По разбитым стёклам

      — Конечно же у Майкрофта пустой холодильник! — причитала миссис Холмс, разбирая сумки и хозяйничая на кухне. — Пригласил на выходные молодого человека и даже не подготовился! Как не стыдно, Майкрофт? Разве так можно? А если бы мы не приехали?       — Майкрофт не знал, что я приеду, — смущённо ответил Джим, улыбнулся самой очаровательной улыбкой из всех возможных и поставил на плиту чайник. — Помочь вам, миссис Холмс?       — Лучше не мешай ей, Джим, — ответил Майкрофт, меланхолично наблюдая со стороны. — Если мама хозяйничает на кухне, все остальные должны сидеть и не мешать.       — Именно так, Майкрофт Холмс! — ответила миссис Холмс и бросила на него укоризненный взгляд. — Ты собирался нас знакомить со своим молодым человеком? Почему мы узнаём обо всём случайно? Пригласил бы Джима на семейный ужин!       — Он не мой молодой человек, — ответил Майкрофт и, поймав ошарашенные взгляды матери и Джима, поправил сам себя: — Точнее, не был им до вчерашнего дня, мама.       Майкрофт не знал, как Джим это сделал, но рубашка и брюки, хоть и были чуть велики, сидели на нем идеально. Джим успел уложить волосы, привести себя в порядок, напялил на нос непонятно откуда взявшиеся очки и теперь выглядел свежо и бодро. Он очаровательно улыбался и моментально расположил к себе миссис и мистера Холмс. Вежливый, внимательный и учтивый Джим поддерживал любые темы, словно знал чету Холмс несколько лет. Впрочем, так оно и было. Майкрофт догадывался, что Джим давно следил не только за ним, но и за его семьёй.       Сейчас это было на руку. Джим помог донести сумки до кухни и рассказать забавную историю о том, как и его родители однажды вернулись не вовремя. Это, конечно, было ложью. Джим не общался с родителями, о чём Майкрофт прекрасно знал. Знал и удивлялся, как легко он переключался и менял маски. Даже его ирландский говор стал сильнее, хотя Джим при желании говорил без всякого акцента. Сейчас же это было для создания образа.       Как оказалось, мистер и миссис Холмс приехали, чтобы навестить старшего сына, а заодно поговорить о Шерлоке. Они привезли продукты, зная, что Майкрофт плохо питается, а заодно захватили растение, от которого давно хотела избавиться миссис Холмс. Шерлок до сих пор был в клинике. Майкрофт решил, что он будет заперт там, пока не вылечится, если это вообще возможно. Родители переживали, наблюдая его истерики, но Майкрофт оказался непреклонен. И мама решила сменить тактику.       Расположились на кухне. Майкрофт с отцом сразу же сели за стол, зная, что лучше не мешать матери хозяйничать, а Джим немного посуетился вокруг миссис Холмс и вскоре сдался. Он решил заняться чаем, а она доставала из многочисленных пакетов выпечку, молоко, масло, овощи и бекон.       — Джим, как вас?.. — спросил мистер Холмс.       — Джим Мориарти. — Тот поправил очки и достал из шкафчика чайную коробку. — Работаю в университете, надеюсь, скоро возглавлю кафедру.       — Подождите, — перебила миссис Холмс и отвлеклась от нарезания пирога, — вы случайно не Джеймс Мориарти, автор «Теории астероидов»?       — Я. — Джим покраснел, и Майкрофт довольно прищурился, наблюдая за ним. Как же он разыгрывал святую невинность! С трудом верилось, что он же воровал картины устраивал взрывы и размазывал кровь по лицу, сидя в заключении.       — Я читала! — радостно сообщила миссис Холмс. — Вы делаете такие смелые заявления! Майкрофт, ты читал книгу своего молодого человека?       — Читал, мама, — сдержанно ответил Майкрофт, жалея, что не может закурить. — Впечатляет.       — Впечатляет? И это всё, что ты можешь сказать? — возмутилась она. — Это восхитительно! Столько трудов было потрачено на такую нереальную работу!       — Я начал писать теорию ещё в школе, — сказал Джим и поставил заварной чайник на стол. — Чуть не исключили за это.       — Только ли за это, — иронично заметил Майкрофт.       — Да, я был обидчивым ребёнком! — ответил Джим. — И, возможно, иногда остро реагировал на замечания учителей!       — И любил писать сказки на Рождество, — согласился Майкрофт.       — Вижу, у вас все серьёзно, — заметил мистер Холмс и упёрся подбородком в кулак.       Он выглядел расслабленным и заинтересованным, словно его, как и супругу, не смущало то, что у Майкрофта появился избранник, а не избранница. С одной стороны, этим сложно было кого-то удивить, а с другой, не каждая семья была готова смириться с таким раскладом.       Везя в этот дом Джима, Майкрофт думал, что они скроются от всего мира. Видела их только охрана, но они не вникали в происходящее и не устанавливали личность Джима. Прислуга приходила пару раз в неделю, и не в выходные. А тут родители, вопросы, суета и шум. И вопросы — серьёзно или нет.       — Нет, — взволнованно ответил Майкрофт. — Не серьёзно.       — Да, всё серьёзно! — выпалил Джим в один голос с ним и тут же нахмурился. — Что?       — Что? — переспросил Майкрофт.       — Я думала, вы... — сказала миссис Холмс и прищурилась.       — Спим, — договорил за неё Джим.       — Ничего не было, — ответил Майкрофт.       Повисла тишина. Джим, мистер и миссис Холмс дружно посмотрела на Майкрофта. В глазах Джима читались обида и раздражение. Казалось, он готов развернуться и уйти прямо сейчас, и его можно было понять. Но Майкрофт не привык к тому, что у них произошло, и не был готов говорить об этом вслух. Тем более с родителями, которых он никогда не посвящал в подробности своей личной жизни.       Он хотел поставить точку в этом разговоре, пусть даже Джим обидится. С ним можно разобраться потом. Но что-то во взгляде Джима его остановило. Что-то подсказывало, что если Майкрофт облажается сейчас, то это будет точкой в их и без того непростых отношениях. Сейчас нужно было снова делать выбор. Сейчас он должен был решиться или отступить. Отношения — всегда борьба, отношения с Джимом Мориарти — тем более. И Майкрофт проиграл.       — Да, всё было, — признался он в итоге и поднял руки. — У нас полноценные отношения, к чему я ещё не привык, и мне неловко об этом говорить... Мне очень нравится Джим, но я хочу, чтобы всё развивалось неспешно, без допросов!       Лицо миссис Холмс засветилось от радости. Она широко улыбнулась и сложила руки у груди, радуясь, что у Майкрофта всё сложилось. Было видно, в мыслях она уже поженила пару, и Джим поспешил прийти Майкрофту на помощь:       — Мы с Майком знакомы два года. Познакомились при трагических обстоятельствах в Дрездене, когда случился тот ужасный взрыв. Иногда виделись, иногда общались по работе. И только вчера сблизились. Непривычно... говорить об этом. Мы ещё друг с другом толком не поговорили.       Майкрофт удивлялся: если подумать, Джим ни разу не соврал. Так, умолчал о нюансах.       — О, я понимаю, — сказала миссис Холмс и закивала. — Простите, мальчики, мы набросились на вас с расспросами... Всё так неожиданно! Мы собирались проведать Майкрофта и узнать, почему он не навещает Шерлока, а тут вы, Джим. Это шок. Приятный шок!       Майкрофт ощутил укор в одной короткой фразе. Почему не навещает Шерлока. Вероятно, потому что Шерлок этого не хочет. Потому что Шерлок не готов. Потому что Шерлок впадает в истерику, как только его видит. Он заперт в клинике, и он обижен, расстроен, проклинает брата на чём свет стоит и не собирается мириться. В ближайшее время ни о каких разговорах и визитах можно было и не думать. Мама этого не понимала.       — Это из-за меня, — соврал Джим, выручив его и в этот раз. — Простите, я посоветовал Майку переждать, пока Шерлоку не станет лучше. Я виноват...       — Нет, дорогой, что ты, — ответила миссис Холмс. Она попала под чары обаяния Джима и легко верила ему. — Ты хотел, как лучше, и мы благодарны. Скажи, ты любишь шоколад?       — Очень, если честно. — Джим улыбнулся, и Майкрофт в очередной раз подумал, что он очень красивый. Необычайно красивый. Удивительно, как человек с таким лицом, мог быть столь опасным и непредсказуемым.       — Это хорошо! А то Майкрофт шоколад не ест, он был в детстве пухленьким и теперь боится располнеть.       Майкрофт натянуто улыбнулся, но промолчал. Миссис Холмс заставляла стол едой: салатом, бутербродами с беконом, двумя пирогами и шоколадным десертом. Она разлила по чашкам заваренный Джимом чай, и они позавтракали, мило беседуя. После, ещё раз напомнив о Шерлоке, мистер и миссис Холмс ушли, оставив после себя еду и цветок, который «дизайну дома Майкрофта подходил лучше».       Чуть позже Майкрофт снова сидел на ступенях своего дома, курил и думал, что это самый безумный день в его жизни. Никогда прежде родители не узнавали столь интимных подробностей его жизни. Никогда прежде Майкрофт не опускался до такого, как знакомство партнёра с семьёй. Это было слишком просто и слишком непривычно.       Джим вскоре присоединился: сел рядом и тоже закурил. Странно, но Майкрофт успел привыкнуть и даже привязаться к его присутствию.       — Младшенькому, в отличие от тебя, всё было дозволено? — спросил Джим. — Поэтому ты такой зажатый? Шерлоку можно было шалить, бегать, прыгать, гулять, опаздывать, а ты должен был быть идеальным во всём?       — Это так заметно? — усмехнулся Майкрофт. — Да, ты прав. Я должен был учиться лучше всех, иметь престижную работу, посещать с родителями театры и музеи по первому их желанию, а Шерлок... Шерлока они баловали и балуют до сих пор. Не подумай, я люблю их, и они самые лучшие, но...       — Поэтому ты так опекаешь Шерлока?       — Как «так»?       — Чрезмерно, Майк. Как курица-наседка. Оставь его, дай побыть самостоятельным.       — И в итоге он умрёт от передоза.       — Да он ширяется назло тебе.       Майкрофт резко обернулся и сурово посмотрел на Джима. Он разозлился — только тема Шерлока могла вывести его из себя. Майкрофт раздражённо затушил сигарету, встал и прошёл в дом, чтобы закончить неприятный разговор. Даже хлопнул дверью, чтобы дать понять — всё, хватит. Вскоре дверь открылась и закрылась, Джим вошёл следом. Майкрофт разводил огонь в камине и смотрел на разрастающееся пламя, когда тёплые руки обвили его со спины. Джим прижался губами к плечу и ласково потёрся.       — Я хочу помочь тебе, — сказал он тихо.       Майкрофт прикрыл глаза. Ему было приятно чувствовать тепло Джима, то, как он прижимается и дразнит дыханием шею, как целует и как обнимает. Но обида от недавних слов не отступила, и Майкрофт ощущал в себе отторжение и холод.       — Надо поговорить, — строго ответил он и сбросил руки Джима. — Как быть с тем, что ты преступник?       — Я уже говорил, — спокойно ответил Джим, обошёл его и сел в удобное кожаное кресло. — Мне скучно, Майк!       — Приноси пользу обществу.       — Это тоже скучно. Я помогаю преступникам, потому что это кроссворд. Загадка, вызов. Как совершить преступление и избежать наказания? Эти люди в любом случае будут нарушать закон, я не подаю им эти мысли, а помогаю с реализацией. Именно эти преступления могут занять и отвлечь Шерлока. Это лучше, чем героин!       — Допустим, — ответил Майкрофт и сложил руки за спиной. Он уже не думал, что это такая уж плохая идея. Джим всё равно сделает по-своему, так не проще ли держать его на коротком поводке. — Как быть с другими преступлениями?       — Подумай сам, — Джим заговорчески улыбнулся и подался вперёд, — кого проще контролировать? Всех нарушителей, преступников и террористов, или одного меня? Я держу их всех, я могу дать тебе доступ к каждому.       — Но не дашь.       — В крайнем случае — дам. Мы нужны друг другу.       Майкрофт прикрыл глаза. Он хотел поверить, но боялся. Сладкий морок недавней ночи отступил, и Майкрофт думал о себе, о будущем и о стране. Как правильно подпускать столь близко Джеймса Мориарти?       — Ты одержим мной, — прошептал он.       — Тебя это пугает?       — Нет, не пугает, но волнует, — признался Майкрофт. — Насколько хватит этой одержимости.       — Время покажет.       Джим встал, приблизился, снова обнял его за шею и скользнул губами по губам Майкрофта. Это был не поцелуй, а обещание, сладкое, томительное предложение чего-то большего. Майкрофт обнял Джима, привлёк ближе и крепко сжал в руках. Воспоминания о ночи накрыли его, и тело отозвалось моментально. Он хотел повторить, но на этот раз со свободными руками.       Джим жался к нему, целовал шею, плечо и этим праздновал победу. Он получил то, что хотел. Майкрофт теперь принадлежал ему.

***

      Они встречались ещё несколько раз, общались и проводили вместе ночи, а в ноябре Джим пропал. Он был свободолюбив и исчез без лишних прощаний. Покинул страну вместе с лордом Мораном — единственное, что знал Майкрофт. Наступил декабрь, затем и Рождество. Шерлока выписали из клиники, но с Майкрофтом он принципиально не общался. И, что не удивительно, даже не поздравил с праздником.       Как и каждый год, Майкрофт в одиночестве посмотрел старые плёнки, где они, ещё маленькие, играли и были счастливы. Шерлок обожал Майкрофта, не отлипал от него, висел на шее, и это было взаимно. Всё было хорошо, до того самого дня, когда пропал Редберд. Смотря записи, Майкрофт улыбался, затем он ощутил удушающую тоску. Он встал, вернулся в гостиную и растопил камин, украшенный гирляндой — спасибо домработнице. Сел в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза.       Он успел задремать, когда на кухне раздался громкий лязг. Майкрофт открыл глаза и неспешно встал. Подхватил зонт, вытащил саблю и медленно прошёл по тёмному коридору. На кухне внезапно вспыхнул свет. Джим, щёлкнувший выключателем, бросил на Майкрофта скептический взгляд, усмехнулся и кивнул в сторону кастрюли, стоящей на плите.       — Глинтвейн, — сказал он. — Вернись к камину, скоро приду.       Майкрофт опустил саблю. Джим, как обычно, выглядел идеально: новенький тёмный костюм, белоснежная рубашка, галстук с забавным узором. Он выглядел свежо, словно не так давно отдыхал, и хитро улыбался. Майкрофт привык, что он исчезал и появлялся как призрак. Сотрудничество с ним, как и с Магнуссеном, приносило свои плоды. Да и Шерлок увлёкся новыми загадочными преступлениями. Конечно, это не мешало Джиму втихую проворачивать свои тёмные дела, о чём Майкрофт мог только догадываться.       Он вздохнул, ничего не сказал и вернулся в зал. За окном шёл мелкий снег, время близилось к полуночи. Джим вскоре присоединился: он принёс два высоких бокала с тёмно-красным напитком, поставил их на стол и сел рядом на диван. Приятно пахло вином и цитрусами, Майкрофт впервые за долгие годы ощутил атмосферу праздника.       — Ты покинул страну, — сказал он, смотря на бокалы.       — Кто тебе сказал? — улыбнулся Джим. — Всегда сомневайся, когда речь обо мне. Пей, я хорошо варю глинтвейн, к тому же вино дорогое. Неужели думал, оставлю тебя на Рождество одного?       — Я привык быть один.       — Я тоже. Пора что-то менять?       Глинтвейн приятно согревал. Терпкий вкус вина переплетался с апельсиновыми и яблочными нотками, а мёд придавал сладости. Майкрофт жадно вдыхал ароматный запах и неспешно пил, наслаждаясь тем, как расслабляются мышцы. Джим вернулся к нему и поделился вкусом праздника — это было щедро и приятно.       Вскоре бокалы были отставлены, и Джим устроился у него на коленях. Обхватил лицо ладонями и целовал долго и неспешно. Майкрофт притягивал его ближе, водил рукой по гибкой спине и ягодицам, возбуждаясь с каждой минутой всё сильнее. После такого сюрприза он был готов ласкать и любить его всю ночь, а утром не выпускать из кровати и прижимать к себе.       Неловкое движение, и бокал упал со стола, раздался звон. Джим тихо выругался, слез с колен Майкрофта и наступил на осколки. Они неприятно хрустнули, и Майкрофта обдало холодком. Он встал, смотря на осколки, осторожно наступил на один и прислушался к звуку. В памяти воскресли давно забытые образы.       Я дал тебе все подсказки — говорил Джим.       Дал тебе все подсказки.       — Извини, красивый был набор, — сказал Джим, не замечая, как переменился Майкрофт. — Надеюсь, тебе не очень жалко этот бокал. На счастье, да?       — Я принесу веник, — соврал Майкрофт, ощущая дрожь в руках, и поспешил на второй этаж.       Заветная папка лежала в сейфе, в его кабинете. Майкрофт включил свет, набрал код, открыл дверцу и достал старые секретные документы. Дядя Руди был аккуратистом и передал Майкрофту всё, что у него осталось по тому делу. Майкрофта интересовали фотографии. Найдя их, он пролистал одно, второе, третье, и ощутил холодный липкий ужас, когда не нашёл нужное.       — Не это ищешь?       Джим стоял в дверях. Он, облокотившись о дверной косяк, наблюдал за Майкрофтом, и взгляд его был незнакомым и холодным. Он, сопровождаемый клубами дыма и тьмы, прошёл в кабинет и бросил на стол то самое пропавшее фото. Майкрофт побледнел, смотря на него. Голова закружилась, тошнота подкатила к горлу. Так вот почему Джим выбрал его. Вот для чего он затеял долгую циничную игру.       Всё, что было, рухнуло как карточный домик. А в ушах звучал неприятный треск разбитых окровавленных стёкол.       — Не может быть... — прошептал Майкрофт, дрожа с головы до ног. — Ты был мёртв! Ты умер много лет назад!       — Или ты бросил меня умирать, — холодно сказал Джим и улыбнулся неприятной пугающей улыбкой. — Вспомнил, Майкрофт? Ты наконец-то, вспомнил? Всё, что я говорил, воскресло в твоей памяти?       Англия тебя не забудет!       Мы встречались с вами на вечеринке, вы там перепили и облевали свои ботинки! Дважды! Неужели забыли, мистер Холмс? Дважды!       От вас пахнет решимостью, мистер Холмс.       Так вот, я — ваша гарантия.       А вы, кажется, предпочитаете Дарджилинг?       Не скажу! У меня были каникулы.       Мы все неидеальны. И все мы порой трусливы. Может, я не умею по-другому.       Майкрофт ощутил, что задыхается. Восточный ветер. Пожар. Смерть. Запах крови. Крики. Слёзы. Катастрофа.       Темнота накрыла его.