Карпентёр

Ламберт смачно выругался и отбросил палку в сторону. Веревка натерла руки, он посадил две занозы и замерз. Давно он таким не занимался, и не стоило заново начинать. Неделю назад вернулся Эскель, вчера, с первым снегом, прибыл Геральт, а он сидит тут и пытается сделать удочку. Все Нае опять неймется, рыбалка бомбами ее не устраивает, ей, видите ли, «нормальную» рыбалку подавай. Нет, не понять ей, женщине, какое это удовольствие – кинуть в воду бомбу, взорвать под собой всю живность и потом грести обеими руками улов. Намного же лучше, чем сидеть на заднице, мерзнуть, ждать и отмахиваться от утопцев. Со спины к нему подошел Эскель. Двигался он бесшумно, и только другой ведьмак мог бы услышать его шаги. В желтых глазах собрата читалась беззлобная усмешка. – Неужели она тебя уговорила? – спросил он. – Я сам захотел, – соврал Ламберт и прицепил наконец крючок на кусок дерева. – Разве рыба в это время года еще не спит? Да и озеро должно было замерзнуть, – заметил старший ведьмак. – Не тут-то было. Пару дней назад Ная затащила меня туда, оказалось, ни черта оно зимой не замерзает. – И почему? – Потому что у вас тут много магии, – раздался ее голос от двери. – А значит, и много энергии. Скорее всего, она поддерживает температуру в озере на нужном уровне. Возможно, поэтому и монстры не засыпают, и озеро не леденеет. А вы что думаете? – Что тебе делать нечего, – буркнул Ламберт и принялся цеплять следующий крючок. Ная вышла на свет из тьмы коридора, одетая в свою новую зимнюю одежду. Ее для Наи привез Геральт, сказав, что то был подарок от Трисс. Белый Волк наплел какую-то байку о том, что Лютик послал Меригольд письмо с объяснением ситуации, та была взбудоражена и полна энтузиазма, но имела более важные (конечно же) чародейские дела, поэтому не сможет приехать до конца зимы, ибо дела затянулись, а дороги уже завалило снегом, и телепортироваться в Каэр Морхен Весемир строго-настрого запретил. Но помня печальный опыт с Цири, передала для Наиши в подарок и в знак доброй воли какую-то одежду и пару женских штучек. Ламберт был очень даже не против, да и вкус в одежде у Меригольд был отменный, так что, теперь он мог каждый день любоваться на Наю в красивых одеждах. Койон даже стал подшучивать, что та приехала украшать Крепость Старого Моря. – Конечно нечего, – согласилась она, – у вас тут, кроме ягодной наливки Весемира, ничего интереснее и нет. – А как же его книжки, которые ты так любишь почитать? Ох и слышал бы он тебя, юная дева, – начал дразнить ее Ламберт. – Я не могу читать по шестнадцать часов в сутки. Мне нужно разнообразие. Да и не знаю, кем надо быть, чтобы хотеть читать каждую минуту своей жизни. Книги – это прекрасно, я люблю книги, но я ими не живу, это как-то нездорово. Все хорошо в меру. – Ишь разболталась, разнообразие ей подавай, – проворчал Ламберт. – А я согласен. Ная, быть может, ты хочешь научиться чему-нибудь новому? Например, стрелять из лука? – вклинился Эскель. Ламберт закатил глаза. Конечно, Эскель был согласен, он же Эскель, а Эскель, как известно, всегда невероятно тактичен и вежлив, особенно с женщинами. Не будь этого ужасного шрама, отбоя от женщин у него бы не было, возможно, он бы даже переплюнул Геральта. Но если бы да кабы… Наконец у него появилась возможность научить Наю нормально ездить на лошади. Каждый день Эскель забирал ее учиться стрелять, и после каждого такого раза она жаловалась на затекшие уставшие пальцы. Как-то раз Ламберт даже взял ее с собой на охоту, он никогда еще не видел, чтобы кто-то так радостно возвращался в Каэр Морхен. – Это, конечно, было очень увлекательно, – сказала Ная, приближаясь к дверям, – но повторять это зимой мы не будем. – Мамзель отморозила себе попку? – усмехнулся Ламберт, хотя и сам замерз не меньше и был с ней полностью солидарен. Будь его воля, он бы вообще не выходил на улицу до тех пор, пока не сойдет последний снег. – И не только. – Неженка. – Какая есть, – пожала она плечами спокойно. Ламберт только еще раз усмехнулся: и вправду – какая есть. Встретил их Геральт и принял у младшего ведьмака оленью тушу. – Зато как приятно возвращаться в тепло после такого мороза, – улыбнулась Наиша. – В тепло? В этой халабуде холоднее, чем на улице, – буркнул Ламберт. – Ну так поспи ночку-другую в лесу, а не в своем нелюбимом замке, – сказал ему Геральт беззлобно. – Как только понадобится совет от кого-то, кто не зимовал тут последние три года, – я обязательно тебя спрошу, – процедил Ламберт. – Баня готова. Иди погрей свои ворчливые кости, – с улыбкой сказал Белый Волк и направился в замок. Ная пошла за ним, напоследок игриво подмигнув Ламберту. Ей не терпелось поскорее поужинать, несколько часов в холодном лесу пробудили зверский аппетит. Хотелось съесть и овощей, и мяса, жаренного, с корочкой, и мягкого ароматного хлеба, который так умело пек Весемир, и вина с пряностями, которое откопал в подвале Эскель. А потом в горячую баню, погреться и отмыться, пусть и говорили ей в детстве, что на полный желудок в баню нельзя, но да какая разница, если ты так замерз и мечтаешь помыться в горячей воде, а после тебя ждет мягкая, пусть и не самая удобная, постель. Время в Каэр Морхене напоминало Нае активный отдых на природе, и хотя природа и активность окружали ее постоянно в пути, она правда чувствовала себя отдыхающей и даже начала получать удовольствие. Здесь было спокойно, безопасно и каждому из обитателей можно было доверять. Этого так не хватало прошлые месяцы. Усилиями Ламберта последние дни стали тяжелее, чем обычно, но сегодня он вел себя дружелюбнее. Грубоватая в основном речь его иногда порядком надоедала, особенно, когда была возможность сравнить ее с вежливыми речами всех остальных ведьмаков. Впрочем, откровенно ругался он, только когда был недоволен. А недоволен он был всегда. Однако Ламберт все равно умел говорить красиво, умел говорить искренне, он был умен и остроумен, и часто смешил Наю своими забавными речевыми оборотами, подколами и шутками. Его ворчливость и недовольство разбавлялись его чувством юмора и исключительно заботливым отношением к Нае. Она принимала его таким и почти никогда не отчитывала за его тяжелый характер. В конце концов, она и сама была едва ли не хуже. Как-то вечером ведьмаки решили «посидеть, пообщаться», что, само собой, вылилось в глубокую попойку. Койон рассказал немного про свою школу, Геральт и Эскель поведали о забавных случаях из ведьмачьей практики, а затем все трое плавненько перешли к давно интересующей всех теме – отношениям Ламберта с Наишей. Будь Ламберт немного трезвее, он бы послал всех их к чертовой матери в самой грубой форме, но он был пьян как зюзя, а оттого добр и душевен. Утром Ламберт помнил лишь то, что заснул в каком-то теплом месте, что он был мертвецки пьян и абсолютно счастлив. – Проснулся? – Наиша нависала над ним мрачной тенью. Он сощурил глаза от яркого света, облепляющего силуэт Наи со всех сторон. – Найка, ты чего тут делаешь? – Пытаюсь выгнать всякую пошлую пьянь из своей комнаты, – сказала она строго. Ламберт огляделся и понял, почему ему было так тепло ночью – «лучшая комната Каэр Морхена» была самой теплой во всем замке. А сам он лежал на «лучшей кровати Каэр Морхена». Жаль только, что лучшая и единственная женщина Каэр Морхена стояла перед ним недовольным силуэтом, а не лежала рядом. – У ведьмаков бывает похмелье? – загадочно спросила Ная. – Нет… – непонимающе ответил Ламберт. – Тогда тебя искал Эскель. – Для чего? – Для подлого уничтожения спящих вилохвостов. Поднимай свой зад и иди его искать. – Найка, а ты чего сегодня такая злая? – спросил он, поднимаясь. – А ничего. Иди. Иди, кому говорю! Для пущей убедительности ей нужно было только пнуть его по зад и погрозить кулаком, но в этом не было необходимости – его девчонка была и без того злая в достаточной степени, чтобы он нервно сглотнул и поспешил свалить подальше. Со временем Каэр Морхен действительно превратился для Ламберта в то, что люди называют домом. В стенах разваливающегося замка теперь часто звучал заливистый смех, на первом этаже чаще пахло разнообразной едой, отапливался он лучше, и вечерами все обитатели все чаще собирались вместе, ужиная, попивая вино и ведя самые разнообразные разговоры. Присутствие нового человека, к тому же, женщины, смягчило и развеселило суровых одиноких ведьмаков, которым компания друг друга, повторяющаяся из зимы в зиму, уже приелась. Часто они с Наей сидели у камина в ее комнате, и он молча наблюдал за ней, пока она была чем-нибудь занята, или рассказывал разные случаи и истории из своей жизни, а она внимательно слушала, задавая ему вопросы. Иногда он помогал ей готовить, убираться, водил по замку, таскал ей дрова и чистую воду, каждый вечер разжигал камин. Все как-то вдруг словно окрасилось в другие краски, приобрело другие запахи и звуки, все вдруг стало намного лучше и приятнее, стало совершенно другим, при этом оставаясь все тем же. Ламберт впервые в жизни проводил так много времени с женщиной, говоря с ней обо всем, смотря на нее, слушая ее, помогая ей, но даже пальцем ее не касаясь. Все это казалось абсолютно нормальным, правильным, естественным до невозможности. Он чувствовал какое-то странное спокойствие, тепло и комфорт, и даже такая ненавистная ему ведьмачья судьба перестала казаться настолько ужасной. Кончалась лучшая зима в его жизни. Становилось теплее, снег потихоньку сходил с дорог вокруг Каэр Морхена, а если таял он здесь, в горах, то и тракты уже должны были оттаять. Скоро надо было возвращаться в суровый мир людей, чудовищ и людей-чудовищ. Сначала блаженное онемение проходящей зимы прервалось объявлением Геральта, что вскоре приедет Трисс Меригольд, дабы познакомиться с Наишей получше. – Неужели женское общество, – прокомментировала она равнодушно. – Ная, Трисс прекрасный человек и талантливая сильная чародейка, – убеждал ее Геральт. – Уверен, вы с ней подружитесь. – Это так, девочка моя, – поддержал его Весемир. – Она прекрасно управлялась с Цири, хотя та была вредным своенравным подростком в окружении кучи ведьмаков. А ты – взрослая умная женщина, вы с ней точно поладите. – Ну да, ну да, не чародейка, а прям святейшая из святейших, – буркнул Ламберт, никогда не питавший любви к Трисс Меригольд. Для всех было очевидно, что Трисс заберет Наишу куда-нибудь в безопасное место, в котором сможет ее обучать параллельно со своими чародейскими обязанностями, но Ламберт даже думать боялся, что с Наей может сделать компания вредной чародейки. Вдруг она убедит ее изменить внешность, которая ему так нравится? Или Ная тоже превратится в капризную самовлюбленную стерву? Один вариант был хуже другого. Вскоре чародейка явилась. И всецело захватила Наишу в свой плен. – Я не понимаю, Ная, – сказала Трисс, когда они сидели в комнате Наи в один из вечеров, – как ты терпела Ламберта все это время? Он же такой… такой Ламберт! – С ним было непросто, это правда, – хихикнула Ная. – Поначалу я, как и абсолютно каждый, кто знает Ламберта, хотела отрезать ему язык и скинуть со скалы. Но потом привыкла, сначала потому, что выбора не было. А затем – потому, что узнала его получше. – Что же ты о нем такого узнала? – Меригольд непонимающе смотрела на нее. – Что он глубоко несчастен, – пожала Ная плечами. – Он ненавидит все и всех вокруг, но больше всего он ненавидит себя самого. Ламберт чувствителен и уязвим, и просто пытается защититься. – Да, подруга, вы явно были очень близки, – ухмыльнулась чародейка. – Вот научу тебя всему – и сможешь делать, что хочешь. И выбирать тех мужчин, которых сама хочешь. Или женщин. Или, пусть с ним, того же Ламберта. Ная с чувством прекрасного смотрела на красивую Трисс, волосы которой были точно такого же цвета, как и огонь, полыхающий в камине. Трисс вызывала доверие, с ней было весело и спокойно, и Ная только сейчас поняла, как ей на самом деле все это время была нужна подруга. – Приятно наконец пообщаться о своем, о женском, – сказала она. – Я удивлена, как три месяца в компании Ламберта и еще три в компании ведьмаков не сказались на твоей женственности. – Спасибо, Трисс. – Наверное, я должна тебе немного рассказать о нашем плане действий, – чародейка поставила бокал на столик. – Я не смогу вернуть тебя в твой мир, Ная. Сомневаюсь, что вообще кто-то сможет. Возможно, Цири могла бы, но она давно исчезла, никто не знает, где она. У тебя есть способности, без них ты бы не попала сюда. Я научу тебя ими пользоваться, научу тебя владеть магией, чтобы потом ты смогла понять, как попасть обратно. Я с радостью тебе помогу, Ная. Она ожидала это услышать, догадывалась, знала где-то внутри себя, что все не так просто. Ная лишь улыбнулась в ответ. – Спасибо и за это, Трисс. В особенности за это. – Пока не за что. Выдвинемся через неделю, вместе с Геральтом. Он проводит нас до одного места, где нам никто не помешает. Тебе там понравится, обещаю. И она верила ей.