Что было в горах, остается, мать твою, в горах

      Это касание губами сложно было назвать поцелуем, так, детская щекотка. Бля, Боб, ты сам себе врешь. Ты счастлив, как идиот. Скорее убери эту тупую лыбу.       Красавчик Боб сидел на багажнике, потряхивая пыльными ботинками. На нем были джинсы с дырками в стратегических местах и старый добрый джемпер, тоже с дырками. Типичный Боб. Эта его милая неряшливость только добавляла очарования. Как вы до такого дошли, а? Только вот улыбался он теперь, действительно, как девица на первой свиданке.       Раз-Два уловил в этой улыбке нечто противное для самого себя и снова замкнулся, затихарился в своей гомофобской раковине. Он вернулся в тачку, хлопнув дверью и пару раз стукнул по рулю.       — Поберег бы ладони, друг, — усевшись рядом, пробормотал Боб. На его лице больше не плескалось щенячьего счастья, там висело что-то похуже. — Мы еще не доехали до гор, Раз-Два. Так что… сам понимаешь, — он втянул в легкие побольше воздуха для красноречивого признания. Главное, не облажаться. — Мы уже разобрались, что я — гей. Но ты — нет. Я готов дрочить тебе все оставшиеся сто миль, в каждом долбанном мотеле, братан, я давно все понял о себе. А вот ты должен признать, что у тебя встает от ласк мужика.       Иначе это плохо кончится для нас обоих.       — Двести миль, — поправил Раз-Два. Он явно уже пожалел, что согласился на эту авантюру. Понимал ли он, что имел в виду его пассажир? Тяга к одному конкретному представителю того же пола вовсе не сделает из него говномеса. Вернее, сделает, так или иначе, но только в прямом смысле…       После этого они, конечно, нигде не останавливались. Вернее, отходы поссать были не счет. Тем более что Раз-Два удалялся метров на пять дальше, чем раньше. В их отношениях — отношениях, блин, Боб, что за высокомерие? — теперь было явное положительное «до» и пугающее до усрачки «после». Иной раз Боб думал, что многое бы отдал, чтоб вернуться в момент «до».       Раз-Два принимал это как что-то… должное, блядь. Они уже даже пару раз передернули друг другу, при этом надрались, как черти. И оба раза Боб не смог кончить. Ему, блин, не нужен пьяный трах и пустая кровать с утра. Нахера он допустил это дерьмо? Игра в секс из жалости — точно не его мечта. Им стоит разобраться в этой поездке, чего стоит их давняя дружба. Может, они оба не замечают, а она вся пошла трещинами. Нет сил больше ловить виноватые взгляды Раз-Два и слушать утешения Мямли.       За этим они и поехали развеяться. Идея Мямли, конечно. А Фред, козлина, только вслед поржал. Да чтоб вам пусто было! Один Куки в своем потустороннем царстве. Боб не заметил, как уголки его губ опустились, а брови сложились у переносицы.       Ну, чего вам стоит, решите все проблемы, говорили они, пока Раз-Два не было рядом. Тут либо «да», либо пизда, Боб. Драпайте из Лондона, нам тут Ромео и Бобетта не нужны. Разберитесь, поорите, поебитесь, как там это происходит обычно, а? И домой. Со светлыми головами.       –…б. Боб! — из пучины размышлений Боба выудил взволнованный голос.       — Что? — вопрос Красавчика так и сквозил разлагающимся в его душе тухлячком. Его обычно любвеобильный взгляд потух и потек, то есть заблестел, что пугало.       — Ну, мы все еще едем в горы… вместе, — Раз-Два вдруг осекся, сжав покрепче руль, аж до белых костяшек. Сегодня он вел. А Боб подумывал повести в другом месте. — Нет, не то, я хотел спросить, притащить ли тебе кофе с заправки.       — Мы пока не на заправке, Раз-Два, — Боб озадаченно повернулся к своему личному шоферу.       — Но скоро, кажется, будем, — вот, началась очередная подачка с его стороны.       — Тогда бери темный лагер.       — Насколько темный?       — Как твоя душа.       На этом разговор закончился. Они купили снеков, пива для Боба и очень сладкий латте для Раз-Два. Впереди показался Пик-Дистрикт. В это время года здесь было относительно людно, предупреждал их Мямля. Парни проехали мимо кучи мотелей, деревень и всего такого, пока не нашли что-то достаточно убого-приличное, как раз для двух третей состава Дикой шайки.       У крайнего номера стоял джип. Кажется, их уже обгонял такой сегодня. Лондонские номера. Мажорноватые. Видимо, столичных сюда тянуло. К этим отдельно стоящим маленьким сарайчикам, стоящим посреди холмов и деревьев, пропитанных пением птиц.       Они молча похрустывали чипсами, когда кончились охотничьи колбаски. Разговор все не клеился.       — Иди в душ первым, — протянул Боб. — А я после.       Он принялся расстилать постель, благо, она была тут отменная.       — Здесь сломан замок, — крикнул Раз-Два через минуту.       — Я не стану подглядывать, — посмеиваясь, заверил его кореш. И так надо радоваться, что уболтал на номер с двухместной кроватью. Но настроение обоим это, казалось бы, недоразумение подпортило.       Часы натикали уже одиннадцать вечера, когда Красавчик выполз из-под расслабляющих теплых струй. Под конец они стали довольно прохладными. Бойлер не поспевал за их любовью к медитации во время отмокания.       Какая, к херам, медитация? Оба трусим, как целочки.       На трезвую-то оно совсем не так просто, как кажется. А одним пивом проблему не решить. Да и вообще, алкоголь им тут не помощник.       Тогда Боб и решил перейти к плану Б. В общем-то, его план Б был планом А, так как первую стратегию он так и не придумал. А в плане В они просто ложились спать. Пошло оно, короче…       — Ты мне доверяешь, Раз-Два?       — Конечно, блин, что за вопрос? — но увидев серьезную рожу Боба, он сглотнул. — Я тебе… верю. Просто это непросто, ты же знаешь.       — Поэтому я и спросил.       — Ладно.       — Понятно.       — Ну? — Раз-Два сидел на кровати в наигранно расслабленной позе. Этот головной висяк от незнания следующего шага лучшего друга выбивал из-под его ног паркет.       — Что?       — Это ты что? — он посмотрел на него открыто.       — А… Давай глянем кино, я тут закачал, — выкрутился Боб, и его товарищ не имел ничего против. Предложить пялиться вдвоем в мобилу было куда проще, чем признаться, что хочешь ему отсосать. Или хотя бы зарыться носом в его футболку, гладить жесткие волосы и… Размечтался, дурак, Боб, целочка. Где твоя уверенность в себе?       На самом деле, конечно, рискованно было смотреть с Раз-Два ромком, но и вполовину не так стремно, как молча плевать в потолок. Это был хороший (даже в названии было это слово) фильм, не из тех, что они обычно смотрели в полном составе Шайки. Они тихонько угарали, пока не расслабились, и даже поделились схожими впечатлениями.       Но…       — Чего ты хочешь сейчас, Боб? — делая большие паузы между словами, где-то на титрах задал вопрос Раз-Два.       — Закрой глаза, — тембр Боба предательски скакнул, как на американских горках. Он погасил телефон и случайно спихнул его на пол. Раздался глухой звук, но им было все равно. — Можешь думать, о ком хочешь, но просто сделай это. Иначе я сам их тебе завяжу, будь уверен.       Он заткнулся, дав время будущему партнеру на взвешивание всех «за» и «против» в этой педерастичной затее. Наконец, Раз-Два кивнул и опустил веки. Они подрагивали, выдавая очевидное беспокойство. Но он решился сыграть по правилам Красавчика Боба. Сегодня.       Теперь была очередь ведущего заволноваться. А вдруг я все испорчу? — вопило его подсознание.       Чтобы, в первую очередь, успокоить самого себя, Боб взял напряженные руки в свои. Ну, что ты как девчонка? Он наклонился так, чтобы Раз-Два чувствовал щекой его дыхание. Это было словно предупреждение: я сейчас тебя поцелую. Нет, это была угроза. И он ее исполнил. Так, Боб, молодец, продолжай.       Целомудренно сомкнутый рот Раз-Два застыл под пухлыми губами, требующими ответа. Боб видел, как брови его подопытного взлетели вверх, и не собирался останавливаться. Он впился в желанную щель и продолжал давить, обсасывая тонкие губы, пока Раз-Два не сдался. Их языки встретились.       Ну, что ж, начало положено.       Боб разорвал поцелуй и сделал шаг вперед, наклоняя крупное тело к матрасу, а сам закинул на него одну ногу. Да, через мгновение он уже нависал над вздымающимся животом и склонялся к любимому лицу. Он легонько касался щек, глаз, лба, подбородка, иной раз кончик его языка заигрывал с уголками губ Раз-Два. Красавчик всегда чувствовал, что делать в такие моменты. Он прекрасно читал язык тела.       Мощная грудь заходила ходуном.       Относительно всего лица рот Раз-Два не был широким, в отличие от Боба, как тот сам считал. И он этим пользовался. Боб как будто с рождения знал, как пускать его в ход, обволакивая им уста жертвы, соблазняя до исступления. Он делал свое дело горячо, мокро и требовательно. Он вытворял сейчас с губами Раз-Два такое, что тому оставалось только материться про себя. Или молиться.       — М-м-м… — его руки сами скользнули под одежду Боба и обожгли его кожу неожиданным прикосновением. Пальцы почти невинно бегали вдоль позвоночника где-то в районе поясницы, словно не решаясь ни опуститься ниже, ни забраться повыше. Не бойся, Раз-Два.       Боб не собирался его торопить, он наслаждался скользкими ощущениями, даже от периодического стука их зубов, попадающих друг по другу, его начинало трясти внизу живота. Когда в паху потяжелело настолько, что стало сверкать в глазах, он прервал их затянувшийся слюнообмен.       Руки Боба без подсказок нашли джинсы партнера, пара движений, и ширинка была расстегнута. Тут веки Раз-Два дернулись.       — Тс, не открывай… — прошептал ему в ухо Боб и слегка прикусил мочку. За этим последовал томный вздох. Значит, уши? Как же хорошо делать это трезвым. Бля, Боже, не дай мне умереть в процессе. Я хочу дожить до конца.       — Подожди, — Боб испуганно затормозил. Как тачка, летящая на всей скорости в дерево. Вот-вот он разобьется о толстый ствол отчаяния. Но Раз-Два лишь протянул: — Давай снимем…       Он все еще держал глаза закрытыми. С трудом.       Пронесло.       — Не двигайся, я сам хочу, — выдохнул Боб. Его ладони зацепили черную рубаху и потянули вверх. Повозившись с рукавами, он-таки стащил ее прочь. Следом на пол полетели и штаны Раз-Два, и собственные шмотки Боба. Он оставил только белье. Оно, конечно, мешало, но не настолько, чтобы не потерпеть и не полелеять смутную надежду на активность Раз-Два.       Вот бы он сам снял трусы. С меня. У меня же сердце остановится.       Боб вернулся к оральным ласкам и покрывал поцелуями каждую клеточку округлого лица, подступая все ближе к шее и манящим его ключицам. Его тело пригибалось ниже, ноги предательски подрагивали. На милисекунду их члены соприкоснулись, через два слоя хлопковой ткани, но это было буквально разрядом тока. Электрический импульс ударил в Боба, заставив его застонать куда-то в торс Раз-Два. Красавчик восстановил дыхание до допустимого и решительно навалился на друга всем весом.       Все шло идеально.       Пылко, душевно.       Пока он не встретился глазами со светло-голубой радужкой прямо под собой.       Нет. Нет-нет-нет.       Сейчас все кончится. Спрячься, отведи взгляд, сделай вид, что не заметил.       Уже поздно. Он смотрит.       Чего он ждет?       Но тут голова Боба оказалась в руках Раз-Два. Вот же бля. Горячие ладони обвели большими пальцами приподнятые брови Боба, прежде слегка недовольное лицо Раз-Два разгладилось. Нет, он улыбнулся.       И чуть-чуть поддался вверх, вновь закрывая глаза и начиная поцелуй.       В мозгу Боба загорелась лампочка. А что, если они дойдут сегодня до конца? Он же об этом и мечтал.       — Не смотри, если не готов, понял? — Раз-Два пару раз мотнул головой в знак согласия. Он и правда мне доверился. Черт. Тогда я сделаю эту ночь незабываемой. — Поднимись-ка повыше, с ногами.       Тот подчинился.       Боб сам, к его разочарованию, сорвал с себя боксеры и, широко раздвинув ноги, присел над коленями Раз-Два, приспустив его труселя. Он поднял с одежды баночку с вазелином и презик, резинку кинул рядом на кровать, а противную белесую жижу нанес на указательный и средний пальцы.       Пока одна его рука была занята легкой подготовкой, другая уже поглаживала чужой каменный стояк. О, черт. Черт. Черт. Черт. Черт. Черт.       Потерпи две минутки, Боб.       На члене Раз-Два висела притягательная ниточка естественной смазки. Чтобы оттянуть время еще хоть немного, Боб прошелся по влажной головке языком. Теперь настало время его партнеру издать парочку очень милых звуков. Пусть сколько угодно зовет его защеканом, это будет заслуженно.       Согнув спину, он присосался к колу. От эмоций его руки и ноги знатно потряхивало.       Еще чуть-чуть.       Красавчик брал так, как будто завтра наступит конец света. Он крепко сжимал яйца Раз-Два жилистыми пальцами, пока работал языком.       Наверно, хватит.       Он вскинул голову, довольный и распаленный, и оценил открывшуюся картину. Да, Боб создал шедевр. Красавчик подвинулся и прижал ловко пойманный в резину конец к своему отверстию, все прошло идеально, хотя и быстро.       Они совокуплялись полчаса от силы, но зато как! Боб был счастлив, к тому же, он спустил Раз-Два на живот, когда тот сам взял инициативу… В общем, хороший конец, как в порно.       А утром опять началось всякое дерьмо.       И почему ты не умеешь молчать, Боб?       — Знаешь, девчонки говорят, на мошонку можно смотреть вечно, — без какого-либо умысла произнес Боб, накидывая на плечи спортивку. — Как на огонь и воду.       — Ты… о чем? — не понял Раз-Два. Он только закончил с умыванием и теперь тоже одевался, они планировали пойти поискать жратвы.       Основной вопрос, похоже, между ними теперь был улажен, но, поскольку тащиться сюда только ради траха было очень глупо, парни собрались обшастать какие-нибудь достопримечательности и сгонять в Манчестер.       — О том, как на ней кожа двигается.       — Если я застану тебя за чем-то таким со мной, я тебя убью, понял? — на физиономии Раз-Два вновь появилось это я-гомофоб-выражение.       — Я всего шесть часов назад тебя трахнул, а тебе жалко… ах!       — Чего мне жалко, а, Боб?       — Мог просто подыграть, даже если тебе это не нравится, — хмыкнул Красавчик, согнувшись над кроссовками. Плевать ему было на эту тему, проблема была не в ней. Обсуждай они это до той истории с танцами и всем остальным, Раз-Два бы и сам поржал. Но теперь все проходило через призму под названием «мой кореш — гомик». — Промолчать.       — Не стану я притворяться, будто мне так весело быть педиком!       — Это тебе не карусель! — крикнул Боб, резко встав на ноги. В его взгляде читалось гневное разочарование. — И не чертова шутка.       — Вот именно, чувак, не шутка. Я так сразу не могу. Оставь меня в покое хоть на минуту, ладно?       — Я не хочу вечно играть в твое «подбежал-тронул-убежал», Раз-Два. Я жить хочу!       — Ну так живи! Я-то тут причем?!       — При всем… — пробормотал он, но Раз-Два уже схватил куртку и хлопнул дверью.       Боб достал из купленной на заправке связки банку лагера и теперь беспардонно распивал ее, усевшись под козырьком маленькой беседки, она находилась в самом углу залитого бетоном пространства. Не переживай, Боб. У вас эти догонялки надолго. Стерпится-страхается. Тут к нему подошел, слегка пошатываясь, какой-то старикан в тонированных очках.       — А у нас много общего, парень, — вместо «здрасте» заявил он и достал из пиджака сигариллу. — Будешь?       — Нет, — Боб нахмурился. Что за странный тип? — Что же у нас общего, дед?       — Почему все тащатся с Лондона в эту дыру. Медом намазано что ли, — позер потер носком левой ноги правую икру и задымил. Под глазами у него темнели весьма запущенные мешки, а губы были искусаны в кровь. Рядом с ним ждал своего часа потертый чемодан на колесиках, явно не первой свежести. — И я сейчас в самом соку.       — Ты — турист? — Боб не планировал завязывать беседу с незнакомцем, просто ему показалось, что этот странненький пижон с говенным четырехколесным монстром его поймет.       — Нет, я приехал сюда с… одним человеком. А тебя видел под рекламным щитом BBC, — мужчина уперся локтями в высокий стол и лениво подпер подбородок свободной рукой. Он не улыбался. Нет, он хмурился, словно от солнца. Вот только вокруг них здесь была тень. — Где же твой здоровяк-парень?       — Решил пройтись, — сдавленно выдохнул Боб. А ведь даже ничего не сказал перед уходом. — Присядешь, старпер?       — Я постою… Еще вернется, — незнакомец обнажил ряд белых зубов, снова затянувшись. Он то и дело переминался с ноги на ногу, перемещая вес. — Он дурак, если оставил такого очаровашку одного надолго       — А куда делся твой? — Красавчик сделал два крупных глотка. Хмель потихоньку бился о его виски. Сложно сказать, кому из нас больше нужна товарищеская жилетка. Но, видать, этого брюнета тоже мало кто действительно понимает. — Похоже, он не очень заботлив.       — Поматросил и бросил, — хмыкнул старикан, бросая недобитый окурок в пепельницу в центре стола.       — Обидно, чел.       — Это не конец. Иначе бы, — он приставил к виску палец, имитируя пушку, — мы бы не разговаривали. Ладно, кажется, твой неопределившийся бойфренд возвращается.       — С чего ты взял, что он…       — Увидимся как-нибудь в Лондоне, дружок, — безымянный мужик метнул к нему визитку — на матовой темно-синей картонке было написано имя и адрес мыла, начинавшийся с «fletcherino», — и зашагал в сторону выезда с парковки.       Именно оттуда и шел Раз-Два. На его морде отразилась смесь презрения и непонимания, но вскоре их место заняло напускное безразличие.       — Не спросишь, кто это был? — Боб пихнул его локтем и повернулся к их номеру. Как будто их ругани полчаса назад не случалось.       — Старперы что, в твоем вкусе? — Раз-Два кисло ухмыльнулся собственной неудачной шутке и продолжил: — Я был не прав. Не надо никаких дерьмовых отсрочек. Просто бери и делай, что хочешь, Бобби. А мои тараканы — это мои тараканы. Как-нибудь да пройдут.       — Значит, ты согласен на «шестьдесят девять»? — Красавчик с вернувшимся задором пошел к их домику.       — Не наглей, Боб.