Пьяный бессмертный ныряет за луной

      В ту ночь мы оба потеряли рассудок и были близки к тому, чтобы осчастливить друг друга, но по закону подлости я очень не вовремя вырубился.       Как только я выздоровел, Ли Цяо резко переменился, будто бы протрезвев после тяжёлого запоя. При каждой встрече он был со мной груб, словно пытался изо всех отстраниться от того вечера с его ласками, поцелуями и влажным набухшим членом. Я объяснял это тем, что он, во-первых, гетеросексуал, а, во-вторых, погряз в усталости и работе.       В художественной группе «Посланных в Империю Тан» была одна актриса. Я лишний раз не называю её имя, уж слишком она противоречивая и скандальная особа. Любой, кто впутается в историю с ней, будет по уши в грязи. Эта актриса всю жизнь танцевала и через танец же дебютировала в популярном сериале. В последние пару лет она поселилась на большом экране, хоть и не отличалась завидным актёрским мастерством. Скорее благодаря первоклассному пиару и незаурядным способностям заводить знакомства, она мало-помалу пустила корни в кинематографе, расцвела и затмила своим цветом других хуадань.       Когда-то она встречалась с Ли Цяо, поэтому получила одну из значимых ролей в постановке, без реплик, но с самыми сложными танцевальными партиями. Прежде эти двое ладили и думали об общем деле, но после поездки в Японию актриса изменилась: сперва стала недовольна сценарием, потом образами. Каждый день она опаздывала и уходила раньше других. Появляясь всё реже и реже, она в итоге только и успевала, что выдать команде замечания и уйти.       Лолита, сопровождавшая Ли Цяо в Японии, шепнула мне, что эта женщина присоединилась к «Посланным в Империю Тан» вовсе не ради участия в постановке, а чтобы склеить разбитые отношения с нашим е. Жаль, что она не подумала о том, как чувства способны меняться со временем, ведь сам е не собирался «начинать всё сначала». Однажды эта актриса поставила на карту всё: решила спеть для Ли Цяо с влюблённой тоской в глазах, виляя на сцене бёдрами. Ли Цяо же явно не впечатлялся и, как всегда, без расшаркиваний сказал ей:       — Макияж слишком вычурный, и у тебя проблемы со слухом.       Так любовь превратилась в ненависть.       В те дни Ли Цяо, как назло, тоже был занят: ему приходилось играть в кино и успевать следить за постановкой. Он мог сниматься по десять часов за городом, после чего возвращался в Пекин самолётом. Бывало, он проводил несколько суток без сна и чаще всего дремал на пассажирском сидении рядом со мной с пугающе дорогой маской на бледном лице. Уж не знаю, что в её составе, но с какими бы красными глазами и уставшим видом Ли Цяо ни садился в машину, он всегда выходил из неё сияющим и отдохнувшим. В такие поездки я не решался заговаривать с ним, чтобы не красть драгоценное время для отдыха.       В постановке есть номер «Тайпин» с групповым танцем, вдохновлённый образом монахини-гетеры из «Императорской энциклопедии эпохи Тайпин». В нём бритоголовая девушка в чёрной монашеской рясе пляшет среди живописных декораций, раскрывая горечь и красоту танской эпохи в сложных движениях на бегу, замысловатых вращениях и переворотах. Однако, когда Ли Цяо наказал той самой актрисе побрить голову, та отказалась. Затем, отмахнувшись от прежнего договора с режиссёром, она передумала даже стричь волосы и надевать искусственную лысину, сказав, что будет плохо смотреться на сцене. Она предложила заменить скупую рясу на роскошный наряд, надеть шиньон вместо лысины и нацепить побольше сверкающих украшений.       В итоге режиссёр Чжан Пэн сдался и тоже стал настаивать на том, что рядовой зритель вряд ли оценит глубокий замысел номера и можно пойти на компромисс. Но Ли Цяо не стал терпеть пущенной пыли в глаза.       — Не может быть никаких компромиссов, если ты хочешь создать совершенство. Превосходного мне недостаточно, а просто хорошее — унизительно! — воскликнул он, швырнув исправленный сценарий обратно Чжан Пэну.       Буквально за день того, как всё окончательно рухнуло, актриса и Чжан Пэн снова пришли к Ли Цяо, чтобы уговорить его «отречься от престола» и пойти на попятную. Детали мне неизвестны, я только знаю, что в конце разговора пролилась кровь, когда Ли Цяо по привычке схватил подручный предмет и неудачно разбил его так, что осколки попали актрисе прямо в лицо. К пёстрому макияжу добавилась багровая рана, и актриса, взорвавшись от ярости, выпалила всё, что думала:       — Ли Цяо, ты столько лет снимался в полном дерьме, а теперь вдруг открестился от компромиссов? В Сети все только и обсуждают, как Гу Яо в пятый раз возьмёт премию «Король киноэкрана», а что насчёт тебя? Если бы не смазливая рожа и не стадо пустоголовых фанаток, думаешь, кто-нибудь согласился бы работать с тобой в здравом уме, с такой бездарной и мерзкой натурой? Мне больше ничего не надо от тебя, и я желаю тебе всегда быть одному и сниматься во всяком дерьме ещё десять тысяч лет!       Вот так эти трое и разошлись. Чжан Пэн, в порыве обиды, подначил и увёл за собой часть актёров и постановщиков из художественной группы, а на следующий день после ссоры новость о нападении Ли Цяо на актрису уже активно крутилась в Сети. Телефоны в студии разрывались от звонков с требованием подтвердить или опровергнуть слухи.       Лолита не без тревоги сказала мне, что высокомерие нашего е давно бесило журналистов — они спали и видели, когда представится случай забросать его камнями. А один её солидный знакомый из медийных кругов поделился инсайтом, что инцидент со скандалом и его последствия уже прозвали «сЛИвом». Все были уверены, что Ли Цяо теперь ни за что не отмыться. Инвесторы выставили счёт на «Посланных в империю Тан», половина денег была потрачена, и, казалось, что постановке уже не бывать.       Тем временем «сЛИв» продолжался, снова всплыли сплетни и дурацкие ролики многолетней давности. Желающие извлечь выгоду из скандала критиковали даже поездку в Японию. Некоторые шэны, зрелые и состоявшиеся актёры, утверждали, что Ли Цяо страдает от звёздной болезни, другие выдумывали, что он заискивал и подлизывался к японским кинематографистам. В самой абсурдной новости из всех, что я читал, говорилось, что у Ли Цяо были японцы в роду — его бабка была японкой, изнасилованной американским солдатом.       Режиссёр драмы, в которой сейчас снимался Ли Цяо, отнёсся к нему по-человечески и предложил отдохнуть пару дней. Кира и другие ребята были заняты устранением ущерба, отбивались от недоброжелателей и искали для постановки новых людей. Все они работали сверхурочно и уже много ночей не смыкали глаз.       Я привожу Ли Цяо в особняк. Умывшись, он ложится на диван и прикрывает лицо рукой.       По телевидению транслируют Гонконгскую кинопремию. Актриса была права — Гу Яо действительно взял своего пятого «Короля киноэкрана». Вот он, поднимается за ним.       — Излишняя учтивость кажется неуместной, ведь все, кто сейчас находится на сцене и в зале, — мои добрые друзья. Но я бы хотел поблагодарить свою жену, которая вдохновляет меня на новые роли и помогает справляться с испытаниями. Она хорошо знает все мои фильмы, и я многое почерпнул из её советов...       Ли Цяо смотрит на Гу Яо одним неприкрытым глазом. Мужчина по ту сторону экрана полон энергии и лучезарно улыбается. Мужчина по эту сторону выглядит подавленным и измождённым.       — Е... — Я подхожу к нему, перегораживая обзор. Подумав, что возвышаться над господином неправильно, я опускаюсь перед ним на колени. — Не переживайте так из-за возни в интернете. Пройдёт время, и всё уляжется...       Бледный свет телевизора освещает его бледное лицо. Ли Цяо переводит взгляд на меня, холодно спрашивает:       — С чего ты решил, что я переживаю из-за этих кретинов?       — Правильно, такая ерунда не достойна вашего внимания, — я тут же забираю свои слова обратно и принимаюсь лебезить. — Это просто моё беспокойство. Мои беспричинные страхи.       Ли Цяо хмыкает.       — Ты вот зовёшь себя танцором. Если в тебе есть стержень, зачем ты постоянно встаёшь на колени?       — Преграждая кому-то вид, я опускаюсь на колени — я не привык считать себя важным, — я игриво улыбаюсь, надеясь, что е тоже расслабится и слегка улыбнётся в ответ.       — Цитата Ван Шо, — кивает Ли Цяо. — Не думал, что ты такой начитанный.       — Совсем нет. Я всё детство занимался танцами, не прочёл ни одной книжки, — продолжив валять дурачка, я осторожно возвращаюсь к теме разговора, — зато я прочитал новости и пришёл в ярость. Жаль, что нельзя вывести всех, кто устроил подковёрные игры, на чистую воду.       — Lady Miya — эссенция с золотом для ухода за кожей. Восхитительная формула с ценными натуральными ингредиентами питает и восстанавливают кожу... — бормочет реклама по ящику.       Ли Цяо поворачивает ко мне голову, его голос звучит отстранённо.       — Поругайся на них. Я послушаю.