Наизнанку

      Новый мир начался отнюдь не со строительства башен.       Вопреки опасениям Максима, в экспериментах Странника участвовал не только Гай. Групп по двадцать человек набралось аж четыре - две женские и две мужские. Сначала на подопытных людях закрепили прибор, он практически не выделялся на фоне кожи. Если не знать, что на собеседнике он есть - не заметить. И, убедившись, что никакого дискомфорта устройство не приносило, подвергли действию излучения от портативных излучателей. Вот тогда Максим, которого в лабораторию даже не пустили, нервничал сильнее всего. Он прямо-таки извёлся. То измерял шагами свою комнату, оказавшуюся для подобных прогулок слишком маленькой, то ходил из конца в конец перед запертой дверью лаборатории. Хоть как-то утихомирить парня удалось только Раде. И то не сразу. Сначала она долго пыталась достучаться хотя бы до его сознания. Но Максим был слишком погружён в себя и свои переживания. На собственное имя он не реагировал. В конце концов девушке просто надоело его звать и она обняла его, крепко прижимая к себе.       - Мак, всё будет хорошо! Мак... - шептала она, отчаянно веря, что именно так и будет. Она тоже волновалась за брата, но... была какая-то внутренняя глубокая убеждённость, что теперь-то ничего плохого с ними случиться не могло. Ведь теперь с ними Мак...       Время воздействия излучения увеличивали постепенно, доведя его наконец до круглосуточного. Теперь Гай и днём, и ночью находился в лаборатории. А Максим не мог его даже увидеть, узнать всё ли в порядке, хорошо ли он себя чувствовал. Приходилось донимать Странника вопросами о Гае. В итоге, даже Странник не выдержал и выписал Максиму пропуск в лабораторию, в надежде, что хоть это утихомирит разбушевавшегося Камерера.       И действительно, убедившись, что ничего плохого с Гаем прибор Странника не сделал, Максим успокоился. Теперь он хотя бы мог в любое время видеть друга, разговаривать с ним. Наверное, только сейчас он понял, что скучал. Максим слишком привык находиться с Гаем постоянно. Ведь он с самого начала был с Гаем. Именно капрал Гаал конвоировал его в город, потом Гаалы приютили его, учили, заботились. В гвардии Максим опять же был с Гаем. И на Юг отправился в его компании. Потом, вернувшись в разрушенный город с раненным другом на руках, Максим и вовсе старался не отходить от него далеко. И только в крепости Странника Камерер вздохнул свободнее. Гай был под защитой стен. Тут никто не желал ему зла. А значит, и опекать его уже не надо было. Но Максим без Гая продолжал отчаянно скучать.       Следующий этап эксперимента стал по-настоящему сложным и долгим. Предстояло изучить смешанное влияние излучения и прибора на способность мозга запоминать и критически анализировать информацию. И вот тут уже Странник развернулся. Больше всего этот эксперимент напоминал обучение в ВУЗе, ибо подопытных теперь поделили на большее число групп, так сказать, по интересам. Им читали лекции, задавали задания. Максиму оставалось только поражаться откуда Странник взял учебники. Впрочем, понятно откуда - оттуда же, откуда и преподавателей - прогрессоры с Земли.       Вот и сейчас Гай, нахмурившись, сидел над кипой каких-то листочков и вдохновенно грыз кончик карандаша. Ну была у него такая вредная привычка, была. Впрочем, сейчас она даже казалась Максиму милой.       Острые зубы периодически отпускали несчастный карандаш, чтобы пальцы могли сделать какую-то торопливую пометку на желтоватом листе, и на кончике становились видны вмятины.       - Сложно? - сочувственно поинтересовался Максим.       Гай наконец-то поднял взгляд от своих листочков и как-то растерянно улыбнувшись, пожал плечами.       - Не очень. Но есть кое-что непонятное.       - Давай объясню? - предложил Камерер, но Гай только отрицательно помотал головой. Он раз за разом упрямо отказывался от помощи, предпочитая часами сидеть и пытаться разобраться самостоятельно. С одной стороны, демонстрирую завидное упрямство и целеустремлённость, а с другой... Максим так и не смог понять что может быть плохого в дружеской помощи. Но тем не менее не давил.       - Может тебе стоит отдохнуть? - всё не унимаясь, предложил Максим, боясь признаться самому себе, что ему просто не хватало общения, не хватало Гая.       Парень с сомнением покосился на листы и стал аккуратно складывать их в одну стопочку.       - Пожалуй, ты прав, - неожиданно согласился Гай, заставляя Максима довольно улыбнуться.       Сложив бумажки в ровную кучку, Гай наконец-то отодвинул их в сторону и в упор посмотрел на Максима.       - Может расскажешь, что ты сегодня видел в городе?       Максим невольно вздрогнул. Улыбка погасла. Говорить о городе было... противно. Мерзко.       Но Гай хотел знать. Имел ли Максим право скрывать от друга что-нибудь? Особенно напрямую касающееся его родины.       Пришлось рассказывать:       - Мы нашли продовольственный склад. Вернее, он когда-то им был. Но найти что-нибудь нужное для нас не смогли - там хранились скоропортящиеся продукты. Хотя, не исключено, что консервы просто кто-то растащил до нас.       - Мародёры, - с презрением выплюнул Гай.       - Не суди их так строго. Сейчас... всем тяжело. Надо выживать. Уж лучше так, чем... Максим закусил губу не договаривая. Рассказать о полусожраных трупах он не мог. Слова просто не шли с языка.       Вот уж действительно - пусть лучше грабят и мародёрствуют, чем едят себеподобных. Этот мрачный, жестокий мир всё больше и больше разочаровывал Камерера. Ему хотелось всё бросить и, воспользовавшись предложением Странника, рвануть домой - на Землю. Всё чаще казалось, что эту отсталую планету не ждёт ничего хорошего, у неё и людей, живущих здесь, нет абсолютно никакого будущего. И вообще этот мир - тёмный, им правит Хаос и Изначальная Тьма. А потом Максим переводил взгляд на Гая и понимал, что никуда он не улетит, останется с ним, на этой планете. Ведь упрямый Гаал ни за что не бросит свою родину. Тем более сейчас, когда от его страны остались только воспоминания да руины. И дикие орды варваров, поедающих детей.       Гай не покинет Саракш. И Максим останется с ним.       Ведь Гай - это и есть тот самый луч света, вполне достаточный Камереру, чтобы продолжать верить, что однажды и на Саракш придёт мир.