? У меня уже есть две дочери. Вы могли бы завещать всё Марии Луизе. Эта идея очень понравилась Месье. У него даже глаза загорелись. - Да-да, именно, - сказал он скорее себе, чем Монпансье. – Мария Луиза станет самой богатой наследницей в Европе. И тогда король решит выдать её за дофина. Моей крошке не придётся уезжать к иностранному принцу. Правда чудесно? Он занялся десертом, а Монпансье еле от хохота удерживалась. Месье вообще приходило в голову, что брак с ним её может не прельщать? Но ещё смешнее стало, когда к Монпансье явился шевалье де Беврон и озвучил мнение шевалье де Лоррена. Хотя точнее было бы сказать "условия". - Ваше высочество, - начал Беврон, - будучи особой выдающегося ума и наблюдательности, вы наверняка заметили, какое важное место занимает в жизни Месье шевалье де Лоррен. - Разве это место сейчас не пустует? – спросила Монпансье, чтобы позабавиться. - Теоретически пустует, но фактически шевалье не потерял своих позиций, - ответил Беврон не без сожаления. Он мечтал, чтобы шевалье пропал в Италии без вести. - И чего господин де Лоррен хочет? - Чтобы все были счастливы. Но это можно устроить, только учтя интересы всех сторон. Не выходя за рамки любезности, Беврон дал понять, что Монпансье придётся стать другом шевалье. Иначе Месье на ней не женится. Шевалье не позволит. Даже из Италии он способен склонить принца в любую сторону. Монпансье была восхищена наглостью Лоррена, которого не приструнило изгнание, но у неё не было ни малейшего желания стать бессловесной и безвольной тенью в Пале-Рояле, а только такая Мадам могла устроить миньонов. Поэтому, когда в следующий раз король снова заговорил о браке, Монпансье заявила, что не хочет быть женой Месье. Но на этом всё не кончилось. Герцогине пришлось объясняться! В королевском совете! Повезло ещё, что присутствовал сам Месье и когда ему дали слово, спокойно сказал: - У меня нет склонности к этому браку. Но я подчинюсь всякому решению его величества. После, когда их высочества вышли из зала и прощались, чтобы разъехаться по своим дворцам, Монпансье шепнула Месье на ухо: - Король мне сказал, что не собирается возвращать шевалье. Месье сильно побледнел и покачнулся. Монпансье испугалась, что сейчас он лишится сознания, но принц только сказал: - Благодарю, кузина. И побрёл прочь. Его спина, обычно столь замечательно прямая, была сгорблена. Месяц проходил за месяцем. Зима сменила осень, зиму – весна, а ту – лето*. Месье не переставал думать о том, как помочь шевалье. Ему удалось заручиться поддержкой самого Кольбера. Но и то, потому что в руках Месье оказались бумаги, министра компрометирующие. Также Месье сделал маркиза де Сеньеле, старшего сына Кольбера, заинтересованным в возвращении шевалье, но особенно – графа де Марсана. Последний по указке Месье притворился влюблённым в Сеньеле и слал из Италии письма с пылкими признаниями. Но поскольку Кольбер теперь играл на стороне Месье, помощь Сеньеле стала не нужна. Кто же знал, что он и Марсан искренне привяжутся друг к другу и будут мечтать о личной встрече. Сеньеле убедил отца отправить его в поездку по другим странам, чтобы перенять их опыт. Ведь придёт время и он займёт место государственного секретаря по делам военно-морского флота. Посему было решено, что в июле маркиз поедет в Прованс, а оттуда – в Италию, Англию и Провинции. Сеньеле любезно сообщил Месье, что готов побыть курьером и передать шевалье письма и подарки, если его высочеству это будет угодно. Месье было угодно. Он стал думать, что бы купить для мадам Колонна, которой за прошедший год сделал столько подарков, что его фантазия уже иссякла. Месье до сих пор называл эту женщину подругой и благодарил за помощь, но в глубине души ненавидел. Мария Манчини открыто жила с шевалье. Вся Европа сплетничала об этом. Шевалье не слишком лестно отзывался о любовнице, но Месье не обольщался. Ему стало казаться, что шевалье заговаривает ему зубы, чтобы продолжать получать деньги, тогда как на самом деле любит мадам Колонна. За такие мысли было стыдно и всякий раз Месье одёргивал себя. Он ведь тоже один не спит. Иногда находит утешение в объятиях Эффиа, но чаще – Беврона или Шатийона, который к Месье попал благодаря его секретарю Варанжевилю всего несколько месяцев назад. Шевалье де Шатийон был очень красивым юношей и таким пылким. Но даже ему не удалось утешить Месье, когда в середине лета двор скандализировала выходка шевалье и мадам Колонна. Толком никто не знал, что произошло, а потому версий было много. Одни говорили, что любовники самым бесстыжим образом голыми купались в Тибре, другие – что мадам Колонна тонула, а шевалье её спас. Но если это было так, то всё равно возникал вопрос, почему он и она оказались без одежды. Кто-то даже говорил, что шевалье в шутку решил подержать голову мадам Колонна под водой. Но как ни крути, история всё равно дурно пахла и компрометировала всех участников. Месье знал, что скоро получит от шевалье детальный отчёт обо всём, а пока старался никого не слушать. Хотелось или сбежать на край света, или залепить уши воском. Он был не единственным человеком, кому эти сплетни досаждали. Из-за них Людовик XIV пришёл в ярость, хотя до поры до времени сдерживался. Король не понимал, как Лоррен, до крайности мерзкий тип, сумел влюбить в себя Марию, особу умную и тонкую. Неужели ей, как и прочим, важнее всего внешняя привлекательность? Говорили, что даже мадам Мазарини сделалась любовницей шевалье, но в этом уверенности не было. Королю хотелось послать за Месье и сказать: "Сколько ещё вам нужно доказательств, чтобы понять, что Лоррен не может вас любить? Он задирает юбку всякой хорошенькой женщины. А вы, брат мой, отнюдь не женщина. Вас используют год за годом. Очнитесь наконец. Перестаньте быть посмешищем". Разумеется, король ничего такого не сделал. Месье угасал и усугублять его состояние не было смысла. Оставалось надеяться, что благодаря этим сплетням в мозгу принца что-то щёлкнет, и он увидит всё как есть. Но в любом случае Людовик собирался бездействовать. Сжать челюсть и дотерпеть до того момента, когда при дворе станут говорить о другом. Но когда он узнал, что очаг сплетен находится во дворце графини де Суассон, сестры мадам Колонна, а поленья в него подбрасывает маркиз де Вильруа, в миг передумал. Послал Вильруа приказ собирать вещички и ехать в Лион, чтобы сменить своего отца на посту губернатора. А герцог де Вильруа пусть возвращается в Париж. Король всегда тепло относился к этому семейству: герцог был его воспитателем, а маркиз – другом, но у последнего воистину язык без костей! Вильруа ведь знал, какие чувства король испытывал к Марии Манчини. Ему следовало игнорировать всё, что сейчас говорят про купание в Тибре. Но постойте-ка. Вильруа приходится другом также и Лоррену. Пожалуй, ему маркиз даже больший друг, чем королю. Потому что не переставал просить за шевалье, пока Людовик этого не запретил. Вот пусть и катится в Лион, пусть узнает на своей шкуре, каково это быть в изгнании. - Вы знаете, что Вильруа сослали, ваше высочество? – спросил на следующий день Эффиа. Церемония одевания Месье также была церемонией озвучивания последних сплетен, которые кавалеры принца подбирали в других местах и притаскивали к нему во дворец. - Не может быть! – воскликнул Месье. – За что? - О Тибре говорил и о каком-то мщенье*, - переиначил строчку из Корнеля маркиз. - Бедный Вильруа, - вздохнул Месье. - А ещё глупый, - добавил Эффиа, пока надевал на принца свежую сорочку. – Вы упадёте, когда услышите, что конкретно он говорил. - Пытаетесь выдержать театральную паузу? – вмешался Беврон. – Что за манера! Эффиа его проигнорировал. Беврон сделался просто несносен, когда вскрылось, что он трахает Месье. Он задрал нос до небес и другую часть тела тоже, но при этом жил в вечном страхе перед шевалье, который обо всём узнал. Шевалье только слегка пожурил Месье за попытку утаить интрижку, а вот на Беврона наверняка вылил потоки сарказма и гнева. Любопытно было бы узнать, как тот оправдался. - Полагаю, Вильруа говорил, что шевалье сделался любовником мадам Колонна, чтобы утереть нос моему брату. - Я всегда восхищался вашей прозорливостью, ваше высочество, - улыбнулся Эффиа. Но Месье только покачал головой. - И напрасно, Антуан. Шевалье давным-давно открыл мне своё намерение. Шатийон внимательно наблюдал за принцем. Он уже понял, что равнодушие Месье к интрижкам шевалье – видимость. Каждая огорчала его, а уж роман шевалье с мадам Колонна, который длится целый год, наверняка попортил принцу немало нервов. Какой же Лоррен подлец! Шатийон бы никогда не поступил схожим образом! Он бы берёг Месье как редкую драгоценность! Беврон тоже наблюдал за принцем, скрестив руки на груди. Сегодняшнюю ночь Месье провёл с Шатийоном, что крайне Беврона злило. Шевалье написал ему, что не против его забав с Месье, однако Беврон должен быть готов к последствиям. "Что угодно", - подумал тогда Беврон. Он примет любое наказание. Лишь бы до той поры продолжать ласкать Месье. Но Эффиа и Шатийон крали у него некоторые ночи. Особенно Беврон ненавидел Шатийона. Этот щенячий взгляд, эти пылкие речи… Тьфу! - Кажется, мне нашли новую жену, - вдруг сказал Месье, когда Фуа и Марсийяк помогали ему облачиться в камзол. – Сейчас я еду к брату, чтобы узнать, кто она. Но прежде Месье побывает у Кольбера. Министр сам просил его об этом, хотел дать совет. Ведь теперь Кольберу приходилось думать за принца, как поступить лучшим образом. Когда принц и министр встретились в Лувре в кабинете последнего, смерили друг друга недоверчивыми взглядами. Союзниками их сделала крайняя необходимость, а также документы, которые собирал Николя Фуке, чтобы сместить Кольбера. Фуке не успел ими воспользоваться, потому что его арестовали. И документы ждали своего часа в тайнике Вателя, который прежде служил у Фуке и был его доверенным лицом. У бедняги Вателя не было могущественных друзей и в час опасности он решил довериться Месье, который всегда был к нему добр, но также имел возможность рассказать о финансовых махинациях Кольбера королю. Но Ватель умер загадочным образом и Месье счёл, что вправе нарушить слово. Вместо короля он пошёл к Кольберу и потребовал, чтобы тот просил о возвращении шевалье. Иначе король узнает, каким образом Кольбер столь обогатился. Дабы не быть голословным, Месье показал министру некоторые листы. Кольберу этого хватило, чтобы поверить, что у Месье есть другие. Ведь Кольбер знал, что Фуке собирает на него компромат и после ареста суперинтенданта финансов обыскал весь его дворец, но ничего не нашёл. То, что бумаги в итоге оказались у легкомысленного и болтливого Месье – поистине насмешка судьбы. Однако Месье настолько любил Лоррена, что продолжал о них молчать, как и обещал Кольберу. А тот в свою очередь ломал голову, как устроить всё так, чтобы король решил вернуть шевалье. - Его величество заговорит с вами о Елизавете Шарлотте Пфальцской, - сообщил Кольбер, когда Месье уселся в кресло. – Ей недавно исполнилось девятнадцать лет, она отличается простым нравом и полностью здорова. - Она протестантка? – нахмурился Месье. - Это не проблема. Принцесса перейдёт в католическую веру. - И что же? Мне соглашаться на этот брак? - Полагаю, да, - серьёзно сказал Кольбер. – Принцесса не богата, влияние её семьи не слишком значительно. Нашему государю не будут ставить условие, чтобы господин де Лоррен никогда не вернулся. - Но всё же в ней есть изюминка, верно? Кольбер скупо улыбнулся. А принц не дурак. - Её брат слаб как телом, так и разумом. Его величество надеется, что в силу этого ваша возможная жена унаследует Пфальц. - А если нет, то права на него всё равно можно будет заявить, - пробормотал Месье. – Ладно. Это не моё дело. Если вы говорите, что я должен согласиться, я соглашусь. Он встал. Пришлось это сделать и Кольберу. - Завидую вашему сыну, - сказал Месье на прощание. – Я бы тоже хотел отправиться в путешествие. Ещё одна быстрая улыбка появилась на губах министра. Он уже знал, какие развлечения открыл для себя маркиз де Сеньеле и с чьей подачи. - Увы, ваш долг привязывает вас к Франции. - Увы… - повторил Месье. В кабинете короля ему показали портрет этой немецкой принцессы. Месье глянул на него мельком и пожал плечами. - Насколько можно судить, - сказал Людовик, - эта девушка отличается характером от покойной Мадам. Она не должна вас раздражать. - Чудно, - ответил Месье, любуясь своими кольцами. - Я могу передать послу, что вы ответили согласием? - У Пфальца есть посол? Поразительно. - Филипп! – строго сказал король. – Соберитесь. - Могу я просить о конкретном свадебном подарке? Людовик вздохнул. Ну, конечно. Сейчас снова пойдёт речь о шевалье де Лоррене, хотя король запретил даже его имя упоминать в своём присутствии. - Это будет зависеть от вашего дальнейшего поведения. Теперь пришла очередь Месье вздыхать. Он помнил, что год назад ему сказала герцогиня де Монпансье. Что король не собирается возвращать шевалье. Похоже, это так. Сначала король отговаривался тем, что вернуть шевалье сразу после смерти Мадам нельзя. Скоро придумает другую отговорку. - Я женюсь даже на собаке, если прикажете, - сказал Месье. – Или со скалы брошусь. Мне просто всё равно. Король на мгновение смутился, но привычка держать лицо во всякой ситуации помогла ему. - Не драматизируйте, Филипп, прошу. - Не буду, - ответил Месье устало. Он дал своё согласие на свадьбу, но так ничего и не спросил про Елизавету Шарлотту Пфальцскую.