***
Сантьяго суетился. Скерцио заметил, что рад, что ему не приходится отрываться от семьи ради этой авантюры, ведь это дело исключительно духов. Сантьяго ответил, что лучше бы Скерцио спал, но тот пожаловался, что не может спать, пока в круп ужаленный дух носится по его с братом комнате. Сантьяго завис перед Скерцио, внимательно посмотрев ему в глаза. — А теперь ты сделаешь важный первый шаг обряда. — Что ты уже удумал? — Пожелай мне удачи. — Удачи, дурак ты эдакий. — Скерцио улыбнулся. Сантьяго прикрыл глаза, вскинув брови, замер, собираясь с мыслями, и ускакал, благодаря чему Скерцио смог наконец лечь спокойно спать дальше. Сантьяго прискакал к Бикаину. Тот вздохнул, поднимаясь, и заметил, что время пролетело быстро. — Ты готов его видеть? — Сантьяго направился к месту сбора, увлекая за собой Бикаина. — Не особо, если честно. Надеюсь, он на меня наорет. — Серьезно? Почему? — Мфуаси действительно страшен не тогда, когда кричит, отламывая тебе рог, а когда мрачен, молчалив и задумчив. Тогда действительно не знаешь, чего от него ждать. Но это почти наверняка будет что-то ужасное. Бикаин молчал некоторое время. — Ты же, вроде, даже не знаешь, что мы поссорились? — Из-за чего? — Да так. У меня сдали нервы, я накричал на него. Я просто не мог продолжать пытаться его тайно поддерживать и стабилизировать, я устал от этого. Но, черт, он выглядел так жалко после нашей ссоры, я боюсь, он что-то вытворит, чтобы отомстить мне. И еще больше боюсь, что не вытворит. — Может, его стоило сразу уничтожить? — Нет, я не мог так. Да и, знаешь, в мире, где после смерти тебя ждет еще одна жизнь, так странно и страшно сталкиваться с тем, что кто-то может умереть. Насовсем умереть. Не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний. Скорее всего, это просто мой эгоизм, он-то ничего не чувствовал бы от того, что его больше вовсе нет. — Может, поговорите с ним еще раз? Но расскажете не только про свою усталость от ситуации? — Ни за что. Он мне больше не доверяет. Сантьяго почему-то думал, что поговорить следовало бы, но настаивать не стал. Они пришли на место почти одновременно с Хусом и Мфуаси. Вокруг стали собираться духи. Они были в одном из разрушенных драконьих храмов, те строили их весьма удачно в особых местах, подходящих для сложных заклинаний идеально. Мфуаси мрачно посмотрел на Бикаина, тот отвернулся. Сантьяго и Хус переглянулись. Забавно, они оба за эту неделю успели как-то привыкнуть к Мфуаси и даже стали не так плохо к нему относиться. Бикаин тихо заметил Сантьяго, что Мфуаси не кричит, и подошел к центру того, что осталось от зала. Сантьяго тихо вздохнул и начал рассказывать, кому и куда встать, показывая текст заклинания. Мфуаси оглядел толпу, которая пристально за ним следила, и стиснул зубы. Никто его приободрять не стал. Сантьяго был увлечен приготовлениями, Хус пообещал не мешать и что-то писал на созданном листке, Бикаин попросту считал, что это бессмысленно. Он был уверен, что расположение лидера утеряно, к тому же, теперь он вновь стал его побаиваться. Всяко что-то задумал. Хус, заметив, что Мфуаси нервно дышит, плотно прижимая к себе крылья, не выдержал и коснулся плеча духа. Тот вздрогнул и потерянно посмотрел на Хуса. — Не забывай, зачем сюда пришел. «Вы и правда не будете меня останавливать?» — поинтересовался Мфуаси с помощью телепатии. Хус вздохнул и ответил ему тем же способом: «Прошу, не вынуждай меня еще больше делать вид, что я ничего не знаю, считай, что я даже не догадываюсь». Мфуаси чувствовал себя странно. Вроде Хус даже был к нему как-то расположен, но при этом не пытается его остановить. Он не выглядел хитрым притворщиком вроде Бикаина, но что тогда у него на уме? Мфуаси на секунду даже задумался, не отбросить ли затею, но одного взгляда на толпу ему хватило, чтобы вернуть прежнюю решимость. Как они его боялись! А кто-то даже ненавидел или испытывал отвращения. А ведь скольким он здесь насолил, навредив родственникам, пусть даже очень дальним. Духи имели какую-то склонность следить и сопереживать даже тем, кто разделен с ними десятками поколений. Сантьяго закончил подготовку, постарался успокоиться и начал обряд. Духи вокруг замерли в ожидании. Мфуаси боролся с разными мыслями. Он следил за ходом заклинания, и поглядывал на окружающих. Если в детстве его могли не любить за увечье, то теперь у всех был повод его ненавидеть получше. А ведь он успел убить не только родственников. Он убил даже некоторых из присутствующих! И это не говоря уже о другом вреде, менее летальном. Хорошо было тому ангелу, он не успел наломать дров! Дух заметил в толпе Аманду и даже подумал, что ей повезло умереть до того как он пересекся со Скерцио. Кто знает, может, он и ее бы убил. В один момент Мфуаси внезапно для Сантьяго заблокировал остальным участникам заклинания возможность использовать ману, перенимая заклинание полностью на себя. Ошарашенный Сантьяго, который от этого сам себя ударил магией, потряс головой и попытался сообразить, что происходит. Бикаин и вовсе испуганно отскочил от Мфуаси, ожидая удара. Духи напряглись, боясь представить, какое заклинание Мфуаси начнет читать вместо изначального. Но ничего в изначальном плане он менять не стал. Сантьяго подбежал к Мфуаси, но тот отгородился от него щитом. Сантьяго беззащитно посмотрел на Хуса, будто весь мир рушился, и только кумир мог прийти на спасение. Хус был на удивление спокоен и посоветовал восстанавливать силы. Сантьяго сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и понять смысл слов, сказанных Хусом, мысли от паники путались у его голове. Однако спокойный вид кумира возымел несколько отрезвляющий эффект, так что Сантьяго как-то смог убедить себя не переживать. Или хотя бы переживать поменьше. Он все еще растерянно смотрел на Мфуаси, замерев с приподнятой ногой, и поглядывал время от времени на Хуса, чтобы понять, что предпринимать. Бикаин вовсе не смотрел на бывшего лидера. Он почти сразу понял, что происходило, и от этого было так мерзко, что он не хотел видеть, что должно произойти в конце. Мфуаси хотел понять, чем блокировка маны Хуса отличалась от других, но не мог. Голова начинала болеть и без этих мыслей. Сантьяго, немного оправившись, попытался объяснить кумиру, что то, что делает «этот чокнутый» просто самоубийство, но Хус не был поражен, он это прекрасно знал. Знал и ждал нужного момента. Мфуаси вскоре начал слабеть. Неудивительно, это и для четырех сильных магов сложная задача, что уж говорить об одном. Хус дождался, пока блокировка Мфуаси ослабнет достаточно, и ненавязчиво вмешался, перенимая часть заклинания на себя. Мфуаси не смог сопротивляться, ноги его подкосились и он рухнул. Трое продолжили заклинание уже без него. Дух понял, что этот способ самоубийства был болезненнее, чем он ожидал. Он даже не смог довести его до конца, почти отключился. Как жалко. Мфуаси приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что ему не показалось. Он всмотрелся во все ту же толпу и увидел Гадсгейва. Самого настоящего Гадсгейва! Черт, а ведь он в этой истории будто абсолютно забыт еще с суда над ними. Гадсгейв с такой жалостью смотрел на бывшего лидера, что тому стало тошно. Хотя, может, это от сильного истощения. Мфуаси с трудом поднялся и посмотрел на открытый портал. Хус обернулся на Мфуаси, из-за чего все, кроме Бикаина, сделали то же. Но тот не заставил себя долго ждать и похромал прочь. Бикаин неуверенно глянул на него краем глаза. Неужели действительно жив? Хотя это вопрос времени. — Неужели я в этом виноват? — тихо сказал сам себе Бикаин. — Не бери в голову. — откликнулся Хус и шагнул в портал. Бикаин сделал глубокий вдох, вскинув брови и прикрыв глаза, затем протяжно выдохнул и просто выкинул из головы произошедшее. Он слишком хорошо отточил этот навык за время общения с Мфуаси. Духи неуверенно переглядывались, но после некоторых раздумий потянулись в портал. Там они застали Хуса в объятиях Матери. Древние духи чуть не прослезились при виде своего божества. Теперь мир был не таким разрушенным, тут был сад около пруда, окруженный лесом с одной стороны и поселением с другой. — Друзья. — начал Хус неожиданно сам для себя. — Думаю, мы все рады вернуться или прийти в этот мир. Это не только позволило объединиться нам с Матерью, но и вернуть всем нам старый формат общения независимо от нашей силы. И все благодаря заклинанию, созданному Сантьяго, а также активной помощи Бикаина и Мфуаси. Хус подошел к Сантьяго и Бикаину, называя их героями сегодняшнего дня, на чем решил закончить свою спонтанную речь. Воспользовавшись тем, что внимание с него переключилось на героев дня, он вышел из портала обратно, чтобы последовать совету Матери, который она успела ему дать. Он огляделся и перенесся прямо к Мфуаси. Тот лежал под каким-то кустом. — Вот ты где. — сказал Хус, чтобы привлечь внимание. — Ты ведь почти что сам передал мне свою часть заклинания? — Я же говорил, что не буду тебе мешать. И да, прости за то, что было перед заклинанием, мне просто нужно было тебя случайно не отговорить. — Ты хотел, чтобы я себя убил? — Мфуаси серьезно посмотрел на Хуса. — Нет, но без этой выходки ты не решил бы дальше отправиться к Скерцио. Если ты думаешь, что я позволяю чему-то плохому случиться, не испытывая эмоций, ты ошибаешься. А теперь дай я тебя подлатаю, ты повредил себя сильнее, чем я ожидал. Мфуаси отодвинулся. Хус тихо вздохнул и лег рядом. — Я знаю, что ты сейчас не хочешь избавляться от раны, я не уберу ее полностью, просто дам тебе больше времени провести с ним. Несколько месяцев, может, год, а не пару недель, как сейчас. Мфуаси протяжно выдохнул, позволяя Хусу подлечить себя, и заметил, что тот слишком добр. Хус признался, что не такой он добряк и намеренно причинял больше боли тогда, когда отнимал магию. — Что, неужто считаешь меня не безнадежным? — Возможно. Но ты ведь что-то еще хочешь спросить про Скерцио. — Моя защита опять ослабла, так? — Не так, как без магии, но да. — Я хочу к нему, но не знаю, как вообще туда заявиться. Там же Амадео. Да и Джонни. Даже если ты говоришь, что Скерцио меня понимает лучше, они-то нет. — Понаблюдай за ними со стороны днем и обрати внимание на оленят в имении. А к нему лучше заявись во сне, без лишних глаз. Мфуаси поднялся, потирая голову. Он бросил взгляд на Хуса и поинтересовался, с чего это вдруг тот к нему стал добр. — Я все еще помню, что ты натворил и не оправдываю тебя. Но твое поведение у Люмена все же навело меня на мысль, что ты не совсем безнадежен. — Бикаин хоть раз общался с Гадсгейвом? — Нет, сначала шатался без дела, потом поссорился с тобой и ушел в горы, где просто смотрел на небо сутками. Что, хочешь с ним поболтать? — Нет. — Мфуаси посмотрел на траву. — Нет, Гадсгейв сейчас с другими духами, да и что мне ему говорить. Хотя, может, и… Не знаю, мне просто обидно, что о нем все забыли, у него же даже знакомых духов толком нет от того, что я держал его около себя. Это не спонтанная доброта или попытка выставить себя лучше, я и раньше, при культе, о нем заботился и хотел как лучше для него. — на этом Мфуаси осекся. — Ну, может, «как лучше» это мне так казалось с точки зрения почти главы культа. — Но для тебя это было попыткой заботы. — Да. И спасибо, что пришел сюда, хоть я и ожидал всего этого от Бикаина, а не главы духов, который хотел меня сначала уничтожить. Это так, раз уж я принялся что-то за сентиментальности, а то другого раза не будет. — Ты сейчас лучше, чем до ссоры с Бикаином. — заметил Хус и исчез. Мфуаси хотел что-то ответить, обернувшись, но никого не увидел и, тяжело вздохнув, отправился в сторону имения. Неужели Бикаин теперь его настолько ненавидит, что даже не попытался поздороваться? Или ненавидел все это время? К черту Бикаина! Хус говорил посмотреть на оленят. А что на них смотреть? Мфуаси брел, больше ни о чем практически не думая, даже не замечая, что у него в голове была полная пустота. Очнулся он только когда подошел к имению. Он поморщился от воспоминаний и отошел на некоторое расстояние, чтобы его не заметили. В доме собирались к завтраку и о чем-то болтали. Мфуаси замер. Он вселился в какую-то птичку, чирикавшую на ветке неподалеку, и подлетел к окну, смотря на олененка за столом. Ардо не обратил внимания, что за ним следит птичка, он был больше взволнован тем, что Луиза все еще не приехала. Конечно, стоило ждать вечера, хотя бы дня, но его не покидало чувство, что что-то не так. Он ковырял салат, уставившись в тарелку. — Что такой хмурый? — поинтересовался Скерцио. — Почему она не приехала? — Так ведь рано еще. Ардо тихо фыркнул и принялся есть. Амикус глянул на Амадео, как бы интересуясь, что делать с «братом», но тот не знал и лишь неопределенно пожал плечом. Мфуаси недовольно чирикнул, мотнув головой. Черт, эти воспоминания о Луизе. Неужели этот малой от нее? Хотя от кого еще может быть их общий со Скерцио сын? Джонни вспомнил слова Акулины, вздохнув, и погладил Ардо. — Может, стоит все же немного подождать? — предложил Амадео. Тут Джонни как молния ударила. Он только сейчас задумался, что Луиза передала им все документы на Ардо. Не похоже, что она решила устроить документам отдых на пару дней за городом. Джонни вздохнул, покачав головой. — Нет, не стоит. Она отдала документы, да и Акулина говорила, что она не вернется, а к чутью Акулины прислушиваться стоит. Хоть оно ее и подвело один раз с моим отъездом в имение. Мфуаси зло сжал клюв. Скерцио неуверенно посмотрел на Ардо и заметил, что тот беззвучно плакал. Взрослые были в растерянности. Скерцио осторожно приобнял Ардо, тихо напомнив, что он рядом. — Мама мне так же говорила. А еще говорила, что просто уедет на неделю. — буркнул Ардо. — Они не такие, честно. — вмешался Амикус, устроившись у Ардо под боком. Повисло тяжелое молчание. Мфуаси зло нахохлился, подумывая, что бы такого сотворить с этой Луизой. Амадео начал было спрашивать, будет ли Ардо скучать по друзьям из школы, но тот буркнул, что нет у него друзей. — Ну, а просто переезжать сюда ты хочешь? — продолжил Амадео. — Нет. — сознался Ардо, отворачиваясь. — Акулина говорила, что будет скучать по тебе, так что я мог бы попросить ее приютить тебя на время твоего обучения в школе. — предложил Джонни. — То есть оставить меня просто у каких-то оленей? — Разве тебя уже не оставили просто у каких-то оленей? — Скерцио грустно улыбнулся. Ардо хотел что-то возразить, но не нашел, что, и продолжил сидеть, насупившись. Амикус напомнил, что лето еще не кончилось, так что Ардо в любом случае придется задержаться в имении хотя бы до сентября. Джонни убрал со стола и направился к себе. Амадео, потерев глаза, сказал, что ему нужно прогуляться, и ушел на улицу. Предатели. Ардо, оглядев комнату, прикусил шерсть на плече Скерцио. — Что ты делаешь, разбойник? — Не отпускаю тебя. — откликнулся Ардо, сплевывая шерстинки. — Да я как-то и не уходил никуда. — Скерцио еле заметно улыбнулся. Мфуаси выселился из тела птички, став невидимым, и пролетел сквозь стекло, встав около Ардо. Да, ошибки быть не может, это и его сын. Даже коготки от драконьей магии передались. Мфуаси пристально посмотрел на Скерцио, будто требуя, чтобы тот утешил ребенка. Скерцио же даже не знал, что и говорить. Ардо осторожно сжал магией пряди шерсти на плечах Скерцио, хотя тот действительно даже не думал покидать столовую. — Ты же не оставишь меня, правда? — Не оставлю. — кивнул старший. — Тогда почему не говоришь это и… вот это вот все! — неопределенно махнул магией Ардо, отворачиваясь и стараясь не заплакать вновь. Улыбка Скерцио пропала. Он даже задумался, к чему вообще улыбался, и постарался заглянуть в морду олененка, улегшись рядом, но тот посмотрел на дверь. — Слушай, ты хороший малый и точно не виноват, что с тобой такое случилось. Я хотел бы быть для тебя хорошим отцом, но я не ожидал, что у меня вообще появится ребенок, еще и через столько лет изолированной жизни в имении. Если я для тебя останусь странным взрослым, я пойму и не буду винить. Ардо не дал ему договорить, уткнувшись в шею, и тихо сквозь слезы пожаловался, что просто хотел нормальную семью. Скерцио пытался его успокоить, поглаживая по загривку. Ардо кое-как успокоился и обиженным тоном пожаловался, что не очень-то его любила Луиза раз оставила здесь. Амикус устало потирал глаза, завидуя Амадео и Джонни, которым не приходится стоять где-то на фоне важного разговора в качестве декорации. — Ты не виноват. — напомнил Скерцио. — В этом даже скорее я виновен. — С чего бы это? — Ардо внимательно посмотрел на Скерцио. — Ну, думаю, она приняла такое решение, когда узнала, что твой отец я. У нас были не лучшие взаимоотношения, хоть это был и не совсем я. — Она могла хотя бы мне сказать, а не оставлять тут молча! Она даже не поинтересовалась, как я тут расположился! — Понимаешь ли… — Нет! — Ардо вновь оборвал Скерцио. — Ты будешь ее выгораживать потому что любишь! Скерцио замер. Он не нашел, что возразить, и лишь вздохнул. Амикус, пока на него не смотрели, чесал голову между рогов. Он пытался вспомнить все, что знал о поведении Мфуаси, и отмечал себе в голове некоторые сходства между ним и Ардо. Неужели Ардо может вырасти в что-то подобное? — Пожалуй, в этом ты прав, она могла хотя бы нас предупредить. Ардо пожаловался, что ему плохо. Амикус, наконец дождавшись подходящего момента, поинтересовался у олененка, почему тот не рассказал об этих мыслях раньше, тот лишь буркнул что-то про свою излишнюю наивность, обиженно свернувшись клубком. — Я не буду тебе обещать, что люблю. Я не уверен, что это можно назвать любовью, да и ты мне не поверишь после такого. Но я обещаю, что не оставлю тебя в городе у Акулины в первый же учебный год. — А во второй? — уныло откликнулся Ардо. — А вдруг я тебе не понравлюсь и ты захочешь остаться у Акулины и ее семьи? — Как может не понравиться тот, кто хотя бы делает скидку на то, что у меня могут быть какие-то чувства? Скерцио посмотрел на Амикуса и, поднявшись на ноги, предложил перестать киснуть в столовой и пойти киснуть на улице. Амикус оживился и потащил Ардо за собой, последовав за взрослым. Скерцио глянул на окна имения и улыбнулся, увидев, что Джонни одобрительно ему кивнул из окна. Мфуаси последовал за ними, наблюдая, и даже был рад тому, что внезапная прогулка отвлекла Ардо от мыслей. Амикус что-то жизнерадостно щебетал, зависнув в воздухе около олененка.***
Дьявол подкрался к дому Люмена, заглядывая внутрь. Люмен тихо усмехнулся, приглашая его войти, чем тот тут же воспользовался. — Ты что-то хотел? — А я разве когда-то не хочу чего-то? Но вообще да, я хотел рассказать кое о чем, но ты меня будешь ругать. Люмен внимательно посмотрел на Дьявола. Тот улыбнулся, отводя взгляд. Люмен прекрасно помнил эту привычку ученика и понял, что тот успел натворить что-то действительно постыдное. — В общем, если тебе кто-нибудь скажет, что я пытался убить Бога, это правда. Люмен нахмурился, Дьявол лишь горько усмехнулся, рассказывая, почему так поступил. Начиная с того, как он оказался невольно изолирован в Аду. Как не смог справиться с мыслью, что его ненавидят. Как Инферно спас Бога, а Амадео открыл ему глаза на ситуацию. Дьявол посмотрел Люмену в глаза, слегка прижав уши к голове. Люмен протяжно выдохнул, думая над ответом. — Но почему ты решил об этом рассказать? — Это правда, ты всегда любил правду. Да и лучше я сам скажу, чем потом это вскроется. Даже если так внезапно. Люмен кивнул, задумавшись. Конечно, это было частью сущности Дьявола, если бы Люмен не растил его, он бы без раздумий предложил Богу усыпить зло, не контролирующее собственную природу. С другой стороны, теперь Люмен явно видел, что его работа по воспитанию не прошла зря. Может, просто не надо было оставлять текстов, чтоб их не могли исказить? — Я не могу тебя винить за это, ты вынес уроки. — Вы мне так нравитесь с эмоциями. Их отсутствие века назад было необходимостью, но с ними действительно лучше. — Дьявол слабо улыбнулся. — А ты мне нравишься не переходящим на «вы». — Что, так плохо звучит? — Не могу воспринимать взрослого тебя как того юнца. Да и сам ты заметил, что у меня вновь развились эмоции. Дьявол предложил бывшему учителю прогуляться, тот не смог отказаться. Люмен поинтересовался, что предпринял бы Дьявол, если бы услышал отказ на идею с объединением Ада и Рая. — Начал бы слезно умолять с серенадой под окном! — Дьявол засмеялся, но потом добавил серьезно. — А вообще ничего. Может, конечно, попытал бы счастья через пару веков. Люмен улыбнулся. Они случайно пересеклись с Богом, который поинтересовался, что решил Люмен по поводу предложения Дьявола. Тот ответил, что Бог слишком приучил его к обучению других, так что он одобряет идею Ридикулуса и Дьявола. Бог задумался, припоминая, о котором ангеле речь. — Но почему капуста? — сдался Бог. — Ууу! А ты предпочитаешь морковь? Свеклу? Картошку? — Дьявол крутился вокруг Бога, забыв, что Люмен рядом. — В основном котят и когда ты не пытаешься сохранять драконьи яйца. — И давно вы влюбленная парочка? — Люмен тихо улыбнулся. Бог покачал головой, усмехнувшись. Дьявол же весь покраснел, прижав уши и даже забыв как дышать. Он беспомощно посмотрел на Бога и Люмена, не в состоянии придумать, что ответить, и лишь пробурчал что-то про то, что райские уж слишком хорошо различают любовь. Люмен, осторожно погладил Дьявола, отвечая, что он один из них. — Правда? — Ну конечно правда. Ты воспитан и выращен в Раю на наших идеалах, твое происхождение не делает тебя хуже нас. Люмен сам себе отметил, что следует побольше уделять внимания Дьяволу и его ощущению отличности от райских. Конечно, Дьявол стабилен и не будет устраивать апокалипсис, в который верили смертные, или еще одно покушение на Бога, но не стоит допускать его сущности развивать подобные мысли и чувства. — Как там игрушка? — Мистер Пушистик? Все еще лучший и самый любимый. Правда, я ему чуть не отгрыз хвост за изоляцию в Аду, но держится ведь.***
Амадео чуть не выронил телефон, когда его окликнул брат. Скерцио подошел к нему сам, оставляя детей на лужайке. — Ты решил увильнуть от участия в жизни Ардо, как только узнал, что он не от тебя? Амадео хотел что-то возразить, но не придумал, как оправдываться, так что вздохнул и признал, что неправ. Скерцио покачал головой и предложил наведаться к Акулине, хоть посмотреть, где ребенок будет жить. Ардо, подкравшийся к взрослым, заявил, что хочет с ними. — А не устанешь? — уточнил Скерцио. — Не хочу тут оставаться без тебя. Скерцио тихо усмехнулся и направился в имение. Амикус почти обиделся на Ардо за перераспределение внимания, но продолжил свой рассказ о Канисе, который Ардо внимательно слушал. Ардо поинтересовался, не может ли Канис сам заходить к Амикусу, в имение, на что чертенок не смог с уверенностью ответить. Амадео, тихо вздохнув, направился за братом, отправив ответ Агате. — Он все же страж. — У комнаты с порталами, на которую никто не посягает? — Так решил Дьявол. У Дьявола есть причины. — Вы так слепо верите Дьяволу? — Ардо смутился. — Во-первых, Дьявол хороший. Во-вторых, он о нас заботится и всегда знает, что для нас лучше, даже если мы сами в смятении и не знаем, как быть. В-третьих, ваши рассказы про апокалипсис брехня, он хороший и никогда такого не допустит, и вообще легенды про его злобу и всякое такое его обижают! Он зеркало из-за этого разбил. И поранился, между прочим! — Я… как-то не готов к мысли «хороший Дьявол», хоть и видел пару хороших чертей. — признался Ардо. Амикус сделал глубокий обиженный вдох. Потом вспомнил, что это всего лишь глупый олененок, растущий с представлениями о злом Дьяволе, как черти когда-то росли с представлениями о противостоящем им Рае. Но черт быстро нашел, что ответить. — Не веришь мне — спроси у Амадео, он друг Дьявола.***
Ален уверенно что-то писал в блокнотике с пометкой Сальтаформаджо. Хейк, уютно устроившийся на лежанке, перелистывал какие-то бумаги. Ален неуверенно подошел к отцу, показывая свои записи. Хейк пробежал по строкам глазами и кивнул, еле заметно улыбнувшись. — Филберт был хорош в ведении дел? — Своего притона — да. — А кто теперь управляет притоном? — Какой-то черт, я думаю. Он говорил мне, что был близко знаком с Филбертом, да и рассказал подробнее о смерти. — Филберт не обзавелся наследниками? — В роду это перестало быть обязательным, уж слишком часто стали появляться потомки, способные разрушить дело всей семьи. Если нет своих, обычно есть приемные или протеже, которых принимают в род. Сохранилось только условие, что так или иначе наследник должен получить фамилию де Креки. — Или должна? — Ален улыбнулся, вспоминая рассказ, что до Хейка наследовала семейное дело его мать. — Или должна. — Хейк кивнул. — Не волнуйся, у тебя еще есть время обучиться не только самому делу, но и выбору наследников, я еще не планирую умирать. — Мне даже завидно Филберту, у него было больше времени, чтобы провести его с вами. Хейк задумался, из-за чего Ален смутился. Старший де Креки снял очки, протирая линзы, прикрыв уставшие от чтения мелкого шрифта глаза. Тема для беседы, конечно, не лучшая, но это все еще беседа. — Можешь считать, он провел со мной почти столько же. В детстве было время, что из-за смерти жены я недостаточно уделял ему внимания. Лет с четырнадцати он начал больше проводить времени с друзьями, потом вовсе отдалился и появлялся, чтобы занять денег. После, видимо, в нем проснулась совесть или мои попытки его вразумить имели какой-то эффект, он открыл свой притон и почти что пропал на несколько лет, только к концу жизни его потянуло звонить мне, чтобы напомнить, что любит. Справедливости ради, уже просто так, а не попросить денег. Ну а потом Скерцио и… — Хейк неопределенно взмахнул сложенными очками и закрыл пасть магией, стараясь не заплакать. Ален виновато уставился в пол. Хейк прикрыл глаза, покачав головой, сделал глубокий вдох и взял себя в копыта. Он добавил, угадывая мысли Алена. — Не надо сожалеть, что завел этот разговор, мы бы в любом случае когда-то это обсудили. Мне даже немного легче, спасибо. — Вам было бы интересно поговорить с тем чертом, если бы я его разыскал? Хейк задумался. Ему казалось, он и так слишком много цеплялся за прошлое, но, безусловно, ему все еще было интересно узнать больше из того, что он пропустил в жизни уже покойного сына. — Будем считать это твоим домашним заданием. Если решишь его отыскать и встретиться, то из разговора с ним попробуешь понять, имеет ли это знакомство потенциал и стоит ли налаживать с ним связь. Посчитаешь полезным — познакомишь со мной. — А если не посчитаю? — Можешь пересказать разговор, если будет что-то интересное, пусть и недостаточное для дальнейшего сотрудничества. Или можешь умолчать вовсе. — Вы так быстро умеете справляться с эмоциями. — заметил Ален. — Неплохое умение, дела лучше вести на трезвую голову, а сентиментальности оставить для дружественных и семейных связей. Кстати о сентиментальностях, устраивайся, тебе нужен отдых. Ален неуверенно устроился у Хейка под боком, предоставляя старику возможность положить на себя голову, после чего взял его документы. Сначала он подумал, что отдыхать под боком у отца должен он был скорее в детском возрасте, но потом вспомнил, как был застенчив и напуган тогда, из-за чего улегся бы под боком Хейка лишь в крайнем случае. Ален уставился в бумаги, но думал он больше о том, что Хейку не хватало внимания со стороны Филберта, пусть он умело это скрывал. — Мне кажется, сейчас отдых нужен больше вам, чем мне. — Я просто прикрыл глаза. — откликнулся Хейк. — Вам правда не нужно прятать чувства за деловой маской сейчас. — Ален ненадолго задумался и поправился. — Тебе не нужно. Хейк поднял голову, посмотрев на Алена. Он улыбнулся, поблагодарив сына и, положив голову обратно, все же признал, что устал за сегодня и ему не помешало бы недолго вздремнуть.***
Гадсгейв наблюдал за другими духами, тихо стоя в стороне. Так необычно было видеть их всех в прижизненной форме. Кроме некоторых сильных духов, которые успели посмертно измениться. Бикаин был занят разговором с кем-то, так что Гадсгейв не стал к нему подходить. Правда, других знакомств он завел мало, да и были они слишком поверхностные, так что стоял он один. К нему приблизилась оленуха, мягко улыбаясь. Он поклонился. — Я Аманда, мы с вами говорили пару дней назад. — А, Сальтаформаджо? — уточнил он и добавил после ее кивка. — Вы даже милее, чем я себе представил. — Разве вы не хотите пообщаться с вашим товарищем? — Нет. То есть, да, но он занят кем-то, так что я просто постоять решил. — Может, вы к кому-нибудь еще хотите подойти? — Ну, Себаки в Аду, Мфуаси сбежал. — Мфуаси разве вас не пугал? — Только когда злился. Так он, конечно, не хороший, но я не против с ним поболтать не на тему культа. — Как думаете, что он планирует делать? Гадсгейв задумался. Аманда до конца все еще не понимала, как он может сравнительно хорошо относиться к Мфуаси, но и переубеждать не хотела. Конечно, ей тогда самой стало жаль лидера, и она выпросила для него шанс для перевоспитания, но чтобы тот, кому Мфуаси вредил, его не боялся? — Ничего опасного. Он выглядел таким сломленным и побитым… да и, если бы планировал отомстить всем, уже бы это сделал, еще когда перехватил заклинание. Он мог высосать энергию из магов и навредить остальным с использованием такой силы, но решил попытаться убить себя. — Вы так хорошо его знаете? — Бикаин нам рассказывал то, что сам узнавал о нем. Он пытался как-то стабилизировать Мфуаси, у него даже получалось. Не знаю, каким бы стал Мфуаси без Бикаина, но и узнать на собственной шкуре не хотел бы. Аманда лишь кивнула и решила сменить тему разговора, предложив перейти стоять поближе к Бикаину. Гадсгейв неловко улыбнулся, но согласился. Бикаин поводил ушами, услышав чье-то приближение, и обернулся на Гадсгейва, прервав разговор. Они некоторое время неловко смотрели друг на друга. — Прости, я совсем про тебя забыл. — Бикаин осторожно ткнулся лбом в ногу Гадсгейва. — Занимался с Мфуаси? — Первое время. Я с ним поссорился и ушел в горы, а занимался Мфуаси Люмен. — Так вот, почему он был таким подавленным. — Я от него устал и вспылил, а мириться боялся. — Он бы не доверился снова? — Да, а то бы ещё и второй рог отломал. Но Хусу кажется, что это может быть к лучшему, так что буду надеяться, что он прав. Вновь. Ох, кстати, забыл вам представить, Судзуки Харуми. Бикаин был не слишком рад, что некоторые диалоги с духами приводили к теме Мфуаси, но и сделать ничего с этим не мог. Бурая оленуха с цветами в гриве, дожидавшаяся, пока о ней вспомнят, улыбнулась, наклонив голову. Она была одним из духов красоты и при жизни успела вырастить лучшие сады, известные до сих пор. Во всяком случае, так её представил Бикаин. — Вы, должно быть, жили в Солнечном берегу? Уже после исчезновения культа. — Если считать за исчезновение то, что вы пропали на несколько веков, а не победу над драконами, вы полностью правы. — она улыбнулась. — Победа над драконами была скорее победой над Мфуаси. Культ существовал лишь формально после нашей смерти. — Но вы последовали идее культа и призвали драконов. — Мфуаси был страшен даже после смерти. Он вынудил бы нас сделать что угодно, пока драконы не были повержены, ну а после он был слишком потрясен, чтобы удерживать нас под своим влиянием. Культ был практически смыслом его жизни, он не видел других возможностей и считал, что поступает абсолютно верно, следуя приказам драконов и после смерти. Это, правда, нисколько его не оправдывает. — вмешался Бикаин. — Рада, что вы сами это сказали. Но довольно о нем, давайте лучше осмотрим окрестности и поговорим на менее тяжелые темы.