***
Новость о том, что Хлоя Буржуа и Адриан Агрест расстались распространилась со скоростью света. И надо сказать, что радующихся было значительно больше, чем опечаленных. Дюпен-Чен печалиться по поводу этого не могла, но и радости не испытывала. Хотя последние дни надежда на возможность их с Адрианом отношений теплилась где-то внутри, но девушка упорно не разжигала этот тусклый огонек в своем сердце, чтобы не было больно. Напрасно. Маринетт, вернувшуюся с выходных домой, ждала неприятность в виде разговора с родителями. Том Дюпен скрестив руки на груди словно надзиратель стоял над дочерью. — Когда это прекратится?! Посмотри на себя! Сколько можно это всё терпеть?! Ты же Маринетт Дюпен-Чен! Ты не можешь позволять с собою так обращаться! — Том был вне себя от вида дочери после уик-енда. Разбитая губа, красная щека, царапины на шее, и это он еще не видел синяки по всему телу. — Ну же, отвечай! Ты опозорила всю семью, ты продолжаешь это делать! — кричал Том на свою дочь, Маринетт не могла ничего возразить, да и сказать ей было нечего. В такие моменты предпочитая представить себя утоплиницей, уходящей на самое дно, крик отца постепенно заглушался и в конце концов ей удавалось полностью абстрагироваться от этих разборок, представляя себя на самом дне какого-нибудь водоема. Но в реальность она вернулась сразу, после того, как лицо пронзила боль от пощечины. — Мерзавка! — крикнул разъяренный мужчина, и хотел было ударить дочь еще раз, но руку перехватила Сабин. — Не надо, прошу, оставь, — умоляла женщина. Свою маму Маринетт любила. Сабин так же, как и Том была опечалена что их дочь оказалась омегой, но не видела в этом катастрофы. — Нетти, — женщина вошла в спальню дочери и попыталась ее успокоить. — Мама, ну за что, почему я, почему?! — причитала Маринетт, едва говоря внятно. — Все образуется, вот увидишь, ты найдешь своего истинного, и у тебя все сложится, — на этих словах Сабин хотела уже покинуть комнату, как взгляд зацепился за пузырек блокатора. — Что это?! — ласковый тон женщины сменился на грубый и требующий незамедлительного ответа, — Твой аромат уже пришел?! Маринетт молчала, узнай сейчас об этом отец, он бы живого места от нее не оставил, ещё в такой шанс сплавить свою неудачную дочурку. — Я ещё раз спрашиваю, к тебе пришел твой аромат?! Ты хоть понимаешь что творишь?! — девушка никогда не видела всегда немногословную и спокойную Сабин такой раздражённой, — Запомни, если отец узнает, будет плохо всем, перестань пить эту дрянь и откройся своему истинному. Так будет лучше для всех! — Сабин забрала с собою пузырек и оставила дочь одну. Похоже, Маринетт будет вынуждена пропустить завтра школу.***
В новый школьный день коллеж «Франсуа Дюпон» гудел словно большое осиное гнездо о расставании самой популярной пары альф. Коридоры замолкали, когда по ним проходила Хлоя Буржуа с гордо поднятой головой в компании своей рыжей собаченки Сабрины. Адриана, впрочем, одаривали той же гробовой тишиной. Маринетт понимала, что скорее всего Адриану сейчас не до нее, да и вообще ее благодарность ему наврядли была нужна. Но по-другому Дюпен-Чен не могла, она была так воспитана, она должна была сказать ему спасибо. Выкрав, у матери свои таблетки, Дюпен- Чен отправилась в колледж, иначе за пропуски дома ее ждало бы ещё одно наказание. К середине дня все успокоились, перемены вновь стали шумные, а у учеников появлись другие темы для разговоров, кроме как о парочке альф. Маринетт, зажимая в руках тетради с конспектами искала возможность поговорить с Агрестом, тот иногда отправлялся на задний школьный двор, чтобы втянуть табачного дыма, и по наблюдениям Маринетт именно туда он сейчас направился. — Адриан! — Хлоя окликнула Агреста, который даже выронил сигарету от неожиданности появления Буржуа. — Чего тебе? — Нам надо поговорить, мы не можем вот так расстаться! — причитала девушка, пытаясь обнять своего бывшего парня. Но тот не поддавался и только уворачивался от навязчивости Буржуа. — Это все из-за нее? — Нет, — ответил Агрест и пытался снова прикурить. Но Буржуа не останавливалась и опять сводила весь разговор к омеге, чем окончательно выбесила парня. — Я же сказал дело не в ней! Ты крупно подставила меня, Хлоя! А если бы ее трахнули? Из-за этой дурацкой записки меня бы посадили, как организатора, подумай своими куриными мозгами во что ты вляпалась Буржуа… А ты чего уставилась?! — последнюю фразу он адресовал стоящей зауглом Маринетт которая не пряталась, но и подходить ближе не решалась. Так и не получив желаемую порцию никотина, Адриан ещё более раздраженный отправился на урок.***
На крыше отеля «Pullman Paris Montparnasse» было очень холодно, и Маринетт уже пожалела, что не взяла с собой куртку. Это было одно из ее любимых мест, крыша была пустая, не смотря на огромную территорию ни под что не зайдействована. Уже как три года Маринетт удавалось проскользнуть туда незамеченной. Этим местом она ни с кем не делилась, когда-то приходила сюда, чтобы побыть в одиночестве и поразмышлять на жизнью, последнее время все чаще мысли приходили о дурном конце. Девушка достала из кармана записку, уже смятая и потрепанная бумажка все равно сохранила его запах. — Мы ведь все равно никогда не будем вместе, — прошептала Маринетт и отпустила из рук клочок бумаги, подхватываемый ветром, он уносился вниз, все дальше и дальше, словно бабочка.