Наизнанку

      Как Максим и предполагал, город произвёл на Гая самое удручающее впечатление. Места и окружающий пейзаж Максим замечал плохо, он сконцентрировался на мрачном лице Гая, на его нахмуренных бровях. Максим всё старался поймать взгляд друга и не мог. А Гай смотрел. Внимательно. Рассматривал бездушные серые развалины, в которые превратился его родной город, дома, в которых жили, грустили, любили, кричали гимны Великим Отцам, растили детей, ссорились, мирились, отмечали дни рождения и другие редкие, но весёлые праздники. Рассматривал улицы, по которым эти люди ходили, когда-то безупречно чистые, а теперь захламлённые и перегороженные баррикадами.       Чем больше Максим наблюдал за Гаем, тем больше жалел, что согласился на эту опасную авантюру - взять его с собой в рейд. Но в то же время, Максим прекрасно осознавал, что и держать Гая в заперти и неведении вечно было нельзя. Это было бы как минимум не честно. Гай, как и всё население Страны Отцов, слишком долго был оболванен и отрезан от правды и реального положения дел. Максим не мог себе позволить стать на одну ступень с Неизвестными Отцами.       Вернувшись на базу, Гай молчал. Не заговаривал и Максим. Он просто не представлял, какие слова можно подобрать, чтобы как-то утешить и успокоить. Да и что тут скажешь?       Бросив взгляд на всё ещё хмурящегося Гая, Максим решил оставить его ненадолго наедине с собственными мыслями.       Странника в кабинете, к большому своему удивлению, Максим не обнаружил. На секунду Максим даже растерялся. Где искать Сикорски он не знал. Но просто стоять под запертой дверью кабинета и смиренно ожидать прихода его хозяина, он не мог. Тело Максима как-будто требовало его бежать куда-то, делать что-то. Ну хоть что-то! Знать бы ещё что...       Решив, что уж лучше пройтись по всем лабораториям, даже если его и не пустят, то уж скажут, там ли Странник, чем бесплодно стоять и изводить себя нерастраченной энергией, Максим почти побежал по коридору. Он даже не подумал, что может разминуться с Сикорски и будет метаться по базе в то время, как Странник преспокойно вернётся к себе в кабинет.       Но, видимо, судьба ради исключения сегодня играла на стороне Максима, потому что Сикорски он нашёл довольно скоро и тот даже не был занят постановкой очередного несусветно важного эксперимента.       - Странник, - позвал Максим привычно, как и всегда вне рабочего кабинета, обращался он к Сикорски, когда тот наконец-то закончил давать указания одному из своих подчинённых и отпустил того работать, - я хотел бы с вами поговорить.       - О чём же? - ровно, без признаков малейшего любопытства, но и без пренебрежения в голосе спросил Сикорски.       Максим окинул взглядом коридор, по которому довольно часто проходили по одному, а то и парами сотрудники, и Сикорски, поняв, что дело у Максима конфиденциальное, жестом указал в направлении своего кабинета. Шли они не спеша. И Максиму всё время приходилось одёргивать своё желание пуститься бегом или хотя бы на словах поторопить Странника.       Сикорски пропустил Максима вперёд и запер дверь за собой. Он прошёл за свой стол и, опускаясь в кресло, жестом указал на противоположное. Но Максим садиться не хотел. Его энергия бурлила и клокотала в теле, требуя выхода. Он бы просто не смог усидеть на месте.       - Я должен признать, - хрипло начал Максим, с трудом проталкивая в горло уже тщательно обдуманные, но такие противоречащие его чувствам слова, - что вы были правы. Башни необходимы. Но только на данном этапе развития цивилизации Саракша, - упрямо закончил он.       Сикорски смотрел на него как-то странно. Во взгляде не было торжества. Даже просто радости от того, что ему наконец-то удалось склонить на свою сторону упрямого мальчишку. И Максим задумался, а зачем на самом-то деле Странник его всё это время убеждал? Зачем ему помощь Максима? Нужна ли она вообще? Есть ли что-то, что Максим может предложить Страннику?       - Садитесь, Максим, - велел Сикорски, и Камеррер внезапно осознал, что тот, наверное, нечеловечески устал. И, надо сказать, было от чего. От всей свалившейся на него ответственности за выживших и продолжавших пытаться выживать, людей, от разрухи и вечного противоборства с деструктивными течениями в обществе, которое и обществом-то назвать было нельзя. От сумасбродства Максима.       - А как же Гай? - задал вопрос Сикорски, когда Максим всё-таки устроился в кресле для посетителей.       Если бы Странник спросил, не жаль ли Максиму выродков, тот ответил бы, что их они будут стараться отыскать как можно быстрее и всех укрыть в экранированном убежище. Но Сикорски был очень умным человеком, да и Максима уже, похоже, успел прекрасно изучить - сам Максим не знал, стоило ли ему начинать опасаться Странника. И задал он самый правильный вопрос, тот, который на самом деле мог волновать Максима.       - Но у него же уже есть портативный блокатор, - уверенно ответил Максим, открыто смотря Сикорски в глаза.