Бумажный фонарик уплыл далеко от берега по глади озера, События прошлого превратились в ещё одну главу.
Лань Ванцзи долго стоял на месте, будто к земле прибитый. Мимо сновали адепты, сплошь покрытые кровью и грязью, сливаясь в общую одноцветную массу, а в полумраке пещеры и лиц не разглядеть. Только одно Ванцзи видел отчётливо; едва осознав, что же только что произошло, Второй Нефрит бросился через площадку, что недавно была полем боя, расталкивая растерянных измождённых юношей, волочащих ноги в поисках отдыха, к Вэй Ину — тот лежал на руках Цзян Ваньиня без сознания, и с губ его, покрытых коркой засохшей крови, срывались бесшумные редкие выдохи. Ученики кругом собирали мечи, кто-то был занят пленением не успевших сбежать Вэней, крепко связывая их верёвками, где не хватало — поясами собственных одежд. Среди скал гремели приказы Цзинь Цзысюаня: — Собирать мечи в одну кучу! Пересчитать пленных! Помочь раненым! Цзян Ваньинь бережно возложил Вэй Ина на свои колени, баюкая, что-то бормотал ему и гладил влажные от пота волосы дрожащими в безумной лихорадке руками. — Вэй Ин! — Ванцзи упал подле них, сразу же нащупал пульс Вэй Ина, проверил его духовные каналы, и взгляд его наткнулся на флейту, которую Вэй Ин всё так же держал в руках, крепко прижимая к груди. Сразу после того, как юноша перестал играть, Черепаха-Губительница прекратила атаки, бестолково озираясь по сторонам, а затем и вовсе отплыла в сторону от берега и теперь смотрела на беспредельщиков в своём жилище, но напасть не решалась. Ванцзи внезапно понял, и сердце его облилось горячей кровью. — Вэнь Чжулю, — сквозь щель между зубами прошипел Цзян Ваньинь. Только сейчас Ванцзи заметил позади них павший ничком труп, из спины которого всё так же возвышалась рукоять меча. Ванцзи видел лишь, как Вэнь Чжулю тянул к Вэй Ину прошитую сжигающей Ядра энергией руку, он и мысли не допускал, что тот успел совершить задуманное, однако скорбное лицо Цзян Ваньиня говорило об обратном. — Но каналы, — тихо возразил Ванцзи, на что Цзян Ваньинь шумно выругался. Каналы сильно повреждены, хотел было закончить Ванцзи, но надобности в этом не было никакой, будущий Глава Цзян и сам это видел. Усталые, раненые, напуганные до дрожи в коленях ученики всё же не теряли духа: в первой же битве одержали безоговорочную победу! К тому же, Цзян Ваньинь прикончил ублюдка Вэнь Чжулю — поистине достойный наследник ордена, настоящий герой Юньмэна! Выбирались из пещеры из последних сил, так и попадали у входа, едва коснувшись ногами прохладной травы. Те, у кого оставались силы на то, чтобы идти, побежали к реке набрать воды для остальных, многие же бездвижно развалились в густой тени от алеющих клёнов, даже не разговаривая между собой, хотя им и было о чём поговорить. — Господин Цзян, — обратился Ванцзи, что всё это время шествовал позади него, взвалившего шисюна на свои плечи, — соберите своих людей, я присмотрю за Вэй Ином. Долго и внимательно, с сомнением во взгляде, Цзян Ваньинь смотрел в глаза Второго Нефрита, а затем дёрнул бровью и осторожно опустил Вэй Ина, передав его в руки Ванцзи, не торопясь при этом отпускать края его одежд. Но адепты Юньмэн Цзян нуждались в нём, в лидере, который соберёт их в кучу, объявит привал или поднимет на ноги — неважно — огласит победу в сражении и приободрит. Плоховато, разбавляя хвалу руганью, не отступая от своего характера ни на шаг, но для учеников это будет лучше любого лекарственного бальзама. Ванцзи присел на землю, опершись спиной о широкий ствол яркоцветного листьями клёна, уложил голову Вэй Ина на свои бёдра чуть выше колен, вынул флейту из его рук и изучил, долго всматриваясь в незамысловатые рисунки на простом бамбуковом корпусе, оглаживая кончиками пальцев шероховатые неровности, оставшиеся от грубой обработки, и только потом обратил внимание, что имени инструмента нигде не значилось. Вынув из рукава короткий походный кинжал, Ванцзи принялся обтачивать флейту со всех сторон, придавая ей более опрятный вид, изредка при этом он поглядывал на Вэй Ина, но тот всё ещё был без сознания. Выглядел он при этом так, словно дремал после долгой дороги, после того, как Ванцзи стёр с его лица пот, пыль и кровь, кожа приобрела естественный оттенок, только синие круги под глазами выдавали состояние юноши. Закончив с инструментом, Ванцзи заткнул его за пояс Вэй Ина и, нежно взяв его за запястье, направил в него поток духовной энергии. После применения тёмной энергии и влияния разрушительной силы Вэнь Чжулю неизвестно, что стало с Золотым ядром Вэй Ина, однако Ванцзи состояние юноши казалось смутно знакомым. Как тогда, на горе Луаньцзан, когда Ванцзи пытался передать духовные силы, но это было словно лить воду в дырявую бадью. Брови Ванцзи съехались на переносице, подозрения одно за другим толкались в сознании. Очень скоро наследники кланов привели адептов в порядок, пересчитали мечи, луки и стрелы, пленников собрали в одном месте, однако что с ними делать ещё не придумали. Вернуться в пещеру за телами пока никто не решался, всё же, Черепаха по-прежнему восседала на своем месте, и если Вэй Усяню удалось на время её подчинить, это ещё не значит, что она станет беспрекословно слушаться всех и каждого и не набросится, едва завидев свежее мясо, которое само добровольно идёт к ней в пасть. Так адепты и остались в роще подле пещеры дожидаться волн на тихой заводи. Небо окрасилось красным на западе, когда к Вэй Усяню начало возвращаться сознание. Первым, что он увидел, был божественный лик, белизна которого ярким пятном выделялась на полыхавшем всеми оттенками красного фоне. Проморгавшись, Вэй Усянь понял, что это лишь Ванцзи, тревожно смотрящий на него во все глаза, да пышный клён в осеннем цвете, раскинувшийся на гладкой полянке среди кустарников с дикими ягодами. — Лань Чжань? — решив, что не помешает удостовериться в своей догадке, с сомнением спросил Вэй Ин, на что получил облегчённый вздох и короткое «мгм», после чего сам расслабился и смежил веки. Вечерний воздух приятно охлаждал тело и разум после душной пыльной пещеры, а застоявшийся запах крови и стоячей воды окончательно развеялся. Вэй Усянь совсем очнулся, постепенно собрал в памяти последние события и вознамерился вскочить, но его за плечи притянули обратно и уложили на возвышенность не совсем мягкую, как если бы это была куча сухих листьев, но и не твёрдую, как камень или широкая ветка. Вэй Усянь широко раскрыл глаза и тут же был ослеплен белизной рукава человека, что ощупывал его лоб. — Лань Чжань! — возмутился Вэй Усянь, только до него дошло, что он лежит на коленях своего товарища. Впрочем, вставать он не торопился. — Лежи, — холодно парировал Ванцзи, — набирайся сил. Спорить Вэй Ин не стал. Он устроился поудобнее, забросил ногу на ногу, а под голову подложил согнутую в локте руку, чтобы совсем уж комфортно себя чувствовать. Тело одолевала слабость, о которой даже думать не хотелось, и тут его прошила крупная дрожь: — Вэнь Чжулю! Ванцзи не успел схватить его, так быстро Вэй Ин вскочил и сел на свои ноги, судорожно ощупывая грудь и живот, проверяя духовные силы. Удостоверившись, что дело совсем плохо, но ядро всё же на своём прежнем месте, Вэй Ин наконец снова расслабился. — Ядро, — рапортовал Вэй Ин, удивлённый своими же словами, глаза его округлились, стали крупнее спелых каштанов, — почему? Нормального ответа на вопрос у Ванцзи не было, всё это время он пытался его отыскать, только никак не выходило. Быть может, Тьма из половины души Вэй Ина сберегла его, подобно черепашьему панцирю, быть может, Сжигающий Ядра не успел направить в удар всю свою мощь. Одно известно — Золотое ядро Вэй Ина не разбито, остальное неважно. Разве что… — Сильно повреждено, — сказал Лань Ванцзи. Ему не приходилось сталкиваться ни в той, ни в этой жизни с последствиями действий Вэнь Чжулю. Он только на слух знал, что когда-то Цзян Ваньинь лишился своего ядра, но через время оно каким-то чудесным образом восстановилось, поэтому Ванцзи не брал эти слухи в рассчёт: как вообще возможно в такой короткий срок сформировать новое Золотое ядро, если прошлое было уничтожено? Вряд ли его вообще можно собрать заново, иначе сила Вэнь Чжулю бы и яйца выеденного не стоила. — Не страшно, — отмахнулся Вэй Ин и тут же пожалел об этом. Согнувшись, как от сильной боли, он припал плечом к стволу дерева и стал заваливаться вперёд. Ванцзи поддержал его и помог сесть поудобнее, снова передавая ему духовные силы. Они посидели так ещё немного, пока остальные адепты приходили в себя. Внезапно, только они наконец собрались уходить, в небе показался мчащийся к ним на высоте в несколько чжанов клин из нескольких десятков парящих в воздухе точек. По мере их приближения стало понятно, что угрозы не предвидится — клин пестрел разноклановыми одеждами. Старшие торопились на всех парах, но не успели к основному действу, но так они хоть смогут увести детей подальше и, в лучшем случае, спрятать обратно по резиденциям, в худшем — обосновать оборонительный лагерь и строить стратегию из того, что имеется. — Пунктуальность — вежливость королей, — съязвил Вэй Ин, не потрудившись и головы к небу задрать, не в пример другим ученикам, что с радостью повскакивали со своих мест и стали носиться по поляне, как будто их могут не заметить и случайно пролететь мимо. Лань Ванцзи тоже поднялся с земли и протянул Вэй Ину руку; тот не сразу и с большой неохотой принял опору и встал, покачиваясь, видимо упрямился, потому что знал, что ровно стоять не сможет. Игнорируя сопротивление, Ванцзи поддержал его за талию и они вдвоём присоединились к из ниоткуда возникшему строю подпрыгивающих от нетерпения адептов. Заклинатели сошли с мечей под счастливые возгласы. Из прибывших Ванцзи узнал лишь несколько лиц, с которыми доводилось лицом к лицу встречаться ранее. В основном это были адепты Юньмэн Цзян и Ланьлин Цзинь, пара десятков так же принадлежала к кланам поменьше. Юные адепты одновременно отвесили поклон, старшие тут же бросились осматриваться по округе, а обнаружив связку пленных и вовсе застыли, и лица их не то смеялись, не то плакали. Цзян Ваньинь отошел к Главе клана Цзян, что-то рапортовал ему, Цзян Фэньмянь слушал сына внимательно, приложив большой палец к подбородку, и по мере рассказа его брови приближались друг к другу, грозясь скоро слепиться на переносице. Во всей этой суматохе, которая нагрянула на только недавно успокоившуюся поляну, ни Вэй Ин, ни Ванцзи, внимание которого было занято исключительно тем, кто на него опирался, сразу не заметили одной весьма выдающейся детали. Только прозвучал возглас: «Раненые!» из группы прибывших адептов, без церемоний растолкав их в стороны, вышла дева в простом холщовом плаще с увесистым с виду сундуком в руках. Несла она его, впрочем, словно он был легче пера, но её резкий шаг при этом оставлял в мягкой земле глубокие следы, которые, если Ванцзи за минувшие сутки не лишился зрения, а с ним и рассудка, испускали тонкие полосы дыма. — Вэнь Цин! — обрадовался Вэй Ин, задёргавшись в руках Лань Ванцзи. — Дева Вэнь! Лекарь не обратила на него даже взора, прошествовав к раненым. Её сундук оказался полон снадобий, примочек и перевязок. Попросив одну помощницу, а ей непременно были нужны именно девичьи руки, дева Вэнь взялась за работу. Добровольцем вызвалась дева Ло, которая все это время молча вертела в руках конфискованное в пылу битвы тавро, как бы рассуждая, куда его применить. Она же приложила руку к тому, чтобы Ван Линцзяо лишилась сознания и не докучала своими тошнотворными воплями и без того обессиленным людям. Решено было разделиться на группы и вернуться в свои резиденции залечивать раны и продумывать дальнейшие действия. В первую очередь необходимо было забрать мечи, а сделать это без открытого нападения на Хранилище не представлялось возможным, следовательно, требовалась значительная боевая мощь. Вэням уже известно, что против них готовится восстание, а значит действовать скрытно не имеет никакого смысла. Разделившись, адепты прощались друг с другом, видимо всё это мероприятие многих сплотило, кто-то успел даже в таких условиях завести дружбу — ученики наперебой обсуждали, как в мирное время будут навещать друг друга. Вэй Усянь решил, что это довольно хороший знак, сплочённому войску, будь оно хоть раз в десять меньше войска противника, одержать победу над врагом будет гораздо проще. К отряду ордена Юньмэн Цзян подошли Не Хуайсан и Цзинь Цзысюань, поклонились Главе и обернулись к юношам. Отношение Вэй Усяня к Цзинь Цзысюаню менялось со скоростью ветра, этот заносчивый павлин мог показать себя искусным бойцом и толковым командиром, во время опасности он не терялся и действовал с холодным умом и горячим клинком, к тому же, пусть Вэй Усяню не выдалось возможности увидеть это воочию, он с особой нежностью относился к Цзян Яньли, что само собой добавляло ему несколько очков привлекательности. — Молодой господин Цзинь, — улыбнулся Вэй Усянь, изобразив хиленький поклон, слабость и тяжесть в теле ещё не давали ему двигаться, он и стоял-то с большим усилием. — То, что Вы провернули с этим монстром, — приблизившись, чтобы никто не услышал, прошептал Цзинь Цзысюань, как будто все присутствующие не видели, как Вэй Усянь лично подчинил себе Черепаху-Губительницу, — каким способом? Готовый к таким вопросам Вэй Усянь усмехнулся; флейта уже была спрятана за его поясом, не бросаясь в глаза и не вызывая лишних подозрений. — Секретная техника, возможно когда-нибудь я Вас ей обучу. От таких слов Цзинь Цзысюаня всего передёрнуло, он покачал ладонью и отвернул выражающее истинное неприятие лицо в сторону. — Не нужно, оставьте при себе. Их короткий диалог на этом был завершён, что неудивительно. Обсуждать им было нечего, а для взаимного восхваления они были ещё слишком молоды, а посему юноши лишь попрощались и разошлись в разные стороны. — Вэй-сюн! — Не Хуайсан как раз болтал с адептами Юньмэн Цзян, те же от его речей посмеивались и уже смело звали будущего Главу Не товарищем. Цзян Ваньинь, закончив последний пересчёт учеников, присоединился к разговору. — Ты как? — спросил он, глядя во все глаза на Вэй Усяня, однако Не Хуайсан вдруг раскрыл веер и стал обмахиваться им с неестественным усердием, приговаривая: — Я в порядке, Цзян-сюн, спасибо, что ты прикрывал меня, иначе меня бы точно покалечили! Вэй Усянь молча кивнул, подкрепив своё утверждение широкой улыбкой. Солгал, надо сказать, ведь чувствовал он себя так, словно его заставили одним глотком выпить чан кипятка, и все внутренности при этом сварились до состояния размокшего теста, но говорить об этом — значит привлекать лишнее внимание и ещё больше тормозить и без того медленно продвигающееся снаряжение в путь, а он мог и потерпеть. В конце-концов, ему приходилось расставаться с ядром и терпеть подобную боль, умноженную во сто крат, две ночи и один день. По сравнению с этим его нынешнее состояние можно было назвать весьма сносным. Цзян Чэн, разумеется, не поверил, но и говорить больше ничего не стал, позволив себе полностью отвлечься на беседу с Не Хуайсаном. — Вот поэтому тебе нужно учиться обращаться с оружием, — отчитывал Цзян Чэн, нацепив выражение, с каким старейшины ругают несмышлёных учеников, — постоянно тебя прикрывать никому не с руки, а если кто-то из-за этого пострадает? Не Хуайсан замахал веером с утроенной силой - каркас его гнулся, точно сделан был из ивовых веточек, в разные стороны - и покраснел от шеи и до кончиков ушей, не осмеливаясь перебивать. Остался лишь один человек, с которым Вэй Усянь ещё не попрощался. Он медленно подобрался к Лань Ванцзи — тот шагал в сторону закончившей с работой Вэнь Цин — и поравнялся с ним. — Дева Вэнь! — позвал Вэй Усянь и приветливо помахал рукой, когда она обернулась на его зов. Оба, Вэй Усянь и Лань Ванцзи, вздохнули с облегчением, только увидев её. Значит, версия с предательством отпала полностью. Как она оказалась среди старших адептов, догадаться уже не сложно — она намеренно бежала в Пристань Лотоса, но при всём желании не успела бы добраться вовремя, а значит, ей просто повезло, что её обнаружили по пути. То, что Вэнь Цин переступила через гордость и прислушалась к словам Лань Ванцзи — чудо, равное вознесению на ровном месте. — Где Вэнь Нин? — с ходу спросил Вэй Ин, осматривая лекаря. На первый взгляд она выглядела невредимой, однако руки её слегка дрожали, а из-под ворота одежды выглядывали яркие фиолетовые следы, опоясывающие шею, словно девушку кто-то с большим усердием душил, но убивать при этом не намеревался. Юноши переглянулись и молча кивнули друг другу — их посетила одна и та же мысль. Неторопливо собирая лекарские принадлежности, Вэнь Цин поведала, чем подтвердила догадки. После того разговора с Лань Ванцзи она не спала целые сутки, обдумывая его содержание. Вэнь Нин тем временем носился за ней голодным призраком и не прекращал уговоров, дрожа от переполняющих его чувств волнения за сестру и переживания по поводу надвигающейся угрозы. Обладающий добрым бескорыстным сердцем Вэнь Нин не мог не думать о том, что от него могут зависеть десятки жизней, ведь знание — тяжкое бремя, особенно в их ситуации. Рассказал он и о послании, не скрыв при этом тревоги, что оно может не добраться до адресата. В итоге, под таким давлением Вэнь Цин пришлось сдаться и согласиться с братом. При этом делать что-либо в их нынешнем положении она не хотела, опасаясь за жизнь брата, потому они приняли решение скрытно покинуть Цишань и отправиться в ближайший орден, то есть — Юньмэн Цзян, ведь Вэнь Нин отчего-то был преисполнен уверенности, что там их выслушают, несмотря на то, что они потомки ненавидимого всеми клана Вэнь. Дождавшись смены третьей стражи, брат и сестра покинули свой павильон и ушли тем путем, по которому внутрь пробирался Вэй Усянь, но после его проникновения прошло уже несколько дней и стража немного изменила маршрут патрулирования, наверняка заметив никем не охраняемую брешь. Поставив Вэнь Нина на меч, Вэнь Цин строго приказала ему во что бы то ни стало добраться до Юньмэна и укрыться на время, сама же она сдалась страже. Так Вэнь Чао и прознал о готовящемся покушении. Всё же, пусть ум его до смешного примитивен, собрать головоломку, состоящую из двух деталей, способен даже он. Подвергшаяся избиению Вэнь Цин была заточена и ещё день не могла стоять на ногах, а оправившись, впала в отчаяние — попасть в Юньмэн до ночной охоты на горе Муси она уже не успеет, даже если сбежит прямо сейчас, да и как тут сбежать? — Но как же ты выбралась? — воскликнул Вэй Усянь, чуть не подскочив на месте, но его тело снова его не послушалось и получилось только слабо качнуться с пятки на носок, чтобы потом упасть в подставленные руки Лань Ванцзи. — Меня кто-то вызволил, — Вэнь Цин пожала плечами, — я не видела его лица, но это явно кто-то из прислужников. Он проводил меня мимо стражи под предлогом срочной помощи пострадавшему господину, а потом дал мне этот плащ и велел торопиться. И снова, не сговариваясь, Лань Ванцзи и Вэй Усянь вздохнули с облегчением. Это мог быть только Мэн Яо. Если посчитать, то всё выходило как раз верно: совсем недавно его изгнали из ордена Цинхэ Не и совсем недавно он пришёл на службу в Цишань Вэнь. Сразу стать приближённым Вэнь Жоханя ему было невозможно, пришлось начинать с низов, а именно — с охраны пленных, которые не обладали ни силой, ни желанием бежать, а следовательно и сражаться с ними не придется. По сути, он выполнял роль каменного изваяния, но кто же знал, что у него есть свои собственные цели. Свой рассказ Вэнь Цин завершила так, как слушатели и предполагали: — Я решила отправиться на гору Муси, тут проще всего было бы найти вас. Украдкой взглянув на реакцию Вэй Ина, Ванцзи опустил плечи и немного расслабился. По крайней мере, Вэнь Цин жива и явно на нужной стороне, а значит пока ей ничего не угрожает. Наверняка Вэй Ин настоит на том, чтобы забрать её в Юньмэн, да и Глава вряд ли станет противиться: такие лекари, как она, дороже ста восьми тысяч слитков золота. — Отправляемся! — окликнул Цзян Фэнмянь. Те ученики, за которыми не прибыли адепты их кланов, будут сопровождены отрядами Юньмэн Цзян и Ланьлин Цзинь, в Резиденции уже были отправлены послания с просьбой встретить их на пути, а значит, переживать не о чем. Вэй Ин размялся на месте и размашисто кивнул. — Лань Чжань, увидимся. Ванцзи успел только схватить его за рукав, когда юноша уже отвернулся и сделал шаг прочь. Они встретились взглядами, и в глазах Вэй Ина сверкнула столь редкая нежность. Юноша мягко улыбнулся и пожал руку Ванцзи на своем запястье. — Отправляйся в Облачные Глубины, мы скоро встретимся, — произнёс он и добавил, — в этот раз я постараюсь никуда не деваться. Это должно было быть шуткой, призванной немного успокоить Ванцзи, но тот наоборот напрягся ещё больше. Заметив это, Вэй Ин хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью. — Ай, язык мой — враг мой, ну что ты, Лань Чжань, — запричитал Вэй Ин, — я знаю, ты хочешь спросить о флейте и отчитать меня за Тёмный Путь, но слушай, сейчас и правда не время… — Нет, — откликнулся Ванцзи, став чернее тучи, — береги себя. Развеселившись таким, хоть и коротким, но вполне удовлетворительным ответом, Вэй Ин снова кивнул. — Да. И ты береги себя.***
После одного дня в пути отряд, отправившийся сопровождать учеников Гусу Лань, остановился на постоялом дворе в деревне близ Наньяна. Передвигались постепенно, поскольку раненые не могли долго лететь на мечах и быстро расходовали силы. Всех пленных отправили в Юньмэн в угоду расстоянию, и по сути, по дороге адептов ничего не задерживало. Приходилось перемещаться тайно, из-за тревоги шли второпях, и под конец дня, когда многие уже не могли стоять на ногах после двух дней без нормального отдыха и пищи, приняли решение сделать остановку. Эти земли не были подвластны тирании Цишань Вэнь и не принадлежали ни одному из Великих орденов, поэтому были относительно безопасны, и даже если за ними уже выдвинулась погоня, что маловероятно, устраивать открытое противостояние здесь никто бы не стал. Заселившись по комнатам, адепты и ученики сразу же отправились отдыхать. Лань Ванцзи же не спалось. Как под действием наваждения, он весь день оглядывался, надеясь увидеть знакомую фигуру, хоть разумом и понимал, насколько это невозможно. В своей комнате он оставил окно приоткрытым на цунь, словно ожидая, что в любой момент через него может залететь бумажный человечек. Но этого не может случиться, пытался Ванцзи вразумить сам себя, Вэй Ин ранен, его духовные силы слабы, ему не следует применять какие-либо техники в таком состоянии, к тому же, требуется как можно скорее вернуться домой. От размышлений его отвлек осторожный стук в дверь. За порогом оказался Цзинь Цзысюань, мрачный, словно над ним нависли все мирские невзгоды, и вся кровь ушла из утончённого лица, создавая невообразимый контраст с киноварной точкой на лбу. — Молодой господин Цзинь, — Ванцзи поклонился, гость повторил его жест. — Что-то случилось? Ответом было молчание, будто собеседник не решался задать вопрос, хотя он уже сидел на кончике его языка и так и рвался наружу. От усталости глаза Цзинь Цзысюаня подёрнулись поволокой, мелкая сетка вен собралась в уголках глазных склер. — Нет, — протянул он, — я хотел спросить у Вас кое-что касательно Вэй Усяня. Ванцзи дёрнул бровями и подавил порыв взволнованно броситься задавать вопросы, дожидаясь, пока будущий Глава Цзинь назовёт цель своего визита. Ванцзи пригласил его в комнату и сам присел за стол, отделённый простой бамбуковой ширмой от остального убранства комнаты, да косо поглядывал на приоткрытое окно. Снаружи было шумно, лавочники готовились к закрытию, дети расходились по домам и громко прощались с друзьями. Несмотря на время года и местность, погода стояла тёплая, только лёгкий сквозняк едва ощутимой свежестью лениво слонялся под ногами. Цзинь Цзысюань присел напротив Ванцзи, пока тот разливал чай по пиалам, приготовившись слушать. — Не примите за грубость, — вновь заговорил Цзысюань, — я знаю, что Вы и Вэй Усянь очень близки, но всё же не могу не спросить о его методах. Понимаете, случившееся в той пещере никак не выходит из головы. Тон молодого господина Цзинь решительно отличался от того, как он говорил обычно с другими адептами и даже своими подчинёнными. Возможно, дело в самом Ванцзи и его высокой «одухотворённости», которая просто не позволяла другим опускаться до панибратства с его персоной, но так же можно было в этих интонациях уловить недобрые намерения. Орден Ланьлин Цзинь, помнится, больше всех настаивал на расследовании методов Старейшины Илина и был заинтересован в Тигриной Печати Преисподней, к тому же, именно действия этого ордена привели к тому, что пленённых Вэней пришлось спасать, буквально, из-под занесённого над их головами меча. — Почему бы Вам не спросить его самого? — холодно отозвался Ванцзи, подбирая рукав, чтобы взять свою пиалу. Он не собирался ничего говорить и тем более обсуждать Вэй Ина за его спиной. Кроме того, что это запрещалось правилами, он так же не испытывал никакого желания вступать в подобные разговоры; даже если бы кто-то в стороне говорил на эту тему, Ванцзи поспешил бы поскорее удалиться подальше, только чтобы не слышать. Его слова, какими бы правдивыми они ни были, если он собирался таким образом защищать Вэй Ина, не возымели бы никакого эффекта, практика однажды это уже показала. Цзинь Цзысюань на секунды опешил, подбирая ответ, который устроил бы неприступного Второго Нефрита. — Я спрашивал, но это же Вэй Усянь! — внезапно его голос стал громче, неосознанно будущий Глава Цзинь вернулся к привычной манере разговора. — Просто… всё это выглядело так, будто он заранее знал, что должно случиться и подготовился. К тому же, Вы не можете отрицать, что и Ваши люди в сравнении с другими имели представление, как дальше действовать. — Молодой господин Цзинь, — Ванцзи поставил на стол пиалу, которую только-только собрался поднести ко рту, — нападение планировалось не один день, конечно же мы были готовы биться в любой момент, Вам это должно быть хорошо известно. Рот Цзинь Цзысюаня беззвучно открылся и закрылся обратно. Он молча осушил пиалу и кивнул, улыбнувшись легкой безмятежной с первого взгляда улыбкой, чтобы у собеседника сложилось впечатление, будто ответ его успокоил. — Хорошо, — Цзинь Цзысюань встал и поклонился, — прошу простить мою дерзость. Доброй ночи. После этого разговора весь сон окончательно ушел от Лань Ванцзи. Как ни пытался он уйти в медитацию, закравшееся на задворки сознания чувство тревоги заставляло раз за разом открывать глаза и окидывать комнату быстрым взглядом в поиске источника возможных неприятностей. Но было так же и подозрение, что источник этот находился вовсе не здесь, рядом с ним, и Второй Нефрит не являлся его целью. Адепты Юньмэн Цзян наверняка остановились на ночёвку где-нибудь в лесу, чтобы не вызывать лишних вопросов фактом сопровождения связанных и раненых заклинателей ордена Цишань Вэнь, и если сопоставить даты, то Пристань Лотоса наверняка находилась в опасности. Не в силах больше сдерживать свое волнение, Ванцзи передал с бумажной бабочкой два сообщения: одно отправилось в Гусу, предназначалось Лань Сичэню и содержало в себе просьбу позволить Ванцзи развернуться прямо сейчас и пойти по стопам клана Цзян, другое — к Вэй Ину, бабочка должна была найти его вне зависимости от местоположения юноши и сообщить печальные догадки отправителя. Скорее всего, Вэй Ин уже понял, что первой на очереди в карательном походе Вэнь Чао будет именно Пристань Лотоса, однако сейчас, лишённый своей правой руки и основного защитника Вэнь Чжулю, он будет действовать аккуратнее. К тому же, послать для «переговоров» Ван Линцзяо у него тоже не выйдет, так что ему нужно как минимум несколько дней на то, чтобы собрать отряд, добраться до Юньмэна и начать осуществление своего плана. В том, что вызволять пленных у него нет ни единого намерения, можно не сомневаться. Наутро Ванцзи, когда адепты уже выдвинулись в путь, получил ответ от Лань Сичэня. В Облачных Глубинах полным ходом шла реконструкция разрушенных строений, адепты и ученики, кроме этого, были заняты регулярными, втрое усиленными тренировками. Он написал: «Ванцзи, мне понятно твоё рвение защитить молодого господина Вэя, и я не смею тебе перечить, к тому же, мы должны отплатить за помощь и приют. Однако не забывай, что ты безоружен и один едва ли сможешь оказать должную поддержку». Спорить со словами брата Ванцзи не мог, всё же сейчас ученики, включая его самого, встретившись с опасностью, могли полагаться только на старших сопровождающих их адептов, и бездумно срываться куда-то — неразумно, и такая помощь может принести только больше вреда. Делегации Гусу Лань и Ланьлин Цзинь расстались у подножия гор спустя несколько дней пути. Адепты валились с ног от усталости, даже их взгляды были замутнены мыслями о скором возвращении домой и отдыхе; Лань Ванцзи же думал об одном: как можно скорее вернуться в Облачные Глубины, взять свой цинь и снарядить несколько десятков адептов для дороги в Юньмэн. Скажи он об этом сейчас, наверняка и без того обессиленные люди попадали бы на месте. Откланявшись, отряд Ланьлин Цзинь поторопился сменить направление. Лань Ванцзи ещё долго провожал взглядом их пестрящие золотом спины и рассуждал: станет ли Цзинь Цзысюань советоваться с отцом о случившемся, выдаст ли, как именно им удалось победить и какие средства использовала главная фигура сражения — Вэй Ин. Ответа на свою весть Ванцзи от него не получил, и чем больше проходило времени, тем сильнее он тревожился. Что угодно могло произойти по дороге, да и пленные добавляли хлопот одним только своим присутствием. Воображение рисовало ужасные картины, где пленные вырываются и нападают, разом уничтожая всех вокруг, а затем вызывают подмогу, делая ситуацию совсем безнадёжной. Ванцзи старался отбросить от себя подобные мысли, но невольно возвращался к ним, стоило только подумать о Вэй Ине, его ранениях, и что волновало больше всего, о состоянии его Золотого ядра. Раньше Ванцзи провел параллель с тем, насколько схожа духовная энергетика Вэй Ина сразу после выхода из пещеры Черепахи-Губительницы с той, что была у него в прошлой жизни по окончании резни в Безночном городе. Значит ли это, что и тогда его ядро было серьёзно повреждено, думал Ванцзи. А если так, могло ли случиться, что выбор Вэй Ином Тёмного Пути имел под собой значимую подоплёку: с повреждённым ядром, без своего духовного оружия юноша был брошен в безжизненной местности без возможности выбраться сразу же, тогда дело начинало обретать очертания. Ванцзи всё гадал, почему же Вэй Ин избрал этот путь, на который никто в здравом уме не ступал сотнями лет, ведь не могло же быть, чтобы им двигали лишь злоба и жажда мести, даже если так, стал бы Вэй Ин, которого все знали как талантливого способного заклинателя, внезапно тем, кто ищет лёгких путей? Поскольку каждый новый ответ порождал ещё больше вопросов, Лань Ванцзи решил разузнать об этом у самого Вэй Ина, а для этого им нужно встретиться. Прежняя трепетная тоска по дорогому человеку стала почти невыносимой пыткой, которую хотелось оборвать как можно раньше. Лань Сичэнь встречал отряд у ворот, около него тут же выстроились лекари с носилками и любопытные ученики. — Ванцзи! — игнорируя приличия, Цзэу-цзюнь почти сорвался на бег, двигаясь навстречу младшему брату. — Ты в порядке? Не ранен? — сыпля вопросами, Лань Сичэнь взял Ванцзи за плечи, осмотрел со всех сторон и только потом, вздохнув облегчённо, собрал ладони в замок и опустил к поясу. — Мгм, всё хорошо, — ответил Ванцзи, невольно поддавшись состоянию брата и испустив короткий вздох. — Скорее, пойдем внутрь и обсудим всё. Или ты желаешь отдохнуть с дороги? — Сперва обсудим. Тех, кто был ранен тяжелее всего, взяли на носилки, остальные медленно шли позади Двух Нефритов, редко отвечая на приветствия. Все испытывали облегчение, поднимаясь по крутым ступеням в Резиденцию ордена Гусу Лань, но выказать его ни у кого просто не было сил.***
Отряд Юньмэн Цзян после небольшого перелёта на мечах решил дальнейший путь продолжать по воде. Из-за пленных, которых приходилось развязывать и разбирать на свои мечи по одному, и из-за учеников, которые были лишены своего оружия, перелёты выходили неуклюжими, медленными и отбирали неоправданно много сил. Расположившись в крытых джонках, адепты наконец позволили себе отдохнуть. Старшие наложили на судна заклинания и те плыли сами по себе, что разумеется отбавляло забот. Прошла целая ночь, над водой расплескались рассветные розовые блики. Выйдя из каюты и вдохнув свежий влажный воздух, Вэй Усянь с удовольствием потянулся и присел у борта, склонившись поближе к воде и зачерпнув её в ладони. Все время, что они перемещались по суше, ему приходилось из последних сил держать себя на ногах, и только по прибытии в каюту он свалился мёртвым сном. Кажется, во сне его била лихорадка, возможно, он даже бредил, судя по загробному выражению лица Цзян Чэна, что сторожил его всю ночь, и многозначительному молчанию Вэнь Цин. Вэй Усянь забеспокоился, не наговорил ли он лишнего, но даже если так, кто станет воспринимать всерьёз слова человека в бреду. Внезапно рядом с задумчивым Вэй Усянем появился ещё один человек, подкравшийся незаметно. — Вэнь Цин, — с улыбкой поприветствовал Вэй Усянь, — тебе лучше ещё поспать. Дева Вэнь присела на расстоянии от него и устремила взгляд вдаль, к горизонту, окрашенному пурпуром. Что в той, что в этой жизни дева Вэнь была и остается достойной чужого восхищения: проведя столько дней в пути без еды и отдыха, она продолжала держаться особняком, помогать раненым и даже отказывалась от еды в пользу того, кому, по её мнению, она была нужнее. — Скажи это себе, — холодно отозвалась Вэнь Цин, — что сделал Вэнь Чжулю? Верно, до этого Вэй Усянь никому не говорил о том, что Вэнь Чжулю удалось к нему прикоснуться, и даже Цзян Чэн, чей меч пронзил грудь Сжигающего Ядра, наверняка не видел всей картины и полагал, будто всё обошлось. От Вэнь Цин же утаить подобное не представлялось возможным; будучи лучшим лекарем ордена Цишань Вэнь, написавшим труд о пересадке Золотого ядра, она наверняка провела много времени в исследованиях и по праву заслуживала звания знатока в этой области. — Он не успел разрушить ядро, — поспешил успокоить Вэй Усянь. — Наверняка лишь слегка повредил. «Слегка повредил» в вопросах Золотого ядра могло стоить долгих лет восстановления и тренировок, на которые не было времени. Ещё в пещере Вэй Усянь впустил энергию этого места в свое тело и даже использовал её, так что на нём это однозначно должно отразиться. Лучше всего было бы вернуться, уничтожить Черепаху и забрать меч для подстраховки своих сил, будь на это время и силы, именно так Вэй Усянь и поступил бы. К тому же, оставлять такое чудовище в живых и позволять ему и дальше докучать другим людям — неправильно. Другую мысль — использовать Черепаху и дальше — пришлось отмести. Кроме того, что подчинялась она с большой неохотой, сдвинуть её с места также задача не из простых, а из-за своих размеров Черепаха ограничивалась в передвижениях за пределами своего убежища. Поэтому уничтожить её и впитать её энергетику, чтобы применять в дальнейшем — лучший из возможных вариантов. Но и об этом думать сейчас было без толку — они уже далеко, а вернуться и сделать что-то своими силами Вэй Усянь пока не способен. — Боюсь, он не просто повредил твоё Золотое ядро, — медленно произнесла Вэнь Цин, словно сомневаясь в своих словах, — что-то не так с твоей духовной энергией, я не могу понять, что именно. У Вэй Усяня и на этот счёт имелись предположения: что, если структура Золотого ядра была нарушена, и Тьма забралась внутрь, как смола в мелкие трещинки дерева? Раньше слышать о таком не приходилось, а на изучение вопроса требовались ресурсы, которыми они пока не обладали. Библиотека Гусу Лань, невольно подумал Вэй Усянь, отлично подошла бы, да и Лань Чжань знает её, как свои пять пальцев, вместе они наверняка отыскали бы ответы на все интересующие их вопросы. Интересно получалось, раньше Лань Ванцзи был тем, кто стоял против Вэй Усяня и не принимал его, однако теперь только на него и можно было положиться в полной мере, и только ему доверять до конца. Вэй Усяню всё не давали покоя обстоятельства их возвращения, он не мог перестать думать, видя перед собой спокойное красивое лицо, что этот человек спустя три года после смерти Старейшины Илина тоже погиб. Как именно он ушел из жизни? В Холодном Источнике, когда Вэй Усянь был только сгустком энергии, душой, не имеющей формы, он видел всё вокруг одновременно. Не ускользнули от его взгляда и жуткого вида полосы на спине Лань Ванцзи, ужасающе серые на фоне белоснежной кожи. Это не было похоже на шрамы от серьёзных ран, однако иного объяснения Вэй Усянь не находил. И на груди Лань Ванцзи точно в том же месте, что и у Вэй Усяня, такого же цвета отметина в форме пылающего солнца. Выходит, раз это действительно шрамы, то телам они достались именно от вселившихся в них душ. Выходит, хотя это лишь теория, что некоторые раны так сильно потрясают человека, что впоследствии отражаются на его душе и следом переносятся вместе с ней в новое тело, принимая форму пятен, узоров, маленьких тёмных кругов, которые в жизни никто даже не замечает. Так откуда же у Лань Ванцзи были такие раны, что способны были въесться в саму его сущность? От этого он умер? Не успел Вэй Усянь глубоко об этом задуматься, как из-под бортика лодки, покачивающейся на спокойных волнах, вынырнул голубой сгусток энергии. Рассмотрев его поближе, Вэй Усянь понял: бумажная бабочка-вестница. В отличие от небрежных, создаваемых Вэй Усянем на скорую руку, эта обладала поразительной красотой: крупные полупрозрачные крылья, источающие голубоватое свечение, словно сотканы из чистейших небесных осколков причудливым узорами, с каждым взмахом крыльев бабочка разбрасывала вокруг себя чарующие искры голубых и золотых маленьких звёзд. — Что это? — Вэнь Цин насторожилась, встала и отошла на несколько шагов, сощурившись и глядя на бабочку с явным недоверием. — Лань Чжань, — с придыханием произнес Вэй Усянь, протягивая руку. Бабочка покружилась вокруг его пальцев и осторожно присела в центре ладони. Прежде, чем рассыпаться искрами, она словно предприняла попытку приластиться к Вэй Усяню, чем вызвала у него приступ неудержимого восторга. Он с трудом вдохнул ставший в миг густым и вязким воздух и облизал раскрытые в широкой улыбке губы. Впрочем, улыбка скоро погасла. «Вэй Ин, я думаю, Вэнь Чао скоро нападёт на Пристань Лотоса» Конечно, Вэй Усянь сам об этом думал. Он знал это, еще только подготавливая свой план по подчинению Черепахи-Губительницы. Первым, кто затронул непомерно огромное бесполезное эго Вэнь Чао был именно он, Вэй Усянь, значит именно в его дом Вэнь Чао прийдёт за расправой. «Я прибуду так скоро, как только смогу» — Ох, Лань Чжань… Вэй Усянь не заметил, что сказал это вслух. Вэнь Цин, вернувшись на своё место, покашляла в кулак. Она не могла слышать послания, а из-за растерянного лица Вэй Усяня и интонации голоса, с которой он произносил это имя, у неё могло сложиться превратное понимание действительности. Рассеяв остатки энергии от бумажной бабочки, Вэй Усянь хохотнул и неловко почесал в затылке. — Ха-ха, ничего особенного! — но голос его звучал так, словно «особенного» было предостаточно. Посчитав, что это не её дело, Вэнь Цин не стала больше ничего об этом спрашивать и сменила тему. — Как думаешь, Вэнь Нин сейчас в порядке? — Уверен! — без раздумий выпалил Вэй Усянь, всё ещё сокрушаясь от своей неловкости. Как только дело касалось Лань Чжаня — Вэй Усяню совсем не нравилось это замечание — он полностью терял над собой контроль. — Мы обязательно разыщем его, как только вернемся в Юньмэн, хорошо? Вэнь Цин кивнула. В тишине, думая о своём, они сидели на борту лодки, пока из кают постепенно не стали показываться сонные лица адептов. Потирая заспанные глаза, Цзян Чэн не глядя приземлился около Вэй Усяня по другое плечо от Вэнь Цин и протянул ему завёрнутую в бумагу маньтоу, затем, увидев деву Вэнь, немного подумал и вручил ей вторую, которую, видимо, взял для себя. Наспех причесав пальцами растрепавшиеся пряди, Цзян Чэн прокашлялся и спросил: — Ты как? — он старался звучать невозмутимо, будто речь шла о лёгкой простуде после долгого купания в озере, но его глаза бегали по всему телу Вэй Усяня, словно пытаясь обнаружить видимые повреждения, коих не было. За исключением мелких ссадин и порезов, которые оставили после себя только едва заметные белые полоски. Если бы Золотое ядро Вэй Усяня было в полном порядке, то от таких незначительных ран за ночь и следов бы не осталось. Это вызвало ещё большее раздражение у Вэнь Цин, которая для себя уже решила изучить этот вопрос; дева фыркнула и отвернулась, наблюдая за другими ранеными, но те выглядели совсем выздоровевшими, и потому она стала безучастно мять в пальцах края бумаги, не интересуясь при этом её содержимым. — Живой, — ответил Вэй Усянь и с удовольствием вцепился в угощение, одним укусом одолев сразу половину. Булочку держали упакованной в слои ткани, не пропускающей наружу тепло, и она сохранилась в более или менее приятном виде, только корочка слегка подсохла. — Как думаешь, Вэни могут отправиться в Юньмэн? — с набитым ртом спросил Вэй Усянь. Двое — Вэнь Цин и Цзян Чэн — уставились на него круглыми, как каштаны, глазами, а из лица врачевательницы и вовсе ушла вся краска, и губы приоткрылись в безмолвном вопросе. Несмотря на её раздражительность и в целом поведение, которое с трудом можно было назвать почтительным, Вэй Усянь видел в её взгляде благодарность. Благодарить, впрочем, пока было не за что, к тому же брату и сестре пришлось немало настрадаться, так что помощь Вэй Усяня была сомнительной. А теперь, с его вопросом, по её лицу скользнуло выражение глубокого чувства вины, что тут же исчезло, не дав себя толком рассмотреть. — С чего взял? — Цзян Чэн нахмурился, недоверчиво глянув на Вэнь Цин, но та только закатила глаза и развернула маньтоу, наконец уделив лакомству своё драгоценное внимание. — Предчувствие, — соврал Вэй Усянь. Он в два укуса расправился с завтраком и теперь складывал бумагу в фигурку лотоса, стрательно проглаживая каждый изгиб, — сам подумай: во-первых, Юньмэн ближе всего, во-вторых, я затеял драку, а ты ещё и убил Вэнь Чжулю, так с кем ещё они должны поквитаться в первую очередь, как не с нами? Его слушатели согласно закивали головами, выражения их лиц при этом стали одинаково сложными, точно рядом с Вэй Усянем сейчас сидело два Цзян Чэна или две Вэнь Цин, но никак не пара абсолютно разных людей. Горько усмехнувшись своим мыслям, Вэй Усянь продолжил говорить. — Итак, нам осталось плыть два-три дня, если мы не будем делать долгих остановок. Вэнь Чао же нужно вернуться в Цишань, собрать солдат и потратить минимум день, чтобы добраться до Юньмэна, всё вместе получается, по меньшей мере, неделя. Если мои предположения верны, то у нас даже есть небольшая фора. Наконец высказав эти предположения вслух, Вэй Усянь немного успокоился. Главное — не дать Вэнь Чао навредить Пристани Лотоса; пусть он только появится на пороге, решительно подумал Вэй Усянь, и он лично зарубит ублюдка прямо в воротах и подвесит его голову на всеобщее обозрение, как когда-то Не Минцзюэ поступил с его братом! — Нужно разобраться с твоим Золотым ядром, — напомнила Вэнь Цин, — иначе ты не сможешь нормально сражаться. — А что с его ядром? — всполошился, в свою очередь, Цзян Чэн, — ты же сказал, что всё в порядке! Зародившееся было веселье вмиг покинуло Вэй Усяня, он вздохнул и приложил руку к груди. — Все в порядке! — уверенно сказал он и огреб сразу две оплеухи от людей рядом с собой. Юньмэн стоял на ушах; стоило ровному строю лодок показаться в поле видимости, люди растянулись по всей пристани и стали выкрикивать приветствия. Так как Глава поспешно покинул Резиденцию, забрав с собой несколько десятков адептов, простые люди не могли оставить это событие без внимания, а слухи, уже успевшие взбудоражить умы и породить кучу страхов, только подкрепляли народное волнение. К счастью, кроме волнений проблем у людей больше не было. Пока прибывшие продвигались через широкий коридор из лоточников и простых зевак, встречавшие их адепты на ходу докладывали Главе ордена обстановку. Первые ученики Юньмэн Цзян шли подле него, посему слышали весь разговор от начала и до конца. В последние несколько дней в окрестностях обнаружили одного «лазутчика» из клана Вэнь, который без умолку трещал, страшно заикаясь, что он лично знаком с молодым господином Вэем и тот послал его предупредить об опасности. Прислушиваться к его словам не стали, но и убивать не осмеливались, поэтому заперли и приставили стражу. Так как пленный вёл себя крайне спокойно, его решили придержать до возвращения господ, чтобы отдать тем на суд. — А-Нин! — сразу догадалась Вэнь Цин и выбежала вперёд, расталкивая всех, кто попадался ей на пути. Вэй Усянь перехватил её за руку, оттянул за свою спину, наклонился и произнёс: — Не торопись, слышала же, с ним всё хорошо. И хотя он пытался звучать легко и непринуждённо, радость мгновенно охватила юношу с головы до ног. Все так хорошо разрешалось, что Вэй Усяню хотелось щипнуть себя побольнее, убедиться, что это не сон. Приём был тёплый и радостный, Цзян Яньли заобнимала своих шиди до полуобморока и накормила своим неповторимым супом из корня лотоса и свиных рёбрышек, даже с Вэнь Цин, казалось, дева Цзян нашла общий язык и не переставала хихикать, когда та о чём-то рассказывала. Госпожа Юй с опаской поглядывала на сестру и брата Вэнь, а Вэй Усяню и Цзян Чэну достался от неё нагоняй и они просидели на коленях в Храме Предков целую ночь, но наказание пришлось ослабить после отгремевшей на всю Пристань Лотоса ссоры с Цзян Фэнмянем, который настаивал подозревать тех Вэней, что в любой момент могли нагрянуть из Цишаня, а добровольно прибывших на помощь лекарей оставить в покое. Впервые за долгие дни Вэй Усянь позволил себе по-настоящему расслабиться, разлёгшись на постели после плотного ужина и купания в горячей воде. Боль в груди не отступала от него ни на шаг, но он уже привык к ней настолько, что совсем перестал замечать. — Молодой господин Вэй? В дверь нерешительно постучали. Бросив небрежное «входи», Вэй Усянь наспех запахнул съехавший набок ворот верхнего халата и сел на кровати. Вэнь Цин велела ему ежедневно медитировать, но он это поручение выполнял с большой неохотой, решив, что той песни, которую играл для него Лань Ванцзи и которую Вэй Усянь запомнил до самой последней нотки, будет достаточно для успокоения духа. Вэнь Нин просунул голову в приоткрытую дверь и заулыбался. Немного потоптавшись на месте, он всё же вошел, держа в руках поднос с источающим насыщенный травяной аромат глиняным горшком. — Сестра приготовила для Вас лекарство, — пробубнил Вэнь Нин, расставляя свою ношу по столу, — она просила передать, чтобы завтра Вы явились на осмотр. Вэй Усянь устало вздохнул и отмахнулся, в занесённую для жеста руку поставили пиалу с отваром. — Молодой господин Вэй, Вам стоит больше беспокоиться о своём состоянии. И правда, этот мальчишка может быть настойчивым! Вэй Усянь улыбнулся ему и мигом осушил пиалу; о своём необдуманном поступке он сразу пожалел, горло обожгло горечью трав, да так, что пришлось подавлять рвотные позывы. Его собираются лечить или добивать, расстроился Вэй Усянь и, высунув язык, попытался соскрести с него неприятный вкус верхним рядом зубов. Он ещё немного поболтал с Вэнь Нином и сдался его уговорам, пообещав обязательно посетить Вэнь Цин и выслушать все её нотации до единой, чтобы потом неукоснительно следовать рекомендациям. Но этому было не суждено сбыться. Глубокой ночью по всей Пристани Лотоса разнесся колокольный звон, в этот же миг в открытые окна ударило яркими красными вспышками. — Вэнь Сюй и Вэнь Чао здесь! Вэй Усянь вскочил с постели, на ходу оделся и вылетел из своих покоев, едва не сорвав дверь с её законного места. С пылающего неба градом сыпались горящие стрелы.