Когда сходятся пути.

В пылу сражения это ощущалось иначе. Тогда в крови бурлил адреналин и смертельный яд, а его противники не собирались аккуратничать, пронзая кожу, впрочем, мгновенно отстраняясь из-за обжигающей и коварной смеси трав. Сейчас всё было совсем не так, и с чем это связано, Геральт старался не думать, точнее, думать сейчас он вообще не мог, мог только дрожать, не вполне осознавая, где он и что делает. Ледяная сталь клыков почти сразу сменилась плавким жаром, с ног до головы окутавшим тело. Кровь, с момента его рождения циркулирующая в заданном природой темпе, вопреки всем законам, замедлила свой бег, направляясь обратно, заставив сознание помутиться, а кожу покрыться испариной. Рана пульсировала болью, сливаясь с ритмом отчаянно трепыхающегося сердца, но эта боль терялась в общем спектре ощущений, порождая немыслимые желания. И если сейчас сама жизнь утекала из него, то Геральт был бы не против так умереть. Вены горели огнем, их словно гладили изнутри, тёплым ворсом, против шерсти, электризуя все нервные клетки, и это ощущение было слишком сильным, чтобы спокойно его выносить. Он инстинктивно пытался отстраниться, закрыться от слишком сильных ощущений, но зверь отпускать его не хотел, он рычал, сильнее притискивая к себе, злился на попытки вырваться из своих лап, выпустил когти. Геральт откинул голову ему на плечо, понимая, что больше сопротивляться он не в силах. Детлафф отнялся от него ровно в тот момент, когда Геральт подумал, что ещё немного, и он потеряет сознание. Тьма уже почти сомкнула над ним свои мохнатые лапы, бархатная, пьянящая. Он не ощущал своих рук оттого, как сильно они сжимали ткань, зато прекрасно чувствовал тяжёлое дыхание вампира у себя на плече. Тот упёрся ему головой чуть повыше лопаток; ставшие было каменными мышцы постепенно расслаблялись, только рука по-прежнему цепко удерживала ведьмака. Реальность возвращалась неохотно. Кожа горела, живот и грудь саднило от неглубоких царапин, которые, по-видимому, оставили на нём когти Детлаффа. Пространство вокруг покачивалось, будто он месяц провёл в корабельном трюме и наконец впервые вышел на палубу. Вопреки здравому смыслу он был возбуждён, и лишь отсутствие хоть каких-либо физических сил позволяло удержаться от того, чтобы повалить разгоряченного кровью вампира прямо на эту проклятую пыльную кровать. Еле живая его разумная половина шипела, словно змея, чтобы он немедленно всё это прекратил, что его свихнувшееся в край воображение в этот раз зашло слишком далеко. Что всего этого вообще бы не случилось, не будь они в чужом мире на шаг от смерти. Не будь он в шаге от смерти. Разочарование и отвращение к собственной слабости захлестнули перегруженный эмоциями разум, перекрыв приятную негу. Он дёрнул плечом, пытаясь отстраниться, коротко зашипел – мгновенно дала о себе знать еще не зажившая рана. Детлафф в ответ вздрогнул, словно сам только что очнулся, тут же отпуская. Геральт в тот же миг вскочил на ноги, не до конца понимая, что хотел выразить этим глупым протестом, но, пожалуй, переоценил свои возможности. Голова от резкой смены положения закружилась сильнее, комната пятнами поплыла перед глазами, и он рухнул на пол, на границе сознания ощущая, как его бережно подхватили сильные руки. Он снова лежал на мягкой перине, витавшие в воздухе ароматы цветущей вишни будоражили обоняние. Рассветное солнце гладило его лицо тёплыми лучами, слепило взор, заставляя зажмуриться. Окутанное мягким свечением пространство колыхалось, он снова ощущал чьё-то присутствие, но, вопреки всему, оно не вызывало беспокойства, а лишь приятное томление и необъяснимую нежность. Подбородка коснулись губы, затем скользнули выше, утопили его в сладком долгом поцелуе, ладонь в нехитрой ласке прошлась по заросшей щеке; он поддался этому прикосновению, мазнул губами вдоль запястья, попытался обнять дарившее блаженство тело, но оно ускользало, водой просачивалось сквозь пальцы. Он хотел открыть глаза, но те не слушались, веки словно налились свинцом, а может и вовсе срослись, лишая всякой возможности видеть... оставалось только ощущать. Нежные руки волной прошлись по рёбрам, губы скользнули следом, но вместо блаженной истомы тело охватила резкая боль. Словно несколько стрел разом прошили его тело, полный боли крик подступил к горлу, но так и остался в нём, комом забив связки. Он бился в этих руках раненой птицей, но не мог вырваться, не мог издать ни звука. Солнце больше не грело в своих лучах, оно опаляло кожу, заставляя её пузыриться и лопаться с противным треском. На языке горчил вкус крови и паленой плоти. Он не сразу осознал, что лежит не на мягкой перине в Корво Бьянко, а на жёсткой деревянной койке. Фантомная боль ещё отдавала под рёбрами. Всего лишь сон. Сверху на него, на манер одеяла, был накинут плащ, в котором он окончательно запутался, пытаясь вырваться из лап кошмара. Геральт попытался приподняться, но тут же со стоном рухнул обратно. Рана на спине ещё не затянулась. Конечно, не затянулась, внутренний голос не преминул ехидно напомнить ему, что вместо того, чтобы выпить эликсир, он свалился в обморок, словно боклерская барышня. Чёрт. Он обвёл взглядом комнату: Детлаффа нигде не наблюдалось. Просто отлично. И кому он только говорил про необходимость находиться поблизости? Хотя, учитывая вчерашние события, которые с отвратительной чёткостью проступали в памяти, он наверняка свалил, бросив его здесь. Проклятие. Нужно было как-то добраться до сумки. Геральт помнил, что оставил её вчера на столе. Или не вчера? Интересно, сколько времени он провалялся без сознания? Попытка подняться ещё раз с треском провалилась. Голова болела ещё сильнее, чем спина. Видимо, он всё-таки сдохнет здесь. Что ж, просто чудесно. От невесёлых мыслей его отвлек скрип двери. Геральт уже приготовился проститься с жизнью, но вопреки его ожиданиям увидеть толпу кровожадных тварей, он увидел Детлаффа, который что-то тащил в руках. Судя по всему, что-то очень тяжёлое. Увидев проснувшегося ведьмака, вампир остановился, напряжённо всматриваясь в его лицо, и аккуратно опустил свою ношу на пол. Геральт подумал, что бредит, раз ему почудилось в его глазах обеспокоенность. Он ещё раз внимательно и с лёгким недоумением оглядел вампира, а после всё же откинулся на подушку. Спину тут же прострелило болью. – Тебе лучше не вставать сейчас, – вампир в мгновение оказался рядом, надавливая на плечо и пресекая его попытку снова подняться, не обращая внимания на возмущённый взгляд. – Сколько я был в отключке? – Почти сутки. – Чёрт. Вампир отстранился, всё ещё насторожённо наблюдая за ним. Геральт провел по горевшему, будто в лихорадке, лицу, и рука на автомате скользнула к шее. Прикосновение к ней живо подкинуло воспоминание о вчерашней ночи, его снова замутило. Детлафф, проследив взглядом движение его кисти, до скрипа сжал спинку кровати. – Что я могу сделать? – Геральт вздрогнул, не сразу расслышав вопрос. Если тот его и удивил, то как-либо реагировать на всё это он не намеревался. Геральт не был сейчас в состоянии разбираться в своих ощущениях. – Просто... дай мне ту сумку, что лежит на столе. Этого будет достаточно. Вампир посмотрел на него нечитаемым взглядом, но всё же повиновался. Геральт был несказанно рад, что взял про запас больше обычного. Откупорив сразу пару пузырьков, он влил в себя их содержимое и залпом проглотил, поморщившись, когда в горле защипало. Оставалось только ждать. Моментально склонило в сон. Сквозь полузакрытые веки он смутно видел, как Детлафф водрузил свою неведомую добычу на стол, как сверкнула холодом сталь кинжала. Не в силах бороться с подступающей слабостью, Геральт снова отключился, на этот раз без сновидений. Второй раз он пришёл в себя в куда более удовлетворительном состоянии. Рана ещё болела, но уже не стесняла движений. Дверь хижины была приоткрыта, впуская внутрь полоску света, с улицы доносился треск костра. Наружу выходить совершенно не хотелось, но любопытство просто раздирало изнутри. Доковыляв до порога, он облокотился на косяк и посмотрел на открывшуюся картину. Небольшой костёр потрескивал, отбрасывая от себя зловещие тени. Детлафф сидел на земле, опершись на холодные камни стены, скрестив ноги и что-то вырезал ножом из куска дерева. Он выглядел гораздо лучше, пожалуй, даже лучше, чем когда Геральт впервые его увидел. Спокойнее. Кажется, его совершенно не волновало ни произошедшее вчера, ни то, что огонь мог привлечь тварей. Над костром, нанизанное на металлический штырь, жарилось мясо. Живот предательски заурчал. Геральт подошёл ближе, присаживаясь на землю напротив, сквозь всполохи пламени осторожно наблюдая за вампиром. – Не думаешь, что огонь привлечёт их? – Я обследовал близлежащую территорию, но не нашел никаких следов. Ни гнёзд, ни укрытий. Не думаю, что они ещё вернутся. Ведьмак не отрывал взгляда от скользящих движений ножа, заворожённый их плавностью. – Я подумал, ты будешь голоден. – Геральт не переставал удивляться метаморфозам. – Довольно заботливо с твоей стороны. Так ты охотился? – Уголок губ поднялся в намёке на усмешку. Детлафф взглянул на него укоризненно, очевидно не видя смысла отвечать на глупые вопросы. – И кто обитает здесь? – Этот мир не так уж различен с вашим. Его тоже населяют животные. Немного странные, но вполне съедобные. Он наконец отложил в сторону то, над чем трудился, видимо, пытаясь себя чем-то занять, пока Геральт спал. Уловив любопытство в глазах ведьмака, он протянул ему странную фигурку. Диковинный зверь был размером с ладонь и сделан с потрясающей точностью, словно в любой момент мог отряхнуться, взбрыкнуть и помчаться наутёк. Этот вид животного не был ему знаком и больше всего походил на плод любви козла и свиноматки. Видимо, это был местный обитатель. – Это твой сегодняшний ужин. – Не скажу, что выглядит аппетитно, но у тебя несомненно талант. – Не более, чем способ скоротать время. Когда у тебя его слишком много, приходится придумывать себе занятия, – он невесело усмехнулся. - Вижу, тебе уже лучше. – Эликсиры сделают своё дело, это лишь вопрос времени. – Геральт тихо рассмеялся, понимая, что сказал. У него его было не так уж и много. Детлафф выудил из костра импровизированный вертел и снял с него большой кусок, протянув ему. Геральт замешкался на мгновение. Он не особо жаждал пробовать на вкус местную дичь, но голод и отсутствие припасов не оставляли вариантов. Мясо, вопреки ожиданиям, было сочным и вкусным, чем-то напоминало медвежатину, только гораздо мягче. С удовольствием съев и поудобнее утроившись возле костра, Геральт смотрел, как искры взмывали вверх и гасли в абсолютно непроницаемом небе, и немного жалел о том, что из выпивки с собой у него имелся только спирт. Трезвым сейчас быть не хотелось. – Я не должен был этого делать. Прости. Геральт понимал, о чём он говорил, но не был готов что-то ответить. Всё смешалось в сумбурный комок непонятных чувств и желаний. Единственное, чего ему не хотелось, так это, чтобы его поступок воспринимали как подачку. – Считай, что это была производственная необходимость. Я в порядке, ты, как я посмотрю, тоже, так что давай не будем больше возвращаться к этому вопросу, ладно? – Ты очень странный человек. – Он взглянул на него, но во взгляде не было ничего отталкивающего и укоризненного, только странная эмоция, природу которой Геральт не мог распознать. – Да, я часто это слышу. – Какое-то время спустя он всё же добавил: – Вот только я вовсе не человек. Думаю, вряд ли вообще ко мне применимо это понятие. – Он фыркнул. Детлафф тихо рассмеялся. – Тебя, кажется, оскорбляет само название. – Люди не принимают нас, – сказал Геральт тихо. Почему-то его потянуло на откровенности. То ли ситуация располагала, то ли он подумал, что сейчас об этом стоило сказать. – Мы для них такие же чудовища. Нелюди, мутанты. Они боятся нас. Боятся и потому ненавидят. Я научился с ними жить, но... пожалуй, не всякие люди достойны жизни, в отличие от кого-то, кого они просят убить. – Кого-то, вроде меня? – Пожалуй. Я подумал... а нет, не важно. – он снова принялся ворошить костёр, заставляя огонь разгораться ярче. Что он подумал? Решил проявить акт милосердия? Ни черта. Всё произошло спонтанно, на эмоциях. Проклятых эмоциях, которые он так в себе ненавидел. И почему чёртовы испытания и мутации не выжгли их из него? Как же часто он об этом жалел... Особенно в моменты, когда сердце противилось разуму, выбирая тернистые, колючие пути в обход простых и действенных. Он слишком глубоко впускал в себя чужие проблемы, проникался ими, вдыхал словно ядовитый газ, пропитываясь им насквозь, пытался помочь, спасти, вот только себя он спасти не мог. Все необдуманно принятые решения рано или поздно летели в него рикошетом с силой пушечной отдачи, вырывая душу кусками, и оставляли после себя зияющие раны. Вот и сейчас, вместо того чтобы напиваться до беспамятства в ближайшей корчме, он торчал у чёрта на куличках, смотрел, как обречённое из-за него на вечное одиночество существо пыталось цепляться за навязанную человечность. Лучше бы он никогда не приезжал в Туссент. Возможно, всё сложилось бы не так. Геральт смотрел на расчерченное золотыми всполохами костра лицо, на неподвижный уставший взгляд. Больно, как же, чёрт возьми, было больно. Детлафф думал о том, что ведьмаку, возможно, было ничуть не легче него. А может быть в чём-то и хуже. Геральт был посредником между двумя чуждыми мирами, непримиримыми друг с другом, и оба мира по-своему его ненавидели. Вопреки всему, Геральт ему нравился. Этого вампир отрицать не мог. Он не был лжив или изнежен человеческими страстями. Сильный, по-своему благородный, он был достоин как минимум уважения. А то, что случилось вчера... нет, об этом он думать не будет. Кровь той, которой он доверился в последний раз – отравила его, сладким ядом оплела разум, заставив наделать много бед. Он не повторит эту ошибку дважды. Вот только голод не стихал, стоило ему взглянуть на вальяжно растянувшего возле костра мужчину, он сам, словно костёр, разгорался сильнее. Геральт неосторожно распалил его с той же беспечностью, с которой сейчас ворошил угли. Вся его глупая игра в бескорыстную жертву злила ровно до момента им же и навязанной близости. Он хотел лишь припугнуть, хотел, чтобы Геральт его боялся, чтобы не смел подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки, но как только горячее тело оказалось в его руках, в его когтях, зверь внутри безошибочно уловил не страх, нет... что-то другое, тёмное и интимное... он не смог остановиться... хриплый стон, дрожь в теле сорвали все тормоза. Странно, как он вообще его вчера не прикончил, слишком давно не терял голову. Это всё могло плохо кончиться. Для обоих.