И всё же отказывается забывать Всё, что испытал в своей жизни.
Та ночь была необычайно тёмной, из-за сплошной ледяной стены ливня разобрать дорогу едва представлялось возможным. Вооружённый одним только зонтом да зажатым в слабой руке Бичэнем, Лань Ванцзи торопился к Надзирательному Пункту на тропе Цюнци. От шума дождя мысли в голове обратились в сплошную мешанину, и перед глазами всё плыло, как от дурманного дыма. Вэй Ин после своего громкого ухода из Башни Кои какое-то время оставался объектом злостных обсуждений, и уже тогда Ванцзи понял, что Усянь навлёк на свою голову большую беду – все Великие ордена осуждали его в каждом слове, наперебой утверждая об его для всех опасности. Лань Ванцзи ускользнул в пылу бурного спора, невмоготу ему было слышать подобные речи. Сичэнь бросился было вслед за ним, но остановился, не успев подняться со своего места – Ванцзи столь быстро выбежал из зала, что уже его тень остыла на ступенях, и даже духа его не осталось. Ванцзи бежал через город, затем летел на мече по хмурому небу, но вынужден был сойти на землю из-за внезапно начавшейся грозы. Выше по склону послышался топот десятков пар копыт, а вскоре из непроглядной пелены ливневой преграды показались взмыленные, сверкающие в блёклых намёках на сияние Луны лошади, несущие по два, а то и по три человека. Впереди процессии на коне восседал юноша в промокших чёрных одеждах – Ванцзи сразу узнал в нём предмет своего поиска. Заметив на своем пути препятствие, наездник спешился. Он тяжело дышал, взгляд его сделался совсем безумным, и губы посинели от холода. С волос на лицо и грудь ручьями текла вода. – Лань Чжань, ты пришел мне мешать? – Вэй Ин сощурился, внимательно осматривая Лань Ванцзи, готовясь в любой момент вступить в драку. Ванцзи же пришлось незаметно прикусить себе кончик языка, чтобы вернуть себя в чувство. Его ноги, увязшие в размокшей грязи, дрожали. После возвращения Вэй Ина из его трехмесячного заточения на горе Луаньцзан, молодые господа только и делали, что ссорились — каждая встреча неизменно заканчивалась на печальной ноте. Ванцзи понимал: в этот раз он снова увидит удаляющуюся от него спину Усяня и опять не найдёт в себе сил последовать за ним. – Вэй Ин, – слабо выдохнул Ванцзи прозрачным облачком пара, что растворилось в потоках воды, едва покинув его губы, – куда ты пойдешь? – пальцы, судорожно сжавшие рукоять зонта, побелели от холода и прилагаемой силы; удивительно, как бамбуковая трость не разломалась от такой хватки. Ответь же, мысленно молил Ванцзи, и тогда, как только стану смелее, я найду тебя. – Не знаю, – Вэй Ин покачал головой, – мир огромен, найдётся в нем место и для нас, – он говорил с надеждой, но его отчаяние в этот раз не могло скрыться за напускной весёлостью. Ванцзи не было известно, что происходило с Героем Юньмэн Цзян той ночью, однако предчувствия у него сложились вполне однозначные: он примчался в Надзирательный Пункт и обнаружил там пленённых Вэней. Судя по людям, что выглядывали из темноты, с интересом изучая Второго Нефрита, простых деревенщин, беззащитных стариков и детей. И конечно же Вэй Ин не был бы Вэй Ином, не положи он всё на их защиту. «Глупый Вэй Ин, глупый» – Если сейчас уйдёшь, по-настоящему свернёшь с Истинного Пути, назад будет не повернуть, – Ванцзи знал, что Усянь ни за что не передумает из-за его слов, но хранил надежду. Он не звал его другом, больше не видел в нём свою родственную душу, так с чего бы ему его слушать? «Лань Ванцзи, Лань Ванцзи, почему ты никак не оставишь меня в покое?» — Вэй Усянь цокал языком, пренебрежительно поглядывая на Второго Нефрита. «Когда-то я считал тебя своей единственной родственной душой во всём свете» – Сойду с Истинного Пути? – Вэй Ин горько усмехнулся. – С какого Истинного Пути? – он кричал, но вовсе не от заслоняющего голос шума. Он кричал сердцем, кричал подступающими к горлу слезами, однако был твёрд, как придорожный камень, в своём намерении спасти остатки клана Вэнь и уйти наконец подальше от склочного мира заклинателей. – Лань Чжань, – заговорил он уже тише. – Ты помнишь обещание, что мы когда-то давали вместе? – руки крепко держали поводья, конь нетерпеливо топтался на месте. Вэй Ин продолжил говорить, не дожидаясь ответа, полагая наверняка, что Лань Чжань давно выбросил его юношескую клятву из головы, – я пообещал защищать слабых и бороться со злом. Но теперь скажи мне, кто слабый, а кто – сильный? – Вэй Ин сделал глубокий прерывистый вдох. – Где чёрное, а где – белое? – Вэй Ин! – шагнув вперёд на нетвёрдых ногах, крикнул в жидкую темноту Ванцзи. – Неужели это и есть обещание, которое мы поклялись держать до конца наших жизней? – в ответ повысив голос, быстро произнес Вэй Ин, рыдания более не держались в его нутре, и слёзы смешались с дождем, его голос совсем надломился, вместе с ним надломилось и что-то в груди Второго молодого господина Лань. Вэй Ин продолжал говорить о прошедшем. О сожалениях, наполнивших его душу. О вечере, когда они отпускали в небо фонарики, и Вэй Ин привязался к Ванцзи, как если бы они были сцеплены заклинанием. Всполохи молний разорвали небо на части. В коротких вспышках света Ванцзи смог рассмотреть лицо Вэй Усяня. Он впитывал в свои глаза его черты, боясь, что больше их никогда не увидит. Прежде утончённый прекрасный лик четвёртого по красоте во всей Поднебесной юного заклинателя исказился в уродливой горестной гримасе, и унеслось с ветром всё очарование, оставив после себя только чёрные пятна под запавшими глазами и острые истощённые скулы. Из темноты показалась нетвёрдая ладонь Вэй Усяня, в ней – Чэньцин, чья алая кисточка беспомощно трепыхалась под мощными ударами дождевых капель. – Если мне суждено умереть, то, по крайней мере, я умру от руки Ханьгуан-цзюня. Не напрасно, – Вэй Ин подарил ему измученную, насколько возможно тёплую улыбку, а слёзы лились и лились из его глаз. Ванцзи отступил. Он не смотрел на дорогу, где исчезали в темноте Вэй Усянь и оставшиеся Вэни, опасался, что нечто треснувшее в нём разломится окончательно, и только слушал удаляющийся топот копыт. Зонт с плеском упал на землю, в лицо захлестала холодная вода, и будто иглы вонзились в онемевшую кожу её стремительные капли. Подставляя закрытые веки ночному небу, Ванцзи впервые за долгие годы ронял на щёки горячие слезы, которые в тот же миг растворялись в дожде. «Это по-прежнему так»***
– Ну что ты замер, Лань Чжань! – Вэй Ин нетерпеливо оглядывался по сторонам. – Скорее собирайся в путь, пока Цзян Чэн меня не хватился! Ванцзи глубоко вздохнул, оценил за время этого вздоха своё положение, и схватив Вэй Ина за запястье, втащил его в цзиньши. Адепт опешил от такой дерзости, но быстро вернул себе лицо. Сомкнув пальцы в замок за своей спиной, Вэй Ин по-хозяйски прошёлся по комнате, задерживая взгляд на каждом предмете домашней утвари Второго Нефрита. Пока Ванцзи копошился за ширмой, переоблачаясь в укороченные ханьфу с тугими манжетами, Вэй Ин разглядывал цветок магнолии, любовно уложенный на небольшую подушку синего бархата, подобную тем, на которых хранили драгоценности – Ванцзи краем глаза уловил это через щели ширмы; от смущения его пальцы не слушались своего хозяина, он путался в лентах и завязках. С седьмым боем разобравшись с одеждами, Ванцзи охладил лицо кончиками пальцев и вышел. Со скуки Первый ученик Юньмэн Цзян просматривал его записи, но отвлёкся и охнул, раскрыв глаза до невозможного широко. Ванцзи бегло осмотрел себя, но не обнаружил странностей. Эти голубые ханьфу он носил крайне редко: на Ночные охоты или готовясь к битве. В этом возрасте ему приходилось надевать их лишь во время примерок. В таком же одеянии он был тогда, на тропе Цюнци. – В самом деле Небожитель, – бросил Вэй Ин и поспешил к выходу. – Куда мы пойдем? – Ванцзи прихватил меч и мешочек с деньгами. Взвесив его в руках и примерно рассчитав, как много мог потратить, юноша удовлетворился и спрятал его за поясом. Впору было волноваться о наказании за самовольный уход из Облачных Глубин для себя и Вэй Ина, но разум Второго молодого господина был затуманен мальчишеским счастьем; он едва не припрыгивал на месте, так тяжело ему было унять пронзивший все его существо трепет. Вэй Ин немного подумал, почесал нос своим излюбленным движением одного пальца и взял Лань Чжаня за запястье в гибком наруче. – А ты не боишься, что твой дядя тебя накажет? – Вэй Ин потянулся к его лицу своим и заглянул в глаза на расстоянии вдоха. Ванцзи ощущал его смех на своих губах и быстро подобрал их, чтобы окончательно не потерять голову от сладкого вкуса. Усянь дразнился в открытую, будто над маленьким ребёнком. Наверное так Лань Чжань и выглядел, поджав губы и сдвинув брови к переносице, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности. Нет, твёрдо решил Ванцзи, больше Вэй Ин не уйдёт один, теперь у Второго Нефрита достаточно решимости, чтобы последовать за ним, куда бы он ни направлялся. – Пытаешься заставить меня передумать? – Ванцзи отвёл взгляд в сторону, всё же подобная дерзость была ему чужеродна, но как же хотелось чувствовать на коже колкий пытливый взгляд ещё хоть мгновенье. Вэй Ин довольно хохотнул, отпустил руку Ванцзи и похлопал его по предплечью. – Отправляемся! – воскликнул юноша, подпрыгнув на месте, и блестящий чёрный шёлк очертил его фигуру сиянием, украденным у звёзд над головой. Лань Ванцзи ожидал, что они направятся в Пристань Лотоса, однако маршрут, по которому Вэй Ин его вёл, указывал на совершенно иное. Они вышли к спрятанному зарослями камыша мостику, где на чёрной поверхности воды ожидающе покачивалась рыбацкая лодка. Вэй Ин сделал приглашающий жест и дождался, пока Ванцзи взойдёт на борт, и только тогда отвязал лодку от пристани. Юноша оттолкнулся от мостика вытянутым в руках мечом и уселся на дно судна. Ванцзи долго не решался опуститься следом, он всё вглядывался в горизонт, словно надеясь увидеть очертания пункта назначения, но его спутник расслабился настолько, что стало ясно – путь предстоял неблизкий. Лань Чжань мягко присел, аккуратно расправляя голубые, как весеннее небо, одежды. Предвкушение пополам с опасением сделали его взгляд диковатым, пляшущим по лёгкой ряби у лодочной кормы. Прежде Ванцзи никогда не был ведом, к тому же кем-то настолько непредсказуемым: Вэй Усянь был из тех, кто более наслаждался дорогой, чем конечной целью путешествия, и в любой момент мог изменить свои планы. Адепт удобно улегся на носу суденышка, разбросал руки по бортам и подставил лицо ночной прохладе. – Лань Чжань, поспи, – произнёс он, – девять часов уже минуло. За короткое время Первый ученик Юньмэн Цзян хорошо изучил распорядки Ордена Лань, пусть сам никогда не следовал ни одному из их пунктов. Ванцзи, тронутый такой заботой, кивнул. Он давно чувствовал, как тело просится ко сну, но не мог отобрать у себя драгоценные минуты рядом с Вэй Ином, опасаясь, что по пробуждению не обнаружит его около себя. Но среди озера ему некуда было деться – и откуда, сокрушался молодой господин Лань, в его голове такие собственнические мысли. Вэй Ин подал ему простое льняное покрывало, извиняясь: – Следовало утащить что-нибудь поизысканнее, раз уж осмелился похитить Второго молодого господина ордена Лань, – юноша, одной рукой протягивая покрывало, второй потирал шею, смущенно дуя губы. Ванцзи принял предмет, искренне считая, что более роскошных покрывал ему не доводилось видеть ни в прошлой, ни в этой жизни. Ночи над водой прохладны, и хотя Ванцзи не страшился замёрзнуть, с удовольствием накрыл свои сложенные в цзи[1] ноги. Подметив, что Вэй Ин все так же восседает на своем месте, Ванцзи спросил: –А ты? Ученик словно отвлёкся от глубоких размышлений, сонно промычав. Он быстро смахнул с лица прежнюю неловкость и непринужденно подпёр голову кулаком руки, возложенной на борт. – Я вырос у воды, – Вэй Ин тепло улыбнулся, – последние годы я частенько засыпал в лодках после рыбалки, и поэтому не чувствую холода. А вот к Вам, молодой господин, я намерен проявить высочайшую чуткость, – он подмигнул и вновь отвернулся в сторону. Если бы он не сменил объект своего наблюдения, то смог бы увидеть, как залилось краской лицо Ванцзи. Второй Нефрит посмотрел на Вэй Ина еще некоторое время, проследил за его опускающимися веками, и скоро сам уснул в мягком покрывале и с нежными чувствами от тепла, что оно дарило ему. Ненадолго, ведь в сердце не могло уняться сладостное беспокойство. Когда Ванцзи открыл глаза, Луна отражалась от воды в середине озера; Вэй Ин дремал в той же позе, лишь корпус его тела немного съехал вниз. Стараясь не слишком потревожить лодку, Лань Чжань осторожно придвинулся ближе и накрыл его по грудь, а сам вернулся на прежнее место и принял позу для медитаций. С рассветом они причалили к такому же незаметному мосту, и Ванцзи подумал сперва, что они вернулись назад, описав круг, однако зелёные пушистые холмы остались позади, новая местность встретила их широким полем в разноцветных луговых цветах. Ванцзи долго смотрел на Вэй Ина, посапывающего в глубоком сне – разбудить его было бы истинным кощунством, но скоро Усянь сам зашевелился, перестав ощущать под собой слабое покачивание движущейся лодки. – Прибыли! – юноша потянулся, разминая спину, а когда обнаружил себя полностью укрытым покрывалом, должным укрывать Второго Нефрита, свернулся в клубочек и забормотал: – Вот ведь, Лань Чжань, что ты за человек такой. Они шли всего пару часов по широкой дороге среди негустого леса. Вэй Ин скакал, заложив руки за спину, веселясь своей удачной шалости. Но можно ли было назвать это обыкновенной шалостью? Ванцзи плёлся позади, всё ещё снедаемый неясной тревогой, но отчего бы ему волноваться? Он исполнил то, о чём мечтал все эти годы – пошел за Вэй Ином, наплевав на правила, так отчего же его душа пребывала в таком смятении? – Лань Чжань, ну что ты? – Вэй Ин обернулся, теперь он шёл, подпрыгивая, спиной вперёд. В ласковых лучах сонного рассвета его черты стали рассеянно-мягкими, ноги и подолы одежд расплылись в утренней дымке, из-за этого юноша выглядел так, словно только что вышел из грёз. Казалось, стоит моргнуть, и он растворится. – Поторопись, нас наверняка уже разыскивают! Ванцзи, вопреки его словам, встал на месте, как вкопанный. Дурные воспоминания прошлого-будущего заслонили собой свет, и ноги словно окаменели на рыхлом песке. Порыв ветра поднял пыль, Вэй Ин закашлялся, выругался и тут же разразился смехом. – Что, не нравится быть беглецом, да ещё и в такой подозрительной компании? Лань Ванцзи хмыкнул, подняв подбородок. – Ты и впрямь… – он помолчал, поскольку остроумие не было его сильной стороной, – подозрительная компания. Вэй Ин засмеялся ещё громче, его звонкий хохот эхом взлетел над пустынной дорогой, поднялся ввысь и был способен сбить с курса пролетающих над лесом птиц. – Однако ты здесь, – угомонившись и вволю отдышавшись, Вэй Ин состроил рожицу и продолжил шагать. Путники остановились перед радушно распахнутыми воротами Таньчжоу. За ними на широкой улице уже вовсю кипела жизнь: уличные торговцы наперебой подзывали к себе покупателей, предлагая им всевозможные яства, ткани, одна ярче другой, украшения и игрушки, а горожане суетливо бегали от одного прилавка к другому, дети путались у них под ногами, играя в салочки, кто-то жевал свежеприготовленные маньтоу[2], приговаривая: «Горячо, как же горячо, но так вкусно!». Вэй Ин упёр руки в бока, бегло осмотрелся и ворвался в самый центр оживлённой улицы. Ванцзи пришлось перейти на тихий бег, чтобы совсем не потерять товарища в толпе. – Зачем мы здесь? – нагнав его, Лань Чжань пристроился к его широкому шагу и постарался поймать взгляд, но Вэй Ин озирался по сторонам, раскрыв рот, и улыбался так, что впору было удивиться: почему каждый, кому посчастливилось поймать на себе эту улыбку, не потерял зрение от её ослепительной яркости. – Как это зачем? – искренне удивился Усянь. – Посмотри, здесь ведь красиво! В самом деле, город так оживился в преддверии какого-то праздника: между колоннами ветер тормошил лёгкие прозрачные ленты и бумажные фонарики различных форм и расцветок, а чуть дальше, там где улица переходила в широкую площадь, вокруг толстого раскидистого дерева собирались люди в праздничных нарядах. Вэй Ин незаметно свернул в сторону и на какое-то время исчез из поля зрения Ванцзи. Когда же последний почувствовал его отсутствие, принялся оглядываться, но в пёстрой толпе людей голова закружилась, и глаз никак не мог сфокусироваться. – Лань Чжань! – окликнул несносный адепт. Ванцзи повернулся на его голос всем телом и замер во внезапном оцепенении: перед его лицом возник оскалившийся синий Хання[3]. От неожиданности Лань Ванцзи приоткрыл рот и невольно задержал дыхание. Душа вернулась в его тело только после того, как из-за маски послышался самодовольный смешок, и проказник убрал её от лица. – Испугался? – Вэй Ин сощурил глаза в мелкие щелочки и хихикал в восторге от собственной находчивости. Второй Нефрит рывком отвернулся – это же надо было попасться на такую детскую уловку! Юноши вышли из толпы и попали в толпу ещё большую, люди теснились перед роскошным зданием, подскакивая, чтобы рассмотреть его закрытые ворота. Гомон голосов всех мастей, от мала до велика, заполнил всю площадь. Вэй Усянь, сам по себе человек до невозможности падкий на пышные празднества, ринулся вперёд, не задумываясь ни секунды. Ванцзи же остановился позади него – оказаться со всех сторон прижатым незнакомцами, толкающимися и шумными, ему хотелось меньше всего. – Толпятся, не пойду, – отрезал Второй молодой господин Лань. – Не капризничай! – игриво собрав губы в трубочку, будто уговаривая непослушное дитя, сказал Вэй Ин слащавым тоном. Он подобрался поближе, вцепился в одну из лент на ханьфу своего спутника и потянул его за собой. Долго радоваться ему не пришлось: из толпы навстречу им грозно ступал Цзян Чэн, за ним мелкими шажками семенил Не Хуайсан, скрывая половину лица за веером и направо и налево извиняясь перед каждым человеком, которого ему приходилось двигать с пути. Ванцзи заметил преследователей раньше, чем без умолку болтающий Вэй Ин, и не успел открыть рот, как по площади разнеслось, заставляя горожан обернуться на крик: – Вэй Усянь!***
В чайной лавке было занято всего два стола. Пахло разнотравьем и выпечкой, хозяева лениво слонялись по залу, ища занятия. Когда четверо юношей в одеждах Великих орденов пересекли порог, персонал тут же оживился. Их провели к дальнему столу за расписной ширмой, подали чай и оставили обдумывать заказ. Служанка, девчушка на вид одного с ними возраста, неприлично долго осматривала молодых господ и удалилась только после многозначительного покашливания молодого господина Цзяна. Вэй Ин убегал от него через всю площадь, преследуемый отборной бранью, а сам надрывал живот от смеха: «Цзян Чэн, где твое благоразумие? Цзян Чэн!» Ванцзи, и пристроившийся рядом Не Хуайсан, хранили молчание, не глядя друг на друга. Молодой Не сокрушённо прижимал веер к груди и перебирал пальцами пушистую кисточку, свисающую со штифта[4]. Цзян Чэн приволок шисюна за руку и повел всю компанию в чайную, убеждённый речью Не Хуайсана сперва расспросить «пленного», а уж затем ломать ему ноги. Ванцзи налил чай в свою пиалу, задумчиво огладил её гладкие стенки, и передвинул её по столу к Вэй Ину, что нервно стучал по столешнице кончиками пальцев. Адепт нежно улыбнулся и принял напиток; поднеся пиалу ко рту, он сперва задержал на ней прикосновение нижней губы, и только потом сделал маленький глоток. Наблюдая за этими действиями, и без того рассерженный Цзян Ваньинь тяжко вздохнул. – Ладно сам ищешь неприятностей, но Второй… Лань Ванцзи поймал его безысходный взгляд и перебил зародившуюся тираду. – Все в порядке, молодой господин Цзян. Над их столом воцарилась тишина, только свист интенсивно разрываемого веером воздуха касался слуха. Девушка вернулась с подносом заказанных блюд и расставляла их нарочно медленно, желая, видимо, получить внимание от прекрасных гостей. Вэй Усянь не мог не исполнить желания юной девы. – Сестрица, не подольёшь мне чаю? – заигрывающе произнёс он, улыбаясь одним уголком губ. От его взгляда девушка засмущалась, красивые гладкие щёки тронул румянец. Служанка тщательно вытерла руки о полотенце, заткнутое за пояс, и потянулась к чаху[5], но Ванцзи опередил её. Второй рукой он уже забрал пиалу у оторопевшего Вэй Ина, вновь наполнил её и вернул в застывшую в прежнем положении ладонь. Все его действия были чёткими, словно задуманными заранее. На самом же деле Ванцзи действовал словно в наваждении – от одной только идеи, что какая-то девица будет касаться пиалы, которая только что согревала пальцы Вэй Ина, что после этого он снова поднесёт её к губам, Второго Нефрита прошибло холодом. Смущённая сильнее прежнего, девушка немного потопталась на месте, но больше никто не обращал на неё взгляда. Вэй Ин замер на месте, уставившись на пиалу в своей руке невидящим взглядом, и губы его задрожали. – Лань Цижэнь был в ярости, – заговорил Цзян Чэн, умерив свою злость, – ладно если бы пропал Вэй Усянь, он бы только обрадовался, но не обнаружив Второго молодого господина Ланя, он словно обезумел. Пришлось придумывать сотню отговорок, а потом вставать на мечи и мчаться сюда. Как хорошо, что ума у тебя, Вэй Усянь, как у болотной жабы, – Ваньинь задумчиво носил палочки над блюдцами димсамов[6]. Вэй Ин хмыкнул и подавил смешок, виновато выглянув на Ванцзи. Тот кивнул и отпил чай, словно его совершенно не волновала его дальнейшая судьба. Наверное, в какой-то степени шутливо подумал он, титула в этой жизни ему не видать. – Ты появился так не вовремя, Цзян Чэн! – захныкал Вэй Ин, так же, как и его спутник, игнорируя печальное известие, – праздник в самом разгаре, а ты явился читать мне нотации! Ваньинь яростно укусил начинённый капустой цзяоцзы[7] и ничего не ответил. В конце концов, он согласился принять участие в праздновании, взяв с шисюна трёхпалую клятву, что после этого они сразу же вернут «похищенного» Лань Ванцзи в Облачные Глубины, а сами отправятся в Пристань Лотоса и навсегда забудут об этом инциденте. Конечно, если Вэй Усянь ещё когда-нибудь сможет встать на ноги после наказания Лань Цижэня и логично последующего после него избиения Цзыдянем госпожи Юй. Юные заклинатели вернулись на площадь. К их удивлению, людей не только не убавилось, но и стало вдвое больше. Толпа присмирела, сбившиеся в небольшие группки горожане переговаривались между собой низкими полушепотками. – Прошу прощения, господин, на что вы смотрите? – Не Хуайсан похлопал закрытым веером по плечу невысокого мужчины в простых крестьянских одеждах. Тот, одновременно польщенный таким официальным обращением, и тем что произнесено оно было юношей из именитого ордена, поклонился глубоким кивком головы. – Разве вам неизвестно? – горожанин искренне удивился. – Цветочная дева, что жила отшельницей, вдруг разослала приглашения. Вэй Ин и Не Хуайсан, прислонившись друг к другу плечами, внимательно слушали, утвердительно кивая каждой фразе. Цзян Чэн остался позади и аккуратно подобрался к Лань Ванцзи, сохраняя между ними приличную дистанцию. По наблюдениям Ванцзи, будущий глава Цзян, как и он, не жаловал столпотворений и по возможности избегал оказываться в гуще подобного рода событий. Ванцзи изучил его нрав во время их трёхмесячных совместных поисков Вэй Усяня в ходе Аннигиляции Солнца, и с лёгкой неприязнью для себя отметил некую схожесть их характеров. В то время Глава Цзян не заговаривал без необходимости, но и не избегал общества Ванцзи. Объединённые общей целью, мужчины не особо заботились о компанейском духе, денно и нощно занимаясь одними только боями да поисками в каждом уголке Поднебесной. – Молодой господин Лань, – Цзян Чэн подал голос сперва нерешительно, не встретив со стороны собеседника сопротивления, он заговорил увереннее, – мой шисюн крайне несносная персона. Скажите, какую подлую уловку он применил, чтобы заманить Вас с собой? Ваньинь вел себя до невозможного учтиво, и будь на то воля Ванцзи, он мог бы даже повеселиться от таких перемен в поведении юного Цзяна, обычно не подбирающего слов и говорящего всё, что в голову взбредет, включая самую отборную брань, если речь шла о его сверстниках и тем более Вэй Ине. Лань Чжань прикрыл глаза и немного задумался над ответом. В самом деле, если Цзян Чэн так вёл себя только из-за волнения о Вэй Усяне (это было ясно как летний день) то выражал свои чувства он действительно наистраннейшим образом. – Вам не стоит быть к нему таким строгим, – Ванцзи смягчил взгляд, обращаясь к Цзян Чэну: если тому угодно изображать высокопоставленного господина, то так тому и быть, – Вэй Ин беззаботен, это правда. Но разве Вам здесь не по нраву? – Ванцзи всерьёз скопировал манеру речи Лань Сичэня, иначе просто не смог бы самостоятельно выдать подобную глупость: он сам только что поощрил нарушение строжайших правил, очень скоро его заподозрят во всех на свете преступлениях и упрячут в темницу до скончания веков, он был уверен в этом настолько же, насколько в том, что у раненого мечом обязательно должна идти кровь. Вэй Ин судачил, хихикая, с Не Хуайсаном, приобняв его за плечи. Юного Не такой расклад вполне устраивал – он то и дело тыкал в лицо Усяня своим веером, и даже позволил забрать его. Вэй Ин раскрыл веер и несколько раз обмахнулся им, кого-то изображая, и Хуайсан залился смехом до явного румянца на щеках. Ванцзи вновь ощутил этот укол в груди, как недавно в чайной. Толпа стала рукоплескать, молодые господа подняли глаза. Вэй Ин хором с Не Хуайсаном воскликнули: «Красота!». С неба летели, завихряясь и кружась, лепестки разных форм и цветов, на площадь опустился аромат свежего летнего букета. Розовые, красные, синие, лепестки падали на голову и плечи. Вэй Ин раскрыл рот, Не Хуайсан же, прикрыв лицо рукавом, что-то пробормотал: Ванцзи видел краем глаза его изучающий взгляд и вскоре присоединившийся к нему взгляд Вэй Усяня – тот заулыбался, так тепло и нежно, и Второй Нефрит силой заставил себя не обращаться к нему в ответ.***
Как и пообещал Вэй Усянь, они двинулись в обратный путь в тот же день, не успев отведать праздничных блюд и не поучаствовав в гуляньях. Назад адепты летели на мечах и очень скоро крыши Облачных Глубин показались из нависших над ними облаков. Ванцзи охватила тоска: в его руках была возможность сбежать вместе с Вэй Ином, быть рядом так долго, как позволит судьба, но её отобрали так быстро и грубо, что не удалось даже распробовать кислой сладости свободы. Помимо этого, Второй Нефрит не мог отказаться от ответственности – Цишань Вэнь уже готовили мечи и талисманы, что превратят его дом в чёрное мрачное пепелище. Идеи, как предотвратить предстоящее нападение, не шли на ум. Оставалось только всеми силами постараться защитить дорогое сердцу: адептов, старейшин, древние книги. Семью. Однажды Лань Ванцзи уже претерпел долгую разлуку со старшим братом, однажды он уже потерял отца, дать этому случиться вновь было бы ужасающим попустительством, не иначе как плевком в лицо благосклонного Божества, что даровало возможность возвратиться и исправить всё упущенное. Юные заклинатели опустились у ворот и со звоном убрали мечи в ножны. Вэй Ин долго смотрел на каменную арку перед собой и не решался её пересечь. – Лань Чжань, если тебя будут обвинять, скажи, что все это я затеял, – попросил он, и от такой просьбы волосы зашевелились на затылке Второго молодого господина Ланя. – Нет! – резко отрезал он. – Правилами ордена Гусу Лань запрещено лгать. Цижэнь встретил их строгим взглядом: старейшина по очереди осмотрел вышедших вперёд виновников его раздражения, и усы дёргались в такт бормотанию. Лань Хуань, возникший словно из воздуха, не взглянув на брата, быстрым шагом подошел к дяде и что-то проговорил ему на ухо. – За самовольный уход полагается наказание! – в ответ прокричал на него Лань Цижэнь, и Вэй Ин бесконтрольно пискнул по левое плечо от Ванцзи. Сичэнь ещё не обладал статусом, должным для сопротивления родителю, однако целью его на первый взгляд было вовсе не умаление кары нарушителей. Лань Ванцзи догадался, что речь шла об ордене Вэнь, и внутренне возмутился: ранее его посвятили во все детали происшествия, когда беда уже стояла на пороге, оказывается, старшие предвосхищали угрозу заблаговременно до её наступления. Так почему в итоге нападение повергло всех в такое смятение? Погрузившись в раздумья, Ванцзи не слушал, что Сичэнь говорил сынам Юньмэн Цзян. Не Хуайсан предусмотрительно покинул их сразу после прибытия. Оказалось, что всех учеников отправили по домам. Верно, вспомнил Лань Чжань, так и было. На следующий день после того, как Вэй Ин и Цзян Чэн вернулись в Юньмэн, и другие разъехались по своим орденам. – Нам что-то угрожает? – прямо спросил Лань Чжань, проследив за мечущимся по яши Цзэу-цзюнем. Тот растерянно покачал головой. – Меры предосторожности. Ситуация теперь крайне нестабильная. Ванцзи крепко сжал Бичэнь; Вэй Ин, проследив выражение на его лице, украдкой тронул его заложенную за спину руку и взглянул исподлобья с утешением и раскаянием. – Молодой господин Цзян, молодой господин Вэй, – Сичэнь встал перед адептами, пока Лань Цижэнь позади него ушёл в глубокие размышления, – отправляйтесь в Юньмэн. Поскольку вы больше не являетесь нашими учениками, наказание за проступок получите по правилам своего ордена, – он особенно долго смотрел на Вэй Ина, затем на Ванцзи и улыбнулся ему краешком губ. Цзэу-цзюнь старался не выказывать беспокойства, и получалось у него настолько хорошо, что прежний Ванцзи не заметил бы перемен, однако теперь, зная всю ситуацию, юноша напрягся каждым членом своего тела. Они прощались необычайно долго. Занимались сумерки, когда двое адептов, провожаемые Нефритами ордена Гусу Лань, вышли к воротам и замерли: Вэй Ин перед Лань Чжанем, Цзян Чэн чуть позади, обсуждая что-то с Сичэнем, нахмурившись, а тот в свою очередь мягко улыбался и отвечал спокойно и медленно своим глубоким приятным для слуха голосом. – Лань Чжань, – Вэй Ин теребил колокольчик в форме лотоса о девяти лепестках, повязанный на поясе, – обещай, что приедешь в Пристань Лотоса! Ванцзи немного расслабился. В прошлый раз они расстались внезапно, не попрощавшись, да и смысла в этом не было – в то время юноши не были даже приятелями, но теперь же им предстояло разойтись друзьями, и из-за этого душа Второго Нефрита находилась в состоянии хрупкого спокойствия за будущее Вэй Усяня. Они встретятся на обучении в Безночном Городе, но Ванцзи больше не будет так неосмотрителен. Он спасет Облачные Глубины, он не даст уничтожить Пристань Лотоса. Ведь со дня её уничтожения не было ни минуты, когда Лань Чжань не мечтал бы отведать сладких лотосовых семян и пряных булочек, которыми торговали лоточники у ворот резиденции Цзян и понять, отчего Вэй Ин так трепетно всё это любил. – Мгм, – он кивнул, прикрывая глаза. Вновь ему пришлось смотреть, как спина Вэй Ина отдаляется от него, становясь всё меньше и меньше и скрываясь наконец за крутым поворотом. Но Ванцзи отпускал его без сожалений в сердце, зная, что вновь встретит возлюбленного всё таким же прекрасным и светлым, и будет достаточно смел, чтобы идти с ним бок о бок.