Не влюбляйся в меня!

— Бекхён? — Что такое? — спросил он, когда мы приблизились к моему дому. — Ты не возражаешь, если мы пойдем к тебе домой? Я очень не хочу находиться сейчас в своём доме… — я была не готова увидеть пустой дом, зная, что теперь он всегда будет таким. Он немного поколебался, прежде чем смог ответить. Я знала, что он не любит, когда люди приходят к нему домой, но я уже была там, так что это не было чем-то сложным. После того, как он продолжил молчать, я поняла, что это было гораздо сложнее, чем я думала изначально. — Всё нормально. Я могу просто пойти… — Нет, — перебил он меня, — Мы пойдем ко мне домой. — Бекхён, всё в порядке. Если ты не хочешь, чтобы я была там, то я просто могу пойти домой. — Нет, — повторил он, — Я хочу, чтобы мы пошли ко мне домой. — я почувствовала трепет в живот, когда попыталась сдержать огромную ухмылку. Мне было слишком горестно. Я не могла улыбаться, по крайней мере сейчас. Я решила молчать всю дорогу до его дома, в основном из-за того, что уже и так слишком много от него требую. Это самое малое, что я могу сделать для него и для себя, хоть меня и распирало от желания задать ему несколько вопросов. Когда мы приехали в город и вышли из автобуса, мы пошли к дому Бекхёна. — Ты наконец спросишь? — Откуда ты знаешь, что я хочу что-то спросить? — возразила я, хоть это и было правдой. — В автобусе мне показалось, что ты очень хотела спросить о чём-то. — усмехнулся он. — Почему ты сказал моей бабушке, что мы встречаемся? — выпалила я. Он послал мне понимающую улыбку, и я поняла, что мне натерпится узнать ответ, потому что мой разум был некоторое время в замешательстве. Хотя этот вопрос, в какой-то степени, даже милый. — В тот раз, когда я ночевал у тебя дома, вообщем, утром она заговорила со мной о тебе. — Они разговаривали друг с другом? Она же говорила, что почти не общалась с ним… — Она рассказала мне, что её предсмертное желание состояло в том, чтобы ты нашла себе парня. Я подумал, что это была неплохая идея, чтобы представиться им, понимаешь? — Даже если это было ложью? — Но её последние минуты жизни стали счастливыми, не так ли? Последние минуты. Только у мёртвых были последние минуты. Тяжелое чувство быстро вернулось в мою грудь. — Я думаю, что счастливые минуты лучше, чем грустные. — сказала я, чувствуя, как пустота быстро проникает через моё тело. Его рука быстро нашла мою, и ощущение пустоты медленно исчезало, сменяясь теплом. Как бы я не хотела, чтобы это чувство ушло, оно всё равно оставалось со мной. И я могла бы приняти его, если бы не одно «но», он встречается с Джиён. Я выскользнула из его руки как раз в тот момент, когда мы подошли к его дому. — Бекхён, у тебя есть девушка. — сказала я суровым голосом, и как по команде, лёгкая морось превратилась в проливной дождь, каждая капля которого падала на землю, заглушая тихие звуки природы и повышая громкость наших голосов. — Ты действительно сводишь меня с ума! — почти закричал Бекхён. Дождь, может быть, и повысил его голос, но мне показалось, что это было что-то другое. Искра, наконец, достигла конца его запала. — Я пытался предупредить тебя. Я пытался оттолкнуть тебя. Я старался не обращать внимания на чувства, которых, как я знал, было очень много. Я пытался, понятно? Я действительно делал всё возможное. Всё шло хорошо. Ты думаешь, что мне нравится встречаться с Джиён? Так вот, это хреново, встречайся с ней, но я делал это ради тебя. Я встречаюсь с Джиён, чтобы защитить тебя. Я понимала, что он пытается сделать, но это только еще больше расстраивает меня. Кто он такой, чтобы решать, с чем я могу справиться, а с чем нет? И кто он такой, чтобы нагло пользоваться моими чувствами, зная точно, что я чувствую? — Что ты такое говоришь, Бекхён? Ты встречаешься с ней, чтобы мне не было больно? Неужели ты всерьез думаешь, что мне не больно, когда ты держишься с ней за руку в коридорах? Когда ты обнимаешься? Когда ты целуешься? Ты действительно это делаешь, чтобы защитить мои чувства? — Я думал, что это будет менее больно, чем влюбиться и потерять меня из-за рака, — сказал он так тихо, что я едва расслышала его слова из-за дождя. — Я так сильно ненавижу рак. Это очень тяжело. Это так тяжело. Мне все время больно, но я должен держать глупую улыбку на своём лице, чтобы никто не знал. Никто не должен был об этом узнать. — Остановись. — Никто не должен быть рядом со мной. — Остановись, Бекхён. — Никто не должен скучать по мне, когда я уйду. — Бекхён, не говори так. Ты никуда не уйдешь. Ты в порядке. Вода снова хлынула из его глаз, и стены начали рушиться быстрее. На это было трудно смотреть, но, как и говорил Бекхён, у всех были свои переломные моменты. И у него был он прямо сейчас. — Если бы я был в порядке, — сказал он, дрожащим голосом, — Неужели я бы выглядел так? — он потянул руку к своим волосам и потянул за них. Его волосы соскользнули с головы одним движением, открыв лысую голову. Мой рот открылся, и мои собственные слезы начали формироваться. — Я знаю. Я отвратителен. — сказал он с отвращением в голосе. Он заговорил снова, но его голос при этом ломался. — Лучевая терапия не работает, так что я уже 2 месяца хожу на химию. Я быстро обхватила его руками и крепко прижала к себе. Его собственные руки крепко обхватили мои плечи, когда он всхлипывал. — Ничего не работает. Мне страшно. — Бекхён весь дрожал. И вовсе не потому, что ему было холодно. — Я так боюсь умереть. Я думал, что был готов, но это не так. Я думал, что сражаться в этой битве в одиночку будет нормально, но это снова не так. Это так тяжело. А мой папа слишком занят своей работой, чтобы даже волноваться. Я крепко сжала его, перед тем как сказать: — Ты не будешь проходить черед это в одиночку.

***

Я переоделась из своей промокшей одежды в сухую одежду Бекхёна. Когда я вышла из ванной, он сидел на своей кровати в сухой одежде и с волосами, снова уложенными на затылке. — Бекхён, зачем ты снова надел парик? — спросила я его. У него больше не было причин прятаться под ним, по крайней мере от меня. — Я уже говорил тебе. Я отвратителен без него. — сказал он, нахмурившись. Я запрыгнула на кровать и села напротив него, схватив его за руку в процессе. — Перестань так говорить. Ты прекрасен, независимо от того, как ты выглядишь. — честно заявила я. — Все нормально. Тебе не нужно мне лгать. Я могу оставить его на себе, ради твоих глаз. — Бекхён, — заскулила я, — Я говорю совершенно серьезно. Сними его. — настаивала я. Он пристально посмотрел на меня, чтобы понять, насколько я серьезна. Когда он наконец понял это, то тяжело вздохнул. — Знаешь, ты еще пожалеешь о своём решении. — сказал он, медленно поднося руку к голове. Его рука задержалась на макушке голову, но я заставила его продолжить. Он снова вздохнул и снял парик. Я пристально посмотрела на нового Бекхёна, сидячего передо мной. Все его стены были полностью разрушены. Наконец-то я это сделала. — О боже, я же говорил тебе, что я отвратителен. — пожаловался он, отпуская мою руку и натягивая капюшон на голову. — О, прекрати это. Ты великолепен, несмотря ни на что. — сказала я, стягивая с него капюшон. Он медленно поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, и сказал: — Ты думала, что я был великолепен? — Я и сейчас так думаю. — сказала я, возвращая свою руку в его. Он вздохнул и крепче сжал мою руку. — Ты не будешь так думать, после моей операции… Между моими бровями появилась складка. — У тебя уже есть шрам на груди, Бекхён. Для меня это не так уж и важно. Теперь настала его очередь нахмурить брови. — О чем ты говоришь? Эта опухоль находится в очень неудобном месте, поэтому врачи должны вскрыть мне лицо. Мои глаза округлились. — Что? Но шрам на твоей груди… — подумала я вслух. — Значит, опухоль не в твоём сердце? — Ты думала, что у меня рак сердца? — спросил он с довольно веселым выражением лица, которое ещё больше смутило меня. — Это не так? Он издал смешок. — Нет, у меня рак мозга. Другая моя рука бессознательно прикрыла мой широко открытый рот. — Это не смешно, Бекхён. — сказала я, нахмурившись. — Ты еще многого обо мне не знаешь. — А я думала, что уже всё узнала. — сказала я с раздражением. Я думала, что узнала все еще тогда, когда прижала его к стене раковой опухолью сердца. Но я ошиблась. Я всегда ошибаюсь, когда дело идет о Бекхёне. Следующие несколько часов я провела, лёжа рядом с Бекхёном и слушая рассказ о шраме на его груди. Бекхён познакомился с Сохее в начальной школе. Он всегда наблюдал за ней на игровой площадке и через некоторое время наконец набрался достаточно мужества, чтобы признаться ей. Сохее сказала ему, чтобы он не влюблялся в неё, фраза, с которой я была уже очень хорошо знакома. Но этого его не остановило. Это также не помешало Сохее отвергнуть его. В конце концов она рассказала о нем своим родителям, и они рассказали его родителям. Его родители отправили его в другую школу, которая так уж получилось, что была моей. Но это его все равно не остановило. Он продолжал преследовать ее, когда возвращался домой из школы, потому что он был заинтересован ею. Звучит знакомо? Она окончательно приняла его предложение встречаться, когда им было по 13 лет. Его родители беспокоились о том, что они встречаются, потому что родители Сохее рассказали им о её состоянии. У неё был рак сердца. Бекхен узнал об этом, лишь после окончания средней школы. Она рассказала ему об этом на выпускном в средней школе. Она умирала. И в последнюю минуту она дала ему понять, что ей осталось жить всего несколько дней. Молодой и слепо влюбленный Бекхен взял на себя смелость отдать ей своё сердце. Он подделал подпись своих родителей на нескольких бланках и потянул за несколько других ниточек, позволив врачам провести операцию. Тогда правила были не такими жесткими как сейчас. Во время операции хирурги были уведомлены, что у Сохее была множественная органная недостаточность, и им потребуется гораздо больше, чем сердце, чтобы спасти её. Они сразу же остановили операцию. Он проснулся вместе со своей сестрой Дьюри. Она сообщила ему эту новость, и конечно же, он был раздавлен. Вдобавок ко всему, его родители были в абсолютной ярости на него. — Как ты можешь тратить свою драгоценную жизнь на девушку, в которую ты просто влюблён? Тебе всего 14! — сказали они ему. Позже в том же году у его матери был диагностирован рак головного мозга, и по иронии судьбы, его отец сказал Дьюри, чтобы она отдала их матери свой мозг. Трансплантация головного мозга никогда раньше не проводилась, но его отец, престижный нейрохирург, был готов попытаться спасти любовь всей своей жизни. Конечно же, Дьюри не хотела делать операцию. Еще никому в мире не удавалось успешно провести пересадку головного мозга. Она была очень молода. Она не хотела вот так отдавать свою жизнь. Но их отец был настойчив, и это в конечно итоге подтолкнуло Дьюри к краю. Она покончила жизнь самоубийством: въехала на своей машине прямо в другую, вместе с матерью в машине. Она понимала, что они обе все равно умрут, и это был единственный способ бросить вызову отцу. Находившиеся в обоих автомобилях люди погибли на месте происшествия. Люди в другой машине оказались моими родителями.