По разбитым стёклам

      В какой-то момент Майкрофт словно отключился. Внизу продолжала греметь музыка, стены ходили ходуном. А его рот согревали чужие губы, приятная влага, иногда разбавляемая лёгкими укусами. Джим не просто целовал, он играл, как шаловливый котёнок, но в какой-то момент отстранился. Он лёг рядом, прижался лбом к плечу Майкрофта и прикрыл глаза. Он был уютным, тёплым и с ним было хорошо. Майкрофт протянул руку, нежно тронул пальцами его щёку и улыбнулся: он нашёл в этом вечере хоть что-то хорошее.       Прошло примерно полтора часа, когда Джим резко встал, подошёл к двери, открыл её и прислушался. Затем принюхался. Его лицо сделалось бледным, взволнованным, и он вернулся, грубо растолкал расслабленного Майкрофта и прошептал:       — Вставай быстрее! Уходим!       — Что?..       Майкрофт не хотел никуда идти. Его разморило, голова кружилась, и вернулась тошнота. Джим пару раз грубо толкнул его, дёрнул за руку, и только тогда Майкрофт встал. Весь день подводил к этому. К тому, что должно было произойти. Если бы Майкрофт не был так сосредоточен на себе и желании понравиться, он бы заметил в толпе гневный взгляд колючих серых глаз и непослушные вихры рыжих волос. Если бы он не думал, что сможет изменить себя, то заметил бы и понял, почему Джим тянет его по коридору в сторону запасной лестницы. Единственное, что заметил Майкрофт, это странный неприятный запах.       — Почему сюда? — устало спросил он, когда они спускались. Голова кружилась, ступени плыли перед глазами.       — Потому что тихо! — шикнул Джим и увереннее сжал его руку.       Когда спустились вниз, Майкрофт бросил взгляд в сторону полупустого зала. Видимо, большинство гостей и эскорт уже разъехались. Остались только уснувшие на диване и в креслах однокурсники Майкрофта и кто-то из их друзей.       Джим дёрнул ручку заднего выхода, но та не поддалась. Он толкнул дверь, тихо выругался и толкнул снова. Майкрофт ничего не понимал: зачем он делает, если можно выйти через парадную дверь?.. Спрашивать он ничего не стал, слишком сильно мутило, и все свои силы он сосредоточил на том, чтобы устоять на ногах. А Джим, психанув, внезапно ударил по двери ногой. Хлипкий старый замок не выдержал — дверь поддалась и отворилась.       В тот самый момент из зала на шум выбежал рыжеволосый Алекс, брат Джоула. Он злобно глянул на Джима, покачал головой и прошептал: «Ах ты предатель». Он нахмурился, оскалился, сделался злобным и безумным — казалось, что он вот-вот кинется на Джима. Благо, вместо этого он умчался обратно, вглубь дома. А Майкрофт наконец-то различил запах. Напоминало...       — Газ? — спросил он и наркотический морок отступил. Кажется, Джим подлил что-то в его чай. — Джим, надо разбудить всех!       — Нет! — крикнул Джим, схватил его за руку и выволок на улицу.       Ноги слушались плохо и всё из-за наркотика. Соображал Майкрофт слабо, но интуитивно рвался обратно, чтобы спасти всех. Джим оттаскивал его, держал крепко — удивительно столько сил было в таком хрупком на вид пареньке. Они пререкались, толкались, дрались, Майкрофт сорвался на отчаянный крик, кинулся на Джима с кулаками, и именно тогда раздался взрыв.       Дом разорвало изнутри: содрогнулись и выгнулись стены, вылетели окна, и огненно-чёрная вспышка поглотила всё вокруг. Майкрофта и Джима отбросило волной неведомой силы, после чего наступила темнота.       Когда Майкрофт пришёл в себя, вокруг стояла зловещая тишина. Пахло гарью и горелым пластиком. Сквозь неприятный гул в ушах Майкрофт различил едва слышимый треск — горели остатки дома. Майкрофт не сразу вспомнил, кто он и что произошло. А когда вспомнил, подскочил, но взвыл от боли в рёбрах и упал обратно. При падении от взрывной волны он ударился грудью, разбил нос и лоб, стесал до крови ладони и колени, но всё же чудом остался жив.       Приподнявшись, на этот раз медленно и осторожно, он с трудом сфокусировал взгляд на огне. Дом перекосило, к небу поднимался чёрный едкий дым. Правую стену буквально разорвало — снесло, словно её и не было. Майкрофт тряхнул головой и охнул от боли в шее. Казалось, что болело всё тело, и всё же он попытался встать. Перед глазами всё вело, и он не заметил, как опёрся ладонью на острые осколки — то, что осталось от окон.       Осторожно встав, Майкрофт пошатнулся и подумал, где же Джим. Он не сразу рассмотрел неподвижный силуэт в траве. Прихрамывая, поспешил к нему, насколько это было вообще возможно. Пошатнулся, чуть не упал и ступил на окровавленные битые стёкла, окружающие фигуру Джима. Раздался неприятный треск. Майкрофт подумал — чья это кровь? Стёкла трещали, они были везде вокруг, Майкрофт шёл по ним, по стёклам, и думал, чья же кровь, чья же.       Конечно же... кровь Джима.       Майкрофт зажал рот ладонью и с трудом сдержал всхлип. Под подошвами трещали стёкла, в воздухе пахло гарью и кровью. Джим был мёртв, он не дышал и был бледнее обычного. Из него ушла жизнь, словно по щелчку, в один момент. И все, кто в доме, в гостиной или комнатах на втором этаже, тоже были мертвы. Давясь всхлипами и рыданиями, Майкрофт поспешил через лес в сторону света ближайших домов.       Его, шокированного и дрожащего, забрал дядя Руди. Майкрофт плохо помнил, кто и как ему помог, кто дал плед и телефон, что делали спецслужбы, и как приехал дядя. Тот разрулил всё быстро, да так, что Майкрофта даже не допрашивали. Позже все показания о том, что его кто-то видел, исчезли из дела.       Всё было просто: Алекс Смит, устав от постоянных издевательств старшего брата Джоула и его приятелей, решил отомстить. Согласился прийти на вечеринку, опоил ребят, включил газ и взорвал дом вместе с собой. Повезло, что многие вовремя разошлись. Погибло шестнадцать человек, десять из них — однокурсники Майкрофта. Семеро из них, во главе с Джоулом, как выяснилось позже, были замешаны в грязных делах об избиениях и изнасилованиях.       — Как ты вообще там оказался?! — кричал дядя Руди, ходя из стороны в сторону просторной гостиной своего дома. После взрыва прошло несколько дней, и Майкрофт пошёл на поправку. — Кого угодно ожидал там застать, но не тебя. Как это произошло?! Как ты мог, Майкрофт?!       — Я просто хотел стать нормальным, — отрешённо ответил Майкрофт, сжимая в дрожащих руках чашку с успокаивающим чаем. — Но больше не хочу. Я не хочу быть нормальным, не хочу! Они все, они... чудовища...       Дядя Руди тяжело вздохнул. Он с грустью посмотрел на лицо Майкрофта, на обработанные синяки и раны, опустился на колено, накрыл его руки ладонями и прошептал:       — Мне так жаль, Майки. Очень жаль, что всё так закончилось.       — Я ничего не знал, — ответил Майкрофт, уже не скрывая слёз. — Я ничего не знал про них, клянусь!       — Я верю тебе, верю.       — Быть нормальным! Вот всё, чего я хотел... нормальным...       Родители ничего не узнали, дядя Руди устроил всё. По официальной версии Майкрофт был с ним в Европе больше месяца. Спустя этот срок Майкрофт вернулся в Оксфорд и делал вид, что ничего не произошло. Сочувствовал с холодным видом, говорил, как же так, как же так, наши друзья погибли, кошмар. А сам таил внутри целую бурю.       Всё было понятно, кроме одного.       — И всё же, — говорил дядя Руди позже. — Как ты выбрался?       — Я же рассказывал, — повторял Майкрофт. — Меня вывел мальчик. Джим. Он погиб, я видел его тело в стороне от дома.       Дядя Руди вскинул брови. Никакого тела на улице не было. И никакой Джим в Брайтоне не учился.       — Это наркотический бред, — сказал дядя Руди. — Алекс подмешал вам всем наркотик. Тебе показалось. Никакого Джима не существовало.       И Майкрофт решил забыть. О Джиме, том вечере, поведении Джоула, обо всём. В его воспоминаниях остался только тяжёлый чёрным дым.       Спустя время, когда дядя Руди передал все свои дела Майкрофту, тот нашёл засекреченную папку, а в ней была фотография. Черноволосый мальчишка в форме Брайтона курил неподалёку от школы. Майкрофт убрал фотографию обратно и почувствовал, как дрожат руки.       С того дня он считал Джима призраком. Майкрофт спрятал фото и забыл о нём, вычеркнул из памяти, стёр всё, что касалось этого загадочного мальчика.

***

      Теперь же, спустя долгих пятнадцать лет, Джим передавал Майкрофту то самое фото. В папке его не было, как давно — Майкрофт не знал. Джим Мориарти не стеснялся взламывать замки и брать всё, что посчитает нужным. Он давно приходил в этот дом, изучал всё, что было интересно, и пытался статься частью самого Майкрофта Холмса.       Майкрофт дрожал. Теперь, когда он вспомнил, недавние события воспринимались им иначе. Джим Мориарти выждал, подкрался и ворвался в его жизнь, завладел его мыслями и душой. Он выбрался из тьмы, в которой когда-то и исчез, вернулся с огнём и взрывом, давал подсказки, отбрасывал в давно забытое прошлое, резал по старым ранам и уничтожал защитные барьеры, которые так долго выстраивал Майкрофт.       — Ты был реален... — прошептал Майкрофт, сжимая в дрожащих руках фотографию. — Точно, тебя звали Джим... И ты погиб.       — Нет, я был жив, а ты бросил меня медленно умирать, — поправил Джим и театрально выдохнул. — Неблагодарный!       В темноте душного кабинета Джим выглядел поистине зловеще. Бледный, уставший, с пугающими чёрными глазами — вечно голодный и мстительный демон. Он приближался, делал шаг за шагом, окутываемый мраком комнаты. Майкрофт с трудом заставил себя устоять на месте. Неужели расплачиваться за прошлые ошибки ему придётся в рождественскую ночь?..       — И ты пришёл, чтобы отомстить, — прошептал он. — Нашёл меня спустя столько лет...       — Да. — Джим равнодушно пожал плечами. — Как догадался?       Ноги подкосились. Майкрофт выронил фото и отступил назад. Он не хотел вспоминать тот день, не хотел говорить об этом и чувствовать вину. Он не хотел вспоминать Джима, не хотел, не хотел, не хотел!..       Что же теперь будет? Выстрел? Или очередной взрыв? Его разлагающееся тело обнаружат спустя пару суток или за ночь дом сгорит, погребая все секреты?       Майкрофт не знал.       А Джим подошёл к нему вплотную, тронул холодными пальцами щёку и улыбнулся. Его зрачки расширились. Впервые Джим казался по-настоящему безумным.       — Ну и идиот же ты, Майкрофт Холмс! — внезапно эмоционально произнёс он и хлопнул его по плечу. — Какая месть, совсем с ума сошёл? Отомстить я мог много раз, очни-и-ись!       Майкрофт на мгновение растерялся. Он непонимающе хлопнул глазами, а Джим весело рассмеялся, потешаясь над его растерянностью.       — Я же пошутил! — сквозь смех и слёзы добавил Джим. — Видел бы ты своё лицо! Грех не напугать сильнее!       Майкрофт ощутил обиду и растущую злобу. Он зло сжал кулаки, подавил в себе порыв ударить ублюдка и стремительно покинул кабинет. Спустился вниз, накинул тёплое пальто и вышел на улицу, где его и догнал Джим. Перехватил за руку, сжал, попытался успокоить, что-то говорил, но было поздно: Майкрофт ненавидел его всем сердцем.       — Это не шутки! — закричал он. — Погибли люди, Джим, это не смешно! Погибли из-за тебя, потому что ты не дал их спасти!       — Это были не люди, а ублюдки, — ответил Джим. Он, в отличие от Майкрофта, не накинул верхней одежды и дрожал под влажным холодным снегом.       На улице было темно, за многие мили никого, кроме охраны. Одного из них, пришедшего на крик, Майкрофт поспешил отпустить и заверить, что всё нормально.       — Ты знал, — сказал он Джиму чуть тише. — Знал, что затевает Алекс, но не остановил его. Или ты надоумил его на это? Ты сказал, как убить брата и его компанию?       — Нет, не надоумил, но и не остановил, — ответил тот. — Я вообще не собирался идти на ту вечеринку. Думал, утром из газет узнаю, получилось со взрывом или нет.       — И зачем же ты пришёл?!       — Я пришёл за тобой! Ты был другой, не такой, как они. Я хотел узнать тебя... я жизнь твою спас!       — А мог спасти много жизней!       — Да плевать мне на них! — Теперь на крик сорвался Джим. — Было и будет плевать, я рад, что они сдохли! Я пришёл за тобой, Майкрофт Холмс, потому что за эти годы ничего не изменилось! По крайней мере, для меня.       Джим резко и обиженно оттолкнул его, развернулся и пошёл обратно к дому. Громко хлопнула входная дверь и снова наступила тишина.       Майкрофт понимал, что Джим помешался на нём. Он был болен и за столько лет ни разу не отступил от своей цели. Даже встречу начал с секса и взрыва. Взрыв — как воспоминание, секс — как то, что Джим так давно мечтал заполучить. Всё это было... неправильно. Джим сходил с ума, и Майкрофт ему в этом потакал.       Стоя на улице в рождественскую ночь, он был на развилке и не знал — выбрать Джима или уйти раз и навсегда. Прекратить это безумие, остановить... можно было арестовать Джима или выслать его из страны, подальше от себя.       Спустя пятнадцать минут Майкрофт вернулся в дом. Он прошёл в гостиную и увидел дрожащего Джима. Тот стоял у камина, смотрел на пламя и нервно кусал губу. Майкрофт приблизился к нему со спины, сжал руками плечи и ткнулся носом в макушку. Джим тихо выдохнул — неужели волновался?       — Я всегда был готов рисковать ради тебя, Майкрофт Холмс, — прошептал он.       — Только потому что я подобрал тот лист с уравнением? — спросил Майкрофт. — Потому что вступился за тебя?       — Ты меня увидел. Первый, кто увидел, что я не призрак и не невидимка. Я тогда впервые ощутил себя... живым. Словно с моего лица сняли безликую маску.       Впервые в его голосе слышалась неподдельная грусть. Майкрофт обнял его, крепко прижал к себе и посмотрел, как танцует в камине огонь. Да уж, Джим Мориарти не мог просто прийти и сказать: «Привет!». Он хотел, чтобы Майкрофт вспомнил. Он хотел ворваться в его жизнь, вывернуть её наизнанку и стать значимым. Отчасти, Майкрофт понимал. Он и сам был «странным» и когда-то страдал от этого. Видимо Джим, хоть и не признавал, страдал тоже, и Майкрофт стал для него тем единственным человеком, который был важен и близок.       — Я люблю тебя, Майкрофт Холмс.       — Нет, Джим, не любишь, — мягко возразил тот. — Мы с тобой не знаем любви. Это одержимость.       — А в чём разница? Я был верен этой одержимости много лет. Ты тоже, хоть и похоронил воспоминания.       — Ты сделал мне больно, напомнив о том дне. Когда мы рядом, мы страдаем.       — Нет. Я вернул тебя. Сделал цельным, как и ты меня.       Джим обернулся, осторожно обхватил лицо Майкрофта ладонями и легко поцеловал холодными губами. Он был не просто одержим, он жил своей одержимостью, существовал и дышал ей, и Майкрофт понял, что попался, угодил в его капкан. Впрочем, не так уж сильно он хотел освободиться. Когда Джим был рядом, когда говорил, когда целовал, Майкрофт терял голову. Ему нравилось. Нравилось быть нужным и желанным.       — Это дядя Руди сделал так, что я не нашёл твоих следов? — тихо спросил он.       — Он, — ответил Джим и снова поцеловал. — Он у тебя забавный. Кстати, он догадался, что это я убил Пауэрса. За сохранность этой маленькой тайны я пообещал быть хорошим мальчиком.       — Ты никогда не умел хорошо себя вести.       — Накажешь за это?       Майкрофт усмехнулся. Он не знал, как поступить: прошлое обрушилось ему на голову, воспоминания причиняли мучительную боль, и Джим был частью этой боли. Он был опасен, не сдержан, но он так соблазнял, так заполнял жизнь и пространство собой, что Майкрофт не готов был забыть о нём снова. Его руки уже скользили по спине Джима, а губы искали нового поцелуя. Вероятно, стоило оставить прошлое прошлому и принять настоящее. По крайней мере, теперь всё встало на свои места.       — Я помню, как шёл к тебе по разбитым стёклам, — признался он. — Кажется, перед этим я тебя ударил.       — Да, было такое, — ответил Джим и легко лизнул его в щёку. — Майкрофт, прошу, давай поговорим об этом позже? Пошли в кровать, я так скучал...       И Майкрофт пошёл с ним, поднялся по лестнице, растворился во мраке комнаты, но близости не захотел. Майкрофт ощущал усталость, поэтому он попросил Джима просто полежать с ним, побыть рядом и согреть теплом. Тот не спорил, разделся и лёг рядом, обнял поперёк груди, ткнулся лбом в плечо, как в ту самую ночь. А Майкрофт прикоснулся к его щеке и подумал, что от судьбы не уйти. К тому же, он уже давно принял Джима и даже чувствовал к нему что-то прежде незнакомое.       А судьба, в виде Эвр Холмс, уже готовила новый поворот...