Академия ведьм

Весь мир театр, а люди в нём актёры. Агнесс усвоила это ещё в детстве. В любой ситуации она чувствовала себя, как актёр на сцене. Она прочитала множество книг и почти всегда играла роль какого-то персонажа, будь то королева или пастушка. И у неё это мастерски получалось. Высокий лоб, вздёрнутый носик, ярко-зелёные задорные глаза, тонкие, изящно изогнутые брови и светлые вьющиеся волосы. Пожалуй, её можно было назвать хорошенькой. Все шестнадцать лет её жизни четверть представителей противоположенного пола неизбежно влюблялись в неё. Был в ней какой-то магнит, который притягивал мальчиков и парней, как ярко зажженный фонарь летней ночью притягивает насекомых, но они точно также натыкались на невидимую преграду. Агнесс ни с кем не хотела сближаться, что, однако, не мешало ей кокетничать и заигрывать со всеми подряд. В настоящий момент Агнесс сидела в пыльном помещении, в котором помимо неё находились взрослый мужчина, двенадцать человек её возраста, среди которых затесался крайне симпатичный юноша. Его совсем недавно перевели к ним в класс, и его никто ещё толком не знал. Агнесс на секунду задумалась, затем выбор был сделан. Роль леди, сидящей на банкете за одним столом с мужем и при этом подающей знаки внимания другому мужчине, решила она. Агнесс подождала, пока он взглянет на неё, затем, приопустив веки, демонстративно отвела глаза и томно вздохнула. Её манёвры произвели нужный эффект. Это Агнесс поняла по чуть изменившемуся оттенку щёк. «Цвет едва начавшей созревать земляники, - с удовольствием констатировала она про себя, - обычно он предшествует записочкам с плохо зарифмованными стихами». И правда, юноша достал клочок бумаги из кармана и начал там что-то увлечённо строчить, время от времени поднимая глаза к потолку. Агнесс фыркнула про себя. «Никакой фантазии! Все они одинаковые!» А между тем, юноша закончил сочинять своё послание. Он скатал его в шарик и кинул его Агнесс. Она его поймала одной рукой. Движение получилось плавным и довольно изящным, удовлетворённо подумала она. Затем она одарила юношу игривым взглядом и смущённо потупилась (роль крестьянки, польщённой вниманием молодого принца). «А сейчас самое интересное» – подумала Агнесс, разворачивая записку. По мере того, как она читала строчку за строчкой, её лицо вытягивалось всё больше и больше, её лицо чуть-чуть побледнело и застыло. Только глаза бегали по строчкам. Когда Агнесс закончила читать, она на несколько секунд неподвижно смотрела в пространство перед собой, затем устремила взгляд на лицо юноши. Так мог бы смотреть на барана пастух, если бы баран вдруг заговорил и начал декламировать стихотворение, пританцовывая при этом на задних копытах и похлопывая передними в такт стихотворению. В ответ на этот взгляд юноша сделал плавный взмах рукой в горизонтальном направлении и слегка наклонил голову. Получилось что-то вроде «рад встрече с вами, сударыня». Учитель последние пять минут наблюдал за столь интересными проявлениями мимики и пантомимы. Если бы Агнесс посмотрела бы в этот самый момент на лицо учителя, на нём она бы увидела борьбу двух противоречивых чувств. С одной стороны, ему хотелось избавиться от всех этих негодных детей. И чем менее гуманным будет способ избавления от них, тем лучше. С другой стороны, он может потерять работу, и это будет печально. Он тяжело вздохнул. Второе чувство пересилило. «Значит так, голубки, в ближайший выходной день вы составите компанию Юпикее». Подобострастный смех учительских любимчиков прозвучал в воображении Агнесс, как барабанная дробь при оглашении приговора.