Trio

Нельзя было сказать, что Занзас искал дневник Девятого бесцельно. Началось всё это — поиски и подозрения — где-то за полгода до разразившегося быстро конфликта. Занзас был на посту босса Варии уже достаточно долго к тому времени, чтобы вокруг него образовался круг офицеров, которые были верны ему и могли сражаться за него. Первым прибился Леви-А-Тан, о котором не раз упоминал Скуало. Этот странноватый и неуклюжий парень с раболепием смотрел на Занзаса и постоянно пытался оказаться где-то рядом с боссом. Тем не менее, он был по-своему умным и, что было решающим фактором, безжалостным. Занзас убедился в этом не раз на протяжении недолгой работы бок о бок с Леви и в его верности не сомневался. После Леви была череда каких-то менее сильных офицеров, которые остались в Варии и прошли несколько проверок от Занзаса. Чаще это были проверки на верность, но иногда — на силу. Занзас был непобедим, и это подкрепляло из боя в бой его уверенность в том, что равных ему не будет и в будущем. Конечно, Занзас тратил большую часть своего свободного времени на тренировки. Открывшиеся пятнадцатилетнему подростку прелести взрослой жизни прельщали его не так сильно, как мысль о будущем титуле босса Вонголы. Занзас пил алкоголь, Занзас часто проводил время в компании не очень приличных женщин, которые чаще всего были старше него. Но никто не мог бы упрекнуть его в том, что он работал меньше других офицеров. На протяжении всего времени до переворота каждое утро Занзаса, да и всей Варии в целом, начиналось с утренней пробежки и тренировки. Индивидуально или с отрядом, Занзас занимался без выходных, обустроил для себя и офицеров спортивный зал в подвале поместья. Он ходил на миссии, раздавал приказы — он был боссом, которому хотелось в будущем стать боссом всей семьи. Но что-то пошло не так. Всё пошло не так с появления Луссурии, но это скорее было просто совпадение. Странноватого вида шестнадцатилетний парень был силён, и Занзас, хотя и победил его в тренировочном бою, не мог не отметить большой потенциал нового бойца. О мотивации вступления в Варию никто и никогда не спрашивал, потому что было понятно, что их всего лишь две: безысходность и восхищение. И то, и другое Занзаса устраивало, потому что безысходность давала ему такую же власть над человеком, какую давало восхищение. Луссурия появился и почти сразу влился в полубезумный ритм жизни Варии, а уже через несколько недель в поместье показался Емитцу. К внешнему советнику Занзас относился с пренебрежением и мечтал убить Саваду собственными руками, но оснований пока что не было. Емитцу любили в Вонголе, и приходилось молчать. Савада не привёз никаких вестей, только посмотрел устройство Варии и отметил, что у Занзаса получилось сделать из настоящего хаоса что-то более-менее организованное и работающее. Он долго расхваливал Варию и руководительские способности Занзаса, после чего уехал. Скуало сразу сказал, что в этом есть какой-то подвох, а босс не стал возражать, приказав накопать как можно больше информации о внешнем советнике. Пока информаторы Варии, в большинстве случаев ненадёжные, копали, в Варии появился второй ребёнок, который заставил Занзаса и Скуало чуть больше привязаться к Агате. В Варию пришёл Бельфегор. Он, конечно, был идеальным бойцом для отряда убийц со своей внешностью малолетнего маньяка и вечной страшной улыбкой, от которой периодически хотелось сброситься с верхнего этажа поместья. Но он был ребёнком — всего лишь восемь лет. Мальчишка был на полгода старше Агаты, но в разы умнее её. Он знал два языка — английский и итальянский, владел ножами лучше, чем большинство офицеров Варии. Но самое ужасное в этом ребёнке были его рассказы о прошлом, о семье, об убийстве брата-близнеца и другие подробности не самой лицеприятной жизни королевского отпрыска. Агата откровенно боялась Бельфегора и предпочитала прятаться от него в комнате или быть под присмотром Занзаса, находясь с ним в одном помещении. Скуало же к мальчику отнёсся благосклонно, хотя побаивался немного его неожиданной кровожадности. Первые весточки надвигавшейся беды прилетели через несколько дней после седьмого дня рождения Агаты. Отмечали праздник тихо, чтобы никто из Вонголы не прознал о ребёнке в Варии, но Занзас всё равно умудрился подарить ей подарок — невиданная щедрость со стороны босса, но радость в глазах Агаты стоила того. Скуало ещё долго ворчал, что семилетнему ребёнку не нужен нож, которым она может ненароком порезать сама себя, но Занзас только отмахнулся на его чрезмерную заботу. Именно из-за этих причитаний Бельфегор шутливо начал называть капитана «мамочкой Варии», хотя позже этот титул перешёл Луссурии. Сначала появилась информация о Емитцу, которая не порадовала Занзаса. Точнее, он предполагал, что на горизонте рано или поздно замаячит какой-нибудь второй наследник, с которым надо будет драться, и именно это босса Варии не пугало, но Занзас точно не предполагал, что будущий наследник — семилетняя девочка по имени Тсуна, которая мирно поживает в Японии и понятия не имеет, что её папаша служит большой мафиозной семье. — Якудза сраные, — фыркнул тогда Скуало, просматривая документы о Тсуне. — Физических способностей ноль. Пламя слабое. Послать убить её прямо сейчас, босс? — Пусть пока живёт, — сказал Занзас. — Будет, кого показательно убить. — И то верно. Наличие соперника не слишком расстроило Занзаса, хотя он предпочёл бы получить титул босса безо всяких лишних телодвижений. Больше всего его удивляла странная тяга Емитцу продвинуть во всех официальных документах и запросах мысль о том, что наследников всё-таки двое. Неужели ему было не жалко отдавать свою дочь на растерзание? Ведь было совершенно ясно, что Занзас будет безусловным лидером в потенциальном поединке с этой японкой. Но Емитсу настойчиво напоминал об этом и, в конце концов, Занзас заметил странную фразу в письме внешнего советника к Тимотео: «Учитывая обстоятельства». Незначительная фраза, неоконченная мысль, но она задела то, что всегда было в подсознании Занзаса. Учитывая обстоятельства чего? Из Занзаса готовили наследника, его тренировали быть лидером, он им стал, но что за обстоятельства могли изменить логичный ход вещей? Эта мысль не давала варийцу покоя. Он постоянно, как только у него появлялась свободная минута, думал об этом, и однажды это стоило ему достаточно серьёзного ранения в руку. Перелом был не очень серьёзный, и, к счастью, всё обошлось. Занзасу пришлось почти две недели сидеть в своей комнате, чтобы восстановить потерянные силы. Всё это время с ним была Агата. Она читала Занзасу по-итальянски, отвлекая его, хотя и неосознанно, от мыслей про Девятого. Босс поправлял её, когда она ошибалась, что-то подсказывал, когда она сидела с домашним заданием. Язык давался ей быстро, что, скорее всего, объяснялось желанием девочки поскорее понимать всё, что происходило вокруг неё. И спала Агата, кстати, тоже в комнате Занзаса — иногда засыпала прямо поверх одеяла, с книжкой, смешно склонив голову, иногда умудрялась поймать это сонное состояние и перемещалась в большое кресло, которого хватало ей, чтобы удобно устроиться. Занзас не говорил ей ничего, но с ней почему-то было спокойнее. После выздоровления всё пошло к чертям. Будто кто-то щёлкнул выключателем. Занзас, стоило ему только выбраться из кровати, первым же делом направился в поместье Вонголы, решив поговорить с отцом наедине, но не застал его в кабинете, но зато нашёл потайной ящик — случайно, — и дневник, и прочёл его. Мир не разделился на до и после, потому что в глубине души Занзас понимал, что он был приёмным сыном. Конечно, верить в это не хотелось, но реальность давала о себе знать. Ему было восемь, когда он попал к Тимотео, и мир до этого не был прекрасной сказкой, чтобы не понимать элементарных вещей. Мать Занзаса была хорошей женщиной, но от бедности и отчаяния помешалась на идее, что её ребёнок с неожиданно появившимся пламенем был сыном Девятого босса Вонголы. Занзас не раз замечал её за чтением статей, которые странным образом походили на её рассказы об отце, но мальчик молчал. Почему? Ох, это был хороший вопрос. И ответить на него Занзас не мог. Что он должен был сделать, когда его подтолкнули к Тимотео? Отказаться от возможности лучшей жизни? Но… Тут Занзас в своих размышлениях оступался, потому что понимал только одно: его могли усыновить, ему могли дать образование и возможность стать нормальным человеком, но совсем не обязательно было вселять в него ложную надежду. Ведь Занзас думал, что кровное родство не имеет значения. Неужели кто-то мог поверить, что он не догадывался о том, что у него с Тимотео нет ничего общего? Это было очевидно. Но почему никто не сказал ему с самого начала, что он не может претендовать на титул босса…? Что было дальше — сценарий известный. Занзас приказал своему отряду готовиться к перевороту. Скуало и остальные начали подготовку без каких-либо замечаний, хотя капитан понял, что с боссом что-то происходит. Он стал мрачнее, пил много и никого к себе не пускал. Никого, кроме Агаты — девочка бесстрашно ходила в кабинет босса и сидела с ним всё время, наблюдая, как он пьёт. — Занятие было сегодня? — спросил Занзас за день до нападения на Вонголу. Он стоял у окна и смотрел на последние приготовления, а Агата сидела на диване и болтала ногами. Услышав вопрос босса, она лучезарно улыбнулась. — Ага! Мы проходили семью, — сказала она. Занзас кивнул. — Я узнала, что слово «мама» можно понять на всех языках. У тебя есть мама? — Была, — отозвался Занзас. — Вот и у меня, — Агата взяла свою тетрадку, куда старательно записывала слова с уроков, и открыла её. — Мама… Вышла замуж. И я тут. Я не рассказывала тебе, — пробормотала девочка. — Но Зан и Ску намного лучше моей мамы! Занзас повернулся и посмотрел на ребёнка. Агата была в форме — Скуало согласился с её желанием ничем не выделяться, поэтому она носила такую же форму, как и у Супербиа — капитанскую. Выглядело это забавно. И несмотря на то, что Агата казалась взрослее, она всё равно оставалась ребёнком, которого надо бы отгородить от этого мира. Но Занзас понимал, что теперь это невозможно. — Ни мамы, ни папы тут нет и не будет, — мрачно сказал Занзас. — И хорошо, — кивнула Агата. — Зан, не грусти, — девочка подошла к боссу и обняла его за ноги. — У тебя есть я! — Иди учись, — сказал Занзас строго. — Не будешь учиться, мусор, вырастешь тупой. Тупой как…? — Как Тимотео! — воскликнула девочка и, лукаво улыбнувшись, убежала из кабинета. На следующий день Агата проснулась, как и обычно, по будильнику, умылась, позавтракала и собралась на занятие по итальянскому. У неё были репетиторы по разным предметам — она занималась языками, училась играть на пианино и немного пела. Обо всём этом она просила Скуало и Занзаса, поэтому учителей они нашли если не самых лучших, то самых запуганных. Но на занятиях ей было как-то не по себе, она постоянно отвлекалась. Закончив уроки, девочка побежала в кабинет Занзаса, но никого там не нашла. Вообще ни одного офицера, кроме самых незначительных, в поместье не было, и Агата, решив, что произошло что-то ужасное, ушла в свою комнату, оставшись там до самого вечера. Так продолжалось практически целую неделю: никто не приезжал в поместье, никто, с другой стороны, не нарушал обычного распорядка дня Агаты и других обитателей варийского особняка. Девочка, не выдержав, решилась и, пробравшись в кабинет Занзаса, взяла телефон и набрала номер, который всегда был указан в экстренных документах. Никто долго не отвечал, но на второй или третий раз на другом конце провода послышался неуверенный голос какого-то мужчины. — Да? Резиденция Вонголы. — Добрый день, — сказала Агата, неуверенно листая свою тетрадку. — Мне нужно поговорить со Ску… Скуало. Супербиа Скуало. Или Занзасом! — С-секунду, — сказал мужчина, в трубке послышалось шуршание, какие-то шаги, бег, и Агата хотела уже сбросить звонок. — А можно узнать, кто это? Агата почти расплакалась от злости, отодвинула трубку телефона от лица и еле слышно хныкнула. Сев в кресло босса, девочка сделала два глубоких вдоха, задержала дыхание и медленно выдохнула, вспомнив, что Занзас сказал, что плачут только слабаки. Агата подумала, что раз ни Скуало, ни Занзаса в поместье нет, а остались лишь некоторые офицеры, она была за главную. Снова взяв трубку, она произнесла: — Кто говорит? Босс Варии, — сказала она, попытавшись придать своему голосу большую уверенность. Офицер Вонголы, разговаривавший с Агатой, в ужасе бросил трубку и тут же побежал докладывать о произошедшем Девятому. Его не столько испугала сама девочка, сколько обстоятельства прошедших дней, и вся совокупность событий последней недели, которая переворачивала сознание любого члена семьи, считавшего, что Вонгола — это единое целое. Переворот, который быстро удалось остановить, хотя и показался маленьким конфликтом, на деле же вскрывал огромную проблему политики управления Девятого. Потому что как мог босс Вонголы не видеть, что его собственный сын намеревался получить власть именно таким путём? Возможно, он знал и хотел спровоцировать Занзаса на конфликт, но в чём тогда виноваты погибшие от рук босса Варии офицеры? И кто из офицеров заслужил быть убитым Скуало? Эти вопросы на протяжении целой недели будоражили Вонголу, и звонок из поместья Варии, которое должно было быть пустым, мог принести ещё больше волнений. Даже детский голос Агаты не смутил офицера, потому что среди задержанных повстанцев был ребёнок жутковатого вида, который сам положил троих или пятерых офицеров из отряда Облака Тимотео. — Звонил какой-то ребёнок, дон Тимотео, он представился… Боссом, — сказал офицер, когда его допустили к Девятому. Тот стоял у окна и смотрел на улицу, и если бы Агата в тот момент увидела его, она невольно бы провела параллель с тем, как недавно, в преддверии восстания, так стоял у окна в поместье Варии Занзас. Тимотео повернулся и добродушно улыбнулся. — Я решу эту проблему. Позовите ко мне Скуало. Бунтовщиков держали под наблюдением, у них отобрали оружие, но не это держало их от очередной атаки. Капитан приказал отступить, потому что дальнейшее сопротивление могло вынудить людей Тимотео поубивать вообще всех, и тогда у Занзаса попросту не осталось бы шансов выбраться из заключения. Скуало привели в кабинет Девятого через несколько минут после просьбы. Мечник смотрел на старика исподлобья и ничего не говорил, потому что не видел смысла разговаривать с предателем. Конечно, Тимотео не предавал самого Скуало, но он предал Занзаса, и этого было достаточно, чтобы Супербиа возненавидел его. — Садитесь, Скуало, нам с вами надо многое обсудить, — сказал Девятый, указывая на стул, на который мечник сел, решив пока что не сопротивляться. — Нам звонили из вашего поместья, сказали, что на месте Занзаса уже есть замена, а я думал, что это место по праву принадлежит вам. Скуало не понял сначала, о ком говорит Тимотео, но уже через пару секунд догадался. Конечно, Агата. Она беспокоилась за них, поэтому отважилась позвонить. Мечник неприятно рассмеялся и произнёс: — Это мой заместитель, — сказал он. — Формально — глава Варии. — И кто это? — спросил Девятый с интересом. — А вы не знаете? — спросил с усмешкой Скуало. Девятый понимающе кивнул — он не владел должной информацией, и Супербиа чувствовал преимущество. — Я в целом доволен работой вашего отряда, — сказал Тимотео, садясь в своё кресло. — И ничего против вашей кандидатуры на пост босса не имею. Вопрос лишь в… — Я не могу занять пост босса, который по праву, — Скуало выделил это интонацией, — принадлежит Занзасу. Я могу занять этот пост лишь временно. — Вы думаете, я верну своего сына в Варию? — спросил Девятый, и Скуало понял, что тот действительно ещё не решил, что делать с Занзасом. Это была небольшая победа мечника, потому что эту нерешительность можно было повернуть в нужную для Варии сторону. — Вы или я, — надменно произнёс мечник. — Ответ достойный, — кивнул Тимотео. — Друзей держи близко, а врагов… Ещё ближе, — тихо пробормотал он, а после добавил громче: — Тогда я назначаю вас, Скуало, временно исполняющим обязанности босса независимого отряда убийц. А вашего заместителя извольте в таком случае сделать капитаном — пока что. Скуало кивнул и встал со стула, но Девятый остановил его жестом. — Вы ввязались в то, до чего ещё не доросли, дети, — сказал Тимотео. — А вы так и не поняли, что произошло, — сказал Супербиа и вышел из кабинета босса Вонголы, оставляя последнее слово за собой. Скуало разрешили вернуться в поместье вместе со всеми офицерами Варии. Конечно, о Занзасе речь и не шла. Возвращались в тишине, потому что не хотели обсуждать ничего в присутствии сопровождавших их вонгольцев. Скуало думал, что сказать Агате, придумывал варианты, но ничего, кроме правда, на ум не приходило. Уже в Варии, зайдя в поместье, Скуало отправил всех офицеров на заслуженный отдых и объявил, что завтра днём проведёт собрание, на котором объявит все решения о будущем отряда. Сам Супербиа поднялся в кабинет Занзаса, найдя Агату спящей на диване. Окно было открыто и, несмотря на жаркое лето, ночью становилось прохладно, и Скуало побоялся, что Агата замёрзнет. В кабинете не было ничего подходящего, поэтому мечник снял с себя капитанский китель и укрыл им сестру. Не включая свет, мечник прошёл к столу босса. Скуало привёз с собой и китель Занзаса — тот снял его перед боем с Девятым, чтобы было легче двигаться. Мысленно Супербиа сделал себе пометку — начать разрабатывать более удобную форму, чтобы не было ограничений во время боя, ведь иногда и каждая секунда важна. Китель босса был заботливо повешен на его кресло, а сам Скуало сел на место Занзаса, вздохнув как-то тяжело. Скуало не хотел думать о проигрыше, потому что сама по себе идея вот такого внезапного переворота власти была достаточно глупа, но Занзасом двигало совсем не желание поскорее занять пост босса Вонголы, а банальная ярость. Чувство, когда тебя предают, было знакомо мечнику. Из-за его цвета волос и необычной даже для итальянца внешности в школе от него все отвернулись. Даже друзья детства, которые не обращали поначалу внимания на бесцветную внешность Скуало, перестали с ним общаться из-за чего-то. Остался только Дино. Но это предательство было несравнимо с тем, что испытывал Занзас. Скуало рос в полноценной семье, пусть отец, как оказалось, и завёл любовницу на стороне. В детстве Супербиа не было трагичных моментов, не было голода, страха и переживаний. Воевать и добиваться своего Скуало учился у собственного нежелания оставаться в золотых тисках семьи. Живым примером тому был Дино, к которому Скуало относился хорошо, но всё же видел всегда, как из него пытаются постоянно сделать покорного и податливого босса. Скуало такого будущего не хотел, поэтому и пошёл за Занзасом. — Ску? — Агата проснулась и потёрла глаза, сонно осматриваясь. — Ску? — Иди спать к себе, — сказал Скуало. Агата послушно кивнула и только отдала китель брату. Задержавшись на секунду, девочка не выдержала и обняла Скуало за шею. — Агата. — Иду, иду, — сказала девочка по-английски и поцеловала брата в щёку. — Что с Заном? Только не ври мне! — Он уехал надолго, — сказал Скуало, чуть нахмурившись. — Ску, мне семь, — произнесла девочка. — Я знаю, где нахожусь. Он умер, да? — Нет, он жив, — сказал мечник. — Слышишь, козявка, иди-ка спать. Завтра на общем собрании я всё скажу. А ты не забудь форму надеть. — Ты что, пустишь меня на собрание? — тихо и с восхищением спросила Агата. — А это был приказ Девятого, — чуть усмехнулся Скуало. — Ты же звонила в Вонголу? Тебя приказали сделать моим капитаном. Так что… Завтра в двенадцать. Иди спать, малявка. Следующее утро, к удивлению всех офицеров, началось с привычного раннего пробуждения. В шесть утра был объявлен подъем, утренняя тренировка, завтрак — распорядок дня Скуало решил не менять, несмотря на то, что ему к утру очень захотелось спать. Он просидел в кабинете Занзаса всю ночь, разбираясь в документах и добирая нужную для работы босса информацию. Нужно было в кратчайшие сроки решить все вопросы, чтобы наладить работу отряда. К собранию Скуало успел решить практически все текущие проблемы. Когда в переговорной начали собираться главные офицеры — Супербиа негласно называл их Хранителями, потому что их атрибуты соответствовали иерархии, принятой в Вонголе. Но Занзас это деление принимал неохотно, поэтому Луссурия, Леви и Бельфегор назывались просто старшими офицерами. Агата прибежала ровно в двенадцать — у неё был урок итальянского. — Врой, начнём, — сказал Скуало, осматривая всех собравшихся. — А зачем мы собрались? Разве Варии не конец? — спросил Луссурия. — Мы продолжаем работать, — коротко отозвался Скуало. — Я не буду говорить, что вступление в должность временно исполняющего обязанности босса мне нравится, но пока мы не найдём способ вернуть Занзаса, всё будет так. — А что произошло? — спросила Агата, севшая между Леви и Бельфегором. — Девятый использовал особую технику и заморозил Занзаса, — сказал Скуало, нахмурившись. — Леви, первое задание тебе: поднять все архивы и найти всю информацию о техниках Девятого и всех боссов Вонголы. Мы должны знать всё, что может нам помочь. Дальше. Так как я буду боссом, мне нужен помощник, — Скуало оскалился и посмотрел на Агату. Девочка испуганно помотала головой. — Ты осмелилась назваться боссом Варии, малявка, так что разгребай теперь. Будешь временно исполняющей обязанности капитана. Даже форма соответствующая есть. — Капитан, при всём уважении к донне Агате, она ещё ребёнок, — сказал Луссурия. — Я подумал, что это лучшее решение. Она будет заниматься делами внутри поместья, — Скуало достал большой лист бумаги и начертил на нём нехитрую схему. — Сначала я, — он указал на кружок наверху листа. — Я отвечаю за миссии и общение с Вонголой. Потом Агата, — Скуало подрисовал кружок ниже и меньше. — Она будет делать всё, что делала раньше: управлять персоналом. Дальше вы все, — Супербиа нарисовал ещё несколько кружков. — Я условно называю вас Хранителями. По атрибутам пламени: Ураган — Бельфегор, Гроза — Леви, Солнце — Луссурия. — За такое тебе Зан вспорол бы живот, — протянула Агата. Скуало строго взглянул на неё. — Молчи, — буркнул он. — Итак, если нет никаких опасностей, в поместье вы втроём, как и все остальные, подчиняетесь Агате. Она будет составлять вам расписание… Справишься, малявка? — Ага! — В случае опасности она подчиняется любому из вас, — добавил Скуало. — Она не боевой офицер. — Тогда зачем она нам? — спросил Леви. — Ты хочешь заниматься бабской хозяйственной работой? — прорычал Скуало так, что Агата не разобрала итальянских слов, зато Леви всё понял и помотал головой. — Вы должны сейчас думать не о том, как бы занять место Агаты, а об освобождении босса. Плюс мелюзга на посту капитана Варии будет большим уроком для старикана, чтобы он не лез не в свои дела. И последнее, о чём я хотел сказать — это касается Агаты и Бельфегора. Вы не будете ходить в школу, потому что времени на это у вас нет, но я найму вам учителей по всем предметам, и заниматься вы будете вместе. Агата, тебе придётся постараться, чтобы догнать Бела, так что не подведи. И ещё… Судя по всему, нам предстоит через несколько лет встретиться с японской ветвью Вонголы, поэтому все активно начинают учить язык. — Пусть они итальянский учат, — фыркнул Леви. Скуало хохотнул. — Не оставляй противнику ни единого шанса скрыть от тебя информацию, тупое ты животное. Разошлись, — прорычал мечник. Вернувшись в кабинет босса, теперь свой кабинет, Скуало почувствовал, что всё сделал правильно. Впереди предстояло много работы, но это всё было не зря. Ярость Занзаса, за которой Скуало готов был идти до конца жизни, вела его и теперь. Китель Занзаса был перенесён в его комнату.