Наизнанку

      Мак вдруг шагнул к нему и сгрёб в объятия, с силой прижав к себе. Когда Гай уже было решил, что сейчас рёбра у него затрещат, Мак отпустил.       - Как же я рад тебя видеть! - признался Мак, со счастливой улыбкой рассматривая Гая. И тот, отдышавшись, улыбнулся в ответ.       - Иди мыться, а я пока закажу обед.       Ещё в прошлый раз Мак похвастался ванной, примыкающей к его кабинету. С крохотным санузлом в его предыдущей резиденции она и сравниться не могла. Впрочем, ничего вычурного типа позолоченных ножек тут не было. Вообще-то это был целый санблок, состоящий из трёх отделов. В одном находилась раковина и все бритвенные принадлежности, а также шкаф с зеркальной дверцей, в котором хранилась сменная одежда. В нём же висела и парадная форма Гая - всё равно он носил её только в Столице, и то исключительно на церемонии награждения. Была тут и простая привычная ему форма - повседневная, такая же, в которой он работал, только новая и со знаками отличия, положенными ему по рангу. Во втором отсеке стояла ванна - большая и удобная. И душевая кабинка - у Монарха редко находилось время полежать в горячей воде и расслабиться. В угловой комнатке приютился унитаз.       Сейчас Гай внимательно рассматривал себя в зеркало. Шрамы от ожогов, покрывали не только левую щёку, но и часть шеи, спускаясь на грудь и плечо. Там, в гарнизоне, Гая не особо волновало, как он выглядел. Да и мнение жителей Столицы о своей внешности парня не тревожило. Но именно сейчас, глядя на себя, он почему-то вспомнил, как впервые после выхода из медсанчасти приехал в Столицу. И как пришёл в Убежище. Рада, увидев его разрыдалась. Но, прижимая сестру к себе, успокаивающе гладя её по голове, Гай не думал о том, что шрамы как-то испортили его внешность.       Волнение пришло уже потом. Он почему-то боялся, реакции Мака, когда тот увидит следы от ожогов - в то время ещё красные и сморщенные. Переживал Гай напрасно. Он видел, что в глазах друга нет отвращения. Мак смотрел с состраданием - да, но брезгливой жалости не было.       Опустившись в горячую воду, Гай откинулся спиной на бортик ванной и расслабился, закрыв глаза. Приятно. Казарменная жизнь быстро отучала от простых вещей, без которых обычный человек свою жизнь не представлял. Впрочем, даже в их мирной жизни горячая вода не всегда была чем-то привычным.       Тихие шаги Гай слышал, но здесь, в Башне Управления, он чувствовал себя в безопасности. Шаги, к тому же, были знакомы и тревоги не вызывали. Скользкие пальцы вплелись в мокрые волосы и принялись размеренными круговыми движениями то ли взбивать шампунь в пену, то ли ласкать. Гай почувствовал, как на макушку льётся приятно-тёплая вода, пена заструилась по лицу. Потом к плечу прижалась намыленная мочалка и двинулась по руке к локтю, а затем и к запястью. Открывать глаза Гай не стал, только чуть развернул руку, подставляясь под мочалку. Это уже превратилось в обязательный ритуал. Впервые это случилось в тот самый памятный приезд. Тело ещё откликалось болевыми импульсами на многие, даже не резкие, движения. В тесной душевой Убежища и так было неудобно, а с заживающими, но ещё дающими о себе знать травмами и ожогами помывка превращалась в целое испытание - состязание на силу воли и ловкость с самим собой. Мак предложил помощь. И сделал это так естественно, что сомнений в его мотивах и возникнуть не могло. Никакого второго смысла его слова не содержали. Во всяком случае, тогда. Но Гай упрямо и гордо отказался. Впрочем, когда это останавливало Мака?       Ожоги давно зажили. Тело вошло в привычную форму, самочувствие Гая было прекрасным. Но ритуал стал обязательным.       Вот и сейчас Гай только расслабился, позволяя мочалке путешествовать по телу. Вот она потёрла коленку, прошлась вдоль икроножной мышцы, скользнула по голеностопу и закончила свой путь на пятке, заставив Гая дёрнуться от щекотки и открыть глаза. Мак стоял рядом, сжимая мочалку, рукава его белой рубашки были закатаны до локтей, взгляд его был каким-то задумчивым и серьёзным. От этого взгляда по телу пробежали мурашки.       - Гай... - начал было Мак, но Гай перебил:       - Не надо.       Мак будто сник, даже взгляд опустил в пол, но потом тряхнул головой и, склонившись к Гаю, оставил на его губах лёгкий поцелуй, который даже можно было бы назвать дружеским, если б он коснулся щеки. Пряча взгляд, Мак вышел и тихо прикрыл за собой дверь.       Это тоже случилось уже не впервые.