we gonna fly before I fall (for you).

Чонгук улыбается, в пол смотрит и неловко притоптывает на месте. Тэхен выглядит счастливым, а значит и он тоже счастлив. А потом все летит в бездну. — Тэхени, — в дверном проеме появляется сухая худощавая фигура, Чонгук успевает заметить за ней еще одну, небольшую, розовощекую, и хмурится. — К тебе гости. Фигура неловко мнется в дверном проходе, мило улыбается и машет крохотной ладошкой. — Привет. Чонгук дергается, и Тэхен спешит остановить его, схватив за руку. — Не уходи, пожалуйста. Я знаю, что мы уже это проходили, но я не хотел говорить тебе, что Чимин тоже будет, потому что боялся, что ты не придешь. Пожалуйста, Чонгукки, дай ему шанс. В честь моего дня рождения. Тэхен бегает глазами по комнате, не решаясь посмотреть на него, но руку не отпускает, и Чонгук вздыхает. В конце концов, Тэхен прав, это его праздник, и это ему выбирать приглашенных гостей, не Чонгуку. Он смотрит на Чимина, тот неуверенно жует губу, терпеливо ожидая своего приговора, и Чонгуку становится до ужаса стыдно. Он делает шаг вперед, протягивает свою ладонь и неуверенно пробует улыбнуться новому, совсем незнакомому человеку. — Привет, я Чонгук, — произносит он, и Чимин сразу оживает, сверкает, как начищенный чайничек, протягивая свою ладонь в ответ. — Привет, Чонгук, а я… — Я знаю, — перебивает его Чонгук, — Чимин. — Хен, — тихо добавляет сбоку Тэхен и настолько счастливо улыбается, что у Чонгука щемит сердце. — Хен, — со вздохом повторяет Чонгук и пожимает протянутую ладонь. Чимин оказывается неплохим, и именно это напрягает и пугает больше всего. Он невероятно милый и нежный, много улыбается, забавно смеется, и, что самое главное, от него на лице Тэхена расцветает такая нежная и счастливая улыбка, что Чонгука каждый раз простреливает ревностью. Он не остается на ночь — мама просила вернуться строго к десяти и не минутой позже, — и Чонгук даже позволяет себя обнять, когда они прощаются на пороге. А потом все летит в бездну второй раз. — Он хороший, — говорит Тэхен, когда забирается чуть ли не с головой под плед, вьет себе гнездышко и уютно устраивается у Чонгука под боком, обнимая руками огромную чашку горячего шоколада. Чонгук лениво кивает и подавляет зевок. Он обещал Тэхену, что сегодня они не будут спать до победного, а с уходом Чимина у них наконец-то появилось время, которое можно провести вдвоем. — Сколько ты его знаешь? — решается спросить Чонгук то, что давно не давало покоя. Он о существовании Чимина и полугода не знает, а они, оказывается, такие хорошие друзья. — Обещай не злиться, — бормочет Тэхен и вновь прячет глаза, избегая взгляда даже с Беззубиком, что примостился на тумбочке в огромном вязаном шарфе, и теперь они с Чонгуком в две пары наблюдают, ждут ответа. — Давно. Очень. Несколько лет. Еще с того момента, как он приходил извиняться. Чонгук прикусывает губу и молчит. — Он потом пришел еще раз, звал гулять с деревенскими мальчишками, но я отказался. Ну и мы с ним просто вдвоем гуляли. Разговорились, стали общаться, ну и вот, — он неловко пожимает плечами и усмехается. «Несколько лет» — думает Чонгук и, почему-то, злится. А потом становится просто больно, когда Тэхен продолжает: — Я думаю, он мне нравится, — тихо шепчет, поднимает глаза и смотрит так доверчиво, испуганно. — Это неправильно, да? Что он мне нравится. Он же тоже мальчик. Чонгук хочет сказать, что они, вообще-то, целовались, и Тэхена это не смущало, но спотыкается о чужой взгляд и не говорит ничего, только головой качает, мол нет, не неправильно. — Мне некому об этом рассказать, кроме тебя, я никому не доверяю. Чонгук думает, а где ты был все те несколько лет, что скрывал от меня дружбу с человеком, думает, почему мне не дал шанс открыть свои чувства, но с ужасом понимает, что для Тэхена он никогда не был полноценным человеком. Другом — да, но не равным, не тем, с кем можно разделить одно на двоих чувство. Не был и не будет. — Это нормально, — сипит Чонгук, теперь его очередь отводить взгляд. — Правда. Не важно какого он пола, главное, что… — он запинается, не зная, как передать все словами, — что в тебе родилось это светлое чувство. Тэхен сразу загорается, перестает жаться и расслабляется. Обнимает счастливо и опутывает всеми своими конечностями, доверчиво прижимаясь. — Как думаешь, я когда-нибудь ему понравлюсь? — тихо шепчет, и Чонгук вновь проглатывает колючий ком, стоящий поперек горла, и свое ноющее сердце, которое не мешало бы вернуть на положенное ему место. — Конечно. Даже не сомневайся. «Я же тебя полюбил, хоть и не человек вовсе» — не произносит вслух и мягко перебирает пальцами пушистые волосы на чужой голове. — Хорошо, — бормочет Тэхен, проваливаясь в сон. — Тогда я уверен, что все будет хорошо. Чонгук заторможенно кивает, понимая, что у него этого сказочного «хорошо» никогда, похоже, не будет, а ночью ему снится, как пылает, объятый пламенем лес.