Under the knife I surrendered Я сдался под твоим ножом, The innocence yours to consume Уничтожающим невинность.
Черная голова была опущена вниз, отчего многочисленные капли, стекающие по темным иглам с алыми полосами, собирались в струйки и неслись прямо к бежевой мордочке, пробивая в плотной шерстке мокрые дорожки. Дождь хорош тем, что никто никогда не различит по какой причине твои щеки внезапно стали мокрыми. Так же, как никто, кроме тебя, никогда не узнает, что эти капли были не отнюдь не ледяными… Они были горячими и солеными… Обжигающими твою замерзшую кожу словно огонь и заставляющими задавать себе один и тот же вопрос… Когда ты сломался? Когда был тот самый момент, который ты беззаботно упустил, надеясь, что это лишь очередная неконтролируемая вспышка эмоций. Ведь они частенько вырывались, пробивая прорехи в твоей броне. Думал это ни к чему не приведет? Ха! Теперь ты понял, насколько ошибался, но уже поздно. Раз за разом, давай. Убеждай себя, что все в порядке. Давай.And you filled me up with hate Насытив меня по горло ненавистью. Into the silence you sent me Ты молча направил меня Into the fire consumed В поглощающее пламя,
Чёрно-красные пальцы медленно сжались в кулак, а затем плавно вернулись в расслабленное положение и повторили движение еще пару раз. Тактика самоуспокоения внезапно перестала работать, как часы, и ее действия хватало на меньшее количество времени. Равнодушный и холодный взгляд глубоких рубиновых глаз с прожилками цвета вишни все чаще становился другим. Отличным от своей обычной отрешенности. Помимо боли в нем периодически мелькала растерянность. Апатия. Грусть. Отчужденность… Как ты докатился до этого? — частый вопрос, пробегающий в остроконечной голове. Это даже было стыдно признавать. Разве это нормально? Как может древний слой боли и разочарования, закопанный и спрятанный на протяжении многих лет в самую глубину твоей души, вдруг вырваться наружу, словно он никогда и не был спрятан и разрушить все то, что ты так старательно строил и оберегал, веря в то, что избавился от потаенных страхов, от которых по спине пробегала дрожь?! Как?! Разве это возможно?! Ведь ты был уверен, что разобрался с ними еще тогда. Очень и очень давно. Но они как яд, медленно отравляющий разум, постепенно заполоняли все вокруг, сжигая и портя новые, с любовью взрощенные побеги, твоей жизнерадостности. Болезнь незаметно прогрессировала, чтобы ты не обращал внимания на изредка погибающие бутоны и не пытался бороться. Она действовала как умный, хитрый хищник, долгое время выслеживающий свою жертву и ожидая, пока она потеряет бдительность. Думал, что ты победил её? Хах… Наслаждайся своим позором… Она вновь взяла над тобой верх, атакуя с новой силой. Слабак. Ты не можешь бороться с ней, пока не поймешь как, а она будет упиваться твоей беспомощностью… Как и тогда.You thought I'd forget Думал, я забыл? But it's always in my head Это навсегда в моей голове.
Промерзшее тело так и не сдвинулось с места, несмотря на то, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как начался ливень. Ёжик сильно дрожал, иногда стуча белоснежными клыками от холода, но не собирался ничего делать, пока он не придет в себя, потому, что он просто не мог показаться кому-то в таком виде. Никто не должен видеть его таким… Жалким? Никто не должен знать, что он способен на это. Молча сидеть и беззвучно рыдать, оплакивая свою потерянную веру в то, что он когда-то считал нерушимым. Это разбило его сердце еще много лет назад, но… Время не имеет значения, когда перед твоими глазами возникает то же, что и тогда. Призрак из прошлого, за мгновение уничтоживший сгнившую в труху печать, за которой ты прятал кошмары своего детства. Делаешь вид, что не помнишь? Но прекрасно знаешь, что это ложь. Ты и вправду поверил в то, что научился игнорировать это?! Наивный идиот. Тебе просто повезло.My heart's an artifice Мое сердце — ловушка, A decoy soul Приманка для душ.
Пушистые уши прижались к голове, невольно показывая отвратительное состояние хозяина. Опущенные иглы, обычно всегда приподнятые в обороне, намекали, что Шэдоу сейчас было абсолютно плевать что с ним произойдет. Просто плевать. Боль сжирала изнутри, заставляя чёрно -карминовые пальцы с силой впиваться в белый мех на груди, инстинктивно пытаясь заменить физическими страданиями — душевные. Но это было невозможно. Если бы все было так просто… Так же просто, как утешить кого-то близкого, так же просто, как выслушать и попытаться помочь другу. Это вызывало улыбку на лице и тепло, распространяющееся внутри. Осознание, что ты сделал что-то хорошее и вдохновляющее на новые добрые дела. Приятное чувство морального удовлетворения… Которое потрясающе манит тех, кто с удовольствием полакомится твоей накопленной радостью. Сожрет её так стремительно, что ты даже не успеешь ничего сделать. Просто поглотит её как бездонная пропасть, оставляя после себя лишь выжженые остатки. Опустошение… Вот, что будет царить отныне, наряду с выпущенными из клеток погаными чувствами, которым ты не давал выбраться долгие годы. Озверевшие и изголодавшиеся, они покажут тебе, как мечтали вновь лишить твой мир ярких красок. Покажут тебе, насколько ты ничтожен в своих жалких попытках вернуть себе то, что потерял. Ищи, ищи…Who knew the emptiness could be so cold Кто знал, что пустота может быть такой леденящей? I've lost the parts of me that make me whole Я утратил часть себя, с которой был единым целым.
Нервные подергивания промокших насквозь игл, становились все реже и реже, как будто ёжик понимал, что времени остается все меньше и нужно приложить все усилия, чтобы хотя бы сохранить частичку хладнокровия, которое все еще было последним оплотом здравомыслия. Оно всегда спасало в подобных ситуациях и сейчас, ничего не оставалось, кроме, как снова использовать старый ненавистный, но действенный метод. Руки снова сжались в кулаки, а клыки стиснулись в болезненном оскале, переключая внимание на внешние факторы. Слух потихоньку начинал возвращаться, улавливая окружающие звуки все громче. Шэдоу показалось, что его разум полностью отключился, погружаясь в черный вязкий омут, затягивающий тебя все глубже и глубже, пока ты не утонешь в нем окончательно, сводя себя с ума. Ежик резко дернул головой, мотая из стороны в сторону несколько раз, только сейчас осознавая насколько его тело замерло. Пальцы едва шевелились, пока рубиновые глаза с беспокойством всматривались в дерганые, в то же время вялые движения конечностей. Пошатываясь, тёмный агент поднялся во весь рост и собирался сделать шаг, но вдруг замер, замечая светящиеся в темноте, до боли знакомые, изумрудно-лаймовые глаза. Он тихо выругался про себя, но отвернувшись, словно не видел непрошенного гостя, глубокого вдохнул несколько раз, плавно выдыхая через рот. Напряжение пыталось заставить Шэдоу убежать, словно последний трус, но почему-то, среди других, ему проще было снова натянуть свою маску равнодушия. Будто присутствие кого-то уничтожало последние крупицы надежды, изгоняя из сердца все, что оставалось несожженым дотла. Медленно ступая по каменным дорожкам, словно неуклюжий зомби, Совершенная Форма Жизни потащилась к выходу. Бежевая мордочка не выражала абсолютно никаких эмоций, как будто это было не живое существо, неделю назад улыбающееся близкому другу, а созданный робот, не способный на проявление чувств впринципе. Отрешенный и апатичный, почти безжизненный… Сколько раз он проходил через это? Десятки? И ничему не научился за всё это время… Потому, что этот опыт был не из разряда тех, что можно было улучшать с годами. Это невозможно. Это был всего лишь обман. Снова.