На глубине

— Где его дом? — обратился Шерлок к собравшимся. — Я покажу, — отозвался самый высокий и рослый из той компании русалов, что напали на кракена. Остальные его приятели тут же разогнали праздных зевак, организовав Шерлоку «коридор», сквозь который он и поплыл, бережно поддерживая Джона. Потерявший сознание русалёнок оказался довольно тяжёлым. Благодаря помощи этих ребят, что не только указывали дорогу, разгоняли любопытных, да ещё и выслали вперёд гонцов — предупредить маму Джона, дорога показалась Шерлоку куда короче, чем была. За время заточения он забыл, каково это — находиться в окружении стольких созданий, да ещё и не прятать лицо. Да и как спрячешь, если руки заняты? Было очень странно ловить на себе взгляды, полные сочувствия, и слышать предложения помочь. Хорошо, что всё внимание кракена было сосредоточено на русалёнке и он не особо смотрел по сторонам и не думал пока ни о чём больше. Вот они добрались. У дверей уже ждала полноватая русалка, очень похожая на своего сына. — Заплывай, Шерлок, — сказала она, будто они знали друг друга много лет и кракен был частым и желанным гостем в доме. В её голосе не было паники или злости. — Всем спасибо, дальше мы сами, — она мягко, но непоколебимо закрыла дверь из нескольких больших и довольно красивых ракушек, выгнутой, перламутровой стороной внутрь. — Вот сюда, — сказала женщина, — уложи его здесь. Кракен осторожно опустил свою ношу на поросший мягкими водорослями каменный валун — очень похожий на тот, что служил спальным местом ему самому. Мама Джона провела рукой по волосам сына: — Решился всё-таки… — Простите, — тихо обратился к ней кракен, — с ним всё будет хорошо? Русалка посмотрела на гостя такими же теплыми карими глазами, что были у её мальчика. — Надеюсь. Я сама никогда не использовала это зелье. Хочешь остаться, пока он не очнётся? — Был бы очень вам признателен. — Хорошо. Твоё имя я знаю, меня можешь называть Мэри. — Мне… мне жаль, что всё так вышло, Мэри. — Так — это как? — Что Джону пришлось… ему же пришлось сделать это? Вложить свою любовь в это… это… — кракен коснулся руками лица. Водил по нему снова и снова, ещё не веря. Мэри вздохнула. — Ты не рад, что он полюбил тебя? — Что?! Нет! Я… вы знали? — Сын — всё, что у меня есть. Я старалась наладить с ним такие отношения, чтобы знать о его жизни. — И… вы не против, его… отношений со мной? Созданием не только другого вида, но ещё и одного с ним пола? Во время этой беседы мама Джона придвинула к лежанке сына пару покрытых длинными прядями водорослей коряг, жестом указав кракену, что он может сесть по одну сторону от её мальчика, сама же устроилась по другую. — Я вижу, что мой сын счастлив в этой любви. То, что он рассказывал о тебе, наводило на мысли, что его избранник просто замечательный. А вид и род… Вот я была в паре с существом своего вида и противоположного пола, как положено… Любила его так, что заходилось сердце. Сделало ли это меня счастливой? Нет… Я живу свой век одна, брошенная, никому, кроме Джона, не нужная. — Мэри… — После того, как его отец уплыл, я старалась, пыталась найти себе пару. В те годы я была ещё ничего, что лицом, что фигурой… Но русалка с «довеском» не особо ходкий товар, когда океан полон юных и свободных. Если у вас взаимная любовь и вы сможете пронести её подольше, чем удалось мне, я буду только рада. — Мэри… Вы удивительная. Мне жаль, что во всём океане не нашлось русала, что сумел бы рассмотреть это. Я люблю вашего Джона. Очень сильно. Но… но теперь… он теперь… разлюбит меня? Насовсем? Русалка вздохнула. — Увидим, Шерлок. Сама не знаю… Это лекарство, оно… — женщина не успела договорить. Джон, чуть застонав, открыл глаза. Кракен смотрел на русалёнка, полный тревоги. Что, если Джон не только разлюбил, но и вообще забыл его? Но нет. В тёплых карих глазах не было удивления или испуга. — Шерлок… С тобой всё хорошо? Они не успели поранить тебя? — Нет, — кракен осторожно протянул руку и чуть погладил чешую на хвосте возлюбленного. — А ты сам как? Джон осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям. Посмотрел на маму, чуть виновато улыбнулся ей. Положил ладонь на гладящую его руку кракена. — Ещё сегодня утром я не представлял, как это — не любить тебя. Сейчас… знаю. Сердце Шерлока будто рухнуло в самую глубокую и тёмную бездну, куда не отваживались соваться самые страшные обитатели его владений. — Джон… Русалёнок опустил голову. — Прости. Я помню, как весь пылал при одном взгляде на тебя, но теперь в моём сердце лишь безбрежная пустота. Я… я помню всё, но… но… — Но ты хочешь, чтобы я уплыл? — с трудом проглотив горький комок в горле, выговорил Шерлок, вспоминая, как отец Джона оставил его маму. — Нет! Нет! — русалёнок даже качнулся вперёд для большей убедительности, — не уплывай, пожалуйста! Я… может, у меня выйдет, снова?.. — он повернулся к матери, ища у неё подтверждения своим надеждам. Мэри вздохнула. — Оставлю вас одних. Поговорите. Если что — я в огороде. А ты оставайся, Шерлок. Места у нас хватит. Кто знает, может у вас и вправду получится то, что не выходило у других. Всё однажды бывает в первый раз. Когда русалка уплыла из домика, закрыв за собой дверь, Шерлок, провожавший её взглядом, обернулся к Джону. — Можно я обниму тебя? Русалёнок кивнул. Успокоенно вздохнул в сильных руках и щупальцах своего кракена. — Джон… ты говорил, что у русалок возникает довольно сильная связь с первым партнёром. Что скажешь, если мы попробуем? Вдруг это поможет? — Шерлок… не сердись, но я… я не хочу. Ты… я помню, как не мог оторваться от тебя, но сейчас… мне вот совсем не хочется. И соединять свою судьбу с существом, к которому я равнодушен, не хочется тоже. Ох, — Джон прикрыл рот ладонью. — Что же я такое говорю? Шерлок… я не хотел тебя обидеть! Я… Я сам не понимаю, что со мной. — Ничего. Всё хорошо, Джон, — кракен осторожно гладил русалёнка по голове и спине. — Твоя любовь не погасла. Ты отдал её, чтобы спасти меня, и спас. Но пусть любовь родится снова! Я буду рядом. Буду здесь. И очень сильно постараюсь. Уверен, всё выйдет. Ты снова полюбишь меня, хороший мой! Русалёнок ничего на это не ответил, только ещё раз вздохнул.