Humanity

      В конце концов, напроситься в гости к Фабьену не стало такой уж проблемой. Тот, казалось, не отлип бы от своего человека больше никогда, если бы мог. Они сидели в милых кафешках и барах, и Фабьен держал его за руку, благосклонно принимая поцелуи и порой пробуя дарить их самому. Рэм любил трогать его волосы, пропускать длинные тёмные пряди сквозь пальцы, распускать их — Фабьен не так давно начал убирать их в хвост. Его подбородок был острее, чем он обычно бывает у людоедов — Рэму нравилось коротко касаться или удерживать за него прежде, чем целовать. Так он посылал определенный целовательный сигнал, чтобы Фабьен спрятал подальше свою людоедскую ипостась — так тот сам ему объяснил. На них оглядывались на улице, но не более, чем в своё время оглядывались на Бренна, выгуливавшего человеческого ребёнка. Ребенок несмышленный, его, может, вообще украли и вот-вот пустят на суп, а довольный парень, обнимающий за талию столь смертоносное существо, явно не выглядел будущей приправой. Наконец, Рэм вызвался проводить Фабьена до дома после ресторана, где честно пытался накормить своего людоеда поплотнее. Фабьен согласился без тени сомнения, будто совершенно нормально было тщедушному парню провожать до дома рослого и потенциально опасного не-человека. Согласился, но на крыльце настойчиво пригласил зайти. Без уважительного предлога, без чая (или с ним, как угодно) — просто зайти и всё. А Рэм и не заставил себя долго упрашивать. Он бывал в доме Фабьена и раньше, но не так часто, как тот у него дома. Логово Фабьена было обставлено в холостяцком минимализме, но вместе с тем и довольно уютно. — Чего ты желаешь, Рэми? Чай? Кофе? Меня? — Фабьен игриво поиграл бровями. Можно было бы обратить всё в шутку, но у Рэма вдруг пересохло в горле от возбуждения. — А можно? — тихо спросил он и смущённо прокашлялся. Он ожидал, что Фабьен посмеётся над ним или скажет что-то взрослое и отрезвляющее, но тот вдруг слегка покраснел скулами. — Конечно. Хочу тебя, — коротко сказал Фабьен, облизав взглядом его фигуру, и Рэм, отложив чайный пакетик, который, как оказалось, мял всё это время, притянул Фабьена к себе за бёдра. — Как тебе бы хотелось?.. — прошептал он ему в грудь, не дотягиваясь до шеи, куда так хотелось впиться губами. — Бренн тебе наверно говорил, он повёрнут на разного рода безопасности… Я предпочту нижнюю позицию, — шепнул Фабьен, наклоняясь, чтобы получить свой поцелуй. — Пожалуйста, не упоминай его, когда мы занимаемся этим, — Рэм усмехнулся, распуская ему волосы, — ты хочешь быть снизу, потому что беспокоишься за меня, или потому что тебе действительно так нравится? Фабьен провёл нечеловечески толстым языком влажную дорожку по его шее. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — с этими словами он, играясь, прикусил клыками его ухо, балансируя на грани дозволенного: сожми он челюсти чуть сильнее, и Рэм лишился бы уха. Вся кровь, что была в теле Рэма, от этих его слов устремилась прямо к паху. — Обожаю тебя, — пробормотал он, втянув Фабьена в глубокий поцелуй и легонько трогая языком острые клыки. — Пойдём в постель, — выдохнул Фабьен ему в рот, когда они отлипли друг от друга, — туда, — он потянул его за собой за руку. Рэм, у которого в голове не было ни одной пристойной мысли, ухватил его за упругую задницу. Фабьен обернулся на него и натурально облизнулся. — Да, детка… Потерпи немного… Рэм отвечал ему не менее голодным взглядом. Слава богу, голод в их паре был исключительно эмоциональный и тактильный. — Умираю — хочу попробовать тебя… — опустив Рэма на кровать и устроившись между его ног, Фабьен склонился к его паху. Налитой член Рэма с лёгкостью поместился на его языке. — Ты уже делал это? — спросил Рэм с долей опаски, разглядывая два ряда его зубов. — Да. Не переживай, я всегда помню про зубы, — длинный язык Фабьена оплел его член, пульсирующе сжимая. — О, чёрт… — простонал Рэм, запрокинув голову и запустив пальцы в его волосы. Облизав его от кончика до самых яиц, Фабьен приоткрыл рот пошире, чтобы случайно не травмировать зубами, и направил член себе за щёку, натягивая её и не сводя жадного взгляда с Рэма. — Фабьен, подожди. Я тоже хочу посмотреть, что у вас там за выдающаяся часть тела, — Рэм усадил его рядом с собой на кровать и расстегнул ему штаны. В руку ему ткнулся массивный тяжёлый орган, на котором Рэм даже не сумел сомкнуть ладонь. — Ого, и правда богатство… — удивился Рэм, стягивая штаны с его длинных ног окончательно. Откинувшись спиной на подушки, Фабьен развёл ноги в стороны, передав ему новокупленный тюбик со смазкой. Рэм всё не мог оторваться от его мощного члена. — Нравится, малыш? — шепотом спросил Фабьен, возбуждённо блестя серыми глазами. — Шутишь? — Рэм потянулся губами к людоедскому члену, одновременно протолкнув ему в анус палец. В его рот не влезла даже головка, но Рэм проявил инициативность, с жаром слизывая выступившую терпкую смазку, ввинчиваясь острым языком в дырочку уретры, прослеживая губами и пощипывая толстые вены. — Ты на вкус нечеловеческий, — прошептал Рэм, трахая его уже двумя пальцами, из-за чего из горла Фабьена вырывались тихие беспомощные звуки, которые невероятно распаляли Рэма. — Ты тоже непривычный. Но очень вкусный, — Фабьен красноречиво облизнулся. — Ты раньше не занимался этим с людьми? — полюбопытствовал Рэм, синхронно двигая обеими руками — одной в теле Фабьена, другой по его члену. — Не-а, — мотнул головой тот, тяжко дыша от накатившего возбуждения, — всегда хотел попробовать. Мне вообще-то не очень нравятся такие, как я. Но ты знаешь, люди неохотно трахаются с чудовищами. Гм… как правило. — Ну и извращенцы мы с тобой, — Рэм оставил последний поцелуй на головке его члена, лизнул живот, куснул тёмный сосок и наконец добрался до губ. — Ну же, трахни меня, — прошептал ему Фабьен в перерывах между поцелуями, — я готов. — Точно? — опасливо спросил Рэм, который боялся причинить малейший дискомфорт. — Рэми, милый, представь, меня трахали такой вот штукой без особенной подготовки, — Фабьен кивнул на собственный пах, — а ты так внимателен ко мне, что я скоро вознесусь с тобой на небеса. — Что? Они плохо с тобой обращались? — Рэм ощетинился в лучших традициях Бренна. — Людоеды не славятся нежностью, пирожок, — Фабьен пожал плечами, — даже в постели. — Но ты нежный, — Рэм чмокнул его в подбородок. — Они не ценят этого. Для них это слабость, — пробормотал Фабьен смущённо. — Ну и дураки, — заявил Рэм и навалился на него сверху, легко скользнув внутрь. Он боялся, что его размера не хватит, чтобы доставить удовольствие кому-то людоедских размеров, но Фабьен ахнул и подался навстречу ему, плотно сжав его мышцами. — Ты такой красивый… потрясающий… мой Фабьен… — в исступлении шептал он, толкаясь глубоко и медленно, растягивая сладкую муку. — Твой, малыш, твой… — простонал Фабьен, согнувшись, чтобы поцеловать его. Впившись в его губы, Фабьен витал где-то в райских облаках, пока не ощутил вкус, который был знаком ему слишком хорошо. Вкус человеческой крови. — О боже, — он отстранил Рэма от себя, со страхом вглядевшись в его лицо — Рэм быстро прикрыл ладонью рот, но кровь была уже на подбородке. — Я укусил тебя? Очень больно? — Фабьен с беспокойством попытался отвести его ладонь от лица. В этот момент Рэм выскользнул из него, присев на кровать. Возбуждение спало у обоих. — Покажи мне, Рэм. У меня есть аптечка. — Ты уверен, что моя кровь не… Ну, ты знаешь… — Рэм смутился. — Рэми, пожалуйста, не говори так. Ты ведь понимаешь меня лучше других, — Фабьен робко поцеловал его ладонь, под которой он прятал травму, — покажи мне, это может быть серьёзно. Рэм наконец отвёл руку от лица — губа была прокушена. — Ничего серьёзного, Фабьен. Почти не больно. — Прости меня, пожалуйста, — Фабьен засуетился, вскочил с кровати и, как был, голышом побежал искать аптечку. — Забей, милый. Жалею только о том, что мы прервались, — посетовал Рэм, которому Фабьен осторожно обрабатывал ранку. — О, я и мечтать не смел о том, что наш душка Рэми — такой сексуальный мачо в постели, — криво усмехнулся Фабьен. Руки его подрагивали. — Ты мечтал обо мне, м-м? — заинтересованно спросил Рэм, снова начав возбуждаться. — Кажется, меня ждёт ещё много открытий касательно твоей сексуальности, малыш… — Фабьен лёгкими касаниями стёр ваткой остатки крови и, не глядя, отбросил её на пол, принимая Рэма снова в свои объятия. Кровь Рэма и правда интересовала его лишь в качестве пульсации сердца его мальчика.