Карпентёр

Наиша встретила его хмурым взглядом сонных глаз. Вид у нее был невероятно усталый и жуткий. Только светало, когда он вернулся в комнату, ему хотелось поесть, а еще сильнее – помыться, желательно, наждачкой, или, может, точильным камнем, чтобы смыть с себя события прошедшей ночи. Никогда еще Ламберту не было стыдно и противно от обычного секса с какой-то там проституткой, и ведь ничего такого в том не было, в конце концов, с Наей у них фактически ничего и нет. А он даже не мог предположить, почему ему было стыдно. Опять. – Долго до Каэр Морхена еще? – спросила она мрачно. – Нет, – отрезал он. Они немного поспали перед дорогой, и слава богам, что кроватей в этом номере было две. После того, как Ная ничего не сказала по поводу его ночного отсутствия и ссоры накануне, все угрызения совести улетучились из его головы. – Сейчас бы кофе, – печально вздохнула Ная. Она, подперев подбородок кулаком, меланхолично смотрела в стену, и Ламберт был уверен, что стена тоже смотрела на нее. Он помотал головой. Поскорее бы добраться до Каэр Морхена. – Тебе бы все время кофе, – передразнил ее он. – Именно, – согласилась она. – Ты об этом своем кофе каждый день говоришь. – Потому что этот мой кофе я пила каждый день. И не по одному разу. – Не понимаю. Ты какая-то зависимая, Найка. – Ты, Ламберт, просто не знаешь, что это такое – выпить кружку горячего крепкого кофе холодным утром, или в долгожданный обед, или вечером перед сном. Берешь эту кружку, отпиваешь, и сразу нет никаких проблем. И пока ты ее не допьешь, кажется, что все хорошо, что это все вокруг тебя – глупая суета. – Опять философию развела. Что за баба такая, сидела бы себе дома, рожала детей, пироги пекла, ни о чем не думая, так нет же, мыслить ей, видите ли, надо. Ная похихикала, свернула рубашку и аккуратно сложила ее в сумку. Она все вещи складывала аккуратно, тщательно за ними следила, даже за шмотьем Ламберта умудрялась присматривать. Может, поэтому оно до сих пор добротно выглядело. Он посмотрел на носки своих сапог и решил, что пора бы их сменить, перед зимой, совсем уже износились, того и гляди подошва отвалится, или еще что. Всякое с ним случалось, но чтобы босым ходить – нет, никогда. – Давай есть, – сказал он, голодным взглядом смотря на тарелки с едой. – Картошка, – вымолвила Ная обреченно. – Ее Величество не желают сладкий картофан? – Давно я ее не ела. Ламберт не знал ни единого места, где картошку готовили так же хорошо, как здесь. Всего лишь отварили, полили маслом, посыпали солью и зеленью, а казалось, будто на тарелке лежит пища богов. Он смотрел и смотрел, а потом заметил, что в его руке вдруг оказалась вилка. – Кажется, я знаю, почему она такая вкусная, – сказала Ная задумчиво. – Изволь поделиться. – Сахар. – Чего? – переспросил Ламберт недоуменно. – Сахар, – повторила она. – Совсем немного. Но в сочетании с солью дает сказочный вкус. – Да не может быть, – отрицал Ламберт. – Еще как может. – Не верю. – Ради бога. – Это надо проверить. – Экспериментально? – А как же. – Значит, по прибытию в Каэр Морхен проведем эксперимент. – Я желаю быть добровольцем, – с энтузиазмом сказал Ламберт. Ная лишь загадочно улыбнулась и подмигнула ему. Ламберту показалось, что она прочитала его мысли, ведь утром, когда он вернулся голодный, он желал именно эту сказочно вкусную картошку. Он взял их вещи и вышел на улицу. Пар повалил изо рта, было пасмурно и серо, и с неба уже сыпались редкие снежинки. Ная вышла следом и принялась седлать их вечную кобылу. – Если поторопимся, доедем за дня три. Но на улице уже не поночуешь. – Хорошо, – кивнула она. – Уверена? – переспросил Ламберт. – Спать придется часа по четыре. – Ну что ж, – вздохнула Ная. – В Каэр Морхене отоспимся. – Сомневаюсь, стены там щербатые, как зубы портовой шлюхи. – Кажется, ты не любишь это место, – осторожно заметила Ная. – А за что его любить? – недовольно спросил Ламберт. – Я не знаю, Ламберт. Но должны же быть какие-то причины, почему ты его не любишь. – Причины? Я расскажу тебе о причинах. Нас забирают еще мальчишками, лет с восьми-десяти, чтобы не приходилось возиться, как с младенцами. Никто не спрашивает, хотим мы того или нет, ведьмакам плевать, ведь Предназначение есть Предназначение, – выплюнул он презрительно. – Целыми днями ты машешь мечом, бегаешь, прыгаешь, дерешься, пока не свалишься без сил, а потом учишься алхимии, какие бывают монстры и как их правильно убивать, а еще учишься читать следы. Но это все ерунда, ведь потом наступает Испытание Травами. Если выжил – ты счастливчик. Один из тех, кто преодолел первый этап на великом пути становления благородным ведьмаком. После этого выжившие прутся проходить Испытание Медальона. И выжившие становятся благородными ведьмаками и отправляются исполнять свою высокую цель – которую исполняют до тех пор, пока их не сожрет первый же гуль или не заколют вилами первые же крестьяне. Каэр Морхен переводится как «Крепость Старого Моря». Говорят, когда-то на том места было это самое Старое Море. Но если оно там и было, лучше бы этот сраный замок никогда с его дна не поднимался. А теперь хватит уши греть, садись и поехали. Дорога выдалась непростой. То и дело им на пути встречались гули и стаи диких волков. Монстры искали себе пропитание на зиму, это время года было едва ли не опаснее, чем весна, когда чудища просыпались после спячки и сходили с ума от голода. Ламберт успешно выполнял свою ведьмачью работу, и как бы ему ни надоело махать мечом и убивать тварей, тот полный восхищения взгляд, которым Ная его одаривала, стоил того. Она смотрела на него, как на настоящего героя, и Ламберт даже почти чувствовал себя таковым. А как-то раз, когда они уже почти добрались, и ему пришлось отбиваться от вилохвоста, Ная так напугалась бестии, что после ее убийства кинулась ему на шею и поцеловала в щеку. Ламберт был счастлив как никогда и одновременно с тем чувствовал отвращение к самому себе от того, что этот незначительный ее жест окрылил его, как пятнадцатилетнего придурка. А еще он решил, что надо поскорее доехать и еще скорее придумать план, как бы ему уже наконец заполучить Наишу. Когда они приехали в Каэр Морхен, Ламберт ожидал, что там будет обитать один лишь Весемир в компании призраков да холодного ветра в стенах. Однако когда старый ведьмак представил ему темноволосого парня с желто-зелеными кошачьими глазами, Ламберт громко выругался. Весемир лишь покачал головой. – Ерунда. Я Койон, из Повисса, – с добродушием, несвойственным ни одному ведьмаку, сказал он. – Вместо того чтобы ругаться с порога, лучше бы представил нам свою спутницу, – буркнул Весемир. – Это Ная, она… Черт возьми, Весемир, никогда не думал, что скажу такое, но, в общем, я привез ее по просьбе Лютика. – Лютика? – ужаснулся Весемир. – Лютика, – тихонько подтвердила Ная. – Простите, вы про поэта Лютика? Который сочинил множество баллад про Геральта из Ривии? – вклинился Койон. – О нем, новичок, – буркнул Ламберт. – Надоело мне тут болтать, я пошел внутрь, жрать хочу, как псина. Весемир исполнял роль отца, дожидавшегося сыновей, и накрывал на стол, заодно пытаясь угомонить всячески пытающуюся помочь Наишу. – Чародейка, что ли? – тихо спросил его Койон за столом, рассматривая Наю. – Почти, – мрачно ответил Ламберт. – Красивая. Даже очень. Твоя? Ламберт не ответил и лишь посмотрел на Койона тяжелым взглядом. Тот сразу отвернулся и вопросов больше не задавал. За едой Ная рассказывала свою насыщенную событиями историю, опустив некоторые детали, за что Ламберт был ей благодарен, ведь он очень не хотел бы услышать еще раз рассказ о тех страданиях, которые ей пришлось перенести. – Я отправлю Трисс письмо, – сказал Весемир. – В Новиграде ее не было, – честно ответил Ламберт. – Хер знает, где она шляется. Может, с Геральтом скачет. Или на Геральте. – Ламберт! – шикнул старый ведьмак. – Отдыхайте, позже решим дела. – Спасибо, Весемир, – поблагодарила Ная. Ламберт быстро догадался, что Весемир решил временно закрыть вопрос о дальнейшей судьбе девчонки, сказав, что она может оставаться в Каэр Морхене сколько пожелает, в основном, потому, что понятия не имел, что в таких случаях делать, а еще – чтобы дать Наише наконец возможность поесть. А чародеек можно позвать и попозже, да и зима впереди. Разговор перешел в рабочее русло. Ламберт рассказывал о тех тварях, которых зарубил в последнее время, Ная неспешно пожевывала хлеб и жареное мясо, задрав подбородок и оглядывая высокие потолки крепости и окружающую обстановку, а Весемир, одним ухом слушая Ламберта, подметил, как на девчонку поглядывает Койон. – …Пока Найку не встретил, вообще всего три заказа было. А как с ней начал таскаться – так в каждой деревне «мастер Ведьмак, беда!», да между ними на дорогах по дюжине тварей на неделе. Говорю ж, это все Найка их притягивает, они ее за свою принимают. – Да-да, и хотят спасти от рук злого ведьмака, – тихо, но язвительно ответила ему Наиша. – У злого ведьмака теперь на три шрама больше, и от этого он еще злее. – Ты же все равно их всех победил, – все так же мягко говорила ему Ная, а Весемир потихоньку начинал понимать, как девчонка умудрялась управляться с Ламбертом, славившимся своим несносным скотским характером. – Вечереет уже, надо бы очаг растопить, и вам бы не помешало комнаты прогреть, – встал из-за стола Весемир. – Я за дровами пойду, а вы располагайтесь. Ламберт, покажи нашей гостье, где тут лучшая комната. – А ты раздобрел, пока меня не было. Ты туда еще никого не пускал. – Все повода не было. А тут и случай представился. Ламберт взял их вещи, притащенные в холл с расседланных лошадей, и, позвав Наю, пошел наверх. Наиша оглядывалась, запоминая дорогу, а ведьмак все думал, почему она не рассказала Весемиру и Койону правду о том, что два из трех новых шрамов он получил по собственной глупости. Она могла рассказать много интересных подробностей и оспорить добрую половину из болтовни Ламберта, но делать этого не стала, позволив тому получить уважение Койона и избежать кучи нотаций от Весемира. Она снова прикрыла его тыл, и за это он был ей безмерно благодарен. В последнее время ведьмак часто начал ловить себя на мысли, что из них вышла хорошая команда, и это при том, что ведьмаки всегда работают в одиночку, Ламберт не может вынести ничью компанию из-за скверного характера, а Ная вообще была девчонкой без каких-либо навыков боя и выживания. Да и самого Ламберта подолгу вообще никто не мог стерпеть. Кроме Наи. Она его терпела три месяца. Пусть и вынужденно. – Пришли, – сказал он и открыл дверь в «самую лучшую комнату» Каэр Морхена. Ламберт занес вещи Наи. Она зашла следом и тихо сказала, что ей тут нравится. – А мне вот нет, – проворчал ведьмак. – Еще месяца четыре тут торчать, а свалить хочется уже сейчас. Наиша ничего не ответила, не желая снова распалять в уставшем, хоть и слегка подобревшем после ужина ведьмаке старый огонь ненависти к ведьмачьей крепости. Она отворила тяжелые ставни, ведущие на балкон, впуская свежий воздух. – С ума сошла? Тут и так окоченеть можно. – Тут надо проветрить, – сказала Ная. – Помру либо от холода, либо от нехватки кислорода. – В шкафу должны быть свечи и белье, – сказал Ламберт и направился к двери. Ная подумала, что он поспешил уйти восвояси, и принялась приводить комнату в порядок, хотя больше всего сейчас хотелось просто лечь на эту огромную кровать и заснуть. А перед этим – найти силы раздеться и помыться. К слову, сама деревянная ванна стояла в комнате, а вот откуда взять горячую воду – было неясно. Сменив постель, она закрыла балкон, и в это время неожиданно вернулся Ламберт, державший в руках несколько полений. Он молча принялся топить камин. Ная украдкой за ним наблюдала. Она всегда любила смотреть на то, как он точит мечи, разводит огонь, свежует туши, ставит ловушки или даже убивает какую-нибудь тварь – словом, любила смотреть на то, как ведьмак занят мужским делом. Все это он делал умело, уверенно, безошибочно. Это восхищало ее и вселяло уверенность, что рядом с ней настоящий мужчина, пусть и не в роли пассии. – Иди сюда, – подозвал Наю Ламберт. В одной из стен была небольшая деревянная дверца, на которую Ная не обратила внимание. За ней оказался кран, из которого шла горячая вода. – Вот это да. Спасибо. – В этой части замка в стенах проложена труба, по которой идет горячая вода. Поэтому тут намного теплее, чем в остальных комнатах. Весемир соорудил тут этот кран, чтобы можно было набирать воду. Старик все ждал случая, чтобы поселить тут кого-нибудь, и вот теперь здесь ты, – он набрал полное ведро и поставил рядом с ванной. – Так что, если тебе вдруг станет меня жалко, что я мерзну где-то в другой части этой треклятой дыры, то я с радостью приду к тебе погреться ночью. Он ехидно улыбнулся, заставив Наишу беззлобно усмехнуться. Ей всегда было весело, когда Ламберт вдруг начинал строить из себя самца и отпускать вот такие вот похабные шуточки. – Ну вот что ты смеешься? Не жалко меня, да? Довез до замка и все, не нужен больше, могу помирать? Так и скажи, что смерти моей хочешь, бессердечная ведьма, – без капли злости проворчал он и пошел проверять огонь в камине. – Да куда ж я без тебя, – улыбнулась Ная. – В кроватку греться, – бубнил ведьмак, заставляя девчонку улыбаться еще сильнее. – Может, вино подогреть? А то и правда прохладно. – Надраться решила в первый же день в Каэр Морхене? Ты уже выпила два бокала. Не позорь меня перед папочкой Весемиром, а то решит, что я пьяницу в отчий дом притащил. На следующий день Весемир услужливо решил показать ей замок, и еще через один Ламберт с Койоном устроили дружеский спарринг. Весемир за ними наблюдал, оценивал и примечал, какие ошибки им надо исправить. Впрочем, их поединок шел относительно размеренно и без явного победителя, пока к ним не спустилась Наиша. Стоило Койону заметить ее, он сразу же начал атаковать агрессивнее и применял какие-то странные, больше показушные приемы. Весемир быстро смекнул, что девушка ему понравилась и теперь он хочет произвести на нее впечатление. Ламберт заметил изменения в ведении боя соперника, затем, видимо, почувствовал присутствие Наи и последовал примеру Койона. Было очевидно, что он не столько не хочет уступать оппоненту, сколько не собирается отдавать «свое». – Мальчишки, – вздохнул Весемир, – устроили тут петушиные бои. Ная лишь улыбнулась и продолжила наблюдать за боем. – Ты гляди, как Ламберт выделывается, – проворчал старичок. – Хм, и вправду. Обычно он использует более компактные и короткие удары. – А ты наблюдательная, – заметил ведьмак. – Ну-ка посмотри за ними и скажи, что видишь. Стиль боя Ламберта Наиша видела множество раз и прекрасно его знала, хотя сейчас он скорее красовался, чем думал об эффективности движений. А вот Койон дрался необычно, хотя и в его действиях было много «красивых» приемов. – Сложно сказать, они слишком красуются, но… Ламберт тверже стоит в своей позиции, что ли. Он быстрее соображает и всегда стремится атаковать первым, не дать противнику время подумать. А вот Койон как будто выжидает, подстраивается, ищет слабые места. Нет, ему не победить – Ламберт не даст ему времени. – Хороший анализ, нечего добавить, – одобрительно сказал Весемир. – Но им еще есть над чем поработать. В конце поединка победителем вышел Ламберт. На лице его царила победная улыбка. Койон тоже улыбался, хотя явно был расстроен. – Так-то, – хмыкнул Ламберт. – Меньше выделывались бы – еще неясно, кто тогда бы победил, – проворчал Весемир. – Так что, не задирай нос, Ламберт, ошибок у тебя все равно полно. – «Не задирай нос, Ламберт, ошибок у тебя все равно полно», – спародировал ведьмак наставника и, бросив на Наю странный взгляд, ушел с тренировочной площадки. – Я уже и забыл, каким он бывает несносным, – вздохнул старый ведьмак. За одним из ужинов ведьмаки обменивались интересными историями, Ная молча и внимательно слушала их. На удивление, от Ламберта она не услышала повторений тех, что он ей рассказывал. – …Как-то недалеко от Вызимы мне надо было избавиться от вилохвоста, – рассказывал Койон. – Уж не знаю, зачем, заказчик сказал, что он еще никого не убил. Наверное, травмировал нежные чувства богатеньких дамочек. Предложили за него шестьсот крон, я только поэтому согласился – он ж безобидный был совсем, жалко зверюгу убивать. Даже говорили, что некоторые особо богатые со стражей водили своих детишек на него поглазеть… – …И в один из таких прекрасных дней стояла чудесная погода, сверкала радуга, и по ней мчались срущие шоколадом единороги. Ближе к делу, – не выдержал Ламберт. – Не хами, Ламберт, пусть все расскажет, мне интересно, – сказала Ная. – Что-то к моим рассказам ты такого интереса не проявляла. – Потому что детали твоих рассказов заключались во всевозможных позах и местах, в которых ты сношался с бесконечными дочками бесконечных старост бесконечных деревень «Большие сучья». – Мир большой, девок много, деревень с одинаковыми названиями тоже, – недовольно ответил ей Ламберт. – И вообще не ревнуй, зима долгая, замок почти пустой, еще будет шанс. – Да, зима и вправду будет долгой, – закатила глаза Ная и залпом осушила свой бокал с вином. – Койон, извини, продолжай, пожалуйста. Койон вздохнул, моргнул, отпил вина и продолжил: – Я узнал, где тварь обитала, поговорил с местными, которые туда ходили, да пошел сам проверять. И вот прихожу я, значит, на место – небольшая такая поляна посреди густого леса. Начинаю ее осматривать, искать следы и тут слышу какие-то вздохи да стоны, и вижу шевеление в кустах. Достаю меч, отодвигаю кусты – а там, блять, мой заказчик козу трахает. Ламберт хлопнул рукой по столу и разразился безудержным хохотом. Весемир наградил ученика взглядом, полным осуждения, но потом и сам начал посмеиваться. – Что ты там говорила про мои рассказы? – наклонившись к Нае, со смехом спросил младший ведьмак. Она закатила глаза и ладонью отодвинула от себя лицо Ламберта. – В общем, оказалось, что вилохвост ему там мешал делом заниматься. Коза боялась и дергалась, и сам он боялся и сосредоточиться не мог, – Койон хохотнул. – Погнал я его тогда с голой задницей почти до самого города, но потом решил, что смогу содрать с него побольше за молчание. Ну, он и доплатил сверху еще четыреста крон. Все смеялись. Ламберт налил всем еще вина. – Правда, обидно было за его женушку. Девчонка молодая была, красивая, жгучая – а этот хрен ей козу предпочел. – Вот же больной извращенец, – сказал Ламберт и снова наклонился к Нае. – Можешь быть уверена, я тебя на козу не променяю. – Случай с суккубом говорит об обратном, – с легкой улыбкой ответила она. – Сходство, между прочим, очень заметное. – Ламберт, ты же ведьмак! Как тебе не стыдно-то! – принялся отчитывать его шокированный Весемир. – Чему нас учит кодекс ведьмаков? – Развлекайся, – с довольной ухмылкой сказала Ная, взяла бокал и, хлопнув Ламберта по плечу, пошла на улицу. Она присела на скамейку, закинула ногу на ногу и принялась наслаждаться пейзажем. Прохладный горный ветер приятно холодил лицо, огромная луна нависала над горизонтом. Наиша засмотрелась на звезды и умиротворенно выдохнула – такого спокойствия она не чувствовала с самого начала своего нелегкого путешествия. Наконец-то можно было немного отдохнуть.