✟ ✟ ✟
На следующий день я нашла в себе силы позвонить мистеру Трейси и буквально через три секунды пожалела об этом. Продюсер сразу же начал кричать в трубку, выговаривая мне всё, что успело накипеть за прошедший год. С другой стороны, это должно было произойти рано или поздно. —… Даже не думай сбежать. Я сейчас же отправлю за тобой машину. Ты хоть представляешь, что устроили журналисты, когда ты пропала? — Н… — Они оккупировали офис, я неделю не мог пробиться через толпу! — Мне оче… — Я неделю спал на диване в своём кабинете! — Мне пра… — Всё, мне пора. Водитель будет через час, и если мне кто-то хоть намекнёт… — Да, хорошо, я поняла! — на одном дыхании выдала я и положила трубку. Ну всё, прощай прекрасный мир, мне крышка. Пойду, что ли, предсмертную записку напишу. — Куда это ты собралась? — тётя Петуния окинула меня взглядом. — Работа, — я поудобнее перехватила рюкзак, — мистер Трейси сказал, что пришлёт водителя. Меньше чем за полчаса я успела разложить всё содержимое рюкзака по полкам, и заполнить освободившееся пространство скрипкой и кучей разных вещей. Единственное, чего у меня не было, так это денег. — О, вот и он, — с улицы послышался шум мотора и через кружевные занавески я сумела разглядеть силуэт серой машины. — Не успеешь к ужину — останешься без еды, — кинула мне напоследок тётя и скрылась на кухне. — Ладно, — ответила я уже закрывшейся двери и поспешила на улицу. Поездка закончилась непривычно быстро. Так получилось, что как раз в это время все утренние пробки в Лондоне уже исчезли, а обеденные ещё не успели появиться. У входа в здание меня встретил мистер Трейси собственной персоной. — Давно не виделись, — улыбнулась я ему, — есть новые песни для меня? — Целых пять, — кивнул мужчина, — но об этом мы поговорим позже. А сейчас ты мне объяснишь, какого чёрта я почти год не мог до тебя дозвониться? И опять двадцать пять. Мне прочитали лекцию от том, какая я безответственная. Я выслушала столько гневных комментариев, что у меня мозг поплыл. Чёрт, да я предпочла бы чтоб меня сейчас Снейп отчитывал, чем вот это вот всё. И, что самое обидное, мистер Трейси был прав аж наполовину. — В контракте чётко прописано, что я работаю только летом, — спокойно сказала я, — и я много раз говорила, что в школе, где я учусь нет связи. И электричества. А если бы они и были, то всё равно навернулись бы в первый же день. — Мне нужен способ чтобы связаться с тобой. Телефон или рация, не важно. Да хоть почтовый голубь! Ты всегда должна быть на связи. — Почтовый голубь. Очень смешно. Может, ещё шкаф телепортатор и машину времени пожелаете? — процедила я, — единственное, что я могу предложить — мои родственники. Но во время учёбы я и с ними редко связываюсь. — Ты что, даже на каникулы не возвращаешься? — Только на летние. Предлагаю отложить этот разговор. Давайте обсудим это в августе, когда мне нужно будет уезжать в школу? — Да, конечно. Сейчас у нас есть другие проблемы. Вздохнув, мистер Трейси резво вскочил на ноги и ещё не меньше часа рассказывал мне о планах на ближайший месяц. Немудрено, что половину я, растерявшись, вообще пропустила мимо ушей. — Тебе нужно где-нибудь выступить, показать свои… таланты. Среди прессы уже ходят слухи, что Ария Эванс поёт только под фонограмму и на самом деле… —… звучит как чайка на помойке, — закончила я за него, — разве, это проблема? — В нашем случае да. На Тисовую улицу я вернулась когда уже окончательно стемнело и на небе даже показалась луна. Рассчитывать в такое время на ужин было бы глупо, так что я просто молча поднялась к себе и без сил упала на кровать. Моё удивление не знало границ, когда я спустилась в гостиную на тётин зов и обнаружила на столе тарелку, накрытую кухонным полотенцем. — Это мне? — Ну а кому ещё? — слегка раздражённо ответила тётя Петуния, не отрываясь от телевизора, где как раз шёл её любимый сериал. — Спасибо. Я молча села за стол и принялась уплетать ужин. На студии в меня литрами вливали чай, что притупляло чувство голода, но у водички с листьями есть один недостаток- она очень быстро переваривается. Вот поэтому я сейчас и была голодна как волк. — Завтра займёшься лужайкой, — сказала тётя, когда на канале заиграла музыка из рекламы какого-то нового шампуня, — петунии совсем плохи. Я мрачно усмехнулась про себя и тихо сказала: — Так вот, почему у нас нет лилий. Хорошо, хоть я избежала участи получить такое цветочное имя. — Лилии вредны для здоровья, — почти прошептала она и вернулась к просмотру своей Санта-Барбары. В саду мне пришлось провозиться весь следующий день. Несколько часов подряд я таскала туда-обратно горшки с цветами и лейку. Высаживать геометричные клумбы мне понравилось, а вот тётя мой порыв не оценила. — Это футуризм, он сейчас в моде, — защищала я свои насаждения, — в Лондоне точно такие же! Для меня, конечно, это никакой не футуризм, а самый настоящий раритет в мире садоводства, но это уже другой вопрос. Другие домохозяйки из тётушкиного клуба наоборот восхитились моим творением и в срочном порядке стали делать из своих клочков земли нечто подобное, так что уже через пару недель весь район пестрил высаженными по линеечке цветами. В те дни, когда мне не нужно было ехать в Лондон я большую часть свободного времени проводила в своём любимом местечке между зелёной оградой и кухонным окном. Это было единственное место, где хотя бы иногда можно было почувствовать лёгкое дуновение ветерка. Да и родственники меня тут обычно не ищут. На день рождения я получила три отличных подарка: первый от Гермионы, с самого начала каникул уехавшей с родителями во Францию. Она прислала мне «Историю Хогвартса». Сначала я не поняла, зачем, ведь у меня уже есть одна, но потом заметила, что французская версия толще английской по меньшей мере в двое, а ещё, в ней гораздо больше информации об истории школы времён появления директоров. Единственная проблема — текст был полностью на французском, но это не страшно, я ведь учила его в магловской школе. Второй подарок был от Рона. Он написал, что его отец выиграл в какой-то министерской лотерее, или что-то вроде того, и они всей семьёй отправились в Египет, где он и купил мне некий «вредноскоп», который теперь пытался крутиться на моей руке. «Он показывает неприятности. Если должно случиться что-то плохое, он будет быстро крутиться вокруг своей оси» — значилось в письме. А по мне, так больше похоже на обычную юлу, только заводить не нужно. И когда это мы с Уизли успели помириться? Третий же подарок мне преподнесли Дурсли и он был выше всех ожиданий. С самого утра ничего не предвещало бури, но я насторожилась, когда дядя и кузен, облачившись в дорогущие костюмы, сели в новенькую машину и укатили в закат. «Ну, может, званый ужин какой», подумала я и отправилась на прогулку. Исходив район вдоль и поперёк, я даже нашла себе попутчика — огромного чёрного пса без ошейника. Мне это даже странным не показалось, хотя такое в Англии встречается редко. Пёс оказался очень умным и, казалось, всё понимал, так что я развлекалась, рассказывая ему о своей школьной жизни. Ну а что, не расскажет же он другим о том, как я однажды забыла взять на трансфигурацию перо и мне пришлось в срочном порядке научиться создавать перьевые ручки из подручных материалов. Словом, прогулка получилось что надо, но вот по возвращении в дом меня ждал сюрприз. При чём большой, нет, громадный! — Мерзкая девчонка, где тебя только носит! — услышала я печально знакомые нотки, едва переступив порог, — ни стыда, ни совести! — И вам не хворать, тётушка Мардж, — натянув приветливую улыбку ответила я, — как поживает ваш зверинец? Ох, привет, Злыдень! Любимый бульдог необъятной тётушки привычно попытался ухватить меня за ногу, но я оказалась быстрее и, не успев даже пискнуть, пёс оказался прижат спиной к полу. — Ах ты! — попыталась возмутиться женщина, но её прервал дядя Вернон. — Не стоит, Мардж, — он окинул меня и подёргивающего от удовольствия задней лапой Злыдня недовольным взглядом. — Если с моим малышом что-то случится… — Не волнуйтесь, тётушка Мардж, всё будет хорошо, — ответила я, вернув бульдога в нормальное положение, — а где его корм? Вот так-то меня и «порадовали». Единственное, что успокаивало — тётушка приехала не навсегда, и даже не до конца каникул, а всего на две недели. Впрочем, эти две недели будут тем ещё испытанием. Каждое утро мне приходилось вставать ни свет ни заря и выгуливать Злыдня, потом возвращаться в дом и готовить на всех завтрак. Честное слово, видя количество потребляемой тётушкой Мардж еды мне становилось больно за дядин кошелёк. Спустя два дня Марджори Дурсль и вовсе высказала мне своё «фе» по поводу питания одной травой. Видите ли, настоящий мужчина (это она про своего брата и его сына), должен питаться исключительно высококалорийной пищей, да и сама она не парнокопытное, чтобы есть какие-то там брокколи. — Но мы на диете, — попыталась возразить я. — Ах ты мелкая паршивка! Окажись ты на моём пороге, я бы не задумываясь отдала тебя в приют, не то, что сердобольные Вернон и Петуния, — разразилась криком тётушка, — я всегда говорила: дурная кровь всегда себя проявит. У твоих родителей — алкоголиков и не могло родиться ничего путного. От дурной суки не получить щенка — чемпиона. — Вы сейчас довольно изящно оскорбили тётю Петунию, — заметила я, протирая от пыли бокал для красного вина. — Что? — Ну, она так-то сестра этой «дурной суки», — пожала я плечами. В этот момент по телевизору пустили срочный выпуск новостей с сообщением о том, что из колонии строгого режима сбежал опасный преступник. — Вот, ещё один. Вы посмотрите на его лицо! Сразу видно, что наркоман, — весомо сказала Мардж, отпивая из своего стакана виски. —… преступник вооружён и крайне опасен, — тем временем сказал диктор, — если вам известно о его местоположении, просим вас позвонить по телефону горячей линии… — Жуткие времена, уже и на улицу выходить опасно. — Надеемся, Сириус Блэк вскоре будет пойман и возвращён под стражу. Услышав имя, я вздрогнула и стала пристально разглядывать лицо на экране. Да, точно, ошибки быть не может — это тот человек, который много лет назад отдал меня Хагриду, а ещё… это мой крёстный. Дальше картинка сменилась и я снова смогла лицезреть рекламу шампуня, которая этим летом играла из каждого утюга.✟ ✟ ✟
В один из ничем не отличающихся от других дней, меня посетила школьная сова с письмом в клюве. Не успела я порадоваться тому, что Дурсли как раз сегодня решили запереть меня в комнате, в дверь постучался Дадли. — Выходи, мы идём выгуливать собаку, — крикнул он и шумно спустился по лестнице. Вздохнув, я засунула конверт в карман и тоже спустилась в прихожую, где кузен уже держал поводок Злыдня. — Пойдём, — сказала я им обоим и открыла входную дверь. Идти на улицу в такую жару совершенно не хотелось, но моего мнения никто и не спрашивал. Мы молча шли вдоль дороги, изредка останавливаясь когда пса умудрялся заинтересовать очередной куст. Это продолжалось до тех пор, пока на нашем пути не возник уже знакомый мне чёрный пёс. — Фу, он наверняка блохастый! — воскликнул Дадли, взглянув на великана как на грязь. — Не груби. Даже животным, — одёрнула я кузена, — и он не блохастый — я проверяла. Просто бродяга. Услышав последнее слово, пёс с довольным видом уселся на землю и почесал себя задней лапой. — Без блох, значит, — передразнил меня Дадс. — Так все собаки делают. Вон, посмотри на Злыдня. Как раз в этот момент бульдог тоже решил, что пришло время почесать себе спинку (или до чего он там дотягивается) и теперь с недоумением посмотрел на разглядывающего его Дурсля. — Он просто дурак, — презрительно ответил кузен. — Все мы немного того, — вздохнула я и почесала чёрного пса за ухом, — надо бы тебя помыть, дружок. — Мама ни за что не разрешит его оставить. — Я что, похожа на миссис Фигг? Мне уже существующего в доме зверинца хватает. — Тогда зачем его мыть? — Дадли выглядел озадаченным. — Чтоб чистым был. Немного подумав, я вытащила из кармана немного помятое письмо с Хогвартской печатью и надломила её. Внутри вопреки моим ожиданиям оказалось не два стандартных письма, а аж четыре. Одно со стандартным приветствием, одно со списком учебников, бланк с клеточками для выбора дополнительных предметов на случай, если за лето я передумала и решила заняться чём-то другим и… — Разрешение на посещение Хогсида? — прочитал кузен через моё плечо. — Хогсмида, книгочей. Это ближайшая к школе деревня, я была там один раз. Правда, она мне всё равно не светит. — Неудачница, — тут же передразнил меня кузен, отскочив подальше, чтоб не получить подзатыльник. — Я могла бы купить для тебя гору магических сладостей. Они гораздо вкуснее, чем обычные Сникерсы. — Врёшь. — А ещё там продаются конфеты со всеми возможными вкусами. Никогда не знаешь, что попадётся. — Ну да, клубника, яблоко или апельсин. — Нет, вкус на самом деле бывает любым. Возможно, тебе попадётся кокос или шоколад, а может, вкус травы или грязных носков. Директор, вот, постоянно получает ушную серу. — Врёшь, — продолжал стоять на своём Дадли, но его незаинтересованность явно давала трещину. — Ну, ты в любом случае их не попробуешь, если тётя не подпишет бумажку. А она точно не подпишет. Мда, скорей уж я поймаю Сириуса Блэка и всуну разрешение ему, чем получу подпись тёти Петунии. Лето всё тянулось, а я даже и не думала браться за домашние задания. Точнее, мне было просто некогда. Большую часть недели я проводила в Лондоне, записываясь и между делом давая короткие интервью, даже не запечатлевшиеся в моей памяти, а когда возвращалась на Тисовую улицу либо падала лицом в подушку, либо работала по дому. Едва у меня выдавалась свободная минута, как тётя Петуния тут же озарялась новым срочно-кошмарно-важным заданием, и снова всё по кругу. Дом-работа-дом и никакой теории по трансфигурации. Отпуск тётушки Мардж уже подходил к концу и меня наконец ожидала свобода от её комментариев в сторону моей кошмарной наследственности, но между мной и этим мгновением счастья была огромная пропасть длиной в два с половиной дня. Сущая мелочь, если не учитывать кошмарный характер этой дамочки. Вот и теперь мне пришлось сидеть с Дурслями в гостиной и терпеливо выслушивать комментарии нашей прелестной гостьи, а комментарии у неё были на всё. — Вы только посмотрите на эту прошмандовку! Её родители явно олигархи. Вот я бы ни за что не стала баловать такую маленькую стерву. Вы только посмотрите на её серьги, да это же целое состояние! Ни один родитель в здравом уме не позволит своему ребёнку надеть такое. Я оторвала взгляд от очередной библиотечной книги и посмотрела на экран, к собственному удивлению обнаружив там видео с записью одной из моих песен. Должна отметить, эта запись была снята не с бухты-барахты. Меня часа два наряжали перед тем, как пустить к микрофону, так что и белый парик, и лёгкий макияж на месте. При желании меня узнать можно, но сложно. — Уверен, юная Ария Эванс ещё не раз порадует нас своими песнями, — тем временем сказал ведущий и перешёл к обсуждению моих доходов, — подумать только, маленькая звезда в месяц зарабатывает до тысячи фунтов! И ведь это только начало творческого пути юной артистки. Кто знает, может, уже в следующем году всё изменится и она станет богатейшим ребёнком в стране. Я медленно повернула голову к тёте Петунии. — Сколько, говорите, стоила новая машина? Не то, чтобы я злилась, но я была крайне возмущена тем фактом, что от меня держали втайне мою собственную зарплату. Нет, я не против, чтобы Дурсли брали эти деньги, ведь они… растили меня больше десяти лет, но можно же было хоть купить мне новую одежду! Какого чёрта я всё ещё выгляжу так, будто сегодня утром сбежала из приюта безумных? Разочаровавшись в своих родственниках, я убежала из гостиной и спряталась в своей комнате, где как обычно царили мрак и разруха. В смысле, шторы закрывали меня от гадкого солнечного света, а на полу валялись книжки, которые я так и не успела прочитать. По пути мне послышалось, что тётушка Мардж что-то сказала насчёт моей школы, вроде, «надеюсь её бьют в этой школе Святого Брутуса», но мне было не до проклятий. Не потрудившись даже закрыть дверь в комнату, я завалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Ну что за жизнь! Только я подумаю, что быть ребёнком не так уж плохо, как мне подсовывают с десяток фактов опровергающих это суждение. Потом в мою комнату вошёл по-щенячьи любопытный Злыдень и принялся копошиться где-то в углу. Я совершенно не обращала на него внимания, пока не услышала тихий скулёж. — Что слу… чёрт, Злыдень! Пёс лежал на полу, свернувшись в подёргивающийся от боли клубочек. В мгновение ока я подползла к перекопанному им чемодану. Всё выглядело так, будто мои вещи только что побывали в смерче, а венчал эту картину пучок высушенных лютиков, которые, о удача, ядовиты для собак. — Ну ты, конечно, молодец, — вздохнула я и, с трудом подняв это чудо переложила его на кровать. Перспективы на будущее вырисовывались не радужные. Сначала Злыдень умрёт в адских муках, а потом мне то же самое устроит тётушка Мардж, взбешённая потерей своего лучшего производителя. Готовьте гроб и можете заранее устраивать поминки. Что самое ужасное, я даже не знаю, что делать. Мои зелья всегда оборачиваются полной неудачей, а просить у кого-то помощи бессмысленно. Обычный ветеринар ничего не сделает, так как мы попросту не успеем до него добраться, а писать кому-то из учителей… ну да «Профессор Снейп, у меня снова неприятности, не могли бы вы мне помочь?» так, что ли? Да он меня попросту пошлёт, если вообще получит это письмо. Стоп, я же в прошлом году покупала безоар. Мне это тогда показалось неплохой идеей и… святые угодники, если я сейчас смогу найти его в этом… беспорядке. — Попался! — я повертела в руке неровный чёрный камушек. Он был слишком большим для собаки, так что пришлось разломать его одним из зельеварческих ножей, и уже получившийся осколок пихать в пасть бульдога. К счастью, безоар подействовал и спустя всего несколько бесконечных секунд пёс расслабился. С тяжким вздохом я сползла по стенке на пол и зарылась пальцами в волосы. Никогда, никогда больше не оставлю эту чёртову дверь открытой. Это огромная удача, что безоар вообще помог, хотя я на это не особо надеялась. И ещё, надо будет купить новый нож, а то мой раскололся после столь изощрённых махинаций с лезвием.✟ ✟ ✟
Заполнив собой половину прихожей, тётушка Мардж прощалась с женой и сыном своего брата. Разумеется, по такому случаю все разоделись в дорогущие тряпки, а дядя Вернон ещё и щеголял часами скелетонами. Ой, я сказала «все»? Соврала — мне-то одежду в последний раз покупали… не помню, когда. — До свидания, тётушка Мардж, — я мило улыбнулась, не обращая внимания на недовольную мину самой тётушки, — хорошо доехать. Вот сейчас попрощаемся, и я, надеюсь, больше не увижу эту мегеру. Лет до семнадцати, а там уже магическое совершеннолетие и полная свобода действий. Перееду жить куда-нибудь в центр Лондона, займусь, наконец, своей жизнью… — Надеюсь, в этом году тебя будут наказывать строже, — изрекла перекати-Мардж, сощурив глаза, — глядишь, к концу средней школы научишься манерам. — Я закончила старшую школу два года назад, тётушка, — сохранять ангельское выражение лица было довольно сложно, но я справлялась, — я думала, вы знаете. — Замолчи, мерзкая девчонка, — вмешался мистер Дурсль, — тебе слова не давали. — Да, дядя Вернон. — Пойдём, Мардж, поезд не будет ждать вечно. — Конечно, Вернон. И два колобочка по очереди вышли из дома. За ними ковылял уже поправившийся после дегустации моих просроченных трав Злыдень. Едва машина скрылась за углом, тётя Петуния сразу же перестала махать и недовольно посмотрела на меня. — Ну наконец-то. Приберись в доме, Харриет. И чтоб всё сияло. — Да, мэм! — не скрывая радость, я отправилась в чулан за ведром и тряпкой. Уборка всяко лучше злобной тётушки.