История без морали об изгнании и возвращении шевалье де Лоррена

Шевалье де Беврон переминался с ноги на ногу, пока ждал, когда ему разрешат войти в кабинет герцога Орлеанского. На него с любопытством смотрели другие кавалеры. Уже все знали, что Беврона привёл шевалье де Лоррен, а потому можно было сказать наверняка, что Месье отнесётся к нему благожелательно. Пристальнее всех Беврона разглядывал кавалер в рыжем парике. Из-за этого Беврон чувствовал себя неуютно. Рыжий смотрел так, будто у него с Бевроном личные счёты. Наверняка боится, что Беврон может стать ему конкурентом. Интересно, какое он занимает положение при Месье? Беврон вдруг вспомнил, как брат ему говорил, что любой фавор может кончится в любой миг. Поэтому придворные опасаются новых лиц. Вдруг какая-нибудь особа, свежая, словно рыба утреннего улова, потеснит тех, кто привык греться в лучах солнца. Но Беврону сложно было представить, что ему по силам тягаться с этим красавцем, кем бы он ни был. Да и с любым другим из присутствующих. Беврон прежде никогда не видел столько роскошных мужчин в одном месте. Было очевидно, какой у Месье вкус. Внешняя красота для него важна. А себя красивым Беврон назвать не мог, хоть и уродом тоже. Другими словами, у него хорошая внешность. Ему не поручат украшать собой комнаты. Он может рассчитывать на роль поинтереснее. Единственное, что Беврона в своём облике расстраивало – скромный костюм. На фоне роскоши вокруг он притягивал к себе внимание и вызывал недоумение. Но это дело поправимое. Когда открылась дверь кабинета Месье, Беврон вздрогнул. Внутри себя он ощутил сильный трепет, словно проглотил сотню бабочек. Сейчас он увидит герцога Орлеанского. Услышит его. Это же брат короля! Почти что небожитель! - Беврон, - позвал его вышедший из кабинета шевалье. – Идите сюда. И вы, Эффиа. Рыжий кавалер лёгкой походкой прошёл мимо Беврона. На его губах расцвела улыбка, он небрежно поигрывал тросточкой, будто пять минут назад не сверлил Беврона недобрым взглядом. Теперь пришла очередь Беврона на него пялиться. Он смотрел на идеально прямую спину, на которой красивыми локонами лежал парик. Отметил стройные ноги. Эффиа как будто это почувствовал и обернулся. Беврон поспешил отвести взгляд в сторону. - Ваше высочество, позвольте представить вам шевалье де Беврона, - сказал Лоррен. Беврон, ещё не видя Месье, начал ему кланяться. - Мне было ужасно любопытно, какой вы из себя, господин де Беврон, - услышал он нежный голос. – Шевалье редко кого-то рекомендует. Чем вы его проняли? Беврон выпрямился и взглянул на Месье. Тот макушкой едва доставал Беврону до плеча. Изящный – первое определение, которое пришло в голову. А потом – черноглазый, кудрявый. Нежный, томный, хорошенький. Разве брат короля может быть таким? Он должен внушать почтительность, а Месье внушал иные чувства. - Довольно таращиться, Беврон, - насмешливо сказал шевалье, полагая, что тот потрясён встречей с самим герцогом Орлеанским. – Возьмите себя в руки и скажите что-нибудь. - Сегодня счастливейший день в моей жизни, - пробормотал Беврон. Ему очень хотелось отвести от Месье взгляд и не позориться, но не получалось. Чёрные глаза гипнотизировали и лишали воли. Месье тоже его разглядывал. Он видел, что произвёл впечатление на Беврона. Это радовало. Всегда приятно, когда у тебя появляется поклонник. Тем более такой. В Бевроне не было и капли изысканности, зато было изрядно мужественности. - На каком месте вы видите господина де Беврона, милый? Это "милый" возбудило Беврона не на шутку. Сказано оно было с неповторимый интонацией. Будто бы Месье сказал не "милый", а "мой драгоценный повелитель, владыка всех моих чувств и помыслов". Беврон хотел бы услышать такое в свой адрес. - Кажется, сейчас вакантна должность капитана вашей гвардии*, - сказал шевалье невозмутимо. Месье и Эффиа переглянулись. Такую должность обычно просто так не получали. Надо было состоять в родстве с кем-то важным или числиться в приятелях такого человека. А Беврона даже с натяжкой нельзя было назвать приятелем шевалье. Беврон удивился не меньше, чем они. А вернее было сказать, что он шокирован. Капитан гвардии Месье! Даже в самых дерзких мечтах он себе такого не представлял! - Если Беврон проявит себя плохо, избавиться от него труда не составит, - продолжал шевалье, словно Беврона тут и не было вовсе. Но Беврон не обиделся, он не рассматривал вариант, что проявит себя плохо. Месье снова посмотрел на Эффиа. Он хотел узнать мнение маркиза, но прямо спросить не мог, потому что шевалье разозлится. - Полагаю, в этом шевалье прав, - маркиз всё понял и без слов. – Ваше согласие вас ни к чему не обяжет. Вы дали, вы взяли. Ведь господин де Беврон эту должность не купил. - Ладно, - пробормотал Месье. - Полагаю, выбора у меня нет. - Поздравляю, Беврон! – радостно сказал шевалье. Эффиа сохранял на лице приветливо-невозмутимое выражение. А Месье слегка хмурился. Незнакомец теперь станет отвечать за его охрану. Это немного… тревожило. Но если ему доверяет шевалье, значит, и Месье придётся. - Господин де Лоррен, я обязан вам всем! - пылко воскликнул Беврон. От радости у него в голове помутилось. – Ваше высочество, я лучше умру, чем подведу вас! - Надеюсь, господин де Беврон мы все останемся живы, - любезно ответил Месье. И только Эффиа уловил сарказм в его словах. - Эффиа, вы ведь растолкуете Беврону, как в Пале-Рояле всё устроено, - велел шевалье. - С превеликим удовольствием, - отозвался маркиз и улыбнулся, хотя хотелось скривиться. Будто бы дел у него иных нет. Когда за Эффиа и Бевроном закрылась дверь, шевалье повернулся к Месье и наткнулся на взгляд, который вполне можно было назвать сердитым. - Разве мы не говорили о Бевроне? – удивился шевалье. - Говорили, - признал Месье. – Но я и предположить не мог, что вы попросите для него такую должность. Кто он вам? - Да никто, - пожал плечами шевалье. - Вот именно, Филипп! - Послушайте, - вкрадчиво начал шевалье, - сейчас странное время, мы не знаем, что с нами будет завтра. Возможно, нас захотят разлучить. Для моего спокойствия и вашей безопасности Беврон всегда должен находиться подле вас. Месье рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. У опасений шевалье были основания. Но мысль, что всё обернётся худшим образом, сводила Месье с ума. - Но у нас есть Эффиа, - глухо сказал он. – В Бевроне не было нужды. Если бы вы доверяли Эффиа… - На беднягу маркиза нельзя валить всё, - шевалье не стал говорить, что доверять Эффиа – всё равно что доверять чёрту. – Пожалейте его. Месье в ответ всхлипнул. Когда он отнял ладони от лица, шевалье увидел, что глаза его покраснели. - Идите сюда, - шевалье опустился на одно колено и раскрыл объятия. И Месье упал в них, соскальзывая с кресла. Теперь любовники лежали на персидском ковре. Месье не мог перестать плакать, а шевалье целовал его мокрые щёки и губы, со смехом жалуясь, что у него чувство, будто он целует солёный океан. Месье утешился, только когда член шевалье проник в него до упора. Епископ Валанса* наконец прибыл в Париж. Он долго отсрочивал визит, но письма Мадам становились всё требовательнее. Теперь она писала, что Конак не друг ей и совсем её не любит, иначе давно бы привёз так необходимые ей письма Лоррена. Конак пытался объяснить, что в Париже ему появляться запрещено, но Мадам не желала понимать. Советовала ему хорошо замаскироваться и не переживать из-за ерунды. Как будто это могло помочь! Но в итоге Конак всё же поддался на уговоры. Мадам ведь взывала не только к его дружеским чувствам. Она сулила ему кардинальскую шапку. Стоит Англии перейти в католичество, как Карл II сделает его кардиналом. Конак решил, что ради этого стоит рискнуть. Лучшего карьерного шанса может и не представиться. Чем ближе был Париж, тем неспокойнее делалось на сердце. И в животе. Конаку пришлось несколько раз останавливать карету и бегать в кустики. "Надо повернуть назад", - шептал ему голос разума. "Кто не рискует, не знает побед", - шептал ему другой вкрадчивый голос. И Конак внимал ему охотнее. Стоило епископу въехать в город, как почти сразу его остановили гвардейцы. Конак даже возмутиться не посмел, когда стали обыскивать его и карету. Не пикнул он и тогда, когда его отвезли в Бастилию. Потом к нему явился сам маркиз де Лувуа. Толстый и грозный. - Что ж, господин епископ, подержим вас немного здесь, - вздохнул он, будто ему самому это претило. - На каком основании? – осмелился спросить Конак. - Допустим, вы чеканите фальшивые монеты. - Но каким образом?! – воскликнул потрясённый Конак. - Не суть важно, - ответил Лувуа. – Если не нравится это обвинение, придумаем другое. Но вы должны уяснить, что вам стал известен секрет, который вы знать не должны. А потому, как я уже сказал, вас немного подержат здесь. Или не немного. Не могу знать наперёд, господин епископ. Конак молчал, просто тараща глаза на Лувуа. А тот вытащил из кармана три письма. - Будьте любезны, удовлетворите моё любопытство, - сказал он вежливо, хотя вежливость в исполнении Лувуа скорее походила на угрозу. – Каким образом у вас оказались эти письма мадемуазель де Фьенн? Только прошу, давайте без вранья. Я человек занятой. Не хотелось бы ради экономии времени прибегать к пыткам. - Я.. я нашёл их в шкатулке мадемуазель, - дрожащим голосом признался Конак. - А! – догадался Лувуа. – Вы их украли. - Можно и так сказать, но я… - Остальное меня не заботит, - перебил его Лувуа. – Ну, оставлю вас. Осмотритесь здесь, расположитесь с комфортом. Это ещё не самая плохая камера. Видите, нигде нет луж. Ничего не протекает. Правда, в окно может дуть. Но свежий воздух – скорее плюс, чем минус. Когда Лувуа ушёл, Конак оглядел свою камеру. Прежде он был слишком потрясён для этого. Спать ему придётся на тонком тюфяке, из которого то там, то тут торчала солома. Нужду справлять он будет в ведро, что было роскошью в этом месте. Где-то рядом с его окном с внешней стороны квартировали в щелях птицы. Конак слышал их беззаботную трель. Хотел бы он сейчас обернуться птицей и сбежать через маленькое окно с решёткой. Но он был плотным мужчиной сорока двух лет, который даже подпрыгнуть высоко не мог. Поэтому приходилось надеяться на милость Господа и Людовика XIV. - А я ведь почти поверил, что у Конака нет ваших писем, - сердито сказал Лувуа и швырнул оные на стол. Шевалье уставился на них, как на ядовитых змей. Затем взял и стал читать. Постепенно он вспомнил, как писал их. Это было в самом начале его знакомства с Фьенн. Шевалье пытался затащить девицу в койку, а потому как всякий мужчина сверкал остроумием и дерзостью*. Он в самом деле дурно писал о Месье, но ведь тогда Месье ему был никто. Они друг друга почти не знали. Хотя именно в ту пору у Месье проснулись чувства к нему, а у самого шевалье только немного погодя. Кто же знал, что Месье станет ему важнее воздуха. Шевалье хотелось надавать себе оплеух. Он писал, что в Пале-Рояль не одна Мадам, а целых две. Ведь Месье – скорее мадам, чем месье. Он писал, что разбить баночку с румянами – огромная трагедия для Месье. Повод надеть траур. И тому подобная чушь. Щёки шевалье заалели. Ему стало стыдно, наверное, впервые в жизни. Но, утешал себя шевалье, он прошёлся не только по Месье. Он шутил над всеми, за исключением их величеств. Он был глупым мальчишкой, который хочет задрать конкретную юбку. - Какая мерзость, - сказал Лувуа. Он подпирал толстую щёку кулаком и наблюдал за шевалье. – Вас следовало арестовать за оскорбление его высочества. Шевалье в гневе разорвал письма, а затем швырнул в камин. И смотрел, пока они не почернели и не обратились в пепел. Какая Фьенн дура! Какого чёрта она хранила письма с таким содержанием? Это надо быть полной идиоткой! Причём, хранила в шкатулке, которая стояла у всех на виду! Не дай бог их ребёнок умом пойдёт в маменьку! Шевалье ударил ладонью по каминной полке из зелёного мрамора. - Полегче, господин де Лоррен, - сказал Лувуа. – Не надо крушить мой кабинет. - Это все письма, которые были у Конака? – спросил шевалье. - А вы писали ещё в схожем духе? – в свою очередь спросил Лувуа. Шевалье дёрнул плечами. Он и про эти-то не помнил. Думал, что Конак на него наговаривает. - Если Месье спросит, скажите, что письма при Конаке не обнаружили. - Как угодно, - ответил Лувуа. – Мне не хочется видеть Месье грустным. Но вы даёте ему слишком много поводов для грусти. - Я? – удивился шевалье, и злость снова в нём вскипела. - Эта история с Коэткен… - Месье имел право знать, чем занимается его жена, – огрызнулся шевалье. - Благодаря вам он знает, - хмыкнул Лувуа. – Каким-либо образом это сделало его положение лучше? Шевалье не ответил. Его грудь часто вздымалась, словно после физических упражнений. Похоже, все вокруг считают, что Месье без него было бы лучше. Ещё чуть-чуть и станут кричать это им с Месье в уши. - Я на вашей стороне, - продолжал Лувуа. – В отличие от Кольбера. Вы ему не нравитесь, знали? Постарайтесь быть паинькой. Пока Мадам в силе. Не думаю, что это продлится долго. - Спасибо, - выдавил шевалье. Лувуа кивнул. - Что ж, теперь я должен прочитать кучу бумаг, увы, менее занятных, чем ваши письма. Это был явный намёк, что шевалье пора уходить. Тот и сам этого желал более всего. На улице накрапывал дождь, наверное, последний в этом году. Скоро настанет время снегопадов. Небеса своим цветом гармонировали с Лувром. Шевалье запрокинул голову, подставляя лицо каплям. Внезапно громыхнуло и небо озарилось молнией. Казалось, кто-то пытается разорвать небесный свод. Бьёт по нему тяжёлым, высекая молнии-искры. На душе у шевалье было тревожно. Как будто этот кто-то пытается добраться до него. Но шевалье велел себе успокоиться, ведь нелепо поддаваться суеверному страху, и зашагал к карете.