***
Финляндия сидел за своим ноутбуком и искал что-то. Смотря дорожные камеры, телефонные звонки, пытался найти четверых пропавших. В его кабинет кто-то зашел, но он на это не сразу обратил внимание. — You нашёл их? — Нет. На автомате ответил Фин и лишь когда поднял глаза то понял, что перед его столом стоит сам США. Его волосы стояли дыбом, а вся одежда была потрепанной и немного дырявой. — Люцифер Рыжевский не связывался с вами? Если бы не бинты на все лицо, то американец был бы удивлен, перед кем он так вежливо говорит. — Связался, но я не знаю, где они. Мне на это потребуется время. — Так ускорьтесь. Аме ударил рукой об стол,и от этого грохота подпрыгнули пару вещей агента. — Я как только их найду — доложу вам. А сейчас прошу вас вернуться в вашу комнату. США ничего не сказал, развернулся и закрыл дверь. Финляндия продолжил снова искать пропавших. Но ему хотелось найти ту, которая была вместе с ними. Он надеялся, что с ней все хорошо.часть четырнадцатая.
22 марта 2020 г. в 10:00
— А вот я вернулся. Не скучала ли ты без меня? Сейчас пойдет второй акт нашего представления.
Эстонка подняла свои черные глаза и посмотрела на маньяка. Тот держал ведро с водой.
— Кого же мне первого разбудить? А,точно, Украину.
Маньяк отодвинул Казахстана в сторону дивана или что-то напоминающего его, потом так же сделал с Беларусью, но она была поближе к своей сестре.
Парень вылил воду из ведра, отчего украинка резко открыла свои янтарно-карие глаза, в которых читалось удивление. Девушка попыталась вырваться, но это у нее не получалось, а кляп мешал ей что-либо сказать. Украина не могла понять, что происходит. Все её тело дрожало от неизвестности и страха.
— Похоже, ты уже боишься. Милочка, не надо так бояться, я лишь хочу развлечься.
Эстония и Украина подумали об очень плохом и когда похититель продолжил говорить, то они поняли, что Украине будет очень больно.
— Сначала мы тебя подготовим. Давайка, выпей это.
В своих кожаных перчатках извращуга держал бутылку с водой. Сняв кляп со своей пленницы, тот насильно заставил глотать содержимое бутылки. Как только девушка выпила пол бутылки, то он снова надел ей кляп и отвернулся от девушки спиной.
Эстония думала, что сумасшедший подмешал в воду какой-то наркотик, но когда увидела реакцию сестры, то ей чуть не стало совсем плохо.
Желтое лицо Украины покрылось ярко-красным цветом. Всем своим телом она пыталась шевелиться и это давало какое-то невыносимое наслаждение. В своей толстовке такого же цвета, что и её флаг, становилось девушке жарко, а узкие джинсы она хотела очень снять, но это у неё не получилось.
Когда к ней снова повернулся безумец, то по голосу было ясно, что тот явно был доволен эффектом.
— О! Ты явно хочешь, чтобы я помог избавиться от этого жара.
В ответ ему лишь закивали головой. Парень приблизился к возбужденной девушки и схватил её грудь, скрытую под одеждой, обеими руками. Он начал активно её сжимать, но вскоре ему это надоело.
Одним лишь движением ножа сделал вертикальный разрез на толстовке и сделав дырку шире, то он мог видеть красивую грудь в белоснежном лифчике. Продолжив делать то, что было до этого, он услышал чуть слышный стон украинки, через кляп.
Разрезав последнюю преграду, его руки начали творить волшебство. Насильник или маньяк то сжимал со всей силой грудь, то почти без какой-либо напористости поглаживал её, а когда его шаловливые пальчики касались уже твердых сосков, девушка еще больше возбуждалась от наслаждения.
Но эта странная игра прекратилась и отойдя от пленницы он посмотрел в её глаза. У девушки был безумный и ненасытный взгляд, который хотел продолжения игры. Но парень явно хотел другого. Достав из все той же корзины специальный кнут для таких игр, он начал ударять им по нежному телу пленницы.
Удар. Спина девушки чуть выгнулась, а сама же она застонала от наслаждения. Еще удар, и еще один, и каждый раз она все больше возбуждалась и стонала. А туго завязанная веревка вокруг ее тела впивалась в неё.
— Мда.. Мне вообще не интересно измываться над мазохистской.
Его глаза на миг стали грустными, но через секунду к нему снова вернулся странный огонек. Достав из карманов своей одежды пачку сигарет и зажигалку, он зажег одну сигаретку и подождав минуту, начал тушить её прямо на груди, на животе и на ключицах девушки.
Боль была не такой сильной, как от кнута, но все равно было больно. И чуть запах паленой кожи отрезвлял возбужденную девушку. Когда она поняла, что сейчас происходит, то напрасно пыталась что-то сделать.
У самого своего уха девушка услышала то, что ее добило окончательно.
— Наконец можно быть серьезным.
Украина почувствовала резкую боль в ноге, потом с правой стороны, потом левой. Опустив голову, она увидела, что на остатках толстовки появляются красные пятна крови. Резкий удар по лицу от пощечины. Щека загудела от боли, но это было только начало её ада.
Маньяк снова взяв тот кнут, на котором были железные кончики и начал стегать её, как раба. Украинка мужественно переносила боль и не издавала ни звука. Так продолжалось долго, пока на животе и на груди не появились красные кровоточащие полосы.
К окончанию пытки Украина потеряла сознания, ее мученик лишь цыкнул. Так же, как и Казахстана, он отодвинул к дивану и придвинул к себе поближе последнюю свою жертву.
— Вот теперь можно полакомиться десертом.
Можно было представить, что под этой маской сумасшедший облизывается от предстоящего удовольствия. Эстония не хотела, чтобы ее старшую сестру, Беларусь, пытали так же, как Казахстана или как Украину.
Она не хотела ничего видеть или не слышать ужасных криков или стонов. Если Беларуси будет так же больно, как ее брату и сестру, то она окончательно сойдет с ума. Но то что произошло, поразило девушку.
— Прости, но ты пойдешь спать.
После этих слов она уловила звук электрошокера и закрыла глаза. После того, как он убедился, что эстонка спит, похититель сделал неглубокие раны Белке, но их было очень много и разной глубины. Даже на прекрасном личике оказалось пару ран.
Посмотрев на свою работу он был очень рад. Потом парень взял бинты и все нужные лекарства и подошел к спящей украинке. Обработав самые тяжелые раны, которые были на боках, он посмотрел на Казаха и убедившись, что тот еще жив, вышел из комнаты. Но перед этим сказал что-то свое.
— Простите, меня. Мне правда очень жаль.