Когда сходятся пути.

Геральт унылым взглядом провожал окружающий пейзаж. По ощущениям они шли уже порядка двух дней, и ему начинало казаться, что они ходят по кругу. Всё те же безжизненные заросли колючих кустарников, всё та же мертвая почва под ногами и полог кровавого неба над головой. Определенно, если и существовал мир, где души обречены на скитания в бесконечных муках – это был он. Единственное, что хоть как-то радовало в сложившейся обстановке – на них никто больше не нападал. Геральт уже не был так уверен в собственных силах. Не после всего, что он здесь видел. Несмотря на лёгкую усталость, чувствовал он себя уже гораздо лучше. По крайней мере, перед глазами больше не маячили странные, диковатые, а порой и вовсе ужасающие картины. Геральт не знал, остался ли Детлафф с ним после того, как он наконец смог заснуть, но это уже было не так важно. Кошмарных снов он больше не видел. То ли в подсознании к тому времени успело исчерпаться всё вдохновение, то ли оно просто испуганно отступило, признавая, что рядом с ним наяву находился куда более жуткий кошмар. Усмехнувшись своим мыслям, он украдкой покосился на идущего рядом вампира. Сейчас этот жуткий кошмар был явно недоволен тем, что ему приходилось передвигаться столь плебейским способом, и всем своим видом показывал, как сильно ему это претило. Геральт не мог не признать, что выглядело это весьма презабавно. Они оба, должно быть, выглядели забавно. В порванной одежде, грязные и взъерошенные, как новиградские бродяги. Ему, в общем-то, было плевать – ведьмаку ли жаловаться на подобные полевые условия? Он большую часть своей жизни провёл то выслеживая накеров в сточных каналах, то ночуя в конюшне на постоялом дворе. А вот образ мрачного, статного аристократа, которого из себя вечно строил Детлафф, сейчас трещал по швам, как набитые до верха седельные сумки. – Мы так и будем молча идти? – Спросил ведьмак, уже порядком устав от собственных размышлений. – Может, расскажешь что-нибудь? О себе, например. Детлафф обернулся, смерив его всё тем же недовольным взглядом. – Что именно ты хочешь знать? – Даже не знаю... Больше, чем знаю сейчас? – Мне всю биографию тебе рассказать? – Язвительно бросил вампир. Геральт коротко рассмеялся, на секунду представив, как это могло бы выглядеть. – Сомневаюсь, что ты и правда это сделаешь. Давай лучше сыграем в игру: я задаю тебе вопрос, ты на него отвечаешь, а потом ты можешь задать вопрос мне. – Нам обязательно трепаться всю дорогу? – Да. Я ответил на твой вопрос. – Геральт откровенно забавлялся. Нет, он никогда раньше не относил себя к любителям болтать без остановки, это всегда было прерогативой Лютика, но сейчас почему-то совсем не хотелось молчать. – Ты всегда жил в Туссенте? Тишина в ответ ясно дала понять, что отвечать ему Детлафф не собирался. Но Геральт не планировал сдаваться так просто. – Тебе что, язык отрезали? Брось, Детлафф, это всего лишь игра. Обещаю не задавать скользких вопросов. Очевидно смирившись с тем, что Геральт от него не отвяжется, вампир обреченно вздохнул и всё же ответил. – Нет. Я много где жил. Зачем мы играем в эту глупую игру? – Мне скучно. И потом, ты знаешь обо мне достаточно, а о тебе Регис мне почти ничего не рассказывал. По-моему, это нечестно. У тебя есть семья? – Была. Давно. И что же тебе рассказывал обо мне Регис? – Да мало что, на самом деле. Что ты помог ему регенерировать. Что ты бываешь совершенно невыносимым, и временами даже ему сложно тебя понять. Что ты хочешь казаться злым, но у тебя благородное сердце. Что ты избегаешь людей. Почему ты их избегаешь? – Потому что все они – лживые и заносчивые ублюдки. – Геральт фыркнул. Нет, он не будет снова начинать этот спор. – Почему ты встал на мою сторону? – Я уже говорил. Потому что думал, что поступаю правильно. Потому, что не считал тебя единственно виновным. Ты хотел, чтобы я поступил иначе? Детлафф не поторопился отвечать, и Геральт невольно задумался, как могли повернуться обстоятельства, если бы они всё-таки сразились в ту ночь. Вероятно, он был бы мёртв уже после первой минуты боя, хотя, может, и нет... Геральт не мог сказать точно. Конечно, он привык доверять Регису, но кровные узы – это всё-таки нечто большее, чем просто приязнь. В любом случае, проверять ещё раз у него не было ни малейшего желания. – Я не знаю. – Спустя какое-то время ответил вампир. – Тогда – возможно. Сейчас не уверен. Почему, после всего, ты решил остаться в Туссенте? Теперь наступает черёд Геральта надолго замолчать. Это была одна из тех запретных тем, о которых Геральт старался не вспоминать, или не размышлять слишком долго во избежание неприятных ощущений где-то в груди. Пожалуй, в его жизни подобных тем и вовсе скопилось уже столько, что ещё немного, и проще будет перестать думать совсем. Хочется малодушно соврать, но он, вроде как, сам всё это предложил... – Потому что не хотел возвращаться, – нехотя отвечает ведьмак. – Потому что все, кто мог ждать меня дома, умерли или уехали. Каждый раз, когда Геральт вспоминает Весемира, в его сердце что-то обрывается. Кажется, старый ведьмак всё на свете пережил, вот только не самого Геральта с его Предназначением. И смерть наставника служит отличным напоминанием, что всё, к чему бы он ни прикасался, обращается в прах. Настроение ведьмака начало падать окончательно. – Кем был тот вампир, которого ты убил? – Он не был моим другом или врагом, если именно это тебя так интересует. Я знал его недолго. Почему ты об этом спрашиваешь? – Потому, что Регис говорил мне, что кодекс запрещает вам убивать своих. Что это преступление наказуемо. Что тебе за это будет? – Изгнание. Возможно, смерть. Всё индивидуально. Тебя это волнует? – Вампир не раздумывает ни секунды, и Геральт злится на то, с каким показным равнодушием произнесены эти слова. Вспыхивает, как от Игни. – Да, чёрт возьми, меня это волнует! – орызается ведьмак. – Ты прикончил его из-за меня. Почему ты вообще так спокойно об этом говоришь? Детлафф если и был удивлён пылом его реакции, то виду не подал, а только посмотрел, как всегда, со смесью жалости и презрения. Из всего арсенала его взглядов этот Геральт ненавидел больше всех. Он одёрнул себя, сам не понимая, с чего так завёлся. Если уж быть до конца откровенным, Геральт и не рассчитывал на счастливый финал, как и на то, что они вообще смогут отсюда выбраться. Вот только если он позволит надежде угаснуть окончательно, то смысл в дальнейших действиях отпадёт сам собой. Можно будет ложиться и помирать прямо здесь. – Если ты винишь себя – не стоит. – Всё тем же ровным тоном ответил вампир. – Это был мой выбор. Я говорю так потому, что мне наплевать, что со мной будет после всей этой истории. Не стоит утруждаться и делать вид, что для тебя это имеет значение. Вот только это имело значение. Для него – имело. Геральту хотелось это сказать, хотя бы попытаться, только что толку, если вампир всё равно его не услышит. С ним в принципе невозможно было разговаривать, если он пребывал в плохом настроении, что, в свою очередь, означало почти всегда. Помнится, Йен когда-то говорила о нём самом точно так же. Сейчас он ей даже почти сочувствовал. Дальнейший путь вновь проходил в молчании. Детлафф с ним больше не заговаривал, да Геральт и сам не рвался. Нормальной беседы всё равно не получится. Окружение по-прежнему не вызывало ничего, кроме тошноты, разве что растительность со временем становилась всё реже, а дорога – шире. Спустя какое-то время ведьмак даже смог разглядеть на горизонте странное возвышение. Острые скалы вдали уж слишком сильно походили своими очертаниями на дворцовые своды. – Ты ведь тоже это видишь? – Геральт искренне надеялся, что ему не мерещилось. Детлафф молча кивнул. Похоже, здесь действительно жили разумные существа. Оставалось надеяться, что они были настроены миролюбиво или хотя бы нейтрально, – хотя в миролюбии здешних существ Геральт уже совершенно небеспричинно не был уверен. На привал они больше не останавливались, решив дойти до конца, и совсем скоро дорогу им преградили каменные ворота, вдоль и поперёк исписанные незнакомыми глифами. Они возвышались на добрую сотню футов, и с боков упирались в неприступные скалы. Геральт при всем желании не представлял, как их можно пересечь. – Сможешь туда проникнуть? – Вряд ли. Я чувствую здесь магический барьер, – как-то отстранённо ответил ему Детлафф, с интересом изучая подозрительные символы. Ведьмак изумлённо уставился на него. – Барьер от вампиров? – Надо полагать, от всех, кто так или иначе может проникнуть внутрь. Геральт отмахнулся от нарочито небрежного тона, не желая снова вступать с ним в конфронтацию. Взгляд привлекла заросшая мхом и грязью табличка. Он протер её рукавом. Надпись порядком истёрлась от времени, но, тем не менее, текст был вполне читаем.

Ступивший однажды уже не вернётся Закрыты ворота отнюдь неспроста За право войти расплатиться придётся И плата за это довольно проста Она оскверняет, она искупает Она есть начало, она и конец Исток реки жизни, соцветие смерти На саване белом багровый венец

– Что-то мне уже не хочется туда идти, – поморщилсяя ведьмак. Как белый день было ясно, что за этими дверьми их не ждало ничего хорошего. – Ты видишь другие варианты? Вариантов Геральт не видел. Небо становилось темнее, что, несомненно, свидетельствовало о скором наступлении ночи. Идея остаться без укрытия нисколько не прельщала. Он снова взглянул на табличку. Умение разгадывать загадки никогда не было его сильной стороной, но сейчас Геральт не сомневался, что знал ответ. Он тяжело вздохнул и вытащил из правого сапога охотничий нож. Кто вообще придумывал всю эту ересь с кровопролитиями? – Ты первый. – Вампир, пренебрежительно покосившись на предложенное ему орудие, демонстративно отвернулся и полоснул когтями себя по ладони. Геральт обреченно возвёл глаза к небу. – Позёр. Как только Детлафф коснулся окровавленной рукой ворот, створки тут же заскрипели и сдвинулись с места, обсыпав их пылью и градом каменной крошки, но образовавшейся щели явно было недостаточно, чтобы сквозь неё пролезть. Геральт отряхнулся, втайне радуясь, что им не прилетело по головам чем-нибудь потяжелее, и повторил жест вампира. С мерзким скрежетом проход открылся ровно настолько, чтобы в него можно было войти. Собравшись с духом, он шагнул внутрь. Детлафф вошёл следом. От ворот вела узкая дорожка, выложенная мелкой брусчаткой. По обеим сторонам от дорожки возвышались грубые каменные бараки, чем-то отдалённо напоминавшие их укрытие в лесу. Если бы не наличие окон, их и вовсе можно было принять за груду булыжников. Покосившиеся крыши и облезлые ставни навевали тоску. Слишком мрачно, чтобы надеяться, что их тут встретят с распростёртыми объятиями. Ни людей, ни кого бы то ни было Геральт не видел, зато отчётливо слышал доносившийся издалека шум. Он нарастал по мере их приближения, пока они не оказались на подобии рыночной площади. В самом её центре высился помост, какой обычно возводят для публичной казни. Так и оказалось. На растянутой дыбе корчилось странное создание. Существо было небольшим, едва ли достало бы ведьмаку до плеча. Полностью синяя кожа уже была порвана в нескольких местах, и чёрная кровь медленно стекала на помост. Возле него, в тёмной непроницаемой маске, стоял человек или кто-то очень похожий на человека. В руках он держал увесистый кинжал, отсвечивавший теми же знаками, что были нацарапаны на воротах. Наверное, это был местный палач. Толпа внизу гудела и улюлюкала. Густой смрадный запах, стоявший в воздухе, провоцировал тошноту. К чему была столь излишняя жестокость, Геральт не представлял. Орудие в руках инквизитора ясно давало понять, что в живых существу не остаться, так зачем было всё усложнять? Человек в маске поднял клинок вверх, и толпа стихла. – Ирза из клана Серебряных копий. За нарушение триста двадцать четвёртого пункта из свода правил и убийство герцога Мэй Лина ты приговариваешься к смертной казни. Что-то в его голосе ведьмаку показалось знакомым. Но вот что, он пока не разобрал. Толпа вновь восторженно загудела. Палач произнёс какие-то странные слова на неизвестном языке, сталь ещё ярче запылала рунами, и его нож прорезал кожу существа с противным шипением. Края образовавшейся раны оплавились, ноздри забил отвратительный запах палёной кожи. Существо завопило. Он отвернулся, не желая дальше на это смотреть. Через непродолжительное время всё стихло, и толпа начала расходиться. Геральт вдруг с ужасом осознал, что они остались на площади одни. Человек в маске обернулся, явно заинтересовавшись незнакомцами, сунул за пояс кинжал и направился к ним. Геральт с трудом подавил в себе желание отступить назад. Инстинкты буквально вопили ему об опасности. Он выхватил меч, и тут же с обеих сторон возникли массивные, будто сотканные из теней, существа. Геральт даже замахнуться не успел – невидимая сила пригвоздила его к земле, скрутила, опустив на колени. Он обернулся на Детлаффа – тот и не пытался сопротивляться. Да что тут вообще творилось? Палач подошёл ближе, стянул с себя холщовую маску. Эту мерзкую ухмылку Геральт никогда бы не смог забыть. – Геральт из Ривии. Белый волк. Вот так встреча. Больше всего на свете Геральт хотел бы проснуться и забыть всё, как страшный сон. Перед ним собственной персоной стоял Вильгефорц. Ведьмак был абсолютно уверен, что убил его при штурме в замке Стигга. Он отлично помнил победный взмах стали, помнил, как с гулким звуком покатилась по плитке его голова, после того, как сам Геральт её отрубил. А теперь тот стоял перед ним живее всех живых, и от этого становилось дурно, как от ожившего кошмара. – Значит, ты всё-таки погиб? Ну что ж, никому ещё не удалось избежать смерти в конце концов. – Геральт попытался вырваться, и у него ничего не вышло. Можно было ожидать. Чародей, наблюдая за его потугами, ухмылялся всё шире. – Покорнейше прошу вас простить моё недоверие, – он кивнул на призраков. – Времена нынче пошли неспокойные. Эти ребята шутить не будут, советую вам их не злить. Как же Геральт его ненавидел. Он ненавидел его так сильно, что готов был убивать ещё сотни, тысячи раз, лишь бы стереть этот образ из памяти. Жаль, сегодня удача определённо была не на его стороне. – Не морочь мне голову, Вильгефорц, – зашипел ведьмак, прекращая бесполезные попытки освободиться. – Что ты здесь делаешь? Что это вообще за место? – А ты ещё не понял? – Чародей развёл вокруг себя руками. – Это царство мёртвых, ведьмак. Твоё последнее пристанище, если так тебе будет угодно. Конечно, Геральт догадывался. Не мог иначе. Он думал об этом с того самого момента, когда они впервые здесь оказались, но услышать тому подтверждение из уст заклятого врага... К такому он определённо не был готов. Вильгефорц скалился с таким нескрываемым удовольствием, словно только что получил титул герцога Нильфгаардской Империи, и Геральт абсолютно уверен, что это не сулило им ничего хорошего. – Признаться честно, я несказанно рад нашей встрече, Геральт. Так редко выпадает шанс увидеть гостей из прошлого. – Не могу сказать того же. Я надеялся, что ты сдох окончательно. – Чародей укоризненно покачал головой, не переставая мерзко ухмыляться. – Весьма неразумно в твоём положении вести себя столь неподобающе, но так и быть, я великодушно прощаю твою дерзость. На первый раз. Как старому приятелю. – Он вдруг хлопнул себя по лбу и абсолютно безумно расхохотался: – Ох, и правда, где же моё гостеприимство? Небрежный взмах рукой, и тени покорно разошлись в стороны. Геральт поднялся с колен, пытаясь совладать с эмоциями и не начать снова яростно размахивать мечом. Детлаффа, однако, чародей отпускать не спешит. Они смотрят друг на друга остро и недоверчиво. Так, словно общаются ментально. Невооружённым глазом видно, что чародей чувствует в нём угрозу. В нём, не в ведьмаке – и это задевает до обидного. Геральт уже собрался высказать всё, что думает об этих их гляделках, как вдруг Детлафф еле заметно кивнул, и Вильгефорц, с усмешкой покосившись на ведьмака, тут же дал команду стражам его отпустить. Сказать, что Геральт был в бешенстве – это ничего не сказать. – Ну что ж, раз мы все друг друга поняли, предлагаю вам остановиться у меня, – нараспев произносит чародей. – Отказ я, как понимаете, принять не могу. Стражи незримой массивной тенью провожают их в левое крыло замка, останавливают возле двери. Вильгефорц, к великой радости ведьмака, растворяется в лабиринте коридоров. Комната на первый взгляд показалась ему нежилой. Высокий потолок венчал тяжелый канделябр с сотней истлевших наполовину свечей. Камин был покрыт толстым слоем сажи и пыли: видимо, его не разжигали очень давно. Очертания предметов расплывались, стоило подойти к ним ближе, наполняя всё вокруг ещё большей нереальностью. Иллюзия, думает Геральт. Ну, конечно, чародей – мастер иллюзий. Стоило ли надеяться, что могила его исправит? Он плюет на всё, вылетая из комнаты, наталкивается в коридоре на Детлаффа и буквально силой затаскивает внутрь. – Какого чёрта ты творишь? Почему ты им так легко сдался? – Геральт абсолютно не соображает, что делает. Вдавливает Детлаффа в стену, стискивая за плечи, и угрожающе нависает сверху. Вампир едва заметно морщится, явно возмущённый его поведением, но не сопротивляется, и Геральт бы обязательно удивился этому, если бы не накрывающая, от всего происходящего, паника. – Регис уже встречался с этими существами в Эст Тайяр. Сражаться было бы... неразумно. – О чём это ты говоришь? – Во время своего отъезда Регис воспользовался древним эльфийским ритуалом, чтобы призвать некую сущность, способную ответить на его вопросы. Откликнувшимся на зов оказался хранитель. Эти стражи - что-то вроде его проявлений, первородные и могущественные существа. Против них у нас ни единого шанса. – Геральт неверяще смотрит на него, недобрым словом поминает самого Региса. – Может быть, ты скажешь ещё что-нибудь, что мне стоит знать? – Я думаю, тебе стоит ему подыграть. – Да ты, должно быть, шутишь? – Геральт уверен, что ослышался, округляет глаза, совершенно не задумываясь о том, как выглядит со стороны. По одному взгляду на Детлаффа становится понятно, что нет, шутить он не собирается. – Сам подумай. Стражи защищают его по какой-то причине. Стоит узнать получше, что здесь происходит, раз уж твоя ведьмачка не спешит возвращаться. Снаружи всё равно оставаться бессмысленно, ты не выживешь там. – Здесь мы точно не останемся, – рычит ведьмак. Какая-то часть его понимает, что Детлафф прав, что Геральт ведёт себя неразумно, но ненависть перекрывает здравый смысл. Это же Вильгефорц, стрыга его задери. Он ни за что не станет пресмыкаться, даже фальшиво изображать покорность, только не перед ним. Как жаль, что его мнение, похоже, никого не интересует. – Ты думаешь, мне всё это нравится? Я не менее твоего желаю разорвать его тело на мелкие кусочки, но даже ты должен понимать, что сейчас придётся действовать иначе. Слово "стратегия" тебе не знакомо? Геральт понимает, отлично понимает, но в то же время ловит себя на мысли, что с удовольствием сейчас съездил бы вампиру по роже. Разочек-другой. Просто чтобы не выделывался. Только остатки инстинкта самосохранения удерживают его от этого опрометчивого шага. – С каких это пор ты стал такой рассудительный? – Язвительно оскалился ведьмак, будучи не в том состоянии, чтобы следить ещё и за языком. Молчать он уж точно не собирается. – Помнится мне, раньше за тобой такого не водилось. – Слова достигают своей цели незамедлительно. Детлафф дёргается, как от пощечины, и в его глазах разгорается еле сдерживаемая ярость. – А что тебя в этом удивляет? Ты привык, что я веду себя, как неуравновешенный кретин? Ты ничего обо мне не знаешь. Даже не пытайся возомнить, что это не так. – В голосе вампира звучало всё меньше человеческих интонаций. Не то чтобы Геральта это пугало, но инстинктивно он всё же делает шаг назад. – Если ты со мной не согласен – вперёд, предлагай свой план. Уверен, у тебя идей предостаточно. Идей у самого Геральта, как назло, ни единой. Он злится. Злится на сложившуюся ситуацию, на свою судьбу, на себя и на вампира тоже. В основном потому, что тот прав. А чего он, собственно, ждал? Что он вообще знает о нём, кроме истории с Сианной, пары скромных реплик по пути сюда, и расплывчатой информации от Региса? Детлафф хоть и являлся полной противоположностью спокойного и рассудительного вампира, был немногим младше его, и уж наверняка повидал не меньше. По-хорошему, он и вовсе мог оставить его уже давно, и Геральт бы вряд ли прожил здесь дольше пары часов. – Ну что ж, твой план просто отличный. – Выплёвывает ведьмак, из вредности не желая оставлять за ним последнее слово. – Не забудь напомнить мне о нём ещё раз, когда нас обоих здесь прикончат, просто из удовольствия. Детлафф уходит, не дослушав его и до половины. Чудесно. Геральт останавливать его не собирается. Пусть катится ко всем чертям. Он с силой швыряет мечи в угол и опускается на кровать. Это всё не кончится хорошо, ведьмак в этом уверен. Но что остается делать? Бежать бессмысленно, да и куда? Если они не сумеют осуществить задуманное, то им и вовсе некуда будет возвращаться. При мысли остаться здесь навсегда его накрывает отчаяние. Цири, Цири... лишь бы с тобой всё было хорошо. Несмотря на поганое настроение, тёплой воде Геральт искренне рад, как и чистой одежде. К моменту, когда он выходит из ванной, камин уже чудесным образом оказывается разожжён, и мягкие отблески пламени ласкают взгляд. Почти уютно. Вся комната преобразилась: нет больше налёта старости, краски стали ярче, исчезла грязь и пыль. На прикроватном столике стоит еда и вино, и Геральт смотрит на них недоверчивым и смущённым взглядом узника, приговорённого к смертной казни. В том, что он не волен самостоятельно отсюда уйти, ведьмак не сомневается, и совершенно не понимает, к чему все эти расшаркивания. С чего вдруг проявлять подобную заботу и гостеприимство? Логичное объяснение этому находится почти сразу. Пока Вильгефорц считает ведьмака покойником – и абсолютно не видит в нём угрозу, скорее, интересную игрушку. Внутренний голос не перестаёт твердить, что сейчас это очень даже на руку и, скрипя зубами, Геральт всё-таки вынужден с ним согласиться. К еде он даже не притрагивается, но, после недолгих раздумий, открывает бутылку. Он точно рехнётся, если ещё хоть полдня пробудет здесь трезвым. Алкоголь приятно обжигает горло, да только заканчивается до обидного быстро и не приносит абсолютно никакого облегчения. Проворочавшись на кровати без сна и покоя какое-то время, Геральт всё же решает выйти наружу. Длинный коридор утопает во мраке, и даже с ведьмачьим зрением ориентироваться в пространстве получается с трудом. В самом конце виднеется слабый огонёк света, и он направляется к его источнику – им оказывается открытая веранда. С неё, как на ладони, просматривается весь город. Небольшой, но такой же мрачный, как и всё остальное. Дома, стоящие внизу, еле видны, хотя Геральт точно помнит, что они не поднимались к твердыне так уж высоко. До него не доносится снизу ни единого звука, и это должно беспокоить, но, вопреки всему, странным образом успокаивает. В какой-то момент ему даже начинает казаться, будто сам замок – живой, и реагирует на своих постояльцев, подстраивается под них, стараясь угодить. Мысль не успевает до конца сформироваться и медленно гаснет в накатывающей апатии. Геральт садится на холодное ограждение, свесив ноги на улицу, абсолютно невидящим взглядом смотрит перед собой, прокручивает в мыслях события последних дней. Как они могли так крупно облажаться? – Не спится? – Геральт совершенно не слышит приближающихся шагов, и от неожиданности не падает вниз лишь благодаря вовремя ухватившей его руке. – Ты нарочно всегда ко мне подкрадываешься? – Я не виноват, что у тебя проблемы со слухом. Издёвку в его голосе ведьмак предпочитает пропустить мимо ушей, и в который раз ловит себя на мысли, что Регис ему просто-напросто потакал. Он прекрасно знал, что Геральт его не учует и заботливо сам заранее объявлял о своём прибытии. Об остальном и речи не идёт. Геральт не знает, что теперь испытывает к нему сильнее – благодарность или раздражение. – Забудь, я просто задумался. – С каменным лицом он занимает более безопасное положение на широком подоконнике. Детлафф садится рядом, игнорируя его недовольство. – О чём? Желания разговаривать у Геральта - никакого. Он глубоко вздыхает и прикрывает глаза, задумываясь, насколько болезненным окажется падение с такой высоты, если он сейчас прямым текстом пошлёт вампира куда подальше. Наверное, весьма болезненным. Жаль, ведьмаки не умеют летать. Детлафф не иначе как кожей чувствует его настрой – больше ничего не говорит, смотрит куда-то перед собой, и Геральт, поторговавшись с собой ещё немного, безнадежно смиряется, что всё равно ему этого не скажет. – Я думаю, что это именно то место, о котором говорил Регис, – произносит ведьмак. – Отколовшийся после сопряжения, чёртов проклятый мир. – Да, я тоже об этом подумал. – Если всё так, значит и Сианна должна быть здесь. – Геральт не может молчать. Не может не думать, что виновница всех их злоключений, скорее всего, где-то рядом, и рано или поздно им придётся что-то предпринять. Ведь за этим, собственно, всё и затевалось. Детлафф морщится от одного только упоминания. – Вполне вероятно. – Ты ещё любишь её? – Геральт сам не понимает, как слова слетели с языка. Просто взяли и слетели. Наверное, он подцепил от Лютика какую-то заразу. С прискорбием думает, что падения ему всё же не избежать. Забавная, глупая смерть. Детлафф же никуда его не скидывает, а просто невесело усмехается и качает головой, вот только в глазах уже нет насмешки: всё затопила ледяная тоска. Они так и сидят молча – каждый погружен в свои мысли, наблюдая, как далеко внизу гаснут один за другим огни, и Геральт уже жалеет, что спросил. Старательно убеждает себя, что ему есть до этого дело только потому, что неуместные сейчас чувства могут помешать их планам. – Не после всего, что она сделала, – лишь спустя какое-то время отвечает вампир, и Геральт говорит себе, что не должен обращать внимание на то, насколько неуверенно звучат эти слова. На самом деле, думая про все эти неуместные чувства, Геральт уж точно не имел в виду свои. Потому что он и сам уже не знает, что к нему чувствует. Раздражение в большей степени, но в то же время интерес, благодарность, возможно, даже сочувствие. Понимание. Когда-то и Йен крутила им, как хотела. Геральт пытается оправдать себя тем, что он-то смог её простить. Легче не становится. Ведь он, вроде как, и не любил её по-настоящему. Как он может судить о том, чего в жизни не испытывал? Геральт снова начинает злиться. Злиться, что не может перестать обо всём этом думать. Какое-то безумие. Подумать только, он провёл наедине с Детлаффом меньше недели, и уже сомневается в собственной вменяемости. Не удивительно, что у него нет друзей. Внутренний голос безжалостно предлагает пересчитать по пальцам одной руки своих. Хватает двух. Геральт мысленно перечисляет все известные ему проклятия. Алкоголь уже выветрился из головы, и его было недостаточно. Ведьмак как никогда жалеет, что не успел вовремя уснуть. Теперь ему это точно не светит. Хочется пойти, запереться в своей камере и не вылазить до скончания времён. – Выпить не хочешь? – Совершенно неожиданно для него спрашивает вампир. Геральт даже на какое-то время теряется с ответом. Не то чтобы предложение не было заманчивым, совсем наоборот, вот только он совсем не уверен, что сейчас это хорошая идея. С другой стороны, что он, собственно, теряет? Ночные кошмары вполне могут его подождать. – Если ты угощаешь, – недолго раздумывая отвечает ведьмак. Детлафф в ответ ухмыляется совершенно по-человечески. Нет, Геральт определённо ничего не теряет.