Пьяный бессмертный ныряет за луной

      В тот день, выбравшись из бассейна, я переоделся в рубашку от «Армани», которую мне бросил Ли Цяо, и пошёл пешком до метро, так как был без машины.       Сумерки только сгустились, всю дорогу за мной наблюдал изгиб полумесяца, а по пятам облаивала бродячая собака с чёрной лоснящейся шерстью. Говорят, что встретить чёрную собаку — к несчастью, но я не верю предрассудкам. К тому же весь путь я только и думал, что о сумбурных событиях вечера, о том, как интимно мы тёрлись друг с другом в бассейне. Полируя эти воспоминания до блеска, я пытался понять одно: каков Ли Цяо на самом деле?       Те, кто знает е дольше меня, боготворят или шельмуют его, но мне ясно, что он отнюдь не божество или чудище, каким рисуют его фанаты и медиа. Нет у него трёх глав и шести рук, чувства и страсти такие же, как у всех остальных.       И всё же Ли Цяо отличается от тех, кого я знаю, от других знаменитостей так точно. Взять, к примеру, имеющих вес на культурном поприще постановщиков «Посланных в империю Тан» — режиссёра Чжан Пэна и сценариста Йошимуру. Ли Цяо явно увлечён процессом куда больше них: он рьяно поправляет актёров на репетициях, по десятому кругу пересматривает сценарий и вносит в него правки. Даже текст на рекламных афишах обтёсан им слог за слогом.       От его почти клинического перфекционизма страдала вся художественная группа, в том числе музыканты. Большинство не осмеливались бунтовать в открытую или возмущаться втихаря, но однажды нашёлся смельчак, который высказал своё недовольство Ли Цяо напрямую, без обиняков. Этот недалёкий, но самодовольный телок носит громкий титул «гения современной музыки» по версии СМИ и своё несогласие с критикой подкрепил вежливыми, хоть и недвусмысленными намёками на то, что несведущему в музыке тяньвану лучше пойти отдохнуть, пока профессионалы заняты делом. Ли Цяо, разумеется, тут же взбесился, да так, что телок уже приготовился получить в морду. Но, ко всеобщему удивлению, пошвыряв стульями, Ли Цяо не кинулся в драку, а схватил партитуру и сам поменял ноты.       Я не мог не запомнить, как красиво выглядел е, склонившийся над столом: одной рукой он строчил нотную запись, изящными пальцами другой отбивал такт.       Конечно, в том, что касается искусства, не бывает чёрного и белого, но вносимые широкими мазками правки были действительно хороши. Когда заиграла новая версии музыки, даже танцмейстер Уилден воодушевился — снял обувь, поднялся на сцену и сразу же начал импровизировать.       Внезапно открывшийся музыкальный талант Ли тяньвана, казалось, не поразил только Киру. Позже он поделился со мной, что Ли Цяо с пяти лет обучался игре на скрипке, а в десять уже побеждал на детских конкурсах. В университете он числился на актёрском искусстве, но музыкальные предметы давались ему лучше всего.       Шоу, поставленное большой звездой, — явление нередкое, но то, как Ли Цяо из кожи вон лез при работе над ним, меня удивило. С его нынешней славой, куда бы он ни вписался и как плохо бы ни сыграл, он заранее мог пожинать урожай с десяти тысяч небрежно засеянных му. Другой на его месте иначе бы расставил приоритеты, вальяжно бы считал прибыль и ничего не делал.       Кира мне рассказал, что Ли Цяо приходилось на пару лет бросить среднюю школу старшей ступени по семейным обстоятельствам, поэтому они с Гу Яо закончили в одно время. Ли Цяо действительно был старше него, но всего на два года. По правде, он не собирался скрывать свой возраст, в этом нет никакого смысла, но ему просто не хочется отвечать на бесконечные нападки журналистов. В начале своего пути, когда он ещё не влезал в сомнительные истории, Ли Цяо успел сыграть немало достойных ролей и получить несколько золотых наград от китайской киноакадемии, но дела в семье по-прежнему шли не очень, и будущее Ли Цяо было туманным. Казалось, выход только один. Чтобы добиться известности, Ли Цяо пришлось поступиться гордостью и согласиться на роли в приземлённых, но коммерчески успешных картинах. Но теперь всё будет иначе, ведь тяньван дождался своего часа и, подобно актрисе, уходящей со съёмок третьесортного фильма, уже готов набросить на плечи одежду и навсегда покинуть павильон.       — Реальность редко считается с нашими желаниями, — говорил мне Кира. — Отложить мясницкий нож просто, но легко ли стать праведным? Ты наверняка не слышал об этом, но ещё до строительства арт-центра Ли Цяо вдруг пропал, не оставив никаких следов. Объявился он спустя неделю, уже под ночь, стучал в дверь моего дома как ненормальный, заросший щетиной, с красными от недосыпа глазами. Сказал, что все эти дни он прятался в каком-то укромном месте и ничем не занимался, просто один за другим смотрел фильмы, в которых снялся Гу Яо. Думаю, всё из-за общественной реакции, их ведь постоянно сравнивают друг с другом. Ли Цяо сперва не придавал значения критике, затем удивлялся и раздражался бесконечным статьям, но в итоге совершенно к ним охладел. Он признался, что наконец осознал, насколько правы даже самые язвительные критиканы. Игра Гу Яо, точно гроза в ночном небе, и впрямь потрясает до глубины души, а он, Ли Цяо, выглядит на экране будто живой труп. Гу Яо растёт как актёр, двигаясь вверх по течению, пока Ли Цяо стабильно плохо играет, и его лучшая роль — роль уставшей от раздутой славы звезды, застрявшей в ловушке из бессюжетных кино, и он так плотно вжился в неё, что уже не в состоянии выйти.       Заметив моё смятение, Кира улыбнулся и продолжил:       — В ту самую ночь Ли Цяо принял решение: он выполняет обязательства по уже заключённым контрактам и уходит в тень, будет заниматься тем, что ему действительно нравится. Как ты уже догадался, арт-центр не предназначен для зарабатывания денег. Конечно, в свободные от шоу сезоны репетиционные залы можно сдавать в аренду или безвозмездное пользование увлечённым студентам театральных училищ, но и это не главная цель. За годы работы Ли Цяо заработал достаточно денег, пришло время избавиться от всего лишнего и вернуться к истокам, к началу его карьеры. Возможно, неопределённость и свобода помогут ему снова почувствовать, что значит быть актёром.       Через пару дней наш вернувшийся к истокам е сделал ещё один важный шаг навстречу избавления от лишнего. В поиске новых идей на пути к совершенству он поехал в Японию, прихватив с собой Киру и постановщиков «Посланных в империю Тан». Я же, освободившись от работы, вспомнил, что Весенний чемпионат уже на носу, а я так и не видел Фань Сяоли вживую, только по телевизору.       Я всегда успеваю оплачивать счета за свет до того, как энергетическая компания отключает рубильник, так что телевизор привычно болтает в гостиной. Как раз сегодня на шоу талантов выступает Фань Сяоли.       Почётный гость выпуска — Гу Яо. Помнится, перед тем, как Фань Сяоли отправилась на пробы, она хлопнула себя по плоской груди, дав слово, что принесёт мне на день рождения фото Гу Яо, подписанное им лично. Что ж, они много общаются друг с другом в сегодняшней передаче и выглядят замечательно, воистину Золотой отрок и Яшмовая дева.       До Гу Яо на шоу засветились ещё двое гостей, и сразу поползли сплетни об их шашнях с участницами вне съёмок. Умные люди хорошо понимают, что все эти слухи —всего лишь приманка для привлечения зрителей, старый проверенный способ. К тому же Гу Яо многие годы умудряется сохранять образ праведника и неуязвим для телевизионного яда — скандалы ему как с гуся вода. Закончив университет, он тут же обзавёлся свидетельством о браке. Было много предположений и догадок о том, кто его невеста, поговаривали, что она училась на младших курсах в театральной академии, а ещё, что она ребёнок побочной ветви богатого клана. Правда, спустя столько лет эти слухи так и не подтвердились. Гу Яо ревностно стережёт свою семью и ни разу не позволил жене попасть в поле зрения журналистов.       Я варю на плите отцу традиционное лекарство для печени, попутно залипая в соцсети и иногда поглядывая в телевизор. Отец сидит рядом за столом, разбирается с расчётами в свете лампы.       С тех пор как он получил место охранника, каждый вечер ему приходится выполнять домашнее задание — на работе он заносит в записную книжку имена водителей и марки машин, паркующихся на территории жилого комплекса, а когда возвращается домой, то садится на кухне и кропотливо высчитывает плату за парковку. Полученные цифры он аккуратно заворачивает в газету и передаёт на следующий день начальству.       — Эй, дядя, хорошую работу ты себе ухватил! — Решаюсь беззлобно его подколоть. — Каждый вечер "снимаешь сливки" с парковки. Вот так, капля за каплей и сколотишь себе состояньице!       Стоило догадаться, что шутку отец не воспримет, скорее рассердится и начнёт всерьёз меня отчитывать:       — У человека должна быть совесть! Он должен твёрдо держаться за свои принципы, а не подворовывать.       — Ладно, ладно, глупость сболтнул. Не разводи демагогию на пустом месте.       — Это серьёзные вещи, нечего болтать что попало, — бухтит отец, придерживая в одной руке очки для чтения, а другой, трясущейся, тыкая в калькулятор.       Я хорошо вошёл в роль старшего брата Фань Сяоли — время от времени пробиваю в поисковике её имя и волнуюсь за неё по всяким пустякам. Переживаю, когда оператор неудачно берёт её в объектив, а когда она слишком красивая в кадре, переживаю, что похотливые мужики положат на неё глаз. Переживаю, когда про неё пишут гадости в комментариях, а если не пишут, переживаю, что зрители уже потеряли к ней интерес.       Разобравшись с армией хейтеров под постами с Фань Сяоли, я бросаюсь искать свежие записи про Ли Цяо. Их, как я и думал, в избытке, ведь в шоу талантов появился Гу Яо, и публика сразу же вспомнила про его антипода. Какой-то популярный блогер опубликовал целый пост с заголовком «Заигрывание с толпой», в котором уверенно утверждал, что Ли Цяо до Гу Яо как до луны пешком; что Гу Яо — настоящий артист, а Ли Цяо — просто фальшивка; что первый любит людей, а второй — равнодушный эгоист, и что Гу Яо собрал уже четыре премии «Король киноэкрана», а Ли Цяо давно не достаётся даже самой завалящей статуэтки.       Читая пост, я вспыхиваю от злобы и уже вооружаю свой рот словами-пулями, чтобы безжалостно расстрелять этого засранца и всю его семью до седьмого колена. Клавиатура жалобно скрипит под моим гневным напором, но в итоге я удаляю написанное. Не стоит ещё больше очернять имя Ли Цяо.       В это время на телеэкране Гу Яо утешает в объятиях выбывшую с проекта девицу, и мне вдруг становится грустно. Гу Яо действительно выглядит благородным, красивым снаружи и внутри, кажется, что эта красота исходит из его нежного сердца — так легко он влюбляет в себя людей и получает их благосклонность. Он правда отличается от Ли Цяо, который не подпускает к себе никого за тысячу ли.       Выбывшая девушка рыдает без остановки, жалуется на свою горькую долю и на то, с каким трудом попала на передачу. Хмыкнув, я радостно делюсь с отцом сплетней:       — Эй, Юань Гочао, ты только посмотри! Как жаль, что эта Ай Сюэ не снимается в кино, так правдоподобно плачет. Вот только в соцсетях уже раскопали, что она эскортница.       — Кто такие эскортницы? — спрашивает отец.       — Это девушки, которые абсолютно честны перед собой в своих желаниях и ищут партнёра не по внешности или его моральным качествам. Они с радостью пойдут за тобой, если ты при деньгах.       Я объяснил очень доходчиво, но отец так и не понял. Бросив взгляд на телевизор, он возвращается к своей записной книжке и небрежно бросает в ответ:       — Надо же, девчонке и восемнадцати нет, а она уже ищет себе жениха.       — Да не ищет она себе жениха! Она обычная проститутка, так понятней? Вот ты, старый ветеран, который давно ушёл со службы и стережёт своё дряхлое ружьё, никто из молодых девиц уже не хочет с тобою играть. Но когда твой сын разбогатеет, я приведу тебе такую эскортницу, сможешь окучивать её до посинения или, если не сможешь, будешь брать её под белу рученьку и беззаботно болтать…       Нашу философскую беседу прерывает пронзительный вопль старой суки Сяоли, который раздаётся за дверью:       — Вы кто такая? Что вам нужно?!       В ответ я слышу хорошо знакомый мне голос:       — Меня зовут Ван Сюэцзин, я преподаватель Фань Сяоли по танцам.