Один (не?)удачный переход

I need someone to show me the things in life that I can't find, I can't see the things that make true happiness, I must be blind, Make a joke and I will sigh and you will laugh and I will cry, Happiness I cannot feel and love to me is so unreal        Black Sabbath — "Paranoid"

             Первое, что она почувствовала, проснувшись — мягкая шершавая подушка под головой, жёсткий матрас и колючее одеяло, укутавшее её с головой. Уютно, тепло, тишина и лишь лёгкое гудение улицы где-то неподалёку. Девушка настороженно открыла глаза, оглядываясь. Увиденное несколько озадачивало: комната с невысоким белым потолком, но отчего-то дорогими расписными обоями, странноватая мебель вдоль стен, большие окна, неплотно прикрытые мелкими белыми пластинками. Себя она и вовсе обнаружила на нешироком чёрном кожаном диване. Это было странно, ведь последнее, что запомнилось ей — здоровенное, горящее золотом жало гигантской твари, летящее прямо в лицо. И либо всё случившееся просто дурной сон, либо в последний момент ей всё же удалось перенестись... куда-то. В то, что это был сон она конечно же не верила — такое точно не приснится. Мысленно девушка вернулась к вчерашним событиям... А вчерашним ли? Сколько вообще ей довелось провести без сознания? День, два? Определённо достаточно долго, если кто-то успел перенести её в дом, переодеть во что-то и уложить отдыхать. Подняв взгляд, она наткнулась на такую знакомую рукоять своего гвихира, оставленного кем-то у дивана. Как бы она здесь ни оказалась — пленницей её явно не считали.              Правый кулак отчего-то сжался. Странница не обратила на это внимания. Как и на веки, сомкнувшиеся на пару мгновений без её ведома. Слишком естественно это случилось. Широко зевнув, девушка откинулась обратно на подушку, плотнее кутаясь в клетчатое шерстяное одеяло. Усталость и слабость всё ещё терзали её, и сил на что-то большее, чем просто лежать ничком, не оставалось.              «Однако, здравствуйте», — когда ей уже надоело считать пауков на потолке (их и было-то ровно три), а сон всё никак не приходил, раздался незнакомый мужской голос будто бы над самым её ухом. Девушка вздрогнула, попыталась вскочить на ноги, но запуталась в одеяле и упала обратно. Но это не помешало спешно оглядеть комнату, чтобы понять, что кроме неё здесь никого нет.              «Эй, эй, эй — не крути так быстро головой — закружится»*, — продолжил меж тем неизвестный. Голова и впрямь закружилась, но скорее от слабости после насыщенного погоней и схватками дня. Нескольких дней, если быть точной, — «ну вот, о чём я и говорил».              — Где ты, покажись! — девушка ещё раз осмотрелась в поисках невидимки. С тем же результатом.              «О, так ты меня точно слышишь! Фух, а я уж испугался... Хотя куда уж больше. И так впечатлений до усрачки», — незнакомец явно обрадовался.              — Я тебя не вижу — не очень-то вежливо говорить с пустотой, — прищурившись, на удачу бросила она.              «Кхм, как бы тебе сказать», — неизвестный смущённо замялся, — «сам до сих пор с трудом верю, но похоже я внутри тебя».              — Это такая шутка? — девушка вздёрнула бровь.              «Поверь, лучше бы это и впрямь была шутка», — тяжело вздохнул мужчина, — «смотри».              Она открыла рот и осторожно провела языком по верхним зубам.              «Ух, это куда тяжелее, чем казалось».              Девушка поражённо замерла. Она не открывала рот! Точнее открывала, но не она! Нет, она не собиралась этого делать, совсем — даже мысли не было! Но сделала, и самое страшное — её никто не заставлял. Всё случилось будто само собой и оттого становилось ещё жутчее*.              — Кто ты? Как ты это сделал?              «Как, как... Тяжело, вот как», — пробурчали в ответ. — «А кто я? Сам бы хотел знать. Сказал бы, что обычный человек, да только какой из меня теперь нахрен «обычный», если это тело у нас с тобой теперь, похоже, одно на двоих».              — Ты дух? — она настороженно подобралась. Ей доводилось слышать всякие истории об одержимых злыми духами и ничем хорошим они никогда не заканчивались.              «Понятия не имею», — честно огорошил её предположительно дух. — «Лёг себе тихо-мирно спать у себя дома, ни о каких духах и слыхом не слыхивав, а проснулся уже здесь. Сначала думал — паралич хватил, только глазами хлопать и мог. А потом ты двигаться начал*, оглядываться, там... Честно, смог бы — заорал благим матом. Думал всё — с ума сошёл, теперь только в комнату с мягкими стенами мне. Но хорошо хоть дозваться тебя сумел. Как — не спрашивай, я сам без понятия».              — Бред, — девушка скривилась, выпутывая руки из-под одеяла, — беспросветный траханный бред. Ты правда думаешь, я в это поверю?              «Не ори! Услышат — примут за сумасшедшего», — шикнул дух.              — Кто примет?              «А я почём знаю? Твои родители. Или с кем ты тут живешь?»              — Я ни с кем тут не живу, — фыркнула она.              «Знаешь, какой-то голосок у тебя слишком тонкий», — обеспокоенно заговорила эта непонятная сущность, — «не разочаровывай меня в этом мире окончательно, скажи, что ты просто маленький мальчик».              — Я девушка!              «Кабздец», — выдохнуло существо, а её рука сама собой ударила по лбу.              — Хватит лапать меня моими руками! — тут же взбесилась она, буквально подпрыгнув над диваном. Оттого, что тело никак не сопротивлялось — было ещё омерзительней.              «Извини, как-то само вышло...»              — Заткнись! И выметайся из моего тела нахер, кем бы ты ни был — духом, демоном или «обычным» человеком! — девушка почти шипела от ярости, стиснув зубы в гневе.              «О, я бы рад свалить!», — тоже не на шутку разозлился незнакомец. — «Да видишь ли, золотце, понятия не имею как!»              С силой выдохнув накопленный для ответа воздух, она подобрала под себя ноги и откинулась на высокие мягкие подушки, заменявшие дивану спинку. Было слишком глупо ожидать, что завладевшее её разумом существо уйдёт по своей воле. И не важно, правду оно говорило или лгало с первого до последнего слова. Конечно можно было предположить, что никто в её разум не подселялся... «Подселялся» — вот слово-то какое! И мужской голос в голове — просто слуховая галлюцинация на почве переутомления, но уж слишком неубедительно это звучало. Ещё можно заподозрить и какого-то могущественного чародея, общавшегося с ней мысленно. В этом даже имелось здравое зерно, в конце концов, девушке уже доводилось разговаривать мысленно раньше. Сначала с Йеннифэр, а после и с единорогом Иуарракваксом. Но чтобы при этом кто-то контролировал её тело, да так, что она сама воспринимала каждое движение, как должное — такого не бывало. А самое главное — зачем кому-то понадобилось подобное? Если её схватили Aen Elle из Дикой Охоты или какие-то чародеи, то точно не стали бы так церемониться, давая возможность сбежать в любой момент — на двимеритовую клетку эта комната не походила совершенно. Скорее на... девушка ещё раз скептически огляделась. На жильё какого-то неряшливого чудика. Там и тут виднелись хаотично разбросанные вещи, какие-то тонкие цветные книжечки, сложенные стопками вдоль одной из стен, клубки пыли по углам, рваный красный плащ, накинутый на дверцу шкафа, а в изголовье дивана и вовсе валялись пустые бутылки, от которых явственно разило спиртным.              Её непрошеный «постоялец» тоже замолк, никак не проявляя себя. Или так просто казалось? Крайне скверно гадать, принадлежит ли даже малейшее, самое безобидное движение ей самой или неведомому духу.              «А имя то у тебя есть?»              Помянешь dyable...              — Цири, — немного подумав, недовольно бурчит странница.              «Красивое имя, мне нравится. Родители — фанаты или сама сменила?»              — Ничего я не меняла — меня так назвали.              «Просто взяли и назвали Цири?» — кажется незнакомец слегка удивлён.              — Цирилла Фиона Элен Рианнон, — зачем-то полностью представилась она.              «Ну вот, а говоришь не фанаты. Ещё какие фанаты, раз дочурку именем той ведьмачки назвали».              — Какой еще ведьмачки? — тут же насторожилась девушка.              «Тебе не сказали?» — как ни в чём ни бывало продолжил он. — «Ну той Цириллы. Которая еще ребенок-неожиданность, Дитя Старшей крови, потомок какой-то там эльфийки, предназначение для одного беловолосого ведьмака и всё такое».              — Ты знаешь кто я? Читаешь мои мысли? — не на шутку перепугалась Цири. Этот дух, кем бы он ни был на самом деле, неожиданно хорошо осведомлён о ней.              «Эй, эй, эй, твои мысли — это только твои мысли. Не то чтобы я прямо вот совсем не хотел в них заглянуть, но я не представляю, как это сделать».              Не очень-то она ему и поверила. Ищите дуру.              — Тогда откуда столько знаешь про меня?              Голос обидно засмеялся и Цири почувствовала, как невольно мотает головой.              «Ты хочешь сказать, что возомнила себя той самой Цири? Серьёзно?» — прозвучало так, будто взрослый разговаривает с неразумным ребёнком. И это бесило ещё сильнее.              — Не знаю о какой «той самой» Цири ты говоришь, но Дитя старшей крови — это я. И именно я была предназначена ведьмаку — Геральту из Ривии.              «Смешно», — уже натурально заржал непрошеный постоялец, — «но неубедительно».              — Да пошёл ты, — отчего-то с обидой рыкнула она, — мне насрать.              «Ты, прежде чем заливать, аки дядя Вася-алкоголик поутру», — отсмеявшись пропыхтел дух, — «хотя бы мебель потрудилась в комнатке своей сменить. Я-то твоими же глазами вижу».              — Это не моя комната, — сквозь зубы отрезала девушка.              «Да без разницы чья. На старинную эта обстановочка ну никак не тянет. Евроремонт во всей красе. А ещё хайтек и жуткая американщина».              — Я тебя не понимаю, — болезненно морщась, схватилась за виски Цири, — всё что ты говоришь — это какой-то болезненный бред! Галлюцинация!              «Так меня ещё не называли», — засмеялось существо, — «ты тогда тоже галлюцинация. Но уже моя персональная».              — Пошёл ты.              «Хо-хо, повторяешься, золотце», — с предвкушением хохотнул дух. — «А шрамик у тебя на личике есть, или скажешь ещё не поставили?»              Странница вздрогнула, невольно нащупав старый, но до сих пор иногда отдающий резкой болью шрам на левой щеке. Подарок от сучьего Скеллена и его шавок. Странно, в прошлый раз он казался ей куда больше.              «Ого, и вправду есть», — удивлённо пробормотал незнакомец, — «не думай, что я тебе поверил, но может у тебя тут где и зеркальце под рукой имеется? Хоть взгляну, как сейчас выгляжу».              — Сколько раз повторять? Это. Не. Моя. Комната! Я вообще не знаю, где я.              «Однако», — хмыкнул дух, — «так, где-то я тут видел... ага, ну-ка попробуем», — Цири повернула голову вправо, лишь в последний момент поняв, что это не её желание, — «замри!» — воскликнул незнакомец, когда она дёрнулась.              — Ах ты, ёб...              «А вот и зеркало», — как-то отрешённо проговорило существо. Девушка моргнула, только сейчас заметив большое тёмное стекло в дверце шкафа напротив, откуда на неё глядела собственная мрачная, не выспавшаяся мордашка с синяками под глазами и гнездом спутанных волос.              Осторожно, медленно, словно во сне, Цири приблизилась к тёмной глади. Она не знала чьё это было желание — её самой, духа, а может быть обоих? Неважно. Рука с обломанными ногтями легла на собственное отражение. Девушка будто в забытье провела пальчиками по лицу в стекле и... шраму. Немое напоминание, позор, увечье, которого она стыдилась. Вечно воспалённый, покрасневший, ноющий временами и неизменно портивший настроение, стоило случайно поймать взглядом своё отражение... Его не было! Нет, не совсем не было — шрам не исчез полностью, но выглядел так, будто прошло уже много лет. Всего лишь тонкая рваная белая полоска, перечеркнувшая щёку от глаза до самой челюсти. Земля и небо... Кто-то ей помог.              «А ты милая», — разрушая мгновения мимолётного транса, внезапно заявил дух. Цири лишь фыркнула. Сонное, растрёпанное отражение в стекле можно было называть как угодно, но только не милым.              — Не надейся своей грубой лестью заслужить моё доверие.              «Это была не лесть, а констатация факта», — тяжело вздохнул постоялец, — «кстати, симпатичная пижамка».              Девушка удивлённо моргнула и с непониманием оглядела себя. Только сейчас она заметила, что одета в короткие узкие штанишки и странную кремовую рубашечку с короткими рукавами, недостающую ей даже до пояса — живот был полностью открыт. На груди красовался незнакомый знак или герб в форме пылающего сердца. Ткань на ощупь оказалась довольно мягкой и приятной, не шёлк, конечно, но и не грубый лён. Не удивительно, что Цири сразу не придала этому значения. Но наряд весьма откровенный. Даже слишком. На улицу в таком выйти она бы точно не решилась. Ещё примут за дешёвую портовую шлюху — потом оправдывайся перед стражниками за сломанные кости всяких идиотов.              «Послушай, скажи правду — кто ты?» — вновь напомнил о себе чужак.              — То есть шрам тебя не убедил.              «Шрам легко подделать. Пластическая хирургия творит чудеса, а искусственные шрамы сейчас в моде».              — Глупость какая — зачем кому-то делать такое на пол лица, — девушку аж передёрнуло от омерзения.              «Понятия не имею».              — Всё-то ты «понятия не имеешь». Хоть о чём-то понятие имеешь? — по-ребячески передразнила его Цири.              «Представь себе имею — стоит нам выйти на улицу, и вся твоя легенда рассыпается, как карточный домик. Прислушайся: шелест колёс по асфальту, гудки машин, а вон похоже трамвай проехал», — она действительно уже давно слышала что-то похожее на шелест, резкое гудение, словно от скеллигских дудок, и даже лёгкое дребезжание, однако сперва не придавала тому значения, — «мы в современном городе, а не в каком-то вонючем средневековье».              — Это не мой мир, дурень! — хоть многое из его слов и было не понятно, девушка даже не стала спорить. Зачем отрицать очевидное?              «О, так ты уже такая могучая, что умеешь между мирами шляться?» — преувеличенно бодро заявил дух. — «Ну давай — переместись хоть куда-то дальше этого дивана».              Его слова попахивали не просто скептицизмом, а откровенным вызовом и девушке уже совсем не хотелось игнорировать такую простенькую провокацию. Нет, ей отчаянно захотелось размазать уверенное самодовольство этого наглого существа тонким слоем и желательно по его же лицу. Увы, это было вряд ли возможно, если лицо у них теперь и впрямь одно на двоих. Однако это не помешает ей искренне насладиться его шокированным молчанием. Пусть она и не в лучшей форме, но на такое её сил хватит. Расплывшись в мерзенькой ухмылочке, Цири сделала пару шагов назад и... исчезла в бледно-бирюзовой вспышке, чтобы в то же мгновение возникнуть на другом конце комнаты... и спешно ловить опасно закачавшуюся золотую чашу с неразборчивой витой подписью в основании. Едва не опрокинув парочку её меньших собратьев и целую стопку пыльных золочёных кругляшей, сваленных там же, девушка победно улыбнулась, глядя в своё искажённое отражение в пузатом кубке.              — Доволен? — елейным тоном поинтересовалась странница.              «Воу», — только и смог выдавить поражённый постоялец. Её улыбка стала ещё шире — кажется, она и впрямь размазала его наглое самодовольство в пыль.              — А теперь выкладывай, откуда знаешь про меня, или я... — что она сделает такого, чем можно было бы пригрозить постояльцу, девушка так и не придумала. Ну не начинать же в самом деле самой биться головой об стену, чтобы доставить боль и духу, верно? К счастью, признавать несостоятельность своих угроз не потребовалось. Незнакомец рассказал всё.              — И я должна в это поверить? — скрестив руки на груди, Цири фыркнула, выражая этим всё своё отношение к тому, что услышала. — Книги? Моя жизнь и жизнь... моих близких — это всего лишь книги?              «Тяжело в такое поверить, знаю», — покладисто согласился незнакомец, — «я бы точно не поверил. Ну, если бы, конечно, в моей голове не сидел кто-нибудь очень умный».              — От скромности ты не умрёшь.              «Какой есть. Если не веришь — могу рассказать ещё о чём-то, что знаешь только ты...»              — Какой мой самый любимый цвет?              «Эээ...» — растерянно протянул постоялец, — «не знаю. Об этом в книгах вроде не было...»              Цири потёрла переносицу. Не то, чтобы она сама знала ответ. Ей нравился и снежно-белый, и чёрный, и красный, золотой, фиалковый... но выбрать какой-то один — самый любимый? Она никогда не беспокоилась о подобных глупостях. Быть может только в детстве. «Поэма не складывалась», — как бы сказал один её знакомый трубадур.              — Или ты хорошо придуриваешься, или и впрямь мысли не читаешь, — наконец заключила девушка.              «Да не читаю я твои мысли, женщина!» — отчаянно взвыл незнакомец. — «Не читаю, слышишь?»              — Не ори, — Цири показательно поковырялась в ухе.              У неё не было никаких оснований верить этому существу. Но лишь с одной стороны. С другой — всё услышанное звучало слишком необычно, слишком дико и безумно, чтобы быть банальной ложью. Оправдывать свои знания небылицами, в которые и ребёнок не поверит — что может быть глупее? История её злоключений, записанная каким-то писателем из далёкого неизвестного мира... Подумать только. Впрочем, дух не знал многого, слишком многого. Он так и не смог повторить ни слова, из сказанного ею над могилой старика Высоготы. А ведь они вместе с образом Старого Ворона буквально выжгли себе место в её сердце и памяти на всю оставшуюся жизнь. И это, как бы странно ни звучало, добавляло ещё одну песчинку на чашу весов её сомнений. Ей казалось, что постоялец не врал. По крайней мере прямо. Ведь узнай он о её жизни из её же памяти — и его рассказ не был бы столь рваным. Будто и впрямь строки из какого-то рыцарского романа.              Девушка про себя усмехнулась — кое-что из его историй оказалось новым и для неё самой. Например, она наконец-то узнала все подробности приснопамятной охоты на Золотого дракона. Той самой, где множество самых разных людей и нелюдей отправились на охоту за крылатым хищником да перессорились прямо на виду у него. Дракону в конце концов надоело ждать, и он сам пересчитал кости всем незадачливым охотничкам. Были там и Геральт, который наотрез отказывался рассказывать ей про это, и Йеннифэр, и Ярпен Зигрин со своими парнями, и даже Лютик. Про некоторые истории она раньше слышала лишь краем уха или из поэм знаменитого трубадура — взять хотя бы знакомство ведьмака и чародейки, а кое-что и вовсе узнала впервые. Геральт из Ривии, Белый волк, знаменитый ведьмак... гоняется по всему Новиграду за допплером, притворявшимся купцом-низушком. Да так умело притворявшимся, что настоящему низушку оставалось лишь скрипеть зубами от зависти.              Нет, определённо Цири не доверяла чужаку. Но... если он никуда не исчезнет, им на самом деле придётся как-то сосуществовать. Подавив тяжкий вздох, едва не вырвавшийся из груди, она сосредоточено посмотрела в своё отражение.              — Как тебя звали раньше?              «Какое это уже имеет значение», — с едва ощутимой тоской, раздражённо проговорил незнакомец, — «теперь я часть тебя».              — Ни черта подобного, — девушка со злостью мотнула головой.              «Это так, нравится тебе или нет. Как там твоё полное имя? Знаешь, а зови меня Рианнон. Меньше буду вспоминать о прошлом».              — Это женское имя, идиот, — процедила она сквозь зубы.              «Так и я теперь вроде не особо мужик», — рассмеялся её постоялец. В смехе чудилась едва заметная фальшь.              — Ох, — прикрыв глаза, Цири схватилась за переносицу, — я знаю тебя всего чуть, а бесишь ты меня так, будто мы знакомы всю жизнь.              Чужак захохотал уже по-настоящему, упомянув какого-то там верноподданного. Девушка не запомнила, мысленно проклиная свалившуюся на неё напасть.              — Может заткнёшься? — массируя виски, прикрикнула она.              «Может и заткнусь», — внезапно покладисто согласился этот... «Риан», — «а ты так и будешь кричать в голос — не боишься, что услышат? А дальше санитары, диагноз, шиза, койка и комната с мягкими стенами?»              — Я надеюсь, ты исчезнешь до того, как рядом появится хоть кто-то.              «Ты же понимаешь, что эти надежды безнадёжны?» — нагло хмыкнул постоялец.              Цири молча закрыла глаза. Метаться по комнате, угрожать и сыпать проклятиями было бесполезно. Лучше просто игнорировать.              «Эй, я ничего не вижу!»              — Я рада.              «Ну не дуйся, не дуйся», — примиряюще проворковал он. Странно, но такой тон раздражал ещё сильнее, — «ты конечно очень милая, когда дуешься, но сейчас мы в одной лодке».              — Нет никакого...              «Мы. Я понял», — согласился «Риан». Её собственные руки сами собой вскинулись вверх, а голова качнулась. Цири в который раз заскрипела зубами от собственного бессилия. Не контролировать своё тело было омерзительно. — «Но нам всё же стоит придумать, как общаться, не привлекая внимания, согласна?»              Девушка не могла не признать, что определённая логика в словах чужака имелась.              — Я бы предпочла, чтобы ты заткнулся навсегда. И перестал использовать моё тело! — но «признать» не значит «принять». Цири совсем не хотела принимать незваного гостя в своей голове и дальше. Она вообще не хотела мириться ни с чем подобным! Однако... разве сейчас у неё был иной выбор?              Чужак терпеливо молчал. Словно почуял что-то.              — Я не знаю, как... нам общаться незаметно, — наконец с трудом выдохнула странница. «Нам» далось ей особенно тяжело, — не шёпотом же.              «Попробуем мысленно», — тут же предложил постоялец. Цири с подозрением сощурилась, глядя в собственные глаза в тёмном отражении.              — Ты говорил — не читаешь мои мысли.              «Не читаю. Как и ты мои. Но ты меня слышишь, пусть я и не говорю твоими губами. Значит возможно и обратное». — спокойно проговорил чужак. — «Попробуй сосредоточиться, проговаривай одну фразу про себя, обращаясь ко мне. Может получится».              — Может? — не смотря на весь скепсис в голосе, она действительно попробовала. Безуспешно.              «Пытайся».              — Чтоб тебя, я пытаюсь!              «Значит неважно пытаешься. Не ершись».              — Я раньше не встречалась ни с чем подобным, — хмуро заметила Цири, пытаясь сосредоточиться.              «Ха, значит я у тебя тоже первый?»              — Буду признательна, если ты помолчишь и перестанешь отвлекать, — пробормотала она, уперев пальцы в виски.              «Так и знал, что тебе нравлюсь».              Девушка растерянно заморгала, а через мгновение, едва не задохнувшись от возмущения, буквально взорвалась:              «Да ни за что!»              — Да ни за что!              «Получилось!» — с восторгом взвыл чужак. Цири, уже готовая разразиться проклятиями, замерла. Неужели ей и впрямь удалось? — «Давай, попробуй ещё что-нибудь. Результат надо закрепить», — подбодрил он. Девушка, легонько прикусив губу, молчала. Да, у неё получилось. При помощи эмоций, а вовсе не холодной головы, сосредоточенности и расчёта. И ей это совсем не нравилось.              «Как же я мечтаю, чтобы ты убрался из моей головы», — как ни странно, второй раз было куда легче. Пусть ей и вновь пришлось прибегнуть к эмоциям — злости на это неведомое существо.              «Надежды девушек питают. Мечтами девицы живут», — торжественно продекламировал «Риан», но в конце не выдержал и скатился в смех. Цири в который раз пожалела, что не может придушить поганца.              Ответить она не успела. Хлопнула входная дверь и воцарившуюся тишину разорвал хрипловатый мужской голос:              — Привет, симпатяжка, проснулась?