***
— Ну и что ты творишь? Руфио стоял посреди комнаты, опершись на стойку капельницы, и тяжело дышал. От койки он сделал не больше трёх шагов. — Руфио, почему, скажи на милость, ты не в постели? Ты только-только пошёл на поправку! — Хорусс моментально бросил на пол все принесённые пакеты и оказался рядом, поддерживая Нитрама. — Я в норме, — прохрипел Руфио и сделал шаг, опираясь на Хорусса. — Мне надо в туалет. — Утка под кроватью. — Пошла на хер утка. Я сам... С помощью Заххака он доковылял до санузла, индивидуального, благодаря хлопотам Хорусса, а потом обратно в кровать, где развалился, хватая воздух ртом, как после длительного кросса. — Не надо больше таких подвигов. Через пару недель будешь в порядке, не торопись, — Хорусс пододвинул стул поближе к койке и сел на него. Руфио в кои-то веки не стал спорить. Просто нахмурился и отвернулся, глядя в окно, где видно было только прозрачное весеннее небо и облака. Хорусс же смотрел на его так прочно врезавшийся в сердце профиль. Руфио здорово побледнел и осунулся за эту неделю, проведённую на грани между жизнью и смертью. Хорусс не мог вспомнить, как нашёл его в луже крови, опередив скорую, и зажимал ему рану до приезда врачей. Наверное, механизм самозащиты психики милостиво стёр эту картину из памяти. Руфио неожиданно повернулся и встретился с ним взглядом, от чего Заххак непроизвольно вздрогнул. Обычно его приятель избегал контакта, отводя орехово-карие глаза куда угодно, кроме лица Хорусса. И так всю, всю их жизнь. Больше двадцати пяти лет. Почему у него волосы рыжие, а брови чёрные? Как это вообще? Чем руководствуется природа, создавая совершенства? — Это Дамара. — О, — этого Хорусс не ожидал и поморгал, усваивая информацию. — Там долго рассказывать, но...каждый рано или поздно получает по заслугам, Хорусс. — Твои, хм, "заслуги" не в пример менее жёсткие. — Я был виноват перед ней. Я бросил её на произвол судьбы. — Ты был вполне честен. — Всегда ты меня защищаешь. Хорусс неожиданно обнаружил свою ладонь в руке Руфио. И испугался. Облизнув нижнюю губу, он осторожно сжал смуглые пальцы. — Я был дураком, Хорусс. У нас может ещё что-нибудь получиться? — Ч-что? — Заххак ощутил лёгкое головокружение. Он так... так долго ждал этого разговора. Какая злая шутка. — Ты всегда оказываешься рядом. Там, где нужен. Ты спас моего ребёнка, а теперь и меня, — Руфио поднёс прохладную руку школьного приятеля к своему пылающему лицу. — Я...должен был поумнеть раньше, когда ещё не получил две пули от бешеной бывшей. Я должен был быть с тобой. На памяти Хорусса Руфио прежде никогда не говорил с ним так. Он осторожно убрал свою дрожащую ладонь. — Руфио, пожалуй, сейчас не время для этого разговора, серьёзно. — По...почему не сейчас?.. — Просто отложим это до твоего выздоровления, хорошо? Нитрам помолчал, покусывая нижнюю губу, и потом качнул головой: — Нет. Сейчас. Я хочу услышать прямо сейчас. Хорусс готовился поднять эту тему позже и теперь не знал, с чего начать. Его губы разошлись в горькой усмешке: — Помню, как я пытался признаться тебе в школе. Делал за тебя презентацию и...вставил дурацкий слайд...думал, ты будешь просматривать и увидишь его. Но ты даже не проверил презентацию, и...вобщем, я наблюдал из коридора и чуть под землю провалился от стыда. А ты потом так ругал Дамару, думая, что это она, и я не смог признаться. — В этом весь ты, — губы раненого тронула слабая улыбка. Хорусс впервые ощутил жалость к Нитраму. Как странно — жалеть того, кого боготворил. — Что ж... У меня было ещё много возможностей...очень много. Но то ты женился, то весь в хлопотах с ребёнком, то так беспечно рассуждаешь о женщинах, что мне казалось, что у меня ни малейшего шанса. Ты прямо при мне заводил пассий на одну ночь. Твоя жизнь шла своим чередом. И я думал, что не должен говорить о своих чувствах, не имею права, — Хорусс задумчиво почесал бороду. — А потом...потом я вдруг понял, что ты всегда знал. Что...что я люблю тебя. Руфио медленно кивнул. — Ты знал и...делал вид, что не знаешь, и продолжал держать меня рядом с собой. — Что... Нет-нет! — Руфио попытался сесть, но Заххак остановил его, положив ладонь на плечо. Тот скорчился от боли в боку, но хрипло, запальчиво продолжил: — Хорусс, поверь, всё было не так... — А как же? — Я...я просто не отваживался изменить свою жизнь. Ведь...это бы значило...что мне придётся разделять жизнь с мужчиной... — Не сомневаюсь. Как будто с женщинами у тебя всё было легко и счастливо. Ты всех бросаешь, Руфио. И теряешь. А я тебе был нужен. Нитрам накрыл лицо рукой, несколько секунд они молчали. — Хоро...хорошо, — наконец, слабо пробормотал Руфио. — Я держал тебя, как запасной вариант, да. — И сейчас ты хочешь им воспользоваться? — Хорусс! — Руфио, прости меня. Латинос, похожий сейчас на блеклую тень самого себя прежнего, сглотнул комок: — Это...это я прошу прощения. — Нет, Руфио, это я виноват перед тобой. Я слишком долго обманывал себя и предоставлял тебе возможность пользоваться мной так, как будто всё так и должно быть. Взвалил на тебя ответственность за моё одиночество. И теперь я...прости, теперь я должен попробовать быть с кем-то по-настоящему. — Ты можешь попробовать со мной. — Прости, Руфио. Я слишком хорошо тебя знаю. Прощай. — Что?.. Но... Хорусс поднялся и быстро вышел. Нитрам приподнялся, прижимая руку к отозвавшейся резкой болью ране. — Хорусс! В дверях Заххак разминулся с двумя медсёстрами, одна из которых несла небольшой металлический поднос. — Мистер Нитрам, пора принимать антибиотики... Мистер Нитрам, вы вставали? Врач запрещал вам! Покажите мне швы... Руфио не отводил взгляда от замершего в дверях Хорусса. Тот немного постоял, держась за косяк двери, и потом вышел, прикрыв за собой дверь. 19 мая 2018 Руфио, не шевелясь, лежал в своей больничной койке и бессмысленно пялился в потолок, слушая, как выздоравливает его тело. Он никогда не был в подобном положении. Его телефон лежал на тумбочке, и ему некому было позвонить. Таврос давно спит, Хорусс прервал их неравноценную дружбу...а больше никого и нет. Прежде, думал он, люди стояли за мной в очереди. Как в дорогой ресторан. Или общественный туалет. А теперь очередь кончилась, и я стал вроде...кладбища. Никого нет рядом. Он был напуган и свободен. Он был обижен и свободен. Ему было легко и одновременно невозможно тягостно. Смешно, думал он, как я хотел освободить Дамару, когда сам даже не знал, что значит быть свободным? Чтобы быть свободным, сначала приходится стать одиноким. 26 мая 2018 — Таврос Нитрам? — Знаете, сколько сейчас времени? — сонно пробормотал Таврос, потирая глаза рукой. — Это клиника. Ваш отец не дома? — Н-нет... Разве он не в больнице? — Он исчез. Мы обнаружили это только что, его нет в здании. Позвонить в полицию? — П-пока не стоит... Я постараюсь дозвониться до него, оставайтесь на линии...***
Руфио висел на поручне в автобусе, не в силах стоять ровно. Прочие поздние пассажиры косились на него с отвращением, принюхиваясь. Что ж, выглядел он и впрямь неважно, ещё не вполне оправился, а одежда висела мешком. Ну уж какая нашлась в ординаторской, куда Руфио тайком проник среди ночи. Куда только он едет? Впереди, в лобовом стекле автобуса виднелась тьма пригородного шоссе. Во тьму. Вот куда. «таврос, а где живёт твой друг? так, ради интереса, бангаранг» — Юго-запад! — прокуренным голосом выкрикнул водитель, и Руфио вывалился из открытых дверей автобуса, чуть не упав. Огоньки пригорода казались такими далёкими. Руфио приготовился к новому броску. «Прости за то, как я поступил с тобой.» По пути мимо одного из домов его обрызгала поливалка для газона, мимо другого — облаяла злобная собака. Но, тем не менее, это место поражало тишиной, малолюдностью, каждый житель этого места заперся в своей маленькой вселенной и закрыл за собой дверь. В городе это ощущается не так, там любой может услышать странные звуки за стеной, но в то же время всем плевать, люди в двух дверях напротив не знают друг друга. Здесь же словно другой мир. Руфио смутно помнил адрес, так что когда он набрёл на огромные, как горы, особняки в привилегированном районе, он испугался, что заплутал. Но стоило Нитраму увидеть впереди старинный, обнесённый давно не крашеной изгородью трёхэтажный дом, его сердце забилось быстрее. «Я больше не трону тебя и твою семью. Но я тебя не забуду.» «слушай, не мог бы ты перестать писать мне всю эту крипоту??? ты извращенец или психопат?» «Наверное.» Он вошёл в калитку, которая не закрывалась так давно, что провисла и погрузилась в землю. Пока Руфио лежал в больнице, наступила настоящая весна, но здешняя трава и листва на абрикосовых деревьях и старых яблонях не создавали впечатление обновления и свежести. Они скорее были сродни кладбищенской тишине, покою, их шелест напоминал шёпот. По иронии судьбы, Руфио мог бы столкнуться тут с Хоруссом, всегда следящим за тем, чтобы по вечерам вокруг дома не шатались бродяги, но сегодня Заххак решил развеяться и отправился в английский паб, и, кстати, сейчас хорошо проводил время с парнем, с которым там познакомился. Нитрам поднялся на крыльцо и толкнул дверь, которая со скрипом открылась внутрь. За ней был коридор, представлявший собой подлинную, давно затаившуюся здесь тьму. Руфио сглотнул и утёр пот со лба. Рана в плече здорово разболелась, она заживала гораздо хуже, чем даже живот. Он преодолел почти два километра, что в его состоянии было безумием. Что ж... Руфио пришло в голову, что он и так не в своём уме. И, невольно зажмурившись, шагнул в мрачный, молчаливый дом. «Ты не можешь винить меня за то, что я помню твой запах.» «ты в курсе, что тут я могу тебя заблокировать, маньяк придурочный?» «Да, но ведь ты до сих пор этого не сделал.» От вида облезлых старых стен, от влажного, гнилостного запаха внутри Руфио замутило. Первая дверь — кухня, вторая — столовая, третья...не открывается, и видимо, заперта очень давно. За следующей дверью было вполне обитаемое помещение. Тут пахло гораздо лучше, на диване лежал плед, в углу на кофейном столике стоял ноутбук. Руфио подошёл к камину и протянул над углями руку. Ещё чувствуется тепло. «и что, ты будешь доёбываться до меня до скончания моих дней?» «Нет, лишь ещё пару слов.» «что нибудь насчёт сладкого вкуса моих ушей?» «Нет. Я хотел сказать, что люблю тебя. Ты остался самым красивым мальчиком на свете, Руфио Нитрам.» На лестнице Руфио остановился отдохнуть. Сердце бешено колотилось, и швы ныли. Ну ничего. Скоро он будет спасён. Последняя ступенька, боже мой. Нитрам огляделся. Открытая дверь. За ней - спальня, все предметы мебели накрыты белыми тряпками от пыли и влажности. Прикрывающий полукруглое окно и дверь на балкон тюль колышется на сквозняке. Руфио чувствует, что немного дрожит. Он только теперь заметил, как холодно внутри помещения, гораздо холоднее, чем снаружи. Дом огромный, его невозможно прогреть. Огромная тёмная фигура опиралась на бортик балкона в паре шагов впереди, обозревая окрестности. Впрочем, не понятно, что именно он разглядывал, поскольку дворов было не видно за громадами домов, вековыми деревьями и высокими сплошными заборами. Как только Руфио переступил порог, Курлоз обернулся. Очень яркая, практически полная луна осветила его бледное лицо. Из-за невероятно длинных густых волос очертания его головы и плеч были неестественными. — Доброй ночи, — хрипловато проговорил Руфио. Немой приветственно поднял ладонь. Глаза у него чёрные, вспомнил Руфио. Глубокие и голодные. — Ну и как ты...здесь? «Не знаю, о чём ты.» — Макара только пожал плечами, но его собеседник словно услышал эти слова. Между ними сейчас не было ни километров запретного пространства, ни цифровых интернетных иллюзий, никаких преград. Какое-то безумие. — Ты создал тут себе такой же подвал...как тот. И тебе тут так же...одиноко. «Спасибо, что заметил это, чудесный ублюдок. Как видишь, то, что для тебя было страшным сном, — моя грёбаная жизнь.» — Страшным сном? — Руфио не смог засмеяться. Он поднёс свою здоровую руку к лицу, рассматривая несколько белых шрамов на тыльной её стороне. — Это со мной всегда. Он почему-то почувствовал, что то, что он долгие годы замалчивал, скрывал ото всех, теперь нужно сказать. Он там, где его будут внимательно слушать. — Мне тогда сказали, что я должен забыть об этом. У меня спрашивали мерзкие вещи, и когда я отвечал, что ничего «такого» не случилось, что я просто испугался, меня быстро отпустили в этот мир, в котором ты был везде. Я не боялся, нет, я даже думал, что всё нормально, что это было...что-то вроде предупреждения от, ну, не знаю. От злых духов. Что мне нужно быть осторожнее. Я был осторожным, клянусь. Я больше никогда не оставался беззащитным. Я мог постоять за себя, я никому не доверял, у меня всегда был запасной план. «И ты стоишь тут. Перед грёбаным мной.» — Ты начинаешь понимать, — Руфио снял куртку и остался в одной рубашке, накинутой просто поверх майки, одной рукой он просто не смог её надеть. Так под ней были хорошо видны все его повязки и болезненно исхудавшее тело. Ветерок с улицы мгновенно проник к лихорадочно вспотевшей коже, и Руфио начала колотить дрожь. Курлоз отреагировал именно так, как ему полагалось, он мгновенно оказался рядом, забыв о личном пространстве. Длинные, жёсткие пальцы прикоснулись к промокшему от пота бинту. Курлоз наклонил голову и зарычал. «Я УБЬЮ ТОГО, КТО СДЕЛАЛ ЭТО.» — Ррх, — Руфио скривился и помотал головой. — Если бы я хотел, я бы сам отомстил за себя. Я здесь не поэтому. Вблизи ему хорошо видно было лицо Макары, бледные губы с чуть опущенными уголками рта, острый нос, вертикальная морщина, пересекающая высокий лоб. Он был ниже едва ли не на пятнадцать сантиметров, чем эта махина, зато шире в плечах. Обычный парень, просто высокий. И жуткий. Руфио бы справился с этим психом, если бы был здоров. — Всё пошло не так в тот день, Курлоз Макара. «Знаю.» — Он как будто бы начал успокаиваться и теперь тоже внимательно разглядывал лицо Руфио. — «Но я думал, что мы это выяснили. Не зря же у нас родилось двое симпатичных ублюдков. Они обречены повторить всё сначала и стать-таки счастливыми засранцами, навеки вместе.» — Нет. Нет, ты не прав, — Руфио упрямо нахмурился, не отводя взгляда. — Они — совсем другие люди, оставь их судьбу в покое. Как они сами решат, так она и сложится. А насчёт нас...ты всерьёз считаешь, что мы — лишь пепел? Курлоз вздрогнул и чуть не отстранился. Руфио почувствовал, как он заволновался и вот-вот произнесёт что-то... — Ведь мы дышим до сих пор. То, что ты запер себя в могиле, а я всё, как нарочно, делал неверно и в конце концов подставился под пули, не помогло нам умереть. И мы вернулись в отправную точку. Где-то вдалеке послышалась сирена. Быстро же его выследили. Не иначе как кто-то из заботливых жителей пригорода углядел в окно еле плетущегося мужчину и позвонил куда следует. — Как насчёт похитить меня снова, Курлоз? Хочешь, попробуем на сей раз сделать всё правильно?