***
— Знаешь, ты уже давно не приезжала в гости. Суён крепче прижимает телефон к уху в кладовке офиса, стараясь говорить тихо и спокойно: — Я очень занята, мам. — Настолько, что не можешь навестить родителей? — У меня едва хватает времени на сон. — Хорошо, — кажется, это её успокаивает. — Всё-таки моя дочь работает в фирме «Чон & Ким». Надеюсь, они хорошо с тобой обращаются. Суён пялится на ярко-красную кофемашину со светодиодным экраном, лениво катая капсулы эспрессо по столу. — Не знаю. Мне тяжело. Мистер Чон очень суровый человек. В трубке повисает тишина. Суён ждёт. Сколько бы ей не было лет, внутри неё все ещё живёт шестилетняя девочка, желающая получить хоть немного понимания и тепла от своей требовательной матери. После короткой паузы мать продолжает: — А я говорила тебе работать на своего отца. Не понимаю, зачем ты поехала в Сеул. Нет, думаю, тебе нужно сейчас же возвращаться. Я скажу твоему отцу, чтобы нашёл тебе местечко. Суён вздыхает. И чего она ожидала? — Мама, я не уезжаю из Сеула. Я позвонила, потому что ты оставила пять голосовых сообщений и десять пропущенных звонков. — Всё из-за того, что ты больше не звонишь родителям. Мы растили тебя 24 года, и ради чего? Чтобы ты уехала в Сеул и никогда не звонила? — Мама... — она ощущает подступающую головную боль. Вот почему она никогда не звонит. — Послушай меня, Суён. Подай заявление об увольнении. Мы найдём тебе хорошую работу здесь, в Пусане. А ещё отец хочет тебя кое с кем познакомить, он... — Суён бросает трубку. За это она попадёт в ад, но абсолютная мелочность этого действия стоит того.***
День рождения Соджон в пятницу, и Суён соглашается пойти с ней на свидание. Она не очень взволнована, скорее рада, что этим вечером ей не придётся думать о Джейдене и новом клиенте. Утром она просыпается раньше обычного и быстро уходит из дома, не бросив Джинсоль ни слова. Когда она зашла на кухню, девушка усердно готовила детям завтрак. Обе вздрогнули, но сделали вид, что не заметили друг друга. Они уже давно не разговаривали, и это напряжение перешло даже на детей, прижавшихся друг к другу, словно напуганные броненосцы. По пути Суён покупает еду и заходит в офис на полчаса раньше, чем обычно. Даже Хасыль выглядит удивлённой. — В последнее время ты прям образцовая работница. — Что? — Приходишь в пол девятого, остаёшься после работы, даже если это не требуется. Я восхищена, — уголок её губ приподнимается в ухмылке. — Это ведь не имеет никакого отношения к твоей новой девушке, верно? — Она не моя новая девушка. У нас всё не очень серьёзно. Она знает это, потому что видела, как телефон Соджон загорается сообщениями от других людей. Но это не вызывает в ней ничего, кроме крошечного укола раздражения. Это странно. — Почему нет? Она потрясающая. — Хасыль, — Суён начинает уставать от чужого вмешательства. — Забудь. Я разберусь сама. — Ох. Прости. Я хотела как лучше. — Я знаю, но пожалуйста, просто... — она пытается подобрать правильные слова. — Переходить на следующий этап отношений кажется... странным. Неправильным. — Ты не хочешь этого? Хочет ли она? Причины знакомства с Соджон кажутся такими далёкими. Она даже не может вспомнить, какие доводы привели её туда, где она сейчас. Она думала, что хотела отношений, но уже не так в этом уверена. Хасыль, кажется, чувствует её растерянность. — Ты разберёшься с этим, — говорит она, положив руку ей на плечо. — Не переживай сильно из-за этого. Зайдя в офис, Джейден сразу же созывает всех на собрание. Его волосы уложены, костюм выглажен, а каблуки оксфордов стучат по ковровому покрытию. Он собранее, чем обычно, и Суён знает, что это означает появившегося на горизонте нового важного клиента. В конце концов, Джейден не наряжается для кого попало. Все десять младших юристов заходят в кабинет, раскрывая ноутбуки и доставая записные книжки. У начальника есть привычка кричать на всех, кто выглядит хоть немного отстранённо, поэтому они научились делать заметки так яростно, как только могут. — Сегодня после обеда у меня встреча с клиентом, — объявляет он. — Одну развлекательную компанию судят за обмывание денег. Дело будет большим, поэтому мне нужно, чтобы вы работали в двенадцать раз усерднее, чем сейчас. Мне с партнёрами придётся разбираться с множеством подсудимых, поэтому на счету будет каждый. Они стараются не смотреть друг на друга. Все понимают, что это значит: работать придётся в обед, по ночам, в выходные, без какой-либо личной жизни. — Насладитесь выходными, — вставая, проговаривает Джейден. — Потому что веселье начнётся с понедельника. После его ухода все десять человек стонут. — Блять. Как будто этого идиотского миллионера было недостаточно... — У меня друзья работают в прокуратуре и даже у них рабочий график не такой адский. — По крайней мере, мы не работаем непосредственно на Джейдена. После этого восемь юристов с выражением величайшего сочувствия смотрят на Суён и Хасыль, старающихся выглядеть максимально собранно и невозмутимо. — Мне жаль, — положив руку Суён на плечо, говорит Джебом. — С другой стороны, Джейден очень хорошо вас тренирует. Суён лишь вздыхает. В обед она встречается с Джиу и Чонын, в основном потому что они были неподалёку, а у Суён есть давняя привычка угощать их при встрече. Сначала была только Джиу, но с прибавлением Чонын кошелёк всегда становится в десять раз легче. К счастью, они навещают её довольно редко. Они направляются в ресторан с тонкацу и садятся за столик на четверых. — Итак, — устроившись, начинает Джиу. — Последние несколько недель от тебя не было никаких вестей. Ты начала с кем-то встречаться? Суён напрягается. — Откуда ты знаешь? — Ты же знаешь, что мы общаемся с Джинсоль, — говорит Чонын. — Мы не виделись с тобой всего две недели, а у тебя уже появилась девушка? А как же Джинсоль? — спрашивает Джиу. Это имя вызывает странное чувство в животе Суён. Она хмурится. — А причём здесь Джинсоль? — Я, эм... — Джиу переводит взгляд на свою девушку. — Просто... — Просто дети говорят, что ты больше не проводишь время дома, — поясняет Чонын и накрывает своей рукой руку Джиу, лежащую на столе. — Я была занята. Чонын хмурится. — Со своей девушкой? — Я... — Суён беспомощно переводит взгляд с одной девушки на другую и наоборот. — Да. Наверное так. Повисает долгое молчание. Суён сутулится и спускается ниже на диванчике. Она понимает, что это оправдание неубедительное и даже нелогичное, но ей интересно, что об этом думают подруги. — Слушайте, а почему мы ещё ничего не заказали? — спрашивает Джиу и подзывает к себе ближайшего официанта. Сделав заказ, она снова заводит разговор. — Как работа? Джейден до сих пор тебя мучает? Суён расслабляется. Работа. Можно поговорить о работе. — Всё в порядке. Как обычно. На следующей неделе будет новое дело, и Джейден ожидает от нас в двенадцать раз больше усердности. — В двенадцать раз? Разве ты не работаешь каждый день до полуночи? — Скорее до десяти часов вечера, но да. Не знаю, как мы будем выживать следующие несколько месяцев. Возможно, я буду ночевать в офисе. — Почему ты просто не уволишься? Суён беспокойно перебирает пальцами под столом. — Не знаю. Я хочу, но очень волнуюсь. Я не проработала и года, у меня нет запасного варианта и, в конце концов, мне хорошо платят... — Но если эта работа делает тебя такой несчастной... К счастью, пришедший с едой официант отвлекает Джиу. Но Суён знает, что девушка права. Она чувствует себя несчастной, ей страшно просыпаться в будни и в её жизни не осталось ничего, кроме работы. Но она не может просто бросить заявление об увольнении на стол Джейдена и уйти. Ей нужно платить за еду, одежду, аренду, и она скорее умрёт, чем вернётся в Пусан под родительский каблук. Поэтому она сменяет тему: — Как там ваш коллаб с SM? — Ох. Не очень. Они хотят, чтобы мы вернулись к нашему старому "стилю", что бы это не значило, потому что новый не соответствует имиджу певца. Я начинаю думать, что это не такая великолепная возможность, как мы предполагали. — Эй, — Чонын подталкивает её. — В любом случае, это SM не такой уж великолепный. — Да, — эхом откликается Суён. — Может быть, не так уж плохо осознать, что ожидания не соответствуют реальности. На долю секунды она чувствует на себе непонятный взгляд Чонын, но он быстро пропадает. Возможно, ей показалось. В половине седьмого Суён ускользает из офиса. Джейден и другие старшие работники уже давно уехали на весь день, поэтому, затерявшись в толпе, она спускается на лифте в мраморный серый вестибюль и остаётся незамеченной. С улицы слышится громкий сигнал. Огромный жёлтый спорткар стоит прямо на подъездной дорожке, мешая проезду других машин. Обеспокоенный охранник пытается подать Соджон сигналы отъехать, но она обращает внимание только на Суён, с улыбкой опуская стекло и приспуская солнечные очки. Суён спешно садится на пассажирское сидение, стараясь игнорировать недовольные взгляды охранника и остальных людей. — Как давно ты здесь? — Не очень долго, всего лишь пятьдесят минут. Этот мужчина очень расстроен, правда? — Ещё мягко сказано. Соджон неожиданно быстро выезжает на дорогу, вынуждая водителей вокруг с громким скрипом резко нажать на тормоза, а Суён отчаянно схватиться за края своего сидения. — Прости, — смеётся Соджон. — Я люблю ездить быстро. Суён кажется, что это её последние секунды: она погибнет в ловушке уродливого жёлтого спорткара, одетая в жёсткий костюм, с сумасшедшей девушкой рядом, превысившей разрешённую скорость в два раза. Её мать умрёт от стыда. Хотя... Возможно, это не так уж и плохо. — Как дела на работе? — спрашивает Соджон, немного сбавив скорость. — Всё в порядке. Не очень плохо, — на неё с Хасыль накричали около десяти раз, но она не хочет портить Соджон настроение. Особенно, когда она так взволнованна. Это напоминает ей кое о чем. — У меня есть для тебя подарок. Глаза Соджон широко раскрывается, когда она его видит. Суён быстро отводит руку, прежде чем она успевает его схватить. — Смотри на дорогу. — Что это? — Это ожерелье, на которое ты смотрела. — На прошлых выходных? — они останавливаются на светофоре. Соджон светится, надевая на себя ожерелье. — Ты запомнила, — проговаривает она и наклоняется к Суён, чтобы поцеловать её в уголок рта — поцелуй достаточно невинный, чтобы походить на дружеский, но они слишком близко, чтобы его можно было назвать чисто платоническим. Соджон кажется выжидающей, нуждающейся, когда отстраняется на несколько сантиметров, но тут загорается зелёный свет. Суён со вздохом подталкивает её к рулю. — А куда мы едем? — В моё любимое кафе, — отвечает девушка. — Оно известно своим вкусным кофе, но еда мне тоже очень нравится. Оно всего в двенадцати минутах от твоего офиса. Они срезают дорогу, делают резкие повороты и скоро оказываются в очень знакомом районе. Не может быть, нет, нет. Соджон заезжает в переулок и Суён сразу же узнает сине-розовый фасад и обветшалую вывеску над входом. Это кафе Виви. Суён была здесь только один раз, когда дети упросили привести их к работающей в выходные тёте Джинсоль и тёте Виви. Теперь кажется, что кафе нависает над ней. Чем ближе они подходят, тем сильнее у неё скручивается в животе. Возможно, Виви сегодня не будет. Возможно, ей повезёт хоть раз. Колокольчики на двери звенят, когда они заходят внутрь. Одна из девушек-бариста поднимает голову и, конечно же, это Виви. Суён делает небольшой шажок от Соджон. Она может видеть смену эмоций на лице Виви: сначала узнавание, потом замешательство, и, наконец, осторожная невозмутимость, с которой она их приветствует. — Добрый вечер. Столик на двоих? Она чувствует, как Соджон удивлённо смотрит на неё. Непонятно, о чем думает Виви. В её словах ощущается холод, которого не было раньше, но больше ничего её не выдаёт. В кафе много людей. В основном это влюбленные пары, которые, переплетя пальцы, тихо разговаривают друг с другом поверх тарелок с пиццей и пастой. Иногда группа друзей разражается хриплым смехом, но этого явно недостаточно, чтобы разрушить романтическую атмосферу, которая, кажется, поселилась в этом маленьком кафе на углу здания. Слава богу, Джинсоль сейчас не на смене, думает Суён и раскрывает меню. Джинсоль сейчас дома с детьми, верно? Готовит им ужин, объясняет домашнюю работу, слушает рассказы про школу. Хёнджин наверняка болтает про Хиджин и Рюджин, Йерим — про свою милую и добрую учительницу мисс До, а Ёджин хихикает и бормочет всё больше и больше слов. — Суён? — Виви и Соджон смотрят на неё. — Ты готова сделать заказ? — Оу... Ах... — она листает страницы. — Можно мне просто карбонару, пожалуйста. Как только Виви отходит от них, Соджон спрашивает: — Ты знаешь её? — А? — Официантку. Она смотрела на тебя так, как будто знает. — Она... Она подруга Джинсоль. Мы встречались пару раз, но не особо знаем друг друга. — Кто такая Джинсоль? — Оу, — последние несколько недель она переживала только о ней, поэтому даже не подумала, что кто-то может её не знать. — Джинсоль — это моя арендодательница. — Та, у которой ещё дети? — Племянницы. Но да, она заботится о них троих. — Кажется, с ней у тебя связана какая-то история, — Соджон пододвигается ближе к столу и подпирает побородок, внимательно наблюдая за ней. В её взгляде есть что-то, что ей не нравится — это любопытство, понимание. Соджон иногда удивительно сообразительная, и мысль о том, чтобы полностью раскрыться ей заставляет Суён вздрогнуть. — Нет никакой истории. Восемь месяцев назад у меня протек потолок, поэтому мне нужно было срочно найти новое жилье. Моя подруга знала, что у Джинсоль есть свободная комната, так что я переехала к ней. — Что случилось с родителями детей? — Они умерли. Я не знаю деталей, но, думаю, это была ужасная автомобильная авария, — Суён проводит пальцем по краю стола. — Джинсоль взяла девочек под опеку полтора года назад. — Как их зовут? — Старшая — это Хёнджин. Ей семь лет. Она трудный ребёнок, но у неё доброе сердце и она очень заботится о сёстрах, — Суён вспоминает, как девочка плакала у реки Хан, умоляя её не рассказывать Джинсоль о драке с мальчишками. — Йерим пять лет, она потрясающая милашка... Она первая заставила меня чувствовать себя желанным гостем, когда я переехала. Ёджин почти два года. Она была такой маленькой, когда я её в первый раз увидела, а сейчас она уже бегает и даже правильно выговаривает слова. Она будет очень красивой, когда вырастет. Улыбаясь, она поднимает голову и замечает то, как Соджон смотрит на неё: задумчиво, будто снова и снова что-то прокручивает в голове. — Что? — Ничего, — отвечает девушка. — Я вижу, как ты их обожаешь. Суён сглатывает. Кажется, правда всплывает наружу. — Да, это так, — говорит она, ощущая тепло в груди, но затем вспоминает нынешнюю ситуацию и сдувается. — Но сейчас всё по-другому. — Почему? Она думает о зоопарке. Думает о пятиста тысячах вон, которые переводит на счёт Джинсоль в начале каждого месяца. Думает о том, что они не обменялись ни словом с той вечеринки. Над плечом Соджон она краем глаза видит, как Виви медленно, методично протирает стойку. — Это долгая история. — У меня много времени. Суён разглядывает Соджон. У неё гладкие прямые каштановые волосы, короткая чёлка, и вся её пастельно-розовая аура пронизана милотой. Она совсем не похожа на Джинсоль, наполненную жёлтыми глупостями и чёрными настроениями. Это побуждает её рассказать обо всем. — Я перестала разговаривать с Джинсоль. Это глупо, — говорит Суён. — Я расстроилась, когда поняла, что она видит во мне лишь арендательницу. Я решила отдалиться, потому что подумала, что слишком сильно вкладываюсь в неё и девочек. Теперь мне неловко, потому что никто ни с кем больше не разговаривает. Возможно, мне просто нужно переехать. Спасти всех от неловкости. — Ты можешь, — пожимает плечами Соджон. — Если хочешь, можешь снять одну из квартир моего отца. У него их много поблизости. Если я скажу, что ты моя подруга, он с радостью даст тебе скидку. — Подожди, правда? Но мы знаем друг друга всего несколько недель. — Это просто съем жилья, Суён, —смеётся девушка. — Я же не дарю тебе квартиру, — она останавливается и вдруг начинает улыбаться, как чеширский кот. — Возможно, когда-нибудь мы будем знать друг друга уже полгода. Суён смеётся. С Соджон легко забыться — она беззаботная и жизнерадостная, настолько далёкая от повседневности, что Суён остаётся только поражаться. А потом её телефон звонит. — Джиу? — растерянно спрашивает она. — Суён, Йерим в больнице. Она потеряла сознание в школе — Джинсоль не сказала, почему. Мы сейчас с Хёнджин и Ёджин, но... Думаю, тебе нужно к ним. Суён замирает. Джиу по-прежнему говорит, но её голос звучит всё тише и тише, как будто они разговаривают через трубу, и слова её не достигают. Она не осознает ничего, кроме факта, что Йерим сейчас в больнице, больнице, больнице. Она резко встает и хватает сумку, не обращая внимания на упавшую и разбившуюся кружку. — Суён? Что случилось? — её берут за запястье. — Я... Мне нужно идти, — краем глаза она видит, как Виви выбегает из-за прилавка и испуганно раскрывает глаза, встречаясь с ней взглядом. Не думая, она выпаливает: — Йерим в больнице, — и Виви тоже замирает. — Я не могу уйти, — беспомощно говорит она. Суён качает головой. — Мне нужно такси. — Суён, Суён, — Соджон трясёт её за плечи. — Я отвезу тебя. Только успокойся, хорошо? И они выезжают на шоссе, проносясь мимо оранжевых огней, которые расплываются к глазах Суён. Она даже не знает, как и когда они добираются до больницы. Она достаёт телефон и звонит Джинсоль. При звуке её голоса сердце замедляет ритм. — В какой вы палате? — спрашивает. — Я в больнице. Длинная пауза. — Пятый этаж, вторая палата, — наконец отвечает девушка. Только забежав в лифт, она понимает, что Соджон все ещё рядом. Та выглядит дерзко, когда говорит: — Я тебя сюда привезла. Я тоже хочу убедиться, что ребёнок в порядке. Пускай. Суён это сейчас не волнует. Она переживает о другом. Она выскакивает их лифта, как только двери открываются, и с грохотом врывается во вторую палату. Джинсоль и Йерим смотрят на неё. Джинсоль склонилась над кроватью, поправляя её одеяло. Она бледная, как и Йерим, к руке которой прикреплена капельница. Но девочка выглядит куда лучше, чем Суён ожидала. — Тётя Суён! Суён переводит на неё взгляд. Джинсоль делает шаг в сторону, пропуская её к кровати. — Что случилось? — спрашивает у девушки, убирая с лица ребёнка волосы. — Джиу сказала, что Йерим упала в обморок в школе. Вблизи она замечает усталость на лице Джинсоль. Должно быть, она сорвалась с работы в больницу, причём ещё нужно было убедиться, что с Ёджин и Хёнджин кто-то посидит. Суён борется с желанием обнять и облегчить её боль. Джинсоль вздыхает. — Врач сказал, что обморок вызван голодом. Суён кидает взгляд на Йерим. Та смотрит в пол. — Ты ничего не ела, Йерим? Ответа не следует. Суён вздыхает. — Когда её выпишут? — Завтра. За ней хотят понаблюдать. — Хорошо, — Суён снова смотрит на Джинсоль. — Тебе нужно отдохнуть, — говорит она. — Ты выглядишь так, будто вот-вот уснёшь стоя. — Но Йерим... — Я за ней присмотрю. Приляг на диван. Долго уговаривать не приходится, и скоро и она, и Йерим уже спят. Суён поправляет девочке одеяло, накидывает на Джинсоль свою куртку и выходит из комнаты. Она набирает Соджон. — Да? — Ты ушла. — Не думаю, что была тебе нужна. — Извини, — говорит Суён. — Я испортила твой день рождения. — Немного. Ещё никто так от меня не сбегал. Ты произвела на меня неизгладимое впечатление, Суён. — Прости, — это всё, что она может сказать. — Не надо. Если ты ещё раз извинишься, я разозлюсь. — Я завтра заглажу свою вину. Мы можем нормально отпраздновать. Тишина. — Не думаю, что мы снова встретимся, — спустя мгновение тихо говорит Соджон. Суён замирает. — Почему? Ты злишься? — Нет. Просто... Как бы сказать? Думаю, если мы продолжим встречаться, это будет несправедливо по отношению к нам обеим. — Я не понимаю. Соджон хмыкает и издаёт смешок. — Всё в порядке. Я уверена, что ты поймёшь, — она молчит некоторое время, прежде чем искренне добавить: — Мне было весело с тобой все эти три недели. Спасибо, Суён. Позвони мне, когда поймёшь, хорошо? Она бросает трубку до того, как ей успевают ответить. Суён в оцепенении заходит обратно в палату и падает на единственный оставшийся стул.