***
Чхусок наконец наступил в воскресенье, поэтому в понедельник у всех был выходной. Все вернулись домой из города, и мы устроили пир в нашей городской ратуше. Он состоится после того, как мы сходим на кладбище и помянем наших родственников. Помолившись с остальными жителями города, мы с бабушкой прошли через кладбище. Мы сели на свежескошенной траве нашего семейного участка. Мой дед, мой отец, моя мать и мой брат были похоронены на одном участке. Я молча сидела и слушала, как моя бабушка в слезах разговаривает со своим покойным мужем. Я терпеливо ждала ее, глядя на могильные камни, воткнутые в землю. Мне так хотелось, чтобы моя семья была жива. Чхусок был особенно тяжел для моей бабушки. Её муж умер незадолго до смерти единственной дочери. У всех её друзей в городе было много детей и внуков. Когда наступает Чхусок, у каждого из них происходит большое семейное воссоединение. Она смотрела, как её друзья воссоединяются с многочисленными родственниками, и я знала, что она гордится ими. Тем не менее, мы с бабушкой проведем Чхусок вместе с Ченом и Сюмином, так как их семья сразу же приняли нас, как только наша семья исчезла. В понедельник, как только я проснулась, то сразу почувствовала тяжелую ауру в воздухе. Солнце не светило в мое окно как обычно, и в доме было ужасно тихо. Я вышла из своей комнаты, и обнаружила, что кухня и гостиная пусты. Бабушка всегда просыпалась раньше меня, чувство беспокойства вмиг охватило меня. Я направилась в ванную, чтобы проверить, была ли она там. Когда её так не оказалось, я начала понимать, что что-то не так. Дверь в её спальню была закрыта. — Бабушка? — спросила я, стуча в дверь. Не услышав ответа, я взяла на себя смелость открыть дверь. Я вздохнула с облегчением, когда увидела, что она спит в своей постели. Я подошла к ней и нежно взяла её за руку. Должно быть, она устала от всей этой вчерашней суматохи и празднеств. — подумала я. Но её рука была холодная. — Это из-за того, что скоро зима. — сказала я самой себе. На улице было немного холодно и пасмурно, что могло объяснить отсутствие солнечного света. Мои глаза пробежали вверх по её бледной коже до самой груди. Она не двигалась. — Я просто не могу увидеть сквозь свитер. — снова сказала я сама себе. Я поднесла руку к её лицу, чтобы почувствовать её дыхание на своей руке. Но его не было. Я почувствовала, как мое сердце упало в пятки, а слезы мгновенно потекли из глаз. Я упала на пол и испустила самый громкий крик, который только могли издать мои легкие. «Этого не может быть» — подумала я, с трудом поднимаясь на ноги и вбегая в свою комнату, хватая телефон дрожащими руками. Я поспешно набрала 911 и с нетерпением ожидала прибытия врача, оставаясь рядом с бабушкой. — Пожалуйста, все будет хорошо, — сказала я, и слезы быстро потекли по моему лицу. — Пожалуйста, успокойся. Парамедики прибыли ровно через 4 минуты после того, как я позвонила, для меня прошло как-будто 4 века. Они переложили ее на каталку и перевезли в машину скорой помощи. Они провели меня внутрь, и я села рядом с ней, держа за руку. Сирены завыли, и машина скорой помощи умчалась прочь, в то время, как парамедики отчаянно пытались заставить её сердце биться снова. Они сорвали с неё свитер и быстро положили дефибрилляторные лопатки ей на грудь. — Мисс, вам нужно отпустить её руку, — сказал мне фельдшер, и я неохотно отпустила её руку, — Чисто! — моя бабушка похоже никак не отреагировала на этот шок. — Зарядите до 300. — и снова ответа не последовало. Я сидела неподвижно, почти парализованная, и смотрела, как врачи пытались оживить мою бабушку. — Сэр, мы на месте. — сказал ему другой врач. — Хорошо, давайте поднимем её в больницу. Водитель «скорой помощи» вывел меня из машины и отвел в приемную, заверив, что все будет в порядке. Увидев, что из кабинета выходит врач, я тут же встала. — Ну что ж, хорошие новости, её сердце снова бьётся, — сказал он. Тяжесть с моих плеч спала, и я наконец-то смогла нормально дышать и думать. Если бы ты позвонила чуть позже, она могла бы и не доехать до сюда. Её текущее состояние критическое, но сейчас все стабильно. — Можно мне увидеть её? — Ах, да, конечно, — сказал он, разворачиваясь и ведя меня по коридору. — Нам придется подержать её здесь несколько дней, чтобы проветри кое-какие тесты. — я понимающе кивнула. Ее здоровье всегда было безупречным. Что могло пойти не так? Я открыла дверь и увидела, что она лежит в постели. Она была подключена к кардиомонитору и капельнице. Монитор пищал в медленном темпе, но по крайне мере, это был сигнал. Я придвинула стул поближе к кровати и внимательно посмотрела на неё. Я не знала, чтобы я делала, если бы она умерла. Она была моей единственной семьей. Мне уже 18 лет, и по закону, я самостоятельная, но мне хотелось жить с ней. — Мисс, уже поздно. Тебе лучше пойти домой. — сказала медсестра, входя в палату, чтобы проверить мою бабушку. Она, вероятно, заметила нерешительность на моем лице и сказала: — Не волнуйся, ей здесь будет хорошо. Иди домой и отдохни немного. Я неохотно встала и поцеловала бабушку в лоб, прежде чем уйти. Войти в дом оказалось гораздо труднее, чем я думала. Он казался таким пустым, как никогда раньше. Жить в доме, рассчитанном на 5 человек, но только с двумя людьми, живущими в нем, было трудно, а сейчас я не могу представить как буду жить в нем в одиночку. В доме было так тихо, что я могла слышать каждый небольшой скрип пола, и каждый вздох звучал так, как-будто я кричала. Каждый звук эхом отдавался от стен и дразнил меня своим присутствием. Я никогда еще не чувствовала себя такой запуганной в собственном доме. Когда я вошла в свою комнату, мой телефон светился на моей кровати. 27 пропущенных звонков. 44 непрочитанных сообщения. Я не очень удивилась. Новости действительно быстро распространяются в нашем городе, и я была уверенна, что большинство из них были от моих друзей и друзей моей бабушки. Я слишком устала, чтобы даже смотреть на них, поэтому просто бросила телефон на тумбочку и отключилась на своей кровати.***
На следующее утро я проснулась с колотящимися висками и пустым желудком. Накануне я вообще ничего не ела. Как только я встала, у меня закружилась голова, и я начала видеть цвета. Когда мои глаза наконец привыкли к темноте, я направилась на кухню. Я выпила стакан воды и сразу почувствовала себя лучше, когда прохладная жидкость полилась в мое пересохшее горло. Я чуть не выплюнула воду, когда увидела время на микроволновке. 11:39 утра. Я вздохнула, зная, что даже не собираюсь идти в школу. Я подумала, что лучше пропустить один учебный день, чтобы побыть с бабушкой. Тем более, я уверена, что новость уже распространилась по всей школе, а значит учителя поймут почему я отсутствую. Я быстро поела и приняла душ, прежде чем снова посетить больницу. Я никогда не любила больницы. Каждый раз, когда я оказывалась в больнице, кто-то умирал. Наверное, мне повезло, что моя бабушка еще жива, но я была бы рада, если бы она вышла из комы. Я вышла за дверь и увидела, что кто-то сидит на моем крыльце. Как только дверь захлопнулась, он обернулся, и у меня перехватило дыхание. — Ты не отвечала на мои звонки. — сказал он, встречаясь со мной взглядами. — Как давно ты здесь? Почему ты не пошел в школу? — спросила я, игнорируя его заявление. — Ты собираешься навестить свою бабушку? — ну вот, опять он отвечает вопросами на вопросы. Я слегка кивнула, чувствуя легкую тошноту. Его присутствие было почти удушающим. — Ты не возражаешь, если я пойду с тобой? Наверное, это не повредит. — подумала я. Я пожала плечами и спустилась с крыльца. Мы шли медленно, так медленно, как я только могла. Я не была готова к плохим новостям. Но ничего такого ведь не могло случиться. Я не получала никаких телефонных звонков из больницы, что должно было означать, что с моей бабушкой все хорошо. — Бекхен? — позвала я, глядя на землю, пока мы шли. — Хм? — Зачем ты это делаешь? Он остановился как вкопанный, заставив остановиться и меня. — Ты сильная девушка. Ты через столько всего прошла, но у каждого есть свои переломные моменты. — Нет. — Я знаю, что ты не хочешь меня здесь видеть. Наверное, ты просто хочешь побыть одна. Но тебе нужен кто-то рядом в больнице. Он продолжил идти, а я тихо последовала за ним. Он был прав. Я никого не хотела брать с собой. Я хотела побыть одна. Но я не смогла себя заставить прогнать его прочь. Просто было так хорошо снова оказаться рядом с ним.***
Я зашла в больницу с тяжелым сердцем и большими надеждами, а Бекхен следовал за мной. Когда мы вошли в палату моей бабушки, доктор был внутри и энергично писал что-то в совсем планшете. — А вот и ты. Я как раз собирался позвонить. — сказал он, поднимая глаза от планшета и позволяя своим очкам для чтения повиснуть на шее. — Что-то случилось? — спросила я, чувствуя как у меня поднимается паника. — Примерно час назад у нее случился инсульт, — я почувствовала, как чья-то рука схватила меня за руку, и я тут же рухнула на пол. — Мы едва успели её спасти. Похоже у неё большая сила воли к жизни. — я почувствовала легкое облегчение, но доктор тут же все разрушил. — У неё слабое сердце. Она слишком слаба, чтобы даже прокачивать кровь через свое тело. Её единственный шанс выжить на данный момент — это пересадка сердца. Рука, которая когда-то была в моей, безжизненно упала, и я почувствовала, как на меня упала тонна кирпичей. Я никак не могу отдать ей свое сердце. Она бы этого не хотела. Она прожила свою жизнь и не хотела бы, чтобы я отказалась от своей, чтобы позволить ей прожить еще несколько лет. Я просто должна принять тот факт, что она умрет. — Мы оставим её в системе жизнеобеспечения еще на неделю и проведем еще несколько тестов, чтобы посмотреть, не можем ли мы сделать что-нибудь еще. — сказал доктор, прежде чем выйти за дверь. Я оглянулась на Бекхена, и вся кровь отхлынула с его лица. Его глаза были пусты, а дыхание неровным. Казалось, что он был расстроен больше, чем я. — С тобой все в порядке? — спросила я его. Он немедленно вышел из оцепенения и вернулся к обычному каменному лицу Бекхена. — Да, конечно. Как ты? Я прищурилась, глядя на него. Все эти сердечные разговоры, должно быть, совсем его обескуражили. Он, можно сказать, попал в свой второй дом. — Я не знаю. — ответила я, отыскивая свой путь к стулу, прежде чем упасть на пол. Он сидел рядом со мной, а я смотрела на свою бабушку. Она выглядела такой хрупкой и слабой. Я слишком хорошо её знала. Она бы не хотела, чтобы её оживляли. Она всегда говорила, что не нуждается в заботе, когда ее здоровье было плохим. В её собственных интересах, покинуть этот мир. Это был её выбор, я не могу быть эгоисткой. Одинокая слеза скользнула по моей щеке, и рука Бехкена вернулась в мою ладонь. — Мы пройдем через это вместе. — сказал он, сжимая мою руку. Он такой раздражающий. Как он мог быть таким равнодушным в течение последних нескольких недель, а затем стать таким заботливым и сердечным? Он встречается с Джиён, а не со мной. В этом не было никакого смысла. Но, может быть, именно поэтому он мне так нравится. Он никогда не имеет никакого смысла.