Маринетт»
А ведь он уже начал думать, что после вчерашнего Мари решит, что такой сосед ей не нужен, обидится и непременно от него съедет. Адриан выпил лекарство, заботливо оставленное девушкой. Даже если она не обижается, он обязательно должен извиниться. Парень расстегнул штаны, которые казались невероятно узкими и неудобными после долгого сна, стянул их с себя и резко остановился по пути в ванную. Боже, он просил Маринетт раздеть его. А потом добавил, чтобы она не забыла про штаны. Какой кошмар. — Я придурок, — прошептал он себе под нос и направился в ванную. Умывшись и почистив зубы, парень зашел на кухню и приподнял полотенце, которым был накрыт его завтрак. Круассаны. Его любимые круассаны. — Вдвойне придурок…***
— Мари, Санкёр сказала, чтобы я дала тебе все это просмотреть, — Дюпен-Чен подняла взгляд от бордовой атласной ткани и недоуменно посмотрела на Джейн Кёниг из отдела кадров. Джейн была низенькой девушкой с крашенными ярко-красными волосами, достающими до поясницы, и миниатюрной фигуркой. Такая же, как и волосы, красная помада выделяла пухлые губки, а голубые глаза обрамляли пышные ресницы и аккуратные стрелки на верхнем веке. HR-менеджер неловко переступила с ноги на ногу, и Маринетт в очередной раз удивилась тому, как легко Кёниг чуть ли не летает по офису на своих высоченных каблуках. В общем, директор отдела кадров была очень эффектной девушкой, а главное за то время, что Дюпен-Чен работала на Агрестов, они успели с ней хорошо подружиться. Джейн положила перед дизайнершей несколько объемных папок с эскизами и сочувственно улыбнулась. — Она решила, что раз Агреста нет, то ты сможешь вместо него решить, кого из этих несчастных взять к нам на стажировку. Кёниг подвинула к столу Маринетт стул и шлепнулась на него, закинув ногу на ногу и поправив не самое длинное, но элегантное темно-коричневое платье. — Конечно, Дюпен-Чен может. Агрест же ей доверяет, — подала голос девушка, выглядывающая в окно офиса. В зале, где располагалось рабочее место Маринетт, трудилось еще с десяток человек. Обычно это не напрягало: столы стояли достаточно далеко друг от друга, никто никому не мешал работать, разве что все твои разговоры может подслушивать такая неприятная личность, как Одет Готье, на удачу Мари сидящая за смежным к ее рабочему месту столу. Брюнетка проигнорировала язвительную фразу Одет и отложила ткань, взяв одну из принесенных папок. После школьной жизни, наполненной каждодневными насмешками дочери мэра Парижа, кто угодно перестанет реагировать на такое надоедливое едкое жужжание, какое производила девушка напротив. — Ну и что ты имеешь в виду, Готье? — Джейн же пропускать мимо ушей явную издевку не стала и сложила руки на груди, бросив на Одет презрительный взгляд. — Да ничего, — Она отошла от окна и села за компьютер, попутно поправляя волосы насыщенного черного цвета, остриженные под каре. Карие глаза Готье остановились на молчащей Маринетт и немного сузились. Одет подперла подбородок бледной худой ладонью и сделала вид, будто пытается сосредоточиться на чем-то очень важном. — Просто интересно, каково это? — Боже, говори нормально. Что каково это? — Кёниг закатила глаза, продолжая пристально наблюдать за Одет и подергивая в раздражении аккуратной ножкой. Некоторые начали любопытно прислушиваться к разговору девушек, изредка поднимая головы от своих рабочих мест или отвлекаясь от эскизов, швейных машинок и выкроек. Маринетт продолжала делать вид, будто не замечает происходящего, просматривая эскизы потенциальных стажёров модного дома. — Каково это — спать со знаменитым Адрианом Агрестом? — губы Одет растянулись в противной ухмылке. Девушка продолжала смотреть на Мари, которая от удивления медленно подняла голову. В помещении вдруг стало очень тихо. Теперь уже всем стало интересно, чем закончиться этот разговор. «И это ее еще на работе не было, когда Адриан предложил вместе жить…» — промелькнула невольная мысль в голове Дюпен-Чен. Если бы Одет знала, что они с Адрианом теперь живут под одной крышей, знали бы все. То есть, совсем все. Не только офис, но и пресса, и телевидение, и весь чертов Париж. Девушка обвела растерянным взглядом людей, сидящих в помещении, лихорадочно думая, что сказать в ответ, но в голове было пусто. Народ вокруг вдруг зашумел, засуетился и вернулся к прерванному процессу работы, будто бы и не отвлекался. Джейн поднялась со стула и очень медленно подошла к Одет, грохнув руками по ее столу. Она улыбнулась и облизала нижнюю губу, будто дикое животное, загнавшее в угол жертву. И заговорила. Таким нежным и ласковым голосом, словно объясняла глупенькой девчушке, как пройти к Триумфальной арке, стоящей позади нее. — Ох, малышка, мне так жаль. — Кёниг сделала паузу и погладила Готье по голове, — Жаль, что в твоей жалкой жизни не происходит абсолютно ничего интересного, жаль, что есть люди куда талантливее и добрее тебя, из-за чего ты никогда не поднимешься по карьерной лестнице дальше этого столика, — она ткнула острым черным ногтем невероятной длины в столешницу. С каждым произнесенным Джейн словом лицо Одет, и без того белое от количества неправильно подобранного тонального крема, бледнело еще больше, а тонкие губы раздраженно кривились. — Мне жаль, что тебе приходится жить с тем задохликом, которого ты боишься вывести в люди и прилюдно назвать своим парнем. И, конечно же, мне безумно жаль, что ты никогда не узнаешь, каково спать с таким шикарным мужиком, как Адриан Агрест. Очень надеюсь, что Мари когда-нибудь с ним все же переспит и обязательно расскажет тебе о своем шикарном сексе с самым красивым холостяком Парижа. Кёниг отошла от Одет и откинула длинные волосы за спину, бросив на неё последний презрительный взгляд. Ей, если честно, было абсолютно плевать, что глаза Готье наливаются слезами. Она терпеть не могла таких сучек и то, как кто-то вякает в сторону ее друзей. — А до того времени, будь добра, избавь нас от такого сомнительного удовольствия, как твои завистливые подколки. Мари, напиши мне на почту, когда закончишь, чтобы я зашла, хорошо? Дюпен-Чен немного шокировано кивнула, не ожидав, что Джейн кинется так ее защищать. Но тут Одет шумно сглотнула скопившуюся во рту слюну и чуть ли не шипя бросила: — Ты об этом пожалеешь, Кё… — Я, кажется, сказала тебе закрыть свой поганый рот, или ты не расслышала? — уже было уходящая к себе красноволосая девушка вдруг обернулась на Готье, резко ее прервав. Если бы взглядом можно было убить, Кёниг стала бы в этом деле лучшей. Маринетт вздохнула и вернулась к папкам, мысленно уже направляясь домой. Почему-то фраза, брошенная коллегой задела ее куда сильнее, чем насмешки Хлои Буржуа. Весь оставшийся день её преследовали чужие взгляды и шепотки, раздававшиеся за спиной.***
Было одиннадцать ночи, когда борющийся со сном Адриан пошёл открывать входную дверь. Как он и ожидал, там стояла Маринетт. Ужасно уставшая, промокшая под осенним дождём и все ещё с отвратительным настроением после выходки Готье. Макияж благодаря ливню потёк по щекам, так что выглядела Дюпен-Чен мягко говоря, не очень. Она переступила через порог, кинула на комод сумку и стянула с себя вымокшие туфли и пальто. — Чёрт, Маринетт, все в порядке? — открывший с радостной улыбкой дверь парень, теперь стоял нахмурившись и винил себя за то, что даже не подумал забрать девушку с работы. Однако в качестве извинения за вчерашнее, Адриан купил огромный букет красных роз — пусть банально, но он знал, что Мари их любит, и заказал из ресторана ужин. Он бы приготовил сам, если бы умел и был уверен в сохранности кухни после его кулинарных экспериментов. — Да, все нормально, просто я устала, — она прошла мимо парня в свою комнату, даже не заметив накрытый стол и букет на нем. Блондин нахмурился и постучал костяшками по дверному косяку, заходя в спальню. Неужели это он виноват в таком её настроении? — Мари? — Давай поговорим завтра, Адриан, — Дюпен-Чен подняла лицо от подушки и взглянула на него. Даже в темноте Агрест увидел, что она расстроена чем-то настолько, что вот-вот заплачет. Он медленно развернулся и вышел из комнаты. Девушка вздохнула и перевернулась на спину, чувствуя, как противно мокрая одежда и волосы липнут к телу, она шмыгнула носом и потерла слезившиеся глаза. Слишком много всего в последнее время навалилось на неё. — Давай, вставай, Мари, — Она убрала руки от лица и взглянула на бесшумно зашедшего вновь Адриана. Маринетт села на кровати, когда парень скромно уместился на краешке, накинув на неё большое и тёплое махровое полотенце. Еще одним поменьше он начал мягкими движениями вытирать волосы брюнетки, а, закончив, им же вытер потекшую тушь. — Тебе нужно переодеться. Я буду в гостиной. Она кивнула и дождалась, когда Адриан выйдет из комнаты. Мари сняла с себя холодное платье, вытерла мокрое тело и переоделась в домашнюю черную пижаму с зелёными кошачьими лапками, которую ей подарила Алья, когда думала, что Дюпен-Чен фанатеет от Кота Нуара. Мельком взглянув на себя в зеркало, она уже хотела выйти из комнаты, но вдруг из груди донесся всхлип, а слёзы застелили глаза. На кухне запищала микроволновка, но Мари этого уже не услышала, упав на кровать, неприятно промокшую из-за платья девушки, и свернувшись в позу эмбриона. Слезы душили горло и не хотели заканчиваться, заставляя дрожать миниатюрное тело из-за рухнувшей на него несправедливости. Большие и горячие ладони вдруг погладили её по замерзшим плечам, после чего Адриан легко подхватил её на руки и понёс в гостиную. Маринетт обхватила шею парня и уткнулась в неё носом, вдыхая аромат его одеколона. Он сел на диван перед телевизором, продолжая держать Мари и поглаживая её по спине. — Может, расскажешь? — она отрицательно замотала головой и Адриан вздохнул. — Тогда хотя бы открой глаза. Девушка послушно открыла красные воспаленные глаза, и Адриан, взяв её за подбородок, повернул голову, показывая ей накрытый стол, посреди которого стояла ваза с букетом. Он перенёс все сюда с кухни, пока она переодевалась. Маринетт удивлённо приоткрыла рот. — Спагетти будешь? — она на автомате кивнула головой, не заметив, как Агрест уже поднёс вилку с едой к её лицу. — Спасибо тебе большое, — хрипло прошептала она и посмотрела на парня. Он ласково улыбнулся, и Дюпен-Чен невольно залюбовалась его ямочками на щеках и бездонными зелёными глазами. Поддавшись порыву, она чмокнула его в щеку и слезла с колен, беря тарелку самостоятельно. — На самом деле это я должен тебя поблагодарить за вчерашнее, знаю, что вел себя отвратительно, извини меня пожалуйста, — Адриан виновато отвел взор в сторону, но вдруг услышал смешок. — Это было смешно, если честно. «Не смотри так, Мари, я же стесняюсь» — передразнила его девушка, на заплаканном и красном лице которой начала расцветать искренняя улыбка, — «Не задудь ефе фтаны сять». — Ох, перестань, — с жалобным стоном парень уткнулся лбом в плечо Дюпен-Чен и тихонько задрожал от подкатившего смеха.***
Адриан щелкал каналы пультом, пытаясь найти хоть что-то интересное по телевизору. Стоило только им двоим поужинать, как вся сонливость парня прошла, чего нельзя было сказать о Маринетт, мирно заснувшей на его плече минут 15 назад. Рядом завибрировал телефон, привлекая внимание блондина. 1:37 AM Алья Ляиф [Видеофайл] «Прислали в редакцию два часа назад. Думаю, ты и сам знаешь, с какой целью.» Агрест открыл видео, отправленное ему подругой, и убавил громкость на телефоне, чтобы не разбудить Мари. Миниатюрная красавица Кёниг хлопнула ладонями по столу и наклонилась к Одет Готье. Ничего не расслышав, парень перемотал видео к началу и приложил смартфон динамиком к уху. Черт. Светлые брови нахмурились, слушая перебранку его сотрудниц. Агрест напечатал Алье сообщение с благодарностью за информацию и обещанием позаботится о Маринетт и откинул телефон от себя подальше. Хорошо, что Ляиф не позволит разлететься этому по СМИ. «Джейн Кёниг нужно поднять зарплату», — подумал он, поднимая подругу на руки, чтобы отнести ее в спальню и самому пойти спать, несмотря на то, что голову теперь терзали всевозможные мысли. «— Это меняет всё, Адриан! Если бы я знал, что вы с мадемуазель Дюпен-Чен состоите в отношениях с коллежа, о чём ты мне почему-то не сообщил, я бы не пригласил ее работать, — разозленный Габриель потер пальцами переносицу, приподняв очки. Адриан открыл было рот, чтобы начать спор, но шокировано его закрыл, услышав позицию отца. — Я не понимаю. Из-за того, что мы встречаемся, она вдруг стала менее талантливой? Или может твой бизнес перестал нуждаться в стоящих кадрах? Что это, черт побери, меняет? — от злости Адриан побледнел, сжимая кулаки, — Наверное, тебя как всегда волнует общественное мнение, да? Я угадал? То есть репутация для тебя теперь важнее не только собственного сына, но и успеха модного дома «AGRESTE»! Я понял тебя. Можешь не продолжать. Но знай, что если ты уволишь Маринетт, то ее с радостью возьмут в любую другую организацию, которая потом обскачет тебя только из-за того, что она с ними. Ну может еще из-за того, что я пойду вслед за Мари. Младший Агрест резко вышел из кабинета отца, громко хлопнув дверью. Он рванул в свою комнату, желая непременно что-то разбить, но стоило ему добежать, как он сполз по стене, раздраженно потерев ладонью лицо. Как теперь смотреть в глаза своей любимой девушке? Он ведь был с ней, когда Маринетт получила приглашение на работу, видел её восторг и слёзы счастья. — Эй парень, — Адриан открыл глаза, — после того, что ты там сказал, он не осмелится ее уволить. Плагг, слышавший весь разговор, маячил перед лицом блондина. Котенку квами было не впервой поддерживать своего хозяина после встречи с отцом. Агрест кивнул и достал бархатную коробочку из кармана, повертев ее в руках. — Может это ее обрадует, — Адриан раскрыл створки, рассматривая помолвочное серебристое колечко, осыпанное мелкими изумрудами. Между ними поблескивала надпись: «Все мои 9 жизней для тебя». — Конечно, обрадует, если ты перестанешь с ним таскаться, как последний болван, и сделаешь уже своей любимой Ледибаг предложение. Ты ведь заказал его еще два месяца назад, в чем проблема? Адриан в ответ пожал плечами, хотя прекрасно знал, почему боится попросить руки Маринетт.» Парень положил Дюпен-Чен на кровать и выпрямился, укрывая ее одеялом. Ну конечно! Если есть подвеска, будет и кольцо. Но колец Мари не носила, он точно знал. Девушка вдруг заворочалась, поймав руку Адриана, все еще державшую пуховой источник тепла, и открыла глаза. — Останься, — прошептала Маринетт, слабо дернув парня на кровать. Блондин молча опустился рядом с ней и положил голову на подушку, продолжая думать о том, что кольцо и подвеска — не единственные вещи, которые должны были напоминать о том времени, которого никто не помнил. — Мари? — он заправил ей прядь волос за ушко, любуясь нежными чертами лица. Адриан поймал себя на мысли, что Дюпен-Чен была бы отличной женой. И что она ему нравится. А ещё ему хочется поцеловать ее прямо сейчас. — Да? — девушка перевернулась на живот и обняла подушку, уткнувшись в нее подбородком, будто и не спала только что. Почему-то ей не было некомфортно от того, что она лежит в одной кровати со своим другом. Это казалось таким привычным. — У тебя нет ощущения, что ты забыла что-то очень важное? Что-то происходящее в твоей жизни когда-то, будто заменили другими воспоминаниями, но оставили чувство, что чего-то не хватает… — Парень замолчал, переведя взгляд на белый потолок. Маринетт не отвечала. Она нахмурила брови и нашла рукой подвеску на шее, по привычке начав тереть аккуратные буковки подушечками пальцев. — Как звали твоего парня, подарившего цепочку? К какой фамилии ты должна была начать привыкать? — Я-я… я не помню, Адриан. — У тебя должно быть кольцо. Из белого золота, серебристое такое. С изумрудами, — Резко перевел тему Агрест и сел на кровати, серьезно посмотрев на Мари, — Не говори, что у тебя такого нет. — Ты сейчас серьезно? Два часа ночи, а все, что тебя волнует, есть ли у меня какое-то кольцо? Я не знаю, Адриан! Не зна-ю! — Повторила она по слогам и встала, выдвинув ящик комода. Что за дурацкие вопросы он начал задавать? — Никто и никогда в жизни не дарил мне никаких серебристых колец с изумрудами. На, смотри. Она достала из ящика шкатулку и кинула ее на кровать перед Адрианом. Он откинул крышку и включил лампу, стоящую на прикроватной тумбочке. Чего только не было в этой шкатулке: сережки, браслеты, цепочки, подвески, бусы, резинки и кольца. Да, кольца были на дне. Агрест не постеснялся и вывалил содержимое на одеяло, разгребая бижутерию руками. Оно должно быть здесь, черт побери! — Это все? — Адриан поднял голову и взглянул на Мари, наблюдающую за ним со сложенными на груди руками, — Должно быть что-то еще. Она пожала плечами, а парень лихорадочно продолжил водить руками, раздвигая цепочки в стороны. Ну же, где оно? Блондин остановился и в надежде посмотрел на шкатулку, может там есть кармашек? Еще одно отделение? — Тут есть тайник? Маринетт закусила губу и кивнула, отведя взгляд в сторону. Да, там есть тайник. Во всех ее шкатулках были секретные ячейки для дневников, эта не исключение. Адриан пошарил по стенкам ладонью, ничего не обнаружив. Девушка раздраженно вздохнула и плюхнулась рядом с парнем на кровать, забирая из его рук розовый чемоданчик и открывая потайное отделение. Она тут же вытащила из него свой последний дневник. Пусть этот засранец делает, что хочет, лишь бы не читал ее записи. Агрест не обратил на это никакого внимания. Все его мысли были заняты кольцом. Он не знал, чего хочет больше: доказать Нино, что его крыша еще не уехала или убедиться в том, что они с Мари к 25 годам должны были уже пожениться и обзавестись хотя бы одним котёнком, тьфу, ребёнком. Стоп. Одну очень важную мысль он все же упустил. Если верить этим непонятным видениям, он был супергероем, и не абы каким, а Котом Нуаром. Адриан посмотрел на безымянный палец правой руки. По инерции, никак иначе. Национальные герои Парижа пропали 4 года назад, победив Бражника, он бы помнил, черт побери, если бы являлся Котом! Это какой-то бред. — Агрест, объясни, что происходит, — Дюпен-Чен помахала рукой у зависшего лица парня. Тот вздрогнул и начал перебирать на этот раз потайное отделение. Видимо, здесь Мари хранила более ценные для нее вещи, украшения в том числе, но все было не то. Подвинув комок запутавшихся бус, Адриан увидел черную бархатную коробочку. Он остановился и поднял взгляд на девушку. Черт, она очень похожа на Ледибаг, хоть и сидит в пижаме тематики Кота Нуара. — Убедился? Нет у меня никакого кольца. Маринетт начала собирать украшения, но парень ее остановил и взял квадратный футляр, открывая его. Вздох радости и облегчения вырвался из его груди, когда взору предстало маленькое аккуратное украшение с гравировкой. — Все мои девять жизней для тебя, — прошептал он, не веря в происходящее. Мари нахмурилась. Она ничего не понимала, ну серьезно, что за дурдом сегодня происходит вокруг нее? — Моя Леди. Моя Ледибаг. Адриан сглотнул и поднял на нее глаза, сделав паузу. Она была Ледибаг. Он был Котом Нуаром. Они встречались с коллежа, любили друг друга без памяти и собирались пожениться. Он руку был готов дать на отсечение, если все это было неправдой. — Моя Принцесса, — продолжил Адриан и взял левую ладошку Маринетт в свою руку, надевая на безымянный палец кольцо, блеснувшее в свете лампы. Девушка взглянула на находку и выдернула руку, помотав головой. Лицо горело, покрываясь румянцем, голова отказывалась соображать и воспринимать происходящее. — Ты тоже видел их, да? — ей не нужно было ему ничего пояснять, он все понял и кивнул головой. — Мы сошли с ума. Это все полнейшее безумие. Агрест поймал пальцами подвеску, коснувшись нежной горячей кожи. — Маринетт Агрест, — он потер буквы пальцем, растягивая губы в небольшой усмешке, — я подарил тебе её на нашу годовщину. Я сказал, чтобы ты привыкала к моей фамилии… к нашей фамилии, — сделав паузу, добавил он. Девушка засуетилась, собирая украшения обратно в шкатулку и спеша убрать ее в комод. Она споткнулась об ковер, вовремя удержав равновесие, и Адриан встал с кровати. — Ничего этого не было. Не могло быть. Да, ты всегда мне немного нравился, но это была лишь симпатия, я никогда в тебя не влюблялась. Если я когда-то согласилась выйти за тебя замуж, значит я была безумно влюблена, эти чувства не пропали бы с какой-то амнезией, — Маринетт так быстро бормотала, что парню было сложно в некоторых местах разобрать, о чем она говорит. Адриан поймал ее руки, которыми она активно жестикулировала, отказываясь смотреть на него. Её взгляд блуждал по всей комнате, но ни разу не остановился на его лице. — И ты, ты тоже не любишь меня. Никогда не любил, мы всегда были друзьями, ты не замечал во мне девушку. Это просто самовнушение, самообман, ты… Губы Адриана накрыли ее губы, прерывая невнятную нервную речь. Голубые глаза удивленно распахнулись и, наконец, посмотрели на него. Парень почувствовал легкую эйфорию и отпустил руки, собираясь обнять её за талию и прижать к себе, но маленькие ладошки легли на его грудь, пытаясь оттолкнуть. «— Котёнок, я дома! — Мари повесила на специальный крючок связку ключей и прошла на кухню, держа в руках бумажный пакет с продуктами. Достав печенье, купленное в родительской пекарне для Тикки, она прислушалась. Дома было очень тихо, видимо, Адриан еще не вернулся с патруля, так что она успеет приготовить ужин. Их частный дом не был таким же огромным, как особняк Габриеля, точнее, он был маленьким. Молодые люди вообще хотели обойтись скромной квартиркой, но будущий свёкр Маринетт в своей манере заявил, что данное решение не дальновидно и им придется переезжать, когда родится ребенок. Спорить не хотелось, а этот прелестный домик просто влюбил в себя свои будущих хозяев. Шеи коснулись горячие губы, а талию обвили когтистые руки. Национальный герой бесшумно подкрался и прижал девушку к своей груди, стискивая в крепких объятиях. Мари улыбнулась и развернулась к нему лицом, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Адриан нахально ухмыльнулся и подхватил ее на руки, сажая на высокую столешницу. Их губы встретились. Сначала поцелуй был нежным и аккуратным, но будущая мадам Агрест увеличила напор, притягивая его голову ближе и обвивая ногами талию. Женского бедра коснулся кожаный кошачий хвост, по-хозяйски сдвигая юбку выше. — Я скучала, — Маринетт отстранилась, погладив Адриана по голове и ушкам, от чего тот тихонько заурчал. — Я тоже, моя Принцесса, — он прислонил свой лоб к ее, подставляя голову под нежные заботливые руки.» Дюпен-Чен отстранилась, так и не ответив на поцелуй, и тряхнула головой, избавляясь от так некстати всплывшей картинки. Она нервно сглотнула ком в горле и обняла себя руками, взглянув на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Смотреть на Адриана не хотелось, она предполагала, какое выражение лица увидит, и знала, что будет чувствовать себя так, будто прошла мимо котёнка, сидящего в коробке под дождем. — Моя Леди… — Я не Ледибаг, Адриан. И никогда ей не была. Перестань пожалуйста, очень тебя прошу. Лучше иди спать, уже третий час ночи. Парень хотел было сказать что-то еще, однако развернулся и ушел в свою комнату абсолютно молча. Маринетт тяжело вздохнула, собираясь закрыть за ним дверь, когда услышала грохот. Она выглянула, пытаясь понять, что происходит, но свет уже нигде не горел. — Адриан? — Всё нормально, — донеслось из соседней комнаты. Мари прикрыла дверь, так и не услышав, как парень добавил: «кроме того, что я влюбился в тебя, как мальчишка. Снова»