Проснулся Лань Чжань, верный своим привычкам, в пять утра, лёжа в благопристойной позе на слишком большой для него одного кровати. Пошарив рукой вокруг, музыкальными пальцами он смог нащупать только холодные простыни, отчего по израненной спине пробежался холодок неприятных воспоминаний. Резко вскочив с кровати, Ванцзы сразу же направился в кабинет, надеясь, что происходящее всего лишь сон, и он скоро проснётся с чёрными — точнее теперь белоснежными локонами — на своём лице.
Совсем не благопристойно влетев в кабинет, Лань Чжань обнаружил заклинателя в чёрных одеждах, чинно сидящего за столом и читающего какой-то трактат. Сердце непроизвольно забилось быстрее, выдавая легкую панику. Он не спит, это точно не сон, но почему все так, как в его недавнем кошмаре?
Вэй Ин, видимо, услышал чье-то присутствие и аккуратно сложил рукопись, откладывая на край стола, как это обычно делал Ванцзы. Выглядел заклинатель немного не так, как прошлым вечером. Серебристые волосы вновь стали иссиня-чёрными, а глаза привычно серыми, кожа не была столь пугающе прозрачной, а на губах была не широкая, а едва заметная улыбка, от чего весь вид заклинателя напоминал Лань Чжаню, каким был его муж, только открывая для себя путь тьмы.
Сейчас светлый заклинатель очень хотел ударить себя, да посильнее, чтобы очнуться от этого пугающего наваждения, иначе он просто сойдёт с ума!
— Доброе утро, — мягко поприветствовал Вэй Ин, — Отдохнул после вчерашнего?
Лань Чжань не понимал сон это или явь, поэтому стандартно ответил:
— Мгм.
Вэй Усянь плавно поднялся из-за стола и подплыл к мужу. Все его движения полностью соответствовали завышенным стандартам ордена Гу Су Лань, которые Темный заклинатель никогда не признавал, делая вид, что даже не знает об их существовании. Смутное ощущение чего-то неправильного крутилось в голове Ванцзы, но все ещё не могло четко оформиться.
Вэй Ин уже успел подойти к мужу, но не нарушил его личного пространство, остановился на расстояние вытянутой руки и спросил:
— Лань Ванцзы, вернёшься ли ты со мной сегодня в орден? Думаю после вчерашнего наша помощь может понадобиться.
Лань Чжань, как будто после команды в детской игре замри-отомри, пришёл в себя и согласно ответил:
— Мгм, — ожидая получить от мужа, привычные утренние объятья и поцелуи.
Но Вэй Усянь, получив ответ, слегка кивнул и попросил Лань Ванцзы пройти одеться и выдвигаться в путь. После чего спокойно развернулся и чуть летящей походкой вышел на улицу. Лань Чжань, немного озадаченный ситуаций, хотел было ее обдумать, но потом в его воспоминаниях замелькали картинки прошлого дня, поэтому, пообещав себе разобраться с этими странностями чуть позже, быстро оделся, взял меч и вышел из дома, где его уже ожидал муж, стоя с заложенными за спину руками.
Ванцзы подошёл к нему и уже встал на меч, как вспомнил одну деталь их нового интерьера.
— Сюэ Ян?
Вэй Ин встал на собственный меч, который раньше валялся на дне сундука дома, и чуть развернувшись к мужу ответил:
— Не беспокойся, я наложил сильное заклинание-ловушку помимо ритуала заточения, и эту тюрьму могу разрушить только я.
После чего темный заклинатель неспешно полетел в сторону ордена. Однако, вскоре стал держаться чуть позади Лань Чжаня, как и подобает его статусу супруга.
Приземлились заклинатели на уже прибранную площадь. Хоть трупов и не было, но булыжники ещё были покрыты засохшей кровью, которую не успели убрать. Супруги сразу направились в столовую, где сейчас должен начаться завтрак, но на пол пути раздались негромкие голоса адептов. Видимо они шли из жилого блока. Среди всех белых фигур выделялась одна в чёрном — это был Мо Сюан Юй.
Заметив его, Вэй Ин остановился, чем вынудил затормозить и Лань Чжаня.
— Лань Ванцзы, позволь переговорить с моим учеником до завтрака. Боюсь, я не могу откладывать этот разговор, извинись за меня перед учителем Лань Ци Жэнем. Если он не будет против, я буду готов оказать любую услугу, которая от меня потребуется, — благопристойно обратился Вэй Усянь, чуть согнувшись в поклоне.
Лань Чжаню ничего не оставалось, кроме как ответить согласием на просьбу мужа и отправиться к дяде одному, раздумывая, с каких это пор его мужу нужно спрашивать разрешение, чтобы что-то сделать? Да что с ним вообще сегодня творится?
Вэй Ин в свою очередь неспешно подошёл к группе адептов, вежливо забирая у них ученика. Адепты видимо слишко сильно устали от прошлого дня, что даже не обратили внимание на странное поведение учителя, и спокойно продолжили свой променад. Вэй Усянь подождал пока ученики уйдут и медленно пошёл со своим подопечным.
— Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовался старший.
— Спасибо за беспокойство, учитель Вэй, но все в порядке. После вчерашней атаки лечебница не пострадала, а учитель Сичэнь распорядился, чтобы мне дали необходимые лекарства и комнату. Он сказал, что раз уж я ваш ученик, а вы — муж его брата, то двери ордена Гу Су Лань открыты для меня.
— Хорошо. Боюсь, тебе придётся жить здесь, потому что своего ордена у меня нет, — слегка извиняющимся тоном ответил Вэй Ин.
— Не волнуйтесь, учитель, я постараюсь придерживаться правил и не доставлять лишних хлопот. Ведь у вас наверняка следующие дни будет много дел, — задумчиво сказал ученик.
— О чем ты говоришь, Сюан Юй? — хоть фраза и прозвучала как вопрос, лицо Усяня ничего не выражало.
— Я имею виду множество трупов, которые были под контролем печати. Учитель Ци Жэнь сам займётся упокоением душ погибших членов ордена, но о лютых мертвецах он не захочет заботиться, а раз вы здесь, то это дело спихнут вам. Переложат грязную работу, чтобы не запачкать свои белые халатики, — сварливо пробубнил Сюан Юй.
— Не обсуждай людей за их спиной. Я здесь, чтобы помочь им, и если они решили поручить мне это дело, то так тому и быть, — смиренно ответил старший.
Сюан Юй странным взглядом окинул своего учителя, но ничего не сказал. Только перед входом в столовую все же спросил:
— Учитель Вэй, вы уже уничтожили половину печати?
Вэй Усянь чуть повернул голову в сторону ученика и спокойно ответил:
— Нет. Но намерен это сделать в ближайшее время.
После чего молча удалился за семейный стол, где уже собрались Лань Ци Жэнь и два нефрита. Вэй Ин поклонился так, будто делал это по тысяче раз на дню, но при этом с должным почтением, и сел на положенное приличное расстояние по левую руку от мужа. Все трое были удивлены такому благопристойному поведению. И если Лань Чжань был занят мыслями о последнем разговоре с родственниками, чтобы обращать внимание на молчаливого мужа, то Сичэнь явно был в замешательстве, а Лань Ци Жэнь упорно делал вид, что ничего не происходит, но тайно радовался такой перемене.
Без спешки покончив с завтраком, Лань Ци Жэнь привлёк внимание к себе легким покашливанием.
— Господин Вэй. Вчера вечером ученик Лань Цзинь И рассказал нам о вашем героизме в библиотеке, а после мы стали свидетелями вашей битвы, призванной защитить орден и нас в том числе. За это мы вам очень благодарны, — старейшина, сидя, поклонился.
— Благодарю за вашу высокую оценку, но боюсь я ее недостоин, — Вэй Ин согласно правилам поклонился в ответ.
— Однако позвольте узнать, откуда вам известно о тайном подземном проходе? — обвинительно спросил старший.
— Прошу меня простить, в юношеские годы я был слишком любопытен, но клянусь, я ни с кем не делился этой информацией.
— Думаю не стоит заострять внимание на этом случае. Это дела давно минувших дней, — мягко сказал Лань Сичэнь, стараясь выгородить Вэй Ина, — Господин Вэй, можно полюбопытствовать, что случилось с вашими волосами?
Вэй Усянь вернул мягкую улыбку и апатично ответил:
— Это не просто изменение цвета. Это изменение самих основ, теперь это не просто волосы, а печать-доказательство моего статуса бессмертного. И она появляется по моему желанию. Думаю ее значение можно сравнить с лентой вашего ордена, глава ордена Лань.
Лань Сичэнь внимательно выслушал и более не заводил разговора, который продолжил сам Вэй Ин после минутной паузы:
— Учитель Ци Жэнь, можно вопрос? — спросил Усянь, чуть поднимая голову.
— Можно.
— Глава ордена Цзянь вместе с племянником уже покинули орден, верно?
— Да. Они улетели в Юнь Мэн почти сразу, обещая прислать некоторую помощь для восстановления наших сил.
Больше Вэй Ин ничего не сказал, принимая позу благовоспитанного мужа. Теперь очередь задавать вопросы перешла к Лань Чжаню.
— Дядя, библиотека сильно пострадала?
Ци Жэнь опечалено вздохнул, рассеянно поглаживая бороду.
— Прискорбно, но пожар удалось затушить ближе к рассвету. По примерным подсчетам половина рукописей была сожжена. Мне бы очень пригодилась твоя помощь в их восстановлении.
— Мгм, — утвердительно ответил Ванцзы.
— Для вас, господин Вэй, тоже есть работа, если вы планируете остаться в ордене, — недвусмысленно намекнул старейшина.
— Конечно, приложу все усилия, — в знак почтения кивнул Вэй Усянь.
— Лютые мертвецы, что были под контролем печати. Позаботьтесь об их душах.
Вэй Ин согласно кивнул и покинул семейный стол, заметив намёк в глазах Лань Сичэня.
Следующие шесть дней были до одури однообразными. Вэй Усянь неизменно просыпался раньше Ванцзы, хотя на самом деле и не спал. Затем шёл с мужем на пресный завтрак и до самого вечера без продыху и без обеда занимался упокоением пяти тысяч душ. После чего возвращался в цзинши, ожидал пока Лань Чжань заснёт и бесшумно покидал постель, восстанавливая силы в ночной медитации. Поведение его было всё-таким же благопристойным и ни одно правило не было нарушено. Лань Ци Жэнь, наконец, стал смотреть на него с зачатками уважения, а Лань Сичэнь втайне уже собирался говорить со своим братом, на предмет того, что происходит с темным заклинателем.
С момента разговора по душам прошла почти неделю. За это время Лань Чжань ни разу не проявил желания вступить в физическую близость. Они все также спали в одной постели, обнимая друг друга, но Вэй Ин отказывался касаться даже самого маленького кусочка открытого тела. Ванцзы же часто приходил на тренировочное поле, где работал его муж, чтобы вытащить последнего на ужин, и видел, как темные круги под глазами становятся все ярче, взгляд все больше затягивался красной пеленой, а худоба на некогда крепком теле казалась все более неестественной.
Вэй Усянь отдавал всего себя работе, продолжал держаться всех манер и правил ордена, хоть и не показывал этого, но было очевидно, как он себя изводит. Лань Чжань не хотел давить на любимого, и все, что он мог сделать, это следить за питанием и распорядком дня. К тому же он боялся ещё сильнее надавить на вскрывшееся по его вине раны прошлого, ни на чем не настаивая.
После шести дней изнурительного, грязного труда, Вэй Ин чувствовал себя слишком уставшим, даже медитация не могла этого исправить. Как и ожидалось откровенный разговор с мужем уничтожил всякое душевное спокойствие. Сложнее всего становилось придерживаться норм поведения, принятых в ордене Гу Су Лань. С каждым днём заклинатель становился все более раздражительным, мысли часто путались, голова отказывалась работать, даже над простейшими вопросами надо было раздумывать, что бесило ещё больше. Улыбка теперь была легкая и фальшивая, но благодаря актерскому мастерству Вэй Ина этого никто не замечал.
Наоборот, всем нравился новый Старейшина Илин. Спокойный, сдержанный, в меру скромный, почтительный, добросовестно выполняющий свою работу и всегда готовый помочь как адептам, так и старейшинам, которые вернулись из других орденов после битвы.
Только Сы Чжуй и Цзинь И заметили, что больше Вэй Ин не шутит и не смеётся, не подтрунивает над ними во время занятий, а терпеливо указывает на ошибки. Когда адептам запретили ходить на ночную охоту, дети тайно пробрались к учителю Вэю, ведь разве его может остановить хоть какой-нибудь запрет или правило? Так он запретил покидать территорию ордена без сопровождения как минимум двух старейшин, не считая его, и пригрозил рассказать Ханьгуан Цзюню об их ночных планах.
После этого ученики убедились, что со Старейшиной Илин, действительно, что-то произошло, после чего он стал слишком праведным человеком, прямо как его муж.
Тело Вэй Ина все ещё оставалось крепким, не в пример выносливым и сильным, подпитываемое духовными силами бессмертного, но даже ему нужно было давать отдых. К сожалению, медитация могла лишь отсрочить неизбежное.
После шестого дня, когда работа над мертвецами была почти закончена, Вэй Усянь потратил пол дня, чтобы сварить недавно изобретённое им снадобье. Оно должно было полностью парализовать его тело на время сна. У заклинателей хоть и были лекарства, позволяющие спать без снов, но для бессмертных они были бесполезны, поэтому Вэй Ину пришлось самому выкручиваться. Он не должен был заставлять мужа волноваться, должен оставаться сильным, Лань Чжань и так все время оберегал его и заботился.
Тайно выпив перед сном отвар, темный заклинатель привычно устроился под боком мужа, не сильно прислоняясь к белым нижним одеждам.
***
Клац… клац… щёлк… скрежет… дзинь… дзинь… Рав! Гав-гав! Ррррав!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха, ХВАТИТ!!! ха-ха-ха-ха-ха-ха ПРОШУ НЕ НАДО!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха КТО СТАВИТ БОЛЬШЕ? Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! АААААААА!!! клац… клац… щёлк…
Металлический запах, сырость, затхлость… Все только закончилось… Сколько ещё… я продержусь…
В подвале догорала последняя свеча, когда ее пламя потухнет, он вернётся
Железная клетка с маленьким растерзанным телом стояла по середине комнаты, с металлического поддона стекала вязкая алая жидкость. Запах воска, запах металла, запах боли, запах смерти, такой близкой и недосягаемой, здесь ничего не происходит без его позволения. В ушах все ещё звенит от собственного крика, от леденящего смеха богачей, который отскакивал от каменных стен, настойчиво заглушая любые другие звуки. Серые глаза отрешенно наблюдают за танцем маленького пламени, разглядывая в огненных фигурках знакомые черты родителей, все что осталось от прежней жизни.
Клац… клац… щёлк… замки сняты, скрипучая дверь открылась, изящные шаги несут статное тело в липкую лужу.
Сквозь пелену забытия слышится ласковый голос, опаляющий ухо похлеще калёного железа
— С днём рождения, А-Ин
***
Он не подскакивает на кровати, он не кричит, он не будит мужа, даже дыхание не сбивается, глаза открыты и нет ни намёка на слёзы. Вэй Ин все также лежит под боком Лань Чжаня, не шевелится, не дрожит, не говорит. Размеренно дышит и пустым взглядом смотри в окно, за горизонт, дожидается рассвета. Одна ночь не может вернуть силы, но такое чувство будто способна забрать оставшиеся.
На пробу заклинатель пытается пошевелить пальцем. Получилось! Значит, утро уже подкралось, и действие лекарства пошло на спад. Вэй Ин чуть неуклюже выбирается из объятий мужа и уходит одеваться. Уже сегодня он закончит с оставшимися телами, Лань Чжань закончил со своей работой ещё вчера, скоро они вернуться в свой дом. А дальше Вэй Усянь боялся загадывать. Как все будет складываться, когда они останутся вдвоём? Баошань Саньжэнь настаивает на возвращении, но без Лань Чжаня возвращение казалось бессмысленным и тяжёлым, будто ссылка на каторгу.
За своими мыслями Вэй Ин не заметил, как пара крепких рук обняла осиную талию, прижимая к крепкой груди, хотя теперь супруги почти сравнялись в росте. Сердце темного заклинателя пропустило удар, а потом забилось подобно крыльям колибри. Он уже забыл это нежное чувство, которое затапливало все его естество во время таких моментов, но не мог насладиться им в полной мере, боясь запачкать святой образ Ханьгуан Цзюня ещё сильнее.
Каждое прикосновение было пыткой, жестким напоминанием чего он не заслуживает, что получил обманом, а Лань Чжань не откажется от него, потому что не может нарушить обещания, будет жить с ним также, как когда его отец с матерью. По вине Вэй Ина страдать будут оба, поэтому глупо ему жаловаться. Видимо, Ванцзы почувствовал беспокойство на сердце мужа, развернув того к себе лицом, не расцепляя объятий.
Вэй Усянь протолкнул неприятный ком в горле и чуть громче шепота сказал:
— Я в порядке. Просто устал, не беспокойся.
Лань Чжаню очень не понравился неправдоподобный ответ, но все что он мог, это пытаться по-своему донести в упрямую голову мысль: чтобы не случилось, его любовь не угаснет. Мягко схватив подбородок любимого, Лань Чжань, наконец, позволил себе выразить бурю чувств через легкий неглубокий поцелуй. Возможно, Вэй Ин был слишком удивлён, но когда Ванцзы почувствовал, что на его поцелуй не отвечают и открыл глаза, в непонимании замер. Серые глаза просветлели, однако белки заполнились красной сеточкой сосудов, а по высеченным скулам скатывались жемчужины слёз.
Вэй Усянь понимал, как жалко он сейчас выглядит, и что его реакцию точно неправильно поняли, но не мог прекратить корить себя за такую неосторожность.
— П-прости, я-я… пойду на завтрак.
После чего Вэй Ин молнией вылетел из цзинши, оставляя супруга одного в продуваемой всеми ветрами комнате.
