По разбитым стёклам

      Большой дом — так сказал Джеймс, как только Майкрофт пропустил его в прихожую и закрыл дверь. Точнее, не сказал, а спросил: «Зачем вам такой большой дом, мистер Холмс?», а Майкрофт не ответил. Он не знал ответа, потому что не задавал себе этот вопрос, но тут было спокойно и уютно. До этого дня. Стоя в холле, погрузившимся в вечернюю сумеречную темноту, Майкрофт слышал чужое дыхание и осознавал — он тут не один.       Поток мыслей Майкрофта прервали: Джеймс щёлкнул выключателем, и вспыхнул яркий холодный свет. В его потоке лицо Джеймса казалось мраморно-белым, застывшим, неживым. Майкрофт смотрел на него и не понимал — существует этот человек в реальности или является призраком. А Джеймс, не догадываясь об этом, не стал дожидаться приглашения: снял промокший плащ, повесил на вешалку, прошёл в гостиную и заинтересовался зонтиком, стоящим в специальной корзине. Джеймс достал его, поднял над головой, провернул ручку и извлёк изящную скрытую шпагу. Затем повертел в руках, отсоединил лезвие и с поистине детской непосредственностью изучил получившийся пистолет.       Майкрофт не удивился: у него давно закралось подозрение, что Джеймс Мориарти знает всё о нём и его маленьких секретах. Он тоже снял плащ и прошёл в комнату, не зная, что говорить. Пауза затягивалась, но Джеймса это не смущало — он увлёкся обнаруженной «игрушкой». Майкрофт дёрнул уголками губ — почти что улыбнулся; он ещё не отошёл от случившегося в парке и никак не мог собраться.       — Вы уже были в этом доме? — спросил он, наблюдая со стороны.       — Нет. — Джеймс аккуратно собрал «зонт» и вернул на место, затем развернулся к Майкрофту. — Но был в том, который в пригороде. Он ещё больше, настоящий особняк! У вас королевская комната, такая роскошная ванна...       — Даже знать не хочу... — устало произнёс Майкрофт и потёр переносицу.       — Вот и правильно.       Майкрофт посмотрел на Джеймса Мориарти, стоящего посредине гостиной, и подумал, что еще не так давно мечтал сгноить его в тюрьме. Сначала, после Дрездена, он испытывал только ненависть. Потом, когда эмоции отошли на второй план, появился интерес. Когда Джеймс оказался в плену, Майкрофт не отказал себе в желании отомстить, а потом... потом всё запуталось.       Майкрофт скинул пиджак и небрежно бросил на спинку дивана. В камине горел огонь — домработница разжигала его к возвращению хозяина. Джеймс подошёл и вытянул руки, согреваясь, а Майкрофт включил настольную лампу и выровнял лежащую рядом газету — не знал, чем ещё себя занять. В отличие от него, Джеймс ощущал себя спокойно и расслабленно — его не смущала тишина. И всё же нужно было что-то делать. Майкрофт смущённо провёл рукой по влажным волосам и сказал:       — Присаживайтесь, мистер Мориарти. Я заварю нам чай.       — Если вы не против, составлю компанию. Мы же тут одни? — Джеймс ещё раз окинул гостевую комнату внимательным взглядом. — Насколько мне известно, вы предпочитаете, чтобы прислуга уходила до вашего возвращения. Любите тишину и уединение.       Майкрофт растерялся. Не зная, что сказать, он кивнул. По узкому коридору, украшенному небольшими картинами современных художников, они прошли на просторную кухню, оформленную в тёплых бежевых тонах, где Майкрофт первым делом включил свет и плиту. Он поставил чайник и, стараясь не обращать на Джеймса внимания, открыл ящик, чтобы подобрать сорт чая.       — Лапсанг сушонг, — сказал Джеймс и устроился за широким деревянным столом.       — Может, вы знаете, где он хранится? — с иронией спросил Майкрофт, обернулся и вопросительно вскинул брови.       — Знаю, — невозмутимо ответил Джеймс и поднял указательный палец. — На верхней полке, в золотистой банке. Ваша домработница, миссис Уайт, всё сортирует по цветным банкам.       Это было перебором. Майкрофт едва не задохнулся от возмущения и не сразу нашёл, что ответить. Джеймс Мориарти ориентировался в доме лучше самого хозяина!.. Смотря на спокойного Джеймса, он не понимал, как в одном человеке заключалось столько наглости.       — Бог мой, мистер Мориарти!       — Давайте без этих «мистер»? — поморщился Джеймс. — Можно просто Майкрофт?       — Как хотите... Джеймс, — сухо ответил он.       — Джим. Называйте меня Джим.       Джим. Дорогой Джим. Тень, мираж, призрак, обитающий в интернете, — он сидел посреди его кухни и ждал обещанную чашку чая. Майкрофту это показалось иррациональным и неправильным: как же их игры в героев и злодеев, в шпионов и секретных агентов, в смелых людей и коварных демонов? А Джим, словно забыв обо всём этом, превратился в совершенно обычного юношу: он с любопытством осматривался, молчал и был похож на Ричарда, которым представился при их первой встрече.       — Я обожаю Лапсанг сушонг, — сообщил Джим. — Говорят, кроме благородного запаха сосновой смолы, в нём различаются ароматические нотки имбиря, карамели, груши и чернослива. Если только чай настоящий, а не подделка. Ваш — настоящий. Запах смолы напоминает дым от костра. Чувствуете?       — Думаете? — спросил Майкрофт, залил кипяток в прозрачный чайник и пронаблюдал, как раскрываются высушенные листья.       — Да. А вы, кажется, предпочитаете Дарджилинг? Чайное шампанское янтарного цвета — так говорят об этом сорте.       Впервые за вечер Майкрофт улыбнулся легко и искренне. Он поставил на стол две чёрные чашки с блюдцами и положил рядом ложечки. Чайные листья раскрывались, исполняя изящный танец, и комнату наполнил необыкновенный освежающий аромат. Бросив на Джима заинтересованный взгляд, Майкрофт спросил:       — Что ещё вы про меня узнали?       — Что вы играли леди Брэкнелл, — ответил Джим. — Это правда?       — Вы не только были в моём доме, но и изучили архив? — возмущённо спросил Майкрофт. — Мои фотографии и видео?       — Немного, — кивнул Джим. — Мне было интересно.       Интересно. Майкрофт поднял голову и откинулся на спинку стула. Он стучал пальцами по поверхности стола, оценивающе смотрел на Джима, и тот впервые казался расслабленным, естественным и живым, словно не играл и не притворялся. Нет, это был не Ричард из номера в Дрездене, это был не Мориарти, томящийся в плену. Это был кто-то другой, неизвестный, молодой и до невозможного любопытный — от него веяло жизнью, жаждой открытий и эмоциями.       Майкрофт упивался им. Упивался его энергетикой, подвижностью, и невольно завидовал. Сам он за этот вечер постарел и закостенел, а Джим, словно маячок, манил обратно к жизни. Шерлок же тянул его на дно.       С каждой секундой хотелось больше узнавать о Джиме. Что им движет, как, зачем и почему. Что их свело на этой кухне, что объединило — Майкрофт задавал вопросы и не находил ответы. Он спросил бы вслух, но постеснялся. Вместо этого он решил подтолкнуть к рассказу Джима.       — А я о вас ничего не знаю, — сказал он, признавая, что испытывает не меньшее любопытство.       — Это неправда, — ответил Джим и пожал плечами. — Уверен, у вас давно лежит досье на меня.       — Но это всё не то, — парировал Майкрофт. — Это поверхностно. А вот вы изучали куда более личную информацию.       — Каюсь, — ответил Джим. — Не удержался.       Чай потемнел. Майкрофт разлил его по чашкам, полюбовался лёгкими спиралями пара и придвинул к Джиму сахарницу. Тот помотал головой — предпочитал настоящий вкус напитка, без примесей и подсластителя. Майкрофт был с ним солидарен. С сахаром чай терял уникальные цветочные нотки, то, за что его ценили и любили.       — Мне не ждать дозу ботулина? — спросил Майкрофт.       — Почему вы спрашиваете? — Джим нахмурился. — Мы держим паузу в войне, потому что вы не умеете сбрасывать напряжение, Майкрофт. Ваш мозг кипит, и вы не можете спрятать свои чувства. Сегодня вы были в шаге от того, чтобы отключиться. Оказаться не здесь. Умереть.       Джим даже не догадывался, насколько был близок к истине. Эвр несколько раз подходила к черте, из-за которой уже не возвращаются — её сознание могло отключиться по щелчку. Майкрофт ждал и боялся того дня, когда она окаменеет и обратится в статую навечно, но куда больше его волновало, что и он сам может последовать за ней.       — У вас такое каждое утро, — ответил он, вспомнив то, что видел однажды. — Видите? Я тоже кое-что о вас знаю.       — Да, вы правы... — Джим кивнул и помрачнел. Он покрутил чашку на блюдце, поднял её и сделал глоток. — Но, в отличие от вас, я умею скидывать напряжение.       — И как же?       — Например, слушаю музыку. В наушниках.       — И помогает?       — Да. Смотрите.       Джим достал из кармана брюк небольшой плеер, размотал наушники и вставил в уши. Он прикрыл глаза, качнул головой, мечтательно улыбнулся и повёл плечами. Поднял руки, щелкнул пальцами и задвигался медленно, пластично. Майкрофт посматривал на него с лёгкой завистью — Джим был гармоничен в любом состоянии: и в агрессии, и в пьянящем спокойствии.       Внезапно Джим прервался, снял наушники и протянул ему. Вскинул брови, словно говоря: «Ну же, давайте!». Майкрофт помялся, затем из любопытства взял наушники, надел, и его окутала приятная лёгкая музыка. Что-то современное, танцевальное, с нотками восточных тем. Чёткий ритм, барабаны, удивительная мелодика — Майкрофту показалось, что его сердце забилось в такт песне. Джим продолжил двигаться, словно тоже её слышал, а Майкрофт улыбнулся и повёл плечом. Это и правда успокаивало.       Это было...       Майкрофта прервала вибрация в кармане. Сбросив наушники, он достал телефон и ответил — знал, что это из-за Шерлока.       — Да? — Голос Майкрофта предательски дрогнул. — Слушаю. Так... Да... Спасибо, буду на связи.       Скинув звонок, он уткнулся лицом в ладони и прошептал:       — Слава Богу.       Тёплые пальцы неожиданно сжали его запястье. Майкрофт поднял взгляд, растворяясь в черноте глаз Джима, и не отдёрнул руку. В этом жесте были только тепло и поддержка, причины которых продолжали оставаться загадкой.       — Почему? — снова спросил он.       — Это не важно, — ответил Джим. — Сейчас не важно.       — А что важно сейчас?       — Чтобы вы не исчезли, Майкрофт. Вы должны быть сильнее.       — Во мне не осталось сил. — Майкрофт грустно улыбнулся и посмотрел на него с теплом. — Скучного вы выбрали противника, Джим. Я опустел.       — Поверьте, это не так. И вы убедитесь в этом очень скоро.       Майкрофт чувствовал, что попал. Им заинтересовался помешанный, безумец и преступник. В Джиме не было ничего обычного, он вдохновлял воров и убийц, взрывал гостиницы и травил неугодных, и своим интересом выбрал самого влиятельного человека Лондона. Майкрофт понимал, как важно остановить Джима. Убить или запереть в Шерринфорде не позволяла совесть. Официально предъявить ему было нечего, к тому же, Джим не страдал психическими заболеваниями. Да, назвать его «нормальным» было сложно, но отклонений Майкрофт в нём не видел.       И в его присутствии Майкрофт ощущал себя на своём месте.       Долгое время они просидели молча. Затем Майкрофт встал, закатал рукава и неспешно вымыл чашки. Пока он вытирал руки, Джим встал, приблизился к нему и замер в полушаге. Он ничего не говорил, Майкрофт тоже, хотя ощущал его близость и присутствие.       — Я кое-что скажу вам, — прошептал Джим. — И вы оживёте.       — И что же?       Майкрофт обернулся, горделиво вскинул подбородок, и Джим приблизился. Сделал шаг, замер в паре сантиметров и опалил его губы тёплым дыханием. Майкрофт замер. Так давно никто не подступал к нему столь близко. Так давно никто не дразнил его иллюзорным поцелуем. Майкрофт в какой-то момент успел позабыть, что он — живой, что он — человек, и Джим любезно ему об этом напомнил. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось, а свет предательски мигнул. Майкрофт смотрел на Джима и не понимал, как так вышло, что у них всё завязалось так неправильно и дико.       — Через два дня, — прошептал Джим, и зрачки его невозможных глаз расширились. — Будет семь взрывов в центре города. Взрывчатку покупали не через меня. Я не знаю имён, не знаю мест, но закладки уже есть. Среди твоих людей предатель, найди его. Время пошло, Майкрофт Холмс, сорок восемь часов до гибели Лондона. Что же ты сделаешь? Уснёшь вечным сном или да здравствует король?       Майкрофт похолодел. Пока он слушал Джима, волосы на его затылке встали дыбом. Теракт, семь взрывов, сотни жертв. Служба безопасности скомпрометирована. В шаге от падения и краха. Катастрофа, апокалипсис в пределах одной маленькой страны.       Майкрофт не успел задать ни одного вопроса. Джим внезапно подался вперёд и прижался к его рту мягкими губами. Не поцеловал, а именно прижался, задержал дыхание и поделился теплом. Он продлил это мгновение, и Майкрофт испугался, что спугнёт его, если шевельнётся. Он замер, а Джим так же медленно отстранился, опустил глаза и добавил:       — Решайте. Майкрофт. Карт-бланш.       Он развернулся и, не прощаясь, покинул кухню. Майкрофт слышал, как он свернул в прихожую, зашуршал плащом. Затем хлопнула входная дверь, и наступила тишина. Майкрофт снова остался в одиночестве.       Уснёшь вечным сном или да здравствует король?       Теракт, семь взрывов, сотни жертв.       Откашлявшись, чтобы голос звучал твёрже, Майкрофт вернул лицу привычную холодную надменность, достал телефон и набрал знакомый номер.       — Антея! — поприветствовал он, не извинившись за поздний звонок. — Код красный, жду в офисе через двадцать минут.       Напряжения как ни бывало. Шерлок, Джим — всё осталось позади. Привычный драйв охватил его: впереди была охота, захватывающая игра на опережение и честь королевства. Майкрофт ощущал себя бодрым и живым; на покой, как оказалось, ему рано.       Быстрым шагом он прошёл в гостиную, накинул плащ, потушил камин и свет. Дом подождёт, отдохнуть он всегда успеет. Улыбнувшись, Майкрофт подхватил зонт и устремился к двери — впереди было много работы.       За его отъезжающей машиной в столь поздний час наблюдали двое.       — Ты ему рассказал? — спросил лорд Моран, постукивая пальцами по рулю. Он бросил на Джима строгий взгляд, и тот спрятал пачку сигарет. Курить можно было на улице, но не в машине.       — Намекнул, — ответил тот и размял затёкшую шею. — Рано списывать Майка со счетов. К тому же, эти ребятки-подрывники забыли, чей это город. Мы им вежливо напомним.       — Определённо забыли, — согласился Моран. — Определённо.