Да не Гарри я!

      Спустя два дня после «битвы» с драконом, меня огорошили очередной новостью — в Рождественский вечер будет проведён Святочный Бал, и я буду открывать его вместе с остальными участниками.       В тот день, даже не дослушав объяснений МакГонагалл, я встала с места, подбежала к окну, распахнула его и на всю округу проорала «Воланд!».       Возмущённые комментарии МакГонагалл меня нисколько не волновали, я просто наскребла три абсолютно одинаковых записки и выдала их ворону — две в лапы, одну в клюв — и велела ему доставить их моим коллегам по несчастью.       — Мисс Поттер, что вы себе позволяете во время урока, — воскликнула МакКошка, когда я всё же закрыла окно и вернулась на своё законное место.       Декана Гриффиндора я, конечно, люблю бесконечно и беззаветно, но порой она действительно раздражает.       — Профессор, мне бы не пришлось срочно собирать консилиум, если бы вы сказали об этом кошмаре хотя бы на месяц раньше, — заметила я, — а теперь мне нужно за три недели найти пару, выучить танец, достать где-то платье, которое будет смотреться не как кусок блестящей ткани с барахолки, и при всём этом ничего не сломать по дороге. Я уже не говорю о том, что два факультета из четырёх существующих меня люто ненавидят и будут всеми силами пытаться что-нибудь да испортить.       На мой проникновенный монолог МакГонагалл лишь нахмурилась и… позвала шестого Уизли к себе в пару. И на том спасибо — я имела счастье лицезреть его безуспешные неловкие метания. Ах, музыка для моей чёрной души.       В тот же день я к назначенному времени спустилась к кромке озера. И, к моему удивлению, там уже была Флёр. Она зябко куталась в свою тонкую мантию и смотрела на замок.       — Ты рано, — сказала я ей, накладывая согревающее заклинание, — как думаешь, остальные придут?       — Понятия не имею, — беззлобно огрызнулась француженка.       — Ну ладно. Значит, ждём.       Спустя пару минут молчания на моё плечо опустилась рука. Я обернулась и увидела перед собой жизнерадостного Седрика.       — Ты чего такой счастливый? — недовольно спросила я — с недавних пор счастливые лица вызывают у меня лишь желание в них ударить.       — Так бал же будет! — радостно воскликнул парень, — я собираюсь Чжоу пригласить.       — Ой дура-ак, — я прикрыла глаза рукой. Какой же болван будет добровольно связываться с женщинами. Особенно, такими своенравными.       Когтевранцы сами по себе обычно довольно тихие, но конкретно эта только за последний год довольно грубо отказала уже двоим. Как по мне, красотка она только снаружи. И хотя они с Седриком встречаются уже месяц, не совсем не уверена, что дела лишь в его внутренней харизме.       В общем, девушки — зло. А красивые девушки — зло в квадрате, нет, в кубе. Даже самые добрые и ласковые порой достают не хуже начальника на работе — по себе знаю.       — Не дурак я! — возмутился парень, — и зачем ты нас позвала?       — Сейчас Виктор придёт, и расскажу.       — Если он придёт, — фыркнула снова замёрзшая Флёр на французском.       Я заново накинула на нас всех согревающее и принялась высматривать Крама.       Он появился только через десять минут — вылетел из Хогвартса как пробка из бутылки шампанского и на всех парах подбежал к нам.       — Вот видишь, — сказала я Делакур на французском, — а ты говорила, не придёт.       — Tu parles français? — удивилась она.       — Я много как парле, — усмехнулась я, и помахала приближающемуся к нам болгарину, — беги, Форест, беги!       Когда все наконец были в сборе, я окинула ребят снисходительным взглядом, грустно вздохнула, посмотрела вдаль… в общем, сделала всё то, что в подобных ситуациях любит делать Дамблдор и сказала.       — Итак, всем вам отлично известно, что у нас на носу Святочный Бал… — На носу, quoi? — прервала меня Флёр.       — Это значит «очень ско’ро», — ответила я ей на французском, — так вот, на нём мы будем главными украшениями торта, а значит, как минимум к вам выстроится толпа желающих стать вашими парами. Особенно это касается вас двоих, — я многозначительно окинула взглядом переглянувшихся Крама и Диггори, — и я предлагаю вам всем решение, благодаря которому мы сможем убить двух зайцев разом.       — Не ходить? — хмуро предположил Виктор.       — Заманчивая идея, но нет… ой, кажется, нас заметили, — мне не стоило труда накинуть пару отвлекающих заклинаний, но чтобы они сработали нужно как-то отвлечь приближающихся к нам девчонок, — Седрик, сможешь докинуть камень вон до туда? — я указала на клочок земли рядом с девушками. Парень ненадолго замялся, но всё же сделал, как я просила, а через минуту вся эта толпа думать о нас забыла и я смогла вернуться к теме разговора.       — В общем, предлагаю нам четверым разбиться на две пары. Таким образом мы отвадим толпы желающих и заодно покажем, что Турнир смог нас сблизить, а его для этого, собственно, и создавали. И да, я говорю только об открытии. После него мы разойдёмся и всё.       — Звучит неплохо, но я собирался пригласить Чжоу, — сказал Седрик, — она может обидеться.       — Хочешь сказать, она к’гасивей меня? — Флёр, явно пыталась казаться чуточку высокомернее, чем есть на самом деле.       — Не говори глупостей, — усмехнулась я, — Седрик, я не настаиваю, просто…       — Я согласен, — вдруг сказал Виктор, — будешь танцевать со мной?       — Конечно, — я улыбнулась болгарину, — ну давайте, не ломайтесь. Это всего лишь один танец.       — Ладно, хорошо, — Седрик сдался под моим очаровательным взглядом и чарующей позой Флёр. Уж не знаю, что зацепило его сильнее.       Так и началась моя весёлая подготовка к балу. С этого момента у меня не было ни одной свободной минутки — всё время уходило на учёбу, репетиции и подбор костюмов. Чтобы поиграть на скрипке хотя бы десять минут мне приходилось делать домашние задания прямо на уроках, а едких комментариев слизеринцев я уже даже не замечала — сложно слушать певчих птичек, когда летишь на сверхзвуковой.       Словом, получала от жизни всё самое лучшее, и остановилась лишь за сутки до бала, чтобы избавиться от огромных тёмных мешков под глазами.

✟ ✟ ✟

      — Рия, может мы, ну, это… сходим на бал вместе? — озадачил меня вопросом Уизли практически накануне Рождества, — у тебя же наверняка тоже нет пары.       — С чего ты взял? — я недовольно посмотрела на Уизли, — помнится, ты называл меня предательницей и чуть ли не заправской шлюхой. С чего же ты сейчас решил изменить своё мнение?       Я, конечно, добрая, но всё равно не понимаю, как можно просто взять и простить человека, который даже после стольких лет общения тебе попросту не верит.       — Ну, знаешь, мы могли бы пойти по-дружески… — пролепетал мне в ответ этот оболтус.       — По-дружески, значит. Знаешь, что, Уизли? Иди-ка ты по-дружески в задницу, — я развернулась, чтобы уйти, но меня остановил новый оклик.       — Значит, так ты поступаешь с лучшими друзьями? Ну и катись на свой бал, танцуй одна, и не жалуйся потом, что тебя никто не пригласил.       На это я лишь махнула головой и ушла. Гермиона может сколько угодно страдать всепрощением, но у всего есть предел. А у меня есть дела поинтересней, чем забота о невоспитанных детях без намёка на мозг. Ох, как же я сейчас понимаю Снейпа! Жаль, не могу назначать отработки.       По случаю Рождества Хогвартс, как всегда, сиял тут и там и с пола до потолка был увешан еловыми ветками, игрушками и омелой. Последнее раздражало больше всего, поскольку под ней я постоянно встречала целующиеся парочки, которые далеко не всегда выглядели романтично. Некоторые особо нетерпеливые, казалось, готовы были чуть ли не съесть друг друга, но это только добавляло особую изюминку в дух Рождества- какой же это праздник, если тебя ничто не раздражает?       На самом деле, увидев, как девчонки носятся по школе с журналами и каталогами, я вдруг осознала, что невероятно спокойно подхожу к выбору платья. Я взяла первое, что действительно понравилось, а другие зачем-то неделями выбирали форму рукавов и думали, не стоит ли вовсе от них избавиться. По сравнению со всем этим мое «немного укоротите юбку, добавьте серебряную тесьму на рукава и поменяйте цвет ткани на тёмно-зелёный» звучало как детский лепет. Хотя, всё детское закончилось когда я узнала цену своего произведения искусства — двести тридцать четыре галеона за всё, плюс два сикля за доставку. Единственное, что радовало — платье можно будет продать магглам. Всё магическое, что в нём будет — это сияющие кристаллы по подолу, но их легко заменить.       — Готова? — Виктор галантно протянул мне руку, и я про себя отметила, что вместе с ним мы образуем идеальное рождественское сочетание красного с зелёным.       — Угу.       Неподалёку всё то же самое проделали и Седрик с Флёр. У них это выглядело гораздо более естественно, но тут уж ничего не поделать.       — Чемпионы, пожалуйста, подойдите ко мне вместе с вашими партнёрами, — вдруг послышался голос МакГонагалл.       У дверей Большого Зала уже столпилось довольно много людей, так что это заняло некоторое время, но мы всё же сумели протиснуться к заместительнице директора.       — Я попросила вас привести ваших партнёров, — строго сказала она, глядя на нашу четвёрку, — но не вижу их. И мисс Поттер, ради Мерлина, что на вас надето?       — Платье, профессор, — пожала я плечами и откинула за плечо с огромным трудом завитые волосы. Всё как у всех — вьющееся выпрямим, прямое завьём…       — Почему оно в цветах Слизерина?       — Я подбирала платье к цвету глаз, а они, уж простите, зелёные, — я обиженно посмотрела на декана и сделала вид, будто крайне расстроена замечанием, — не применять же к ним Колорум.       — У вас бы и не получилось.       МакГонагалл устало прикрыла глаза рукой, но дальше продолжать дискуссию не стала. Видимо, чтобы не портить настроение раньше времени. Для этого у нас будет завтрашнее утро.       — Хорошо, встаньте у входа, мы начинаем с минуты на минуту.       И только мы успели подойти к дверям, как они распахнулись, являя нам всю красоту убранства сердце Хогвартса — его столовой.       С импровизированной на месте преподавательского стола сцене заиграла музыка. Я нервно сглотнула и посмотрела на Виктора, тот тоже выглядел не слишком уверенно, но его спасало хмурое выражение лица. Со стороны казалось, будто он как всегда спокоен, а мне оставалось лишь завидовать. Я, конечно, люблю играть на публику, но иногда излишне выразительная мимика может стать проблемой. Записаться к нему, что ли, на курсы?       Мы неспешно двинулись в центр зала и стали танцевать, пока остальные с восторгом смотрели на наши выверенные движения. Знали бы они, сколько раз во время репетиций мне наступали на ноги…       Наконец, настал мой любимый момент, когда чемпионы расходятся и берут себе нового партнёра для танца. Мы специально репетировали этот момент так, чтобы можно было вырвать из толпы кого угодно, а потому эта часть была самой простой и состояла практически только из покачиваний.       Краем глаза, я заметила, как Виктор потянул за собой Гермиону, будто специально вставшую поближе, а чуть дальше Флёр подцепила какого-то очаровательного парня из Дурмстранга. Я же сама «осчастливила» Невилла, и теперь он несколько неловко кружил меня в вальсе.       — Прости, ты оказался ближе всех, — с улыбкой шепнула я ему, — если хочешь, мы можем сбежать чуть позже.       — Н-нет, не нужно, — откликнулся парень, и поднял руку для вращения, — надо же когда-то использовать свои навыки.       — Вижу, твоя бабушка времени зря не теряла.       О да, я сполна оценила способности Лонгботтома к танцам — даже невероятная застенчивость не могла скрыть этого.       — И всё-таки, я не фанатка танцев. Смотри, там пунш! Если поспешим, успеем взять немного до того, как близнецы Уизли превратят его в чистый спирт.       Не дожидаясь ответа, я, лавируя между танцующими парами, потащила парня к столу. Всё-таки, балы — это не моё. Мне бы музыку погромче, цвета поярче и народу побольше. И чтоб я на сцене, и не вот это всё «встань тут, станцуй так и не спейся», тьфу!       Пунш, как оказалось, уже успели «отравить», но меня это не сильно волновало. Я в несколько глотков осушила стакан и сразу налила себе ещё. Через пару минут ко мне присоединилось ещё несколько ребят.       Дамблдор тем временем толкал какую-то речь, а остальные внимательно слушали. Меня же захлестнула недовольство — даже после третьего стакана до опьянения мне было как до луны, а я ведь не ела с самого утра!       Я молча наблюдала, как кружатся пары, как о чём-то переговариваются профессора, как на сцену выходят музыканты и начинают играть рок… постойте, рок? В волшебном мире? Да ну, ерунда какая-то. Но ведь и правда играют, а подростки танцуют, не видя в этом ничего необычного.       Ах да, говорили же, что на Святочный Бал приглашены какие-то Ведуньи, только мне казалось, это будет чисто женская группа, играющая что-то вроде излюбленной домохозяйками Селестины Уорлок. Да и гитарист у них явно мужчина, ещё и на вампира какого-то смахивает.       Всё чудесатее и чудесатее.       И всё же, даже хорошая музыка не заставила меня примкнуть к танцующим. Но зато, она напомнила мне о том, что я уже давненько не пела, и даже скрипку в руки не брала. Форменное безобразие!       — Рия, какими судьбами? — прозвучало рядом со мной.       — Его зовут Волдеморт и он придурок, — ответила я не задумываясь, и только после этого повернулась к собеседнику, — отлично выглядишь.       — Благодарю, юная леди, — Всеволод галантно поклонился и протянул мне руку, — не потанцуешь со мной.       — Нет, только не снова, — взмолилась я, — не заставляй меня опять переживать это!       — Всего один танец, — Сева так очаровательно посмотрел на меня, что я неосознанно кивнула, а когда осознала произошедшее, уже была в объятиях этого ночного кошмара, — видишь, ничего страшного, — сказал он мне, разворачиваясь к сцене.       — Ты просто никогда не носил каблуки, — буркнула я.       Ноги неприятно тянуло и хотелось прямо сейчас снять обувь, но я стойко терпела. Ну а что остаётся?       Наконец, эта пытка закончилась и я при первой же возможности ускользнула в часть зала, где стояли ледяные фигуры и фуршетный стол. Благо, по всему помещению расставлены диванчики, а стол пока мало кого интересует.       — Тоже надоело, да? — я и не заметила, как ко мне подсела Флёр, — нелегко быть девушкой.       Я молча кивнула и отпила из стакана пунш. Никакого эффекта он на меня так и не произвёл, но хоть вкусно.       — Кажется, это будет длиться вечно. Найду того, кто кинул моё имя в Кубок и собственноручно откручу ему голову.       — Так это п’гавда? — шармбатонка внимательно посмотрела на меня, — что ты не б’госала своё имя.       — Зачем бы мне? — ответила я вопросом на вопрос, но тут же вспомнила, что это невежливо и исправилась, — мне, вроде как, четырнадцать, и я здраво оцениваю свои возможности. После битвы с профессором ЗоТИ, а после с василиском у меня нет ни малейшего желания влезать во всякие авантюры. Я слишком стара для этого. Мне бы лучше мастерскую на краю мира и огромную библиотеку — я буду жить там до скончания дней, выходя только чтобы посмотреть кино.       Получилось чуть более развёрнуто, чем я планировала, но это не страшно. Будет лучше, если француженка поймёт мои цели и перестанет видеть во мне соперницу.       — Хочешь сказать, ты не ‘готовилась к вст’гече с д’гаконом?       — Ну, я выяснила что это за виды, оценила свои шансы на выживание и приняла как факт, что меня снова похоронят несовершеннолетней, — я пожала плечами и пригубила стакан.       — Поэтому ты дала инте’гвью той кошма’гно одетой журналюжке? — Флёр недоверчиво нахмурилась.       — Так уж получилось, что у меня есть неплохой опыт в этом деле. Пришлось выкручиваться, чтоб она не дай Мерлин, не написала о «страшных призраках прошлого» в моих «глазах цвета Авады», — я с корчила кислую мину и показала пальцами кавычки.       Одно только воспоминание о разговоре с Ритой Скиттер вызывало приступ тошноты.       — А мне кажется, ты п’госто пытаешься п’геувеличть свою славу, — гордо заявила девушка, — твои действия гово’гят сами за себя.       — Ну да, и с драконом я подружилась благодаря одной лишь силе моего величия. Нет, Цветочек, ты явно меня переоцениваешь.       — Цветочек? — возмутилась Делакур и наверняка бы топнула ножкой, если бы не сидела, — да как ты… — она прервала себя на полуслове, увидев мою умилённую моську.       Шум празднования как-то плавно ушёл для меня в ничто и, казалось, даже снег за окном ненадолго завис в воздухе, подчиняясь чьей-то воле.       Я задумчиво смотрела на девушку, не замечая ничего вокруг, включая её возмущение. Наверное, что-то подобное чувствуешь, когда видишь маленького ребёнка — я-то всегда недолюбливала малышей.       — Потте’г, Потте’г! — перед моим лицом вдруг пролетела чья-то рука, — всё, довольно пунша.       Из рук вырвали стакан и на его месте оказалось канапе на тоненькой шпажке, а я так и продолжала сидеть, продолжая смотреть на струящуюся ткань платья Флёр.       — Съешь. Ну, давай же.       Я рассеянно запихнула в рот это жалкое подобие бутерброда и, наконец, пришла в себя.       — Потте’г, тебе сколько лет? Зачем же напиваться как дво’гцовая ст’гажа во в’гемя службы?       — Да ну тебя, — я вскочила с места и наскоро разгладила образовавшиеся на юбке складки, — пойду подышу свежим воздухом, — и, не дожидаясь ответа выскользнула из Большого Зала.       Оказывается, и на улице не поленились навести красоту. Только я вышла «на крыльцо», моему взору открылся чудесный вид на… стену. Зелёную, из листьев, но всё же стену. И откуда тут взялись все эти кусты? Не могли же их вырастить всего за шесть часов, пока я прихорашивалась — с утра у нас была гербология и никаких лабиринтов, а это точно лабиринт — даже в помине не было.       Ладно, главное ровно дышать и идти только по левой стороне, а то ещё потеряюсь и придётся убивать Минотавра, а мне на этот год уже и так чудовищ хватило по самое горло.       Идя по стеночке я довольно быстро добралась до центра лабиринта, но замерла, услышав голоса.       — … вы ведь такая же как и я, — пробасил один из голосов, по которому я мгновенно узнала Хагрида, — кто у вас, отец али мать?       — Не имею понятия, о чём вы говорите, — ответил второй, женский.       — Ну ладно вам, Олимпия, я ж никому не скажу. Вот я по матери, — гордо заявил лесничий, — славная, говорят, была великанша. Пожалуй, последняя в Англии. Но вы ведь тоже великанша, да? Я сразу понял, как…       Краем глаза я заметила в листве какое-то копошение. В кустарнике спрятался довольно большой зелёный жук с забавным рисунком вокруг глаз и очень знакомым свечением магии. Вот ты и попалась, Рита Скиттер.       — Да я… да как вы смеете? Я п’госто ши’гока в кости! — воскликнула мадам Максим.       Спустя мгновение послышались шаги, а когда я выглянула из своего убежища, на скамейке сидел только Хагрид, задумчиво глядя на фонтанчик с плюющейся розовой водой рыбкой.       — Иди сюда, негодница, — я схватила жука и с некоторым трудом затолкала его в трансфигурированную из камня банку, — кому говорила не лезть куда не надо? Вот и сиди теперь. Может, подумаешь над своим поведением. Кстати, Дамблдор же запретил тебе появляться на территории Хогвартса.       Спрятав банку в расширенный карман для волшебной палочки, я всё-таки вышла к Хагриду и осторожно спросила:       — Что-то случилось? Я слышала крики…       — Да ничего особенного, Рия, ничего, — ответил великан, чуть ли не глотая слёзы, — всё нормально, — и высморкался в платок размером с небольшую скатерть для столика на двоих.       — Ты уверен? Что-то это не похоже на «нормально».       Меня практически захлёстывало эмоциями Хагрида и я чувствовала себя как никогда паршиво. Даже не представляю, как он ещё держится.       — Знаешь, я пойду. Мне ещё это, коней кормить, фестралов тоже надо… постричь, вот. Дел невпроворот.       — Ладно, — я медленно кивнула, отлично понимая, что фестралы меньше любых других существ нуждаются в стрижке, — только не забывай, у тебя всегда есть на кого положиться.       — Спасибо, Рия, спасибо.       И великан удалился, шумно хлюпая носом, а я осталась в гордом одиночестве. Не считая, конечно, жука в банке. Задумавшись, я вынула её из кармана, наложила пару заглушающих, затемняющих и противоударное заклинание — чтоб уж точно не сбежала. Ну а теперь можно возвращаться на бал, а то что-то я слишком трезвая для такого количества потрясений на один квадратный день. Нужно исправлять.       Не успела я даже войти, как на меня налетел чёрный вихрь, недовольно сверкающий глазами.       — Где вы были? — процедил он, — чемпионы должны сидеть рядом с директорами.       — Зачем? — я озадаченно посмотрела на профессора, но он тут же развернулся и ушёл.       Не оскорбил, не накричал, даже баллы не снял, а просто ушёл. Заболел, что ли?       — Так зачем я здесь? — я пробежалась взглядом по длинному столу, за которым сидела примерно половина взрослых в зале. Остальные же благополучно ловили колдующих над едой близнецов Уизли или танцевали.       — Мисс Поттер, только вас мы и ждали, — пожал мою руку Людо Бэгмен и неожиданно притянул к себе.       Щёлкнула вспышка колдокамеры и в воздухе появился запах фотоплёнки. За моей спиной столпились остальные чемпионы со своими директорами, и мне в глаза снова ударил свет.       — Надеюсь, это всё, — я раздражённо откинула за спину прядь волос, — разрешите откланяться.       — Как, Поттер, вы не останетесь на объявление даты следующего испытания? — возмутилась МакГонагалл.       Я осторожно проникла в сознание всё ещё держащего меня за руку Бэгмена, и прямо на поверхности увидела дату. Точнее, лист с указом, где была и дата, и место проведения, и меры предосторожности. Вот так секретная информация!       — Двадцать восьмое февраля, десять утра у Чёрного Озера. Полагаю, задание состоит в том, что мы должны будем в него нырнуть, — я обвела взглядом присутствующих, — заранее отказываюсь от этой сомнительной чести.       — Но как вы уз… — начал, было, Бэгмен, но его прервала МакГонагалл.       — Как вы можете отказываться от участия? Я думала, вы дорожите честью своего дома…       — Мой дом — весь Хогвартс, — припечатала я, — а для защиты чести школы у нас есть Седрик. Вот пусть и пожинает плоды своего необдуманного поступка, а я иду спать. Благодаря вам такое удовольствие выпадает мне крайне редко.       Гордо подняв голову, я развернулась и направилась к дверям. По пути мне попался Рон Уизли в очаровательной бордовой мантии, больше похожей на мочалку в кружевах. Он взглянул на меня с нескрываемым злорадством и, кажется, хотел что-то сказать, но я успела первая.       — Классно выглядишь, Уизли. Пытаешься подкатить к гитаристу Ведуний? Так он не настолько старый.       Парень тут же густо покраснел, а я, наконец, ушла из этого балагана.