Пепел в ладонях

1 мая 2018 Руфио смотрел на спину Дамары, готовящей яичницу у плиты. Женщина была ещё более хрупкой, чем показалась ему, будучи одетой. Высокая, темноволосая, опрятная, она вновь стала той прежней Дамарой, экзотичной и доверчивой, с которой он познакомился в седьмом классе. Вроде бы, она даже поладила с его сыном. Его первая девушка была определённо прекрасной женщиной. И всё-таки Руфио не хотел её. В первый день, когда заспанный, помятый Нитрам появился на кухне, Дамара, в одной его рубашке, готовила завтрак крайне смущённому её видом Тавросу. Тогда он подумал, почему бы и нет? Им будет тепло вместе. Дамара не ждёт от него ни дорогих подарков, ни сногсшибательного секса, как, например, Аранея, она будет довольна тем, что он сможет ей дать. В таком случае, что им мешает сделать счастливыми друг друга? Оказалось — что-то мешает. Дамара не говорила ни слова, если он её не спрашивал. Она готовила завтрак, обед и ужин в определённые часы. Свободное время тратила на уборку. Ничего не просила, не задавала вопросов. Смотрела телевизор, если только его включал Руфио, не читала, даже не смотрела в окно. Когда они ложились спать, раздевалась до нижнего белья, ложилась рядом и не спала, пока не уснёт он. Руфио нарочно сам не обнимал её и вообще не трогал — и она тоже не пыталась как-то соблазнить его, и секса за эту неделю у них так и не произошло. Она была тихой и ласковой, но до...да, до отвращения ненавязчивой. Жившая с ним женщина не стремилась стать его партнёршей или женой, она была его служанкой, как, видимо, прежде у Скретча. — Дамара. Она обернулась, светящаяся и благостная, как монахиня. — Я, ну понимаешь, не настаиваю, просто вопрос. Ты не хотела бы найти работу? Дамара пожала плечами. — Если хочешь. — Я спрашиваю, хочешь ли ты. Деньги-то я заработаю, просто это, может быть, тебе самой нужно. Ну, знаешь, чтобы как-то самоутвердиться и завести друзей. — Не нужно. Я и так счастлива. Нитрам вздохнул, встал и подошёл к ней, уже выключающей конфорку. — Ты больше не в плену. Ты можешь жить так, как пожелаешь. — Я желаю служить тебе. Дамара сказала это тем же вежливым, мягким тоном, но у Руфио почему-то мурашки пробежали по спине. Он осторожно взял её за плечи и повернул к себе: — Дамара. Не нужно служить, понимаешь? Я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью. Мы вдвоём наслаждались бы. Тогда мы могли бы стать парой. Она отреагировала совсем не так, как он ожидал. Уголки губ Дамары опустились, сама она немного задрожала: — Я создана, чтобы служить. — Бля, да как он тебе так пропесочил мозги-то! — Руфио рассерженно встряхнул Мегидо, и тут же отпустил. — Прости, пожалуйста, я вспылил. Но ты должна выбросить это из головы. — Я не могу. — Боже, почему? — Это моя суть. Как твоя — Воин. Ты похитил меня, и должен воспользоваться мной. И я буду счастлива. Руфио чуть не подавился, ошарашенно уставившись на бледную и решительную подругу. Она серьёзно?.. — Дамара, это бред. Я не собираюсь пользоваться тобой. — Но это правильно. — Неправильно! — Руфио чувствовал разочарование. С чего он решил, что она осталась той влюблённой в него школьницей? Перед ним конкретно двинутая по фазе девка, возомнившая себя вечной его жертвой, даже не интересующаяся, нужна ли ему эта жертва. — Я пойду навещу Тавроса в новой квартире. Когда вернусь, поговорим снова. И прости, если ты не пересмотришь свои взгляды на наши отношения, ничего не выйдет. Он вышел, быстро переодел джинсы на уличные, подхватил рюкзак и направился к двери квартиры. Дамара смотрела ему вслед. 7 мая 2018 На часах высветились зелёные цифры «01:00». Ровно полсмены. Чёрт, как же ещё долго. Руфио потёр лицо и слегка шлёпнул себя ладонью по щеке. Самое трудное время — спать хочется до невозможности. Когда он вернулся домой, Дамара исчезла. Дверь прикрыта, везде прибрано, пропало немного денег, а самой женщины след простыл. Руфио, для приличия, обзвонил морги и больницы, но отчего-то даже не сомневался, что Дамара уже у себя дома. В общине Скретча. И он даже не знал, что думать по этому поводу. Поступил ли он правильно, что не поехал за ней опять? Он освободил её, но Дамара не стала счастливее. Очевидно, ей было хорошо там. Не нужны были ей даром никакие долгожданные семейные отношения. Угх. Эти мысли заставляли Руфио опять раскисать и жалеть себя. Лучше о другом. Таврос в полном порядке. К нему начали ходить учителя на дом, и массаж здорово помогает от судорог. Бывшая счастлива побыть с сыном, которого на несколько лет лишилась. Чёрт, опять кому-то хорошо без Руфио. На улице послышался рёв мотора. Руфио положил телефон в карман и встал за кассу. Рука привычно нашла спрятанный в выдвинутом ящике стола травматический пистолет. Специфика работы такова, что порой приходится доставать его, но, слава богу, ещё ни разу не нужно было использовать по назначению. Он вдруг подумал, что всё случается в первый раз. Вдруг сейчас в дверь ворвётся парочка амбалов и попытается заставить его выгрести кассу? И, если честно, он уже почти ожидал их, когда смотрел по камере слежения за серебристым стареньким автомобилем с номерами соседнего штата. Но из машины вышла только женщина в зелёном восточном платье, с волосами, уложенными в пучок с помощью японских заколок. Руфио вздохнул и задвинул ящик стола. Лучше бы она всё-таки просто исчезла. Он нажал кнопку, открывающую входную дверь в кассовое помещение заправки. Звякнул колокольчик, когда Дамара вошла в комнату. — Привет. Дамара не ответила. Она смотрела на него, не отрываясь, побледневшая, как всегда, когда волновалась, будто фарфоровая. — Зачем ты украл меня, Руфио? — вкрадчиво спросила она. — Я не крал. — Ты похитил меня, хотя я даже не была тебе нужна. — Я... — он вдруг заметил, что она сжимает в руке и сглотнул. — Тогда, в детстве, помнишь? Ты унизил меня. Я готова была на всё. Я была бы твоей. Но ты выбросил меня. Я пошла по рукам. Из-за тебя. Зачем ты меня бросил? Я бы терпела. Лучше уж терпеть, чем быть ничьей. И вот когда меня, наконец, взяли к себе, отчистили от грязи и научили быть собой, ты снова похищаешь меня, чтобы выбросить. Зачем? Зачем?.. — Прости. Она покачала головой и подняла револьвер.

***

Гамзи придержал дверь, чтобы Таврос мог въехать в коридор реанимационного отделения, и махнул Хоруссу, сидящему на скамье рядом с дверью операционной, над которой уже не горела красная лампа. — Что-нибудь уже известно? — умоляющим тоном спросил у Заххака Таврос. Он припоминал, что Хорусс и Руфио дружили, но никогда толком не был представлен Хоруссу, который теперь смотрел на него с затаённой нежностью. Хотя, на данный момент Таврос был слишком шокирован, чтобы обращать внимание на такие странности. — В коме, — честно сказал Хорусс. — О господи, — Таврос прерывисто вздохнул. Гамзи подал ему руку, и Нитрам крепко сжал прохладную, сухую ладонь друга. — Что ещё говорят? — Одна пуля пробила плечо насквозь, вторую извлекли из живота. Судя по ранениям, он даже не пытался уклониться, вероятно, стрелял кто-то, кому он доверял. Но потом нападающий, наверное, сам испугался и не стал его добивать, только разбил компьютер и камеру слежения. У полиции есть снимки машин с камер на дороге, стрелявшего найдут. — Это ты приехал за ним? — Да. Он умудрился всё же дотянуться до телефона и позвонил мне. — Огромное спасибо, — Таврос протянул Заххаку руку. Тот мельком улыбнулся, отвечая на рукопожатие. Таврос не догадывался, сколько Хорусс сделал для них на самом деле. — Где он сейчас? — В реанимационном покое, к нему нельзя. — Он поправится? — Невозможно предсказать. Он потерял много крови, но Руфио очень крепкий парень. — Я побуду тут. — Не стоит. Лучше езжай домой. — Да, Тавбро. Ты ему ничем, бля, не поможешь, а тебе пока что самому нужен разъебучий покой. Приедем, когда он придёт в себя. Таврос стыдливо поморщился: — Вот ведь, я имею в виду, иронично, да? Меньше, чем за полгода, мы с отцом оба стали развалинами. — Твою ж, Тавбро! Опять завёл эту шарманку! Хорусс улыбнулся, слушая их. Вскоре Гамзи удалось уговорить Тавроса поехать домой, хотя, как подозревал Хорусс, Таврос вообще не способен был сопротивляться уговорам. — Не знал, что вы дружите. Я рад за вас, ребята, что вы у друг друга есть, — сказал он, когда они уже собирались уходить. Таврос смутился, а Гамзи заухмылялся, белые зубы сверкнули, контрастируя с тёмным гримом на губах: — Что, и за Тавбро? Выходит, я тебе начинаю нравиться, хотя на том ужине я вас чуть не отравил и постоянно ругался? — Ну, потом, когда мы заказали пиццу, атмосфера стала значительно менее напряжённой. Гамзи засмеялся от души, и Таврос тоже оскалился за компанию, наслышанный об этом незабываемом вечере. На прощание Хорусс отдал Гамзи кредитную карточку. 11 мая 2018 — Итак, добро пожаловать за сраный стол переговоров, дамы и другие дамы! — провозгласил Каркат и поднял руки вверх. — Собственно, мы собрались тут, чтобы поворошить кое-чьё дерьмо, которое сами эти кое-кто разгрести не в состоянии. — Каркат, а тебе не кажется, что это наше личное дело? — ледяным тоном спросила Канайя. Её, собственно, поймали в ловушку на этой кухне, как только она спустилась завтракать, так что её короткая причёска была не уложена, а вместо приличествующего наряда — по-домашнему накинутый поверх пижамы халат. В связи с этим она чувствовала себя крайне неуютно. — Вы довели вашу мудацкую ссору до абсурда, так что теперь оно не только ваше личное! И потом, что тебя не устраивает? Решаем в долбанном семейном кругу. — Каркат величественно сел, как раз так, чтобы находится боком к каждой из сестёр на противоположных сторонах стола. — Что они тогда тут делают? — Канайя многозначительно кивнула в сторону Гамзи, устроившегося на подоконнике, и Тавроса, коляску с которым поставили так, чтобы она перегородила выход с кухни. — Это члены семьи, — Каркат хмуро посмотрел на покрасневшего Тавроса, явно не понимающего, что он тут делает. — Этого я, честно сказать, вижу впервые, но хуй с ним, будет независимым экспертом. — Я не буду откровенничать при незнакомце, — отчеканила Канайя, вставая со своего места. — А ну-ка села! — прикрикнул Каркат, и, неожиданно, старшая сестра подчинилась. Каркат никогда не замечал за собой способности вести других людей, хотя и внутренне чувствовал желание руководить, но именно сейчас вдруг всё встало на свои места, будто Вантас находился на своём законном месте. Канайя выглядела подавленной, Терези — обнадёженной, Гамзи смотрел осмысленным взглядом только на Тавроса, а тот, видно, был немного голоден, так что то и дело стрелял взглядом в холодильник. И Каркат словно оказался в своей стихии, знал, у кого из друзей какая проблема, и мог помочь с ней. Наверное, он как отец, недаром же тот стал священником. — Канайя, тебе не обязательно что-то говорить. Просто, обе, успокойтесь нахуй и услышьте меня, окей? Никто больше ничего не говорил, и все взгляды устремились на Карката. Тот прокашлялся и продолжил: — Канайя, помнишь то время, пока у нас не было Терези и её мамы? Помнишь, как тут была такая атмосфера, словно весь дом заминирован к чёртовой тётушке, отец то приходил, то уходил, мама постоянно плакала, срывалась на нас, помнишь? — Технически, — так же холодно добавила Канайя. — Они были всегда. Отец и женился-то на маме в отместку Латуле...и спустя год после моего рождения у него была уже новая дочь, и так он мотался бы между двумя женщинами до сих пор, если бы мама не отважилась бросить его. — Блять. Ты вообще слышишь меня? Мы их не знали, они как раз и были для нас тогда «разлучницей и её ребёнком». Хотя они точно так же как мы, ждали отца и надеялись, что он однажды выберет их... Короче, неужели тебе самой, бля, не ясно, ты же такая умная! Это Канкри виноват во всём, что было в прошлом. Терези хочет быть твоим другом, так...не инициируй грёбанные проблемы в настоящем! Каркат мельком покосился на Терези. Та перестала выглядеть безразличной и насмешливой, как всегда, и открыла свои слабые глаза. От этого глубоко благодарного взгляда в груди у Вантаса потеплело, но он тут же мысленно засунул это чувство в контейнер для мусора и запустил в открытый космос. — Я... — скрипуче произнесла Терези, снимая красные очки и вертя их в беспокойных пальцах. — Это правда. Я хотел, чтобы мама с папой жили бы вместе всегда. Но потом...потом я узнал, что у меня есть сестра и брат, которых у меня никогда не было. Я так хотел с вами подружиться, но даже когда мы стали жить вместе, вы меня отталкивали. — Ты странная и приставучая, — безжалостно сказала Канайя. Она изображала безразличие, но голос её немного дрожал. — Но со временем я стала привыкать. — Попроси прощения за свои слова про то, что мы её ненавидим, — велел Каркат. — Конечно, Господин Невыносимый Адвокат, — съязвила Канайя. — Прости, тогда я вспылила и вывалила на тебя всю накопленную годами злость. Но! Ты...ты поцеловала ту, которую я любила. Это... Каркат уставился на сестёр с открытым ртом, переводя взгляд с одной на другую. Об этом Терези ему так и отказалась рассказывать, свято сохраняя тайну Канайи, хотя та и обидела её до глубины души. — Извини, — Терези вытерла глаз кулаком. — Просто я...правда хотел помочь. Я волновался за тебя и...наверное, я и правда слишком навязчив, хе-хе. Канайя не сразу нашлась с ответом на эту откровенность. — И ты была права. Мы расстались, и не из-за тебя, а...вобщем, той Юной Леди, о которой мы упоминать не будем... — Канайя незаметно стрельнула взглядом в Тавроса. — Нужно переоценить привелегии. Терези показала жестом, будто закрывает свой рот на замок и засмеялась: — Пхехех, точно. У нас сестринские тайны! — Бла-бла-бла! Пожмите уже руки. Для этого девушкам пришлось встать из-за стола. И хотя вряд ли их разногласия так просто растворились в воздухе, но напряжение ушло. — Ты достойна большего. — Ох, перестань, Терези. — Я знаю одну девушку из соседней параллели... Её я не целовал и не собираюсь! — Достаточно с меня на сегодня ебучих лесбийских подробностей! А теперь, мои дорогие изрядно заебавшие родственники и не очень, давайте есть пасту. — Наконец-то! — все обернулись на инвалида. — Эээ...я что-то сказал вслух? 15 мая 2018 Руфио легонько толкнул дверь забегаловки, и та с грохотом упала на пол. Нитрам чихнул от поднявшейся пыли. Помещение выглядело так, словно его забросили много лет назад: всюду грязь и копоть, паутина на бутылках в баре, стойка покрыта плесенью, красивые резные украшения на стенах потемнели. Только одно выделялось чистотой в зале — человек в белом за одним из столиков, элегантно придерживающий блюдце под чашкой из которой пил. — Какая встреча, — протянул Руфио, скрестив руки на груди. — Доброй ночи, мистер Нитрам. — Какая ещё ночь? — Руфио указал рукой на грязное окно, из-за которого пробивался дневной свет. — Тем не менее сейчас ночь. Присаживайтесь. — Стало быть, ты и в сны мои пробираешься? — хмуро сказал Руфио, устраиваясь на стуле напротив. Он взял вторую кружку, стоявшую прямо перед ним, отпил и сморщился. — Что с этим кофе? — Это не кофе, а чай. И это, увы, не сон, а предсмертная галлюцинация. Просто вы сейчас чуть-чуть перешли грань и ближайшие три-четыре минуты будете умирать. Но вас откачают, не волнуйтесь. Ваш друг привёз вас в лучшую клинику. — Н-но...нет, вы меня обманываете. Я в порядке. Я даже просыпался недавно, и слышал голос сына. А потом заснул, и вижу вас. — Вынужден вас огорчить, но вы не просыпались. Просто у вас случилась пара секунд интенсивной работы мозга, а потом вы умерли. — Должно быть, это вас радует. — Почему это? — Это же вы подослали Дамару убить меня. Док Скретч сдержанно засмеялся. — Во-первых, нет. Дамара сама нашла в мире несоответствие и решила устранить его единственным понятным ей способом. Не все шестерёнки целы в голове у нашей общей знакомой, если вы понимаете, о чём я. Во-вторых, я даже не настоящий Доктор Скретч, я плод вашего воображения. Ваше подсознание почему-то приняло мою форму, чтобы вы могли обсудить с самим собой то, что произошло в ту ночь. — Дамара стреляла в меня. — Почему вы не увернулись, мистер Нитрам? — Не успел. — Неправда, — Док покачал седой головой. — Я думал, она не выстрелит. — Она целилась в вас из пистолета. Неужели вы даже не могли предположить, что ваша обиженная подруга вас пристрелит? И потом...она так хладнокровно уничтожила все улики. Каков смысл, если вы выживете и всё равно скажете полиции? Руфио помолчал, покусывая губу. — Она думала, что я мёртв. Я упал и был весь в крови, так что Дамара даже толком не поняла, куда попала. Она решила, что ещё одного выстрела не потребуется, и стала ломать компьютер. — И пока она отвлеклась, вы позвонили мистеру Заххаку, разумно. Поймите меня правильно, всё это не выглядело спонтанным. Руфио закрыл руками лицо, и дал себе пару секунд собраться с духом. — Ладно, вы правы. Я понял, что она хочет меня убить. Просто...просто она сказала, что... — Не утруждайтесь, я знаю, что она сказала. Я всё знаю. — Ладно. Вобщем, когда я смотрел в дуло револьвера, я вдруг подумал, что она, наверное, права. Я заслуживал этих пуль. — Вы чересчур критичны к себе. На свете полно куда худших подонков. Вы просто запутались. — В тот момент я был согласен, чтобы она меня убила. Но она не убила, неважно, почему. Если бы она смогла, то был бы другой разговор, а раз уж я выжил, то какого чёрта. Я позволил Хоруссу себя спасти. И сейчас я очень, очень хочу жить. Повернуть всё вспять, найти то место, где что-то пошло не так и переиграть. — Вы полагаете, что ещё не поздно? — Чт... что, блять? Зачем вы это спросили? Вы серьёзно ожидаете, что я сейчас вам изложу философское обоснование слов, которые я даже не сказал вслух, вы, короткий, пробежавший по моему умирающему мозгу нервный импульс? — Найдите своего Сёгуна, мистер Нитрам. — Я не помню, что значит это слово! Руфио показалось, что оконные стёкла, бутылки и бокалы во всем кафе неожиданно взорвались, мир наполнился солнечным светом, воздухом, объёмом, болью, больничными запахами и звуками. Если напрячься, можно было различить слова говоривших, но Руфио не хотел. Он выжил, и понял это, и теперь уже просто отключился.