История без морали об изгнании и возвращении шевалье де Лоррена

В конце апреля кардинал Алтьери покорился судьбе. Его избрали Папой*. Интронизация состоялась в мае. В честь этого во дворце Колонна устроили праздничный ужин. Шевалье и Марсан получили приглашения. Шевалье решил, что Шарль уже вполне здоров, чтобы показываться в обществе. Явился также Палуццо и прихватил с собой Мореля, с которым не хотел расставаться. Морель, надеясь затащить юношу в койку, зашёл так далеко, что строил из себя бабника, ведь Палуццо тоже был бабником, а общность интересов сближает. Они на пару посещали дам разного толка. Морель страдал и потешался над собой. Помимо названных лиц на ужине присутствовали сторонники нового Папы. Все они были богаты и влиятельны, но мадам Колонна по правую руку от себя усадила шевалье и на нём сосредоточила внимание. - Могу я познакомиться с Папой? – спросил шевалье. Жаркими ночами, которые таковыми были лишь из-за температуры воздуха, он размышлял, как скорее вернуться к Месье. И всегда на ум приходило слово "развод". Шевалье собирался осторожно расспросить Папу, на каких условиях могут развести герцога Орлеанского с женой. Это была полностью его инициатива, но вряд ли Месье станет злиться. - Почему бы и нет? - ответила Мария. – У вас к нему какое-то дело? - Просто любопытно, - улыбнулся шевалье. - Лоренцо всё устроит, - Мария очаровательно улыбнулась в ответ. Она была слегка пьяна и не скрывала, что шевалье ей нравится. Хотелось положить свою руку на его, но было слишком много людей вокруг. - А на самом деле это идея Месье? – спросил Невер, сидевший рядом. - Он слишком устаёт, чтобы думать о таком, - ответил шевалье. - Вам повезло, что вы здесь, а не во Фландрии. - Тогда и вам повезло. Шевалье уловил в голосе Невера неприязнь и ответил в том же тоне: - Для меня важно не место, а быть подле Месье. Напротив них беседовали герцогиня де Мазарини и Марсан. - Вы всё время болезни провели в одиночестве? – спросила Гортензия. Юноша был всего на два года её младше, но казалось, что разница между ними значительнее. Хотелось окружить его заботой, словно котёночка. - По вечерам ко мне заглядывал брат, - ответил Марсан. – К счастью, он переболел оспой ещё до моего рождения, а потому ничем не рисковал. - Да, к счастью, - кивнула Гортензия. – Если бы он лишился своей красоты, что бы тогда делал? Это было сказано с явной насмешкой. Марсан нахмурился, пытаясь сообразить, что к чему, но Гортензия перевела разговор на другую тему. Ближе к Лоренцо Колонна сидели Палуццо и Морель. - Скоро я стану Папе внуком, - огорошил Палуццо. – Он усыновит моего отца и дядю*. Это чтобы род Алтьери не прервался. Помните, я говорил про мою скорую свадьбу? Лаура Катерина - племянница Папы. - Дух захватывает, - отозвался Морель. Палуццо довольно улыбнулся. По его виску сбегала струйка пота. Близилась ночь, но прохладу, которую она с собой принесла, не пускал на порог жар множества свечей. Они были всюду, чтобы создать иллюзию дня: в огромных хрустальных люстрах, подсвечниках и канделябрах. В их свете искрились драгоценности дам и кавалеров, а сами дамы и кавалеры изнывали в пышных одеждах и париках. Когда подали мороженое, все его встретили с восторгом. Следующие дни шевалье пришлось провести в обществе мадам Колонна. Она хотела показать шевалье дворцы её друзей, но Памфили и Фарнезе были вынуждены отказать Марии. У Лоррена слишком скандальная репутация, чтобы пускать его на порог. Он жил с другим мужчиной так, будто тот был его супругом. И неважно, что другой мужчина - брат короля Франции. Мария была возмущена этим лицемерным ханжеством, но поделать ничего не могла. Пришлось ей возить шевалье по тем местам в Риме, где он ещё не был. Сам шевалье знал, что перед ним захлопнут все двери, кроме одной – двери дворца Колонна. Его больше заботило, что и Папа Климент X может не захотеть его принять. Но всё случилось само по себе. Папа вызвал к себе Палуццо, чтобы обсудить грядущую свадьбу юноши с Лаурой Катериной Алтьери. А Палуццо предложил Морелю отправиться с ним. Морель спросил, могут ли присоединиться шевалье де Лоррен и граф де Марсан, потому что им этого очень бы хотелось. Палуццо не возражал. Шевалье до последнего не верил, что окажется во двореце Алтьери. Он почти ждал, что их карету остановят и развернут обратно, но швейцарским гвардейцам и дела до него не было. Дворец, как и полагалось, поражал размерами и роскошью, но шевалье был слишком сосредоточен на своих мыслях, чтобы глядеть по сторонам. Он думал, как бы спросить Папу о том, о чём хочет спросить. Вдруг тот даже голову не повернёт в его сторону? Но уже в следующий миг шевалье говорил себе, что нелепо сдаваться раньше времени. Он волновался, как школяр перед экзаменом, когда ехал сюда, а его спокойно пропустили, будто его репутация белее снега. Климент X, когда кавалеры предстали перед ним, тоже не стал грозить шевалье указательным перстом и не велел убираться с глаз долой. Он оказался весьма приветливым старцем и проницательным. Но здоровье его подводило, и он бы предпочёл остаток дней прожить кардиналом, не имеющим таких забот, какие взваливались на плечи Папы. Он тепло улыбнулся кавалерам и сказал, что рад всякому другу Палуццо. Они ведь простят, если в первую очередь Климент X поговорит с Палуццо наедине? Сейчас у него есть силы, а потом неизвестно, как с этим будет. Кавалеры согласно закивали. Они были охвачены благоговением и держались скромно. - Ущипните меня, - зашептал Марсан, когда Папа и Палуццо скрылись в соседнем помещении. - Хочу убедиться, что не сплю. Шевалье потянулся к нему, собираясь ущипнуть за щёку, но юноша отпрянул. - Что такое? – спросил шевалье. – Вы же сами просили. - Я ведь шутил, - Марсан оглянулся на гвардейцев, надеясь, что те не сочтут его с братом грубыми дураками. Но гвардейцы сохраняли полную невозмутимость, которая контрастировала с их ярким одеянием. Шевалье пожал плечами и отошёл к окну, выходившему в сад. Взору открылись цветущие деревья и несколько пальм. Птицы пели на все лады, шумел фонтан. - Какая красота, - шепнул Морель, разглядывая профиль Лоррена. - Да, милый садик, - отозвался шевалье рассеянно. Папа со своим будущим внуком говорил не более получаса. Видимо, Палуццо устроило всё, что ему предложили. Да и Климент X умел убеждать. Оба вернулись довольные друг другом. Папа не устал и был расположен пообедать с молодыми кавалерам. Очень медленно, подстраиваясь под шаг старика, они двинулись в сторону обеденного зала. - Мне настоятельно советовали не принимать вас, сын мой, - сказал Папа, обернувшись к шевалье. Тот напрягся, а Папа продолжил: - Но я спросил: "Какой такой шевалье де Моррен? Впервые слышу". Мы, старики, иногда пользуемся нашими слабостями как силой. Особенно мне нравится притворяться глухим. Очень удобно. Шевалье рассмеялся. - Меня принимают только Колонна и Палуццо, - сказал он. - Жаль, - вздохнул Папа. – Меня, признаться, больше волнует поведение французского короля, нежели его брата, хотя оно тоже прискорбно. Но Людовик XIV любит войну и безмерно любит себя. А ведь гордыня тоже грех. Вскоре я разошлю всем государям призыв к миру, но знаю, ему это будет безразлично. Папа снова завздыхал. Этот Людовик – настоящая головная боль. Вмешивается во всё. Даже хочет получить контроль над доходами французской церкви. - Вынужден признать, что вы правы, Ваше Святейшество, - воспрянул духом шевалье. – Его величество хочет всякого лишить власти, забрав её себе. Страдает даже герцог Орлеанский. Потому что в своём доме он не хозяин. Герцогиня Орлеанская ему не подчиняется - король дал ей такое право. Марсан сверлил затылок брата пристальным взглядом. Он был очень встревожен и немного зол. Что если Папа напишет королю о том, какие речи ведёт шевалье? Да его тут же арестуют и никогда уже не выпустят. - Ваши слова похожи на вступление к чему-то большему, – прищурился Папа. - Если мне будет позволено высказаться, Ваше Святейшество… - начал шевалье, который прекрасно понимал, что идёт сейчас по тонкому льду, один неверный шаг и… - После обеда, сын мой, - Папа слабо похлопал Лоррена по плечу. Ему не очень-то хотелось вмешиваться в дрязги французской королевской семьи, он слишком стар. Однако Господь наделил его даром договариваться и находить лазейки во всякой ситуации, а потому надо выяснить, что на уме у герцога Орлеанского. За обедом больше всех говорил Морель. Признавался в любви к Риму, чем снискал благосклонность Папы, который посмеивался и довольно кивал, когда Морель озвучивал очередное меткое наблюдение. А шевалье поражался тому, как этот проходимец умеет казаться самым приличным человеком на свете. Именно таких больше всего любят пожилые родственники. Палуццо сидел с довольным видом. Это ведь он нашёл неогранённый алмаз, коим был Морель. Один только Марсан глядел в тарелку и молился про себя, чтобы Папа вообще забыл о шевалье. Но увы. После десерта Папа попросил Палуццо показать Морелю и Марсану сад, а шевалье подозвал к себе. - Итак, сын мой, о чём мы будем шептаться? Шевалье замялся. Легко говорить в порыве, однако, когда немного поразмыслишь, делается страшно от собственной дерзости. С другой стороны, у него нет времени ходить вокруг да около. Он должен вернуться во Францию в скорые сроки. Вот только… развод принца с принцессой вряд ли будет делом быстрым. Но у шевалье хотя бы появится надежда, которой нет сейчас. - Может ли герцог Орлеанский надеяться на расторжение крайне неудачного брака? – спросил он, пытаясь казаться спокойным. Папа прикрыл глаза. - Вряд ли для этого есть веская причина, сын мой. Шевалье казалось, что он угадывает мысли Папы. Тот наверняка думал, что Карл II склоняется к католической вере. Ему по силам улучшить положение католиков в Англии. Поэтому ссориться с ним не следует. А этого не избежать, если дать согласие на развод Филиппа Французского и Генриетты Английской. - Мадам уже не в силах выносить здорового ребёнка, - сказал шевалье. - Вы не знаете этого наверняка, - возразил Папа. Теперь шевалье прикрыл глаза, пытаясь справиться с неожиданной яростью. Он понял, какой глупой была его затея. Ну, конечно, кому какое дело, что Месье несчастен. Что они оба несчастны. - А если Мадам поймают на измене? – не сдавался он. Папа только вздохнул в ответ. Шевалье на миг показалось, что пол уходит из-под ног. Что они с Месье должны сделать, чтобы снова быть вместе? Бежать на край света? Но кто позволит Месье бежать? Всё-таки надо продолжать думать про развод. Ведь Генрих IV развёлся с Маргаритой де Валуа* и хотел жениться на своей любовнице. Пусть не женился, но ведь была мысль. Шевалье, разумеется, иное дело, чем любовница. Но если Мадам исчезнет, некому станет просить короля держать шевалье в Риме. Надо придумать, как подставить Мадам… - Что с вами, сын мой? – встревожился Папа. Шевалье удивлённо поглядел на него, а потом понял, что схватился за спинку кресла Папы, чтобы не упасть. - Простите, Ваше Святейшество, - пробормотал он. – Я вёл себя недопустимо. - Советую вам, сын мой, выбросить всё из головы и наслаждаться Римом, как господин Морель. Шевалье заверил Папу, что так и поступит. Вернулись Палуццо, Морель и Марсан. Настроение первых двух было прекрасном, настроение последнего мрачным. Марсан впился взглядом в бледное лицо брата, перевёл взгляд на Папу. Тот явно устал, но сохранял на губах приветливую улыбку. Кажется, Филипп не рассердил его или же Климент X просто ловко скрывает эмоции. А потом за Филиппом явятся гвардейцы и всё начнётся сначала. У Марсана в животе засосало от страха. Ну, почему его брат такой неугомонный?! - Ваше Святейшество, - сказал Палуццо, - возможно, найдётся для Мореля какое поручение? Он ведь умён как… Палуццо хотел сказать "дьявол", но вовремя прикусил язык. Морель скромно потупил взор. Ему не слишком хотелось тратить время на поручения Ватикана, но Палуццо вбил себе в голову, что должен поспособствовать карьере приятеля. Морель не знал, как его переубедить, не обидев. Папа задумался на какое-то время, потом сказал, обращаясь к Морелю: - Сын мой, пока я не могу придумать вам иной роли, как роль курьера. Готовы ли вы отправиться во Францию? Морель посмотрел на шевалье. Тот кивнул, призывая соглашаться. - Готов, Ваше Святейшество, - сказал Морель. Папа сомкнул пальцы. Подумал, что особого значения не имеет, кто доставит послание французскому духовенству. Шевалье, в свою очередь, решил, что отправит с Морелем письмо к Месье, в котором расскажет о разговоре с Папой, а также о своих мыслях насчёт того, как добиться развода. Обычному курьеру такое письмо не поручишь. Слишком опасно. А вот читать бумаги посланца Ватикана никто не станет.