***
Смущение есть признак чувствительности.
***
Кочо сидела в вечерней тишине своего кабинета и возилась с бумагами. Время не особо позднее, но весьма тихое. В конце концов летом тепло даже когда смеркается и многие тратят это время на прогулку. Многие, но не Шинобу. Так бы и стояла эта звенящая тишина, если бы не вошедшая в спешке Аой. — Госпожа Шинобу! Госпожа Шинобу, там столп любви желает вас видеть! Я говорила ей, что вы сейчас заняты, но… — Не успела голубоглазая договорить, как её обогнула скользнувшая в помещение Мицури. — Я же не займу много времени, — Как всегда… Невинная улыбка, прощающая ей любую шалость. — на чай, только и всего. Брюнетка откладывает перо и смеётся, видя, как Каназаки в растерянности мечется в дверях. — Ничего страшного, я уже закончила. Аой, завари чай пожалуйста. — Девушка удалилась так же спешно, как и появилась, пока Канроджи устраивалась на стуле рядом с бабочкой. — Думаю у тебя есть причина чтобы беспокоить меня в такое время… — Ну как сказать… Я всё спросить хотела и не находила времени, а сегодня смотрю Игуро собирается в поместье бабочки, навестить нашего раненого, и вспомнила… Вот, собственно, напросилась с ним. — Значит и Обанай сейчас где-то в доме… Ладно уж, спрашивай, раз хотела. — чай уже стоял на столе и Кочо сделала пару глотков в ожидании ответа. — Через неделю Танабата, вот хотела спросить, идёшь ли ты? — Как через неделю?! — Девушка бросила ошарашенный взгляд на календарь и поняла, что совсем заработалась, а седьмой день седьмого месяца уже близился. — Вот, чёрт… Совсем забыла, даже не думала об этом. — Трудяга — зеленоглазая рассмеялась. — Тогда может с нами пойдёшь? Честно говоря, Игуро пригласил меня посмотреть на фейерверки, но не думаю, что он станет возражать если к нам присоединиться ещё кто-то… — Было бы действительно неплохо. — бабочка немного огорчилась от мысли, что скорее всего она нарушит атмосферу между этими двоими своим присутствием, но хотя бы прийти туда хотелось с кем-то. — Да, я ещё отпишусь об этом. Передавай привет нашему змею. Кочо мягко улыбнулась, помахав уходящей девушке, и в задумчивости остановилась у окна. Не то чтобы она раньше веселилась на фестивале, скорее опаздывала на него или наоборот уходила рано. Но и повода задержаться для неё там не было. Шумно и людно, все куда-то торопятся, бегают от магазина к магазину — раздражающая процессия. Время… Надо бы сделать вечерний обход. Шинобу поправляет своё хаори и запирает кабинет, идёт к себе, заглядывая в комнаты по дороге. Последняя дверь — Гию. Возле неё Шинобу стояла особенно долго, без какого-либо желания войти. — Томиока, это я. Можно? — Сегодня так много народу меня беспокоит, что-то произошло? — Томиока сам удосужился открыть бабочке, от неожиданности она даже шаг назад сделала. — Это всего лишь обязанность. Мне нужно знать, в каком состоянии твои раны и перевязать их если понадобится, так что не задерживай меня. — Всё в порядке. Ты же знаешь, что мне не нужна опека. — Парень устало смотрел на собеседницу, облокотившись на дверной косяк. — Да, точно… Я слышала, к тебе приходил Игуро. Что он хотел? — Удостовериться, что я ещё живой. — Парень как-то отстранёно отвёл глаза, что слегка задело брюнетку. Пауза делалась длиннее и стоять молча дальше становилось просто неловко. — Да что с тобой будет… Кстааати, Канроджи предложила нам пойти на Танабату вместе с ними… — Ты меня терпеть не можешь и всё равно зовёшь? — Гию оживился, но эта фраза заставила бабочку чувствовать себя ещё хуже, и она уже хотела отказаться от этих слов, но брюнет продолжил. — Я согласен… — Правда?! Кхм… То есть, ещё неделя, надеюсь к этому моменту ты уже будешь выглядеть цивильно. Шинобу прикрыла розовеющие щёки рукавом и поспешила к себе, довольная тем, что теперь не одна она будет смущать чужой покой на фестивале.