Глава Третья. Рассказ Достойного.
Дуло пистолета было направлено прямо на Гароу. Сложившаяся ситуация явно забавляла охотника. Он чуть напряг нижние веки и наблюдал за до смерти напуганным парнем, которого скорее всего спас от ампутации обеих рук. Он не без иронии заметил, что в последнее время работает получше некоторых героев. Руки у него, пожалуй, тряслись даже слишком сильно. Ствол ходил ходуном, и лишить малыша последней надежды на спасение не составило бы большого труда. Но Гароу пока не собирался предпринимать никаких действий. Что-то в нём зацепило внимание Гароу. Какая-то внутренняя сила, взгляд… — Не шевелись, — голос был твёрд и уверен, несмотря на дрожь в коленях, парень старался не выглядеть испуганным. — Ну что за дела, парень… — Заткнись! Ты… убийца героев тот самый! Я вспомнил, после того, как ты меня вырубил! — Что ты несешь, ты сам свалился, идиот, - это замечание не подействовало на вооруженного и опасного, - Ладно, ладно… — усмехаясь, Гароу поднял руки в капитулирующем жесте, — Ты уверен, что сможешь выстрелить, если понадобится? А, кролик? — Ч… что??? — Ну, сам подумай, я — человек, убивающий самых разных героев с разными рангами, уровень опасности которого Ассоциация Героев признала драконьим. Гёро-гёро приглашал меня вступить в его близкий круг, высылал своих безмозглых приспешников шпионить за мной. Когда я отказался да ещё и добавил, что буду убивать и их, он решил уничтожить меня, что ж… я жив, — Гароу всунул палец прямо в дуло, — Я ведь могу принять все это за угрозу. А тогда… — А-а!!! Звук выстрела разнесся по округе.***
— Как Тарео поживает? — Суирью был как всегда любезен и внимателен. — Да всё так же, много читает, в школе тоже все хорошо. Как-нибудь нужно вам встретиться. А то давно он тебя не видел, — Вивиан достала зеркальце из сумочки и начала красить губы. — Действительно. Ты права, как всегда, — он обаятельно улыбнулся, не отворачивая лица от дороги. Минуту они ехали молча. Суирью кидал вопросительные взгляды на отвернувшуюся к окну девушку. Что-то не так. И он это как никто другой чувствовал. Светофор мигал жёлтым. Торопящиеся с работы машины нетерпеливо бибикали, некоторые выглядывали из окна и снова сигналили. — Час пик, а светофор не работает, эх, — вздохнул Суирью, — Так… о чём ты хотела поговорить, Виви? — О нашей связи, Су, — она, наконец, посмотрела на него. — А что с ней? Я чувствую себя отлично, а ты? Что случилось, Вивиан? Скажи мне, — Суирью напрягся, поймав печальный взгляд девушки. Он взял её за руку, слегка поглаживая, заглянул ей в глаза. Протяжный неприятный сигнал заставил парня отпрянуть от девушки. — За дорогой лучше следи, Суирью. Больше во время пути они не говорили. Вивиан положила голову на руку и нервно кусала губы. Квартира Су была просторна и светла. Нотки минимализма главенствовали в, казалось, в совсем пустой квартире, в ней не жили - в ней ночевали. Суирью закинул продукты в холодильник, которые они купили в супермаркете у дома, скинул с себя всю одежду, специально демонстрируя своё прекрасно сложенное загорелое тело, и вошёл в холодную ванную. Вивиан загляделась на него. Надо признать, была у неё слабость к красивым мужчинам. А у какой девушки ее нет? — Хмпф… опять свои шмотки разбрасывает. Как ребёнок малый, ей богу. Нарезание салата — единственное, что доверялось Суирью в его собственном доме. Вивиан открыла в себе лидерские задатки ещё в школе, когда вызвалась руководить музыкальным кружком. Вскоре, она вошла в раж и носилась с ним, как со списанной торбой. Готовила она неплохо, даже отлично — Тарео требовал от неё этого. Он любил хорошо поесть, а не угодить любимому братцу для Вивиан было бы преступлением. Сначала совсем не получалось. Она психовала, когда что-то хоть немного подгорало, Вивиан — перфекционистка. В прошлой квартире всё было расфасовано, рассортировано, стояло по полочкам так, будто всегда там стояло. От этого зрелища равновесие в душе Вивиан восстанавливалось. Раньше ей было совсем лень всё это постоянно перекладывать, протирать, ведь отец не отличался чистоплотным характером, но вскоре большим усилием воли превозмогла свою лень, и настроение стало чуточку лучше. Теперь же, в квартире бабушки, она не была хозяйкой. Даже не чувствуя к старухе никаких теплых чувств, Вивиан стеснялась сильно беспокоить её — всё же старая. Поэтому, приходя домой, её энергетические резервы не пополнялись. Она не чувствовала себя дома. А здесь, у Суирью… здесь не нужно было много думать. — Это божественно, Вивиан! — восхитился Суирью, одетый в один сильно обтягивающий атласный халат, — Давно я не ел домашнюю стряпню, много потерял. — Как все-таки жаль, что тебе не удалось попробовать фирменные блюда моего папы. — Да, любимая, я уверен они были потрясающими, он же был шеф-поваром, верно? — Суирью поднял на неё проницательный взгляд. Он искал скорбь. Но не нашел её… снова. — Суирью… не называй меня так, — она опустила веки, — Ты же знаешь, что эти… иллюзии привязанности вызваны нашей… — Нет, Вивиан, это неправда. Я точно знаю, это идёт отсюда, — он приложил широкую ладонь к сердцу, — Только прикоснись, прошу тебя, убедись, — он встал и обошел стол, отодвигая послушную ткань. «О, Боже, я пришла сюда не для этого… чёрт, видно, не судьба нам нормально поговорить…» Она прикоснулась к его горячей груди, Суирью чуть подался вперед. Бешеный стук выносливого сердца заставил забыть Вивиан обо всём на свете. Девушка провела прохладной гладкой рукой вниз, по крепкому торсу, слегка задевая чистую, приятно пахнущую кожу ноготками. Ясные глаза стали совсем чёрными, парень сглотнул. А рука опускалась все ниже и ниже, и ниже… Ночь пришла в город тихо и незаметно. Как долгожданное событие, достижение, вся прекрасность которого осознаётся со временем. Ночью раскрываются давно затянувшиеся шрамы — ночью лучше слышны мысли. Вивиан лежала в кровати с уже давно спящим измотанным Суирью, широко раскрыв глаза, разглядывала высокий потолок. Совершенно белый. С виду безупречный, но на самом деле… неинтересный. Неуютный. Скучный. Вырыдав из себя все негативные эмоции, девушка подумала: «Связи больше нет. Он меня не чувствует, это все действие… любви?», — она протянула вверх руку, — «Не суть. Что важнее, если связи нет… то на горизонте появился новый сильный партнёр… и кто же он?». Тонкие пальцы совсем ей не нравились. Какие-то слишком тонкие, слишком короткие, неизящные… «Папа говорил, что они красивые. Жаль, что его нет…», — единственное, что промчалось у неё в голове, прежде чем перед глазами появился мутный экран. Дикие судороги сковали тело Вивиан. Приступ начался слишком внезапно. Суирью сильно напугался, спросонья ничего не соображал. Скорая задержалась в пробке. Ещё одна секунда промедления и… Мигалки, мигалки, мигалки… встревоженный надрывающийся голос Суирью, его просьбы остаться с ним… как эгоистично. Но он хороший. Он много чем помог Вивиан. Она ему по гроб жизни должна. Она несёт на себе этот должок, как бремя. Однако бремя это, не совсем бремя, а скорее вина. Она понимает, что между ними. А он — нет. Утром Вивиан проснулась с отёкшей головой и аппаратом жизнеобеспечения под бочком. «Я почти…», — пронеслось в пустой голове. Слабой рукой Вивиан нажала на кнопку вызова врача. Медсестры сразу набежали к ней в палату, суетились, толкались, кололи ей уколы и, наконец, когда пришёл врач, вынули эту мерзкую трубку из её горла. — Что ж, — начал лечащий врач, добродушный зрелый мужчина, — Давайте поговорим на чистоту Мисс Пэйн, ведь дело касается вашего, кхм, здоровья, — он начал листать какие-то документы. — Говорите, — кашлянула Вивиан. — Вы впали в кому на два дня. Вы же понимаете, кхм, насколько всё серьёзно? — вопрос был явно риторическим, — Я тщательно изучил вашу историю болезни и, кхм, это похоже на начало тяжелой формы шизофрении. У вас, к тому же, нарушен нейрохимический гомеостаз. Вы употребляли наркотики? — Нет. — Так… кхм, почему вы отказались от транквилизаторов? — Я уже принимаю блокаторы. — Вы не принимаете блокаторы, Вивиан. Мы взяли у вас кровь, — Вивиан устало закрыла глаза, — Раньше такое случалось? — Таких сильных приступов не было… — Это довольно серьезно. Но раз уж вы, кхм, отказываетесь от лечения… поменьше волнуйтесь. Вы же такая молодая, красивая… у вас ведь наверняка есть любимый человек. Езжайте с ним на край света и останьтесь там. Вам пойдёт это только на пользу… подпишите только потом отказ от претензий. «…» — Хорошо. Я учту это. После ухода врача Вивиан сразу же уснула. Сны были тревожными. Даже болезненными. Она ворочалась и обливалась потом. Суирью растормошил её, когда она начала кричать. — Вивиан! — Ах! — она резко поднялась в кровати. — О, Виви… — он стиснул её в своих крепких, тёплых объятиях, — Я так испугался, - его руки предательски тряслись, разрушая образ непоколебимого, сердце обливалось кровью и мощными толчками стучало о ребра, а душа ныла и тосковала, грузила на мужские плечи скользкую и липкую «вину». Все это Вивиан остро ощутила, на глаза навернулись слезы. Как жаль, что кроме сожаления она ничего не почувствовала. — Стой. Давай поговорим прямо сейчас, — голос был металлическим. Слабость прошла, силы вернулись, а вместе с ними и уверенность. Уверенность в том, что нужно сделать прямо сейчас. — Да… хорошо… тебе лучше? — Суирью растерялся, но, все же, подчинился ей. — Связи больше нет. Ты этого не чувствуешь, Су, а я - да. Из-за того, что я не спаренна - я в больнице. Прости меня, пожалуйста, за все, что тебе пришлось пережить, помогая мне. - Погоди… - Прощай. Слова молотком ударили о стекло сознания. Мир рухнул. Суирью приложил руки к лицу на пять секунд, чтобы прийти в себя. Открыв глаза, он не увидел только что вышедшей из коматозного состояния Вивиан. Он увидел лишь открытое настежь окно пятого этажа больницы, ещё тёплую кровать со скомканным постельным бельём и пустоту, и бездну, и дыру…***
— Что ты, блять, так разорался? — Гароу лениво ковырялся в ухе. — Что произошло??? — бедный парень так до конца и не понял, что случилось. Ему осталось только недоумевать, держа в руках останки оружия. Гароу, как только палец нового знакомого дрогнул, на лету поймал пулю и отправил её туда, откуда она была выпущена, развернув её двумя пальцами. Конечно, парень не увидел ни одного его движения, для него Гароу как сидел около стены, развалившись, так и остался в той же позе. — Так. Давай ты успокоишься и не будешь впадать в истерику? Ок? Если бы хотел убить тебя, то убил бы уже, — Гароу исподлобья взглянул на мальчишку, неловко усевшегося на стул. — Да… — взгляд был потерянным и как будто неосознанным. Гароу встал на ноги, прогнулся в пояснице, похрустев застойными суставами. Заварив рамен и разлив его в две тарелки, он протянул порцию мальчику. — Как тебя зовут-то? — Гароу сел по-турецки и принялся с аппетитом уплетать лапшу. — А.? — снова прострация, но понимание слов, слава богу, вскоре пришло, — Гейл… Гейл — моё имя… — Гейл посмотрел на Гароу и тоже сел по-турецки, уставившись в свою тарелку, — А ты?.. Охотник на героев… — Да. Гароу. Не боишься? — он немного приподнял левую бровь. — Не… мы одного поля ягоды. Оба сидели молча. Гароу лишь иногда отвлекался от еды, посматривая на Гейла. — Ты спал сегодня? — Нет… — Будешь и дальше молчать — нихрена и не произойдёт… Говорят, — Гароу выдохнул и отодвинул к краю стола пустую тарелку, — Незнакомцам легче рассказывать о проблемах. — Хмф… зачем тебе знать? — Мне… интересно. Вчера ты с таким безголовым упорством кончал свои руки, что же ты тогда сделаешь завтра? Интересно, что может сподвигнуть на такую глупость человека. — Ха… ладно. Я не собираюсь плакаться у тебя на плече и сетовать на свою отстойную жизнь. Я выговариваюсь, а не жалею себя. Тебе понятно? — он указал палочками на Гароу. — Понятнее некуда… и… перестань тыкать мне в лицо.***
Гейл оказался довольно интересным собеседником. Гароу слушал его не отвлекаясь, не издавая ни звука, находя что-то общее между двумя совершенно разными людьми с разным прошлым. Его мать — умственно отсталая женщина, выросшая и живущая в деревне. Столичный богатенький мальчик уехал из красивой деревни, куда они с друзьями приезжали на каникулы, оставив после себя беременную 16-летнюю дурочку. Он переспал с ней на спор, как можно догадаться. Вскоре папаше пришло письмецо с оповещением о беременности. Перевёл деньги на аборт. Но мимолётная возлюбленная отказалась убивать плод страстной любви. Он сел в поезд и больше не вспоминал о ней. Не вспоминал, пока умирающий отец не выдвинул сыну ультиматум: либо будет у меня внук, а у тебя моя банковская сеть, либо все миллионы — в благотворительный фонд, а ты зарабатываешь честным трудом. Выбор был очевиден. Так как несчастный попал в аварию и повредил себе детородные органы, ребёнок от умственно отсталой деревенской был единственным шансом не осчастливить больных раком детей. Вот так Гейл и оказался в этом городе. Мама отдала ребёнка отцу лишь из-за того, что желала для него лучшей жизни. Прекрасная женщина, самоотверженная, зрелая, несмотря ни на что. Она жила для своего ребенка. Она и умерла для своего ребенка. В 10 лет Гейлу потребовалась новая почка. Оперировать рекомендовали без промедления. Слабоумная женщина не только в ту же секунду решилась на самоубийство, но и высчитала время, нужное для летального действия препаратов и транспортировки органа в больницу. Этот случай сильно повлиял на Гейла. Отец не баловал его ни вниманием, ни заботой. Но не относился к нему плохо. Он даже любил его. По своему, конечно. Но любил и уважал, приучая к семейному бизнесу с малых лет. В 20 лет Гейл стал членом совета директоров. Два месяца назад отца посадили. Налоги не были оплачены должным образом, схемы и манипуляции, считавшиеся гениальным, прогорели. В ночь перед приходом налоговой службы мужчина глубоко задумался, сидя в своем кабинете, пока абсолютно все работники его компании шныряли по зданию и суетились. Он созвал последний совет и, держась за кулон с фотографией, улыбнулся. Для него это было самое логичное действие из всех. - Переписывайте все бумаги на мое имя, господа. Всю вину я беру на себя. Этим я и завершу собрание, спокойной ночи. Он поступил, как поступила она. Спас их сына. - Все всегда спасали мою задницу, - Гейл тяжело вздохнул, с болью глянув на свои руки, - Даже ты. Я тебе никто. — Я не понимаю… у тебя что-то с самооценкой? Гейл отвёл глаза куда-то в сторону. — Я доказываю что… я не просто деревенский отброс с генами идиотизма… да, у меня пунктик. Но это же не плохо, когда есть цель в жизни? Может, она и неправильная. Но она есть. Ты живёшь не зря, значит. Человек без мечты бесполезен, и ему явно лучше идти и убиться, чем просто существовать, — Гейл вздохнул, — Я мечтаю защищать кого-то. Я мечтаю быть полезным. — Именно поэтому ты забрел в самый неблагополучный квартал и убил себе руки? - А… нет, - Гейл неловко почесал макушку, - У меня нет абсолютно никаких денег, я всю жизнь лишь тратил их, учился тому, что совсем не пригодилось на практике, поэтому… поэтому я переехал туда, где дешевле аренда комнаты. А потом я встретил ее. Я не смог ее защитить. Это и есть главная причина моей безрассудности. Сон в ту ночь повторился. На этот раз он был тревожнее. Они обнимались. Лежали вместе, она гладила его руки, легонько покусывала за шею и дышала его запахом на футболке, ластилась, как кошка. Он лишь наблюдал и был счастлив как никогда в жизни. Но она исчезла. Просто перестала существовать. Испарилась. Ее никто не похищал, никто не отбирал у него. Ее не стало. Гароу завыл, закричал, его душу рвало на части, он метался на диване, обливался холодным потом, а потом он проснулся, подскочил, хватаясь за сердце. Как будто была его вина в том, что ее не стало. Тахикардия совсем его замучила. «Почему именно она? Чем так зацепила…»***
Вивиан клацала ноготками по стеклу телефона, но, в то же время, внимательно слушала Тарео. На сгибе правой руки висел пакет с продуктами, в левой — ладошка Тарео. Парочка шла по дорожке и не обращала внимания ни на кого вокруг. На скамейке сидел Гароу. Вивиан подняла на него настороженный взгляд, рассеянно хлопнув ресницами…