О том, к чему приводят детская дружба и надежда.

Учительница не осмеливалась оторвать  виноватый взгляд от мраморного пола. Она знала, как больно будет её ученику. Знала, как дороги были ему эти самые рисунки. И знала, что не могла предотвратить это, но все равно винила себя. — Господин.. Ваш отец решил зайти.. Но не застал Вас.. Заметил рисунок на листе с письменной работой... А после он заметил тот блокнот и заинтересовался.. Ох, Господ, прости меня, я не имела права его остановить! Право, не имела! Я Вам клянусь, если бы могла, то остановила бы! Гувернантка была не глупа и понимала, к чему приводят такие поступки со стороны родителей и как это сказывается на детях. А ещё она очень любила своего подопечного. Любила его таким, какой он есть сейчас, материнской любовью, искреннего и живого, не придавленного морально жёсткой рукой взрослого общества. И она очень не хотела терять этого очаровательного мальчишку, хотя и понимала, что рано или поздно все равно потеряет. Навсегда. Бьякуя старался дышать ровно и усердно глотать ком в горле, хотя глаза все равно предательски норовили намокнуть. Аристократ пытался мигом успокоить себя. «Это всего лишь рисунки. Нарисуешь новые. Ты наследник дела отца, ты не должен плакать из-за этого, тем более при учительнице...» Но это не сильно помогало. В голове раз за разом проносились воспоминания о том, как, где и сколько он рисовал каждую картинку. Как он радовался этому самому блокноту, который дарил ему отец, приехавший из сердца столицы. Как долго берег его, но потом осмелился начать творить. Ведь в этой крохотной книжке были заключены не только стоимость и старания, в ней были воспоминания. Каждая страничка несла в себе что-то важное. Любой надрыв, загнутый уголок или кляксу  Бьякуя помнил наизусть. А теперь этого нет. Точнее есть, но все обращено в пустой пепел. Эти листы уже не вернуть. Никогда. Голубые глаза смотрели обречённо на уже угасающее пламя. Не проронив ни слова мальчишка уселся за письменный стол и притянул к себе лист с заданием. Гувернантка изначально подумала, что может быть  он не так уж и  сильно расстроен. Но взглянув в глаза ребёнка она поняла, что это далеко не так. Как минимум, он бесконечно огорчён, а как максимум в нем что-то сломалось. Что-то, что уже не починить. И последнего гувернантка боялась больше всего. Бьякуя мог заплакать. Начать капризничать, просить о поддержке или же он мог вовсе убежать к друзьям. Мог, если бы умел. Семья надёжно вбила мальчишке в голову, что он не имеет на это права и по итогу младший Тогами разучился плакать. Ведь Он – наследник. Наследнику такое не присуще. — Продолжим наш урок... — прохрипела учительница, избегая встречи взглядов. Оба сделали вид, что ничего и не видели вовсе.

***

Ребятня в саду была увлечена делом. Корзины наполнялись до краев, а это предвещало конец работы и начало желанного отдыха. — Все, последнее дерево и будет достаточно! — крикнул снизу Леон, готовый ловить персики. Фукава уже было приготовилась прыгнуть и уцепиться за очередную ветку, но что-то отвлекло ее. Что-то, что обычно не происходит. Девочка поправила очки и перевела взгляд с плодов на происходящее за территорией сада. Белая карета, со стройными лошадьми умеренно двигалась вдоль дороги, направляясь к калитке, открывающейся на главный вход в особняк Тогами. Токо впервые видела подобное. Элегантные кони величественно и решительно шли вперёд, ускоряясь под команду кучера. Сама карета была настоящим произведением искусства. Золотые вставки различных форм элегантно окутывали транспорт, блестая на лучах уже заходящего солнца. Такое было невозможно не заметить — Эй, Леон, гляди! Там карета! Ты не знаешь, чья она? — опомнившись спросила девочка. — Карета..? О, смотри-ка, и точно! Киотака, гляди, опять Люденберги к нам мчатся! Интересно, они на этот раз ту пиголицу с собой притащили? — Пиголицу? — непонимающе спросила Фукава, бесшумно спрыгивая с дерева. Персики теперь были не столь важны. — Дочь свою. Селестию. Мелкая, а такая задира! Потому и пиголица! Эй, Токо, если что, не разговаривай с ней, а то ничего хорошего тебе от неё не будет. Токо внимательно разглядывала карету, стараясь запомнить все ее детали, даже самые незначительные. А только она переместила взгляд на небольшое окно, то столкнулась с кое-чем... Два любопытных, слегка прищуренных глаза, коварно-красных и очень внимательных. И возможно она могла быть не права, но девочке все же показалось, что смотрели они прямо на неё. — О, гляди, тебя разглядывает... Походу сегодня от неё не отвертишься. Но ты не боись, она хоть на язык остра, но не кусается! Задорно смеясь Кувата потрепал подругу по голове. А Токо все не переставала думать о той прищуренной паре красных глаз. Ее сердце что-то предчувствовало.

***

Занятия кончились. Можно бежать к Токо! И ко всем остальным! Они-то точно примут, они наверняка поддержат! — Юный господин! Мальчишку окликнул юноша с прилизанными волосами и немного странной манерой речи. — В ваш дом пожаловали Люденберги! Будьте добры пройти в вестибюль и встретить их! Нет. Только не они. И только не сейчас. Пропустив слова мимо ушей Бьякуя сиганул за угол коридора, прямо к выходу в сад, мчась от слуги со всех ног. — Успел! — улыбаясь воскликнул мальчишка, подбегая к ребятам. Фукава радостно заулыбалась. Бьякуе нравилась эта улыбка, так подруга казалась ему ещё симпатичнее. — Токо, тут кое-что случилось, когда я вернулся с дневного перерыва... Можно мне рассказать тебе? По интонации друга девочка быстро поняла, что случилось что-то не очень хорошее. Выражение его лица было такое же, как у ранее живой матери, когда отец в последний раз уехал из дома, а потом так и не вернулся. Фукава хорошо запомнила это лицо. Вряд ли она когда нибудь его забудет. — Конечно можно..! Рассказывай мне абсолютно все! — Расскажу... Только давай сначала отойдём куда-нибудь? Где людей нет.. Фукава послушно взяла Бьякую за руку, давая понять, что пойдёт за ним куда угодно. Но вот только они захотели отойти, как услышали... хихиканье. Причём такое тихое и игривое, словно это сделала ожившая куколка. Но конечно же это была не она. К ним подбежала прихорошенькая девочка, с чёрными как крыло ворона копной прямых волос и одетая пышное, платье из темных кружев, с ну очень прелестными бантиками и рюшами. «Как у принцессы...» — сразу подумала Фукава, а после с грустью опустила глаза на свою потрепанную от прыжков по деревьям форму. — Так у вас тут новая девочка? — без приветствия начала разговор маленькая гостья. К слову, она была ровесницей любительницы книг. На тонких губках заиграла лукавая улыбка, а уже знакомые красные глазки сильнее прищурились, делая ее черты лица ещё очаровательнее прежнего. Селестия быстро заметила, что наследник и служанка держатся за руки. — Ой, так вы ещё и дружите? А твои родители об этом знают? Токо сразу поняла, о чем говорил тогда рыжеволосый приятель. От Люденберг шла очень необычная аура. Словно ты стоишь перед кошкой, готовой напасть в любой момент. Неприятно и немного жутко. — Ну-ка... А тебя как зовут? Как попала сюда? — Я..? А, ну... Слова словно позабылись. Взгляд Селестии так давил, что было страшно что-то ответить. — Ее зовут Токо. И ее привёз сюда Бернальд. — нахмурившись ответил мальчик, обнимая подругу за плечи, — Точнее.. мы вместе ее привезли. Люденберг брезгливо скривила нос. Такие отношения между ними её явно не устраивали. «Неужто ревнует..?» — мимолётно пронеслось в голове у Фукавы. — Раз так... то не буду вам мешать. — холодно проронила аристократка. — К слову, Тогами... Девочка язвительно улыбнулась. — Твой отец хочет видеть тебя в гостиной. Речь будет идти о нашей помолвке.