Наизнанку

      - Гай не лабораторная мышь! Я не позволю проводить над ним опыты! - заявил Максим, ввалившись в кабинет Странника без стука и от души хлопнув дверью об косяк. Мужчина поморщился.       - А разве Гай сам не в состояние решить согласен он на эксперименты или не согласен?       - Нет! Я за него отвечаю.       Странник пристально уставился на Максима, как будто даже с любопытством, как на один из своих препаратов, подлежащих изучению.       - Не понимаю я вас, Максим. Почему вы позволяете себе думать, что ваш друг не имеет права на самостоятельность? Неужели вы считаете его настолько глупым?       Максим даже немного смутился. Нет, конечно, в умственных способностях друга он не сомневался, просто... привык относиться к Гаю, как к ребёнку, за которым нужно присматривать и которого надо оберегать. И, наверное, впервые задумался только сейчас, о том, что это могло быть расценено как посягательство на свободу. Собственно, то, против чего Максим и боролся с таким остервенением здесь, на Саракше.       Боролся с другими, а сам...       - Вы хотите снова включить башни? - неуверенно пролепетал Камерер. Страннику всё-таки удалось сбить его боевой настрой и смутить. И теперь Максиму пришлось посмотреть на проблему экспериментов глобально.       - Максим... - задумчиво начал Странник, но замолчал. Наверное, отвечать ему на щекотливый вопрос не очень-то и хотелось. Во всяком случае, именно так показалось парню.       Странник устало потёр виски. Он явно испытывал дискомфорт. Вот только от чего? От всей ситуации или только от Максима?       Мужчина поднялся из-за стола и подошёл к окну, потянул тяжёлую тёмно-синюю портьеру. Странно, почему он вообще зашторивал окна днём? Неужели тусклый свет электрической лампочки лучше, чем хоть приглушённый атмосферой, но всё равно звёздный свет?       Странник по-прежнему молчал. Казалось, он даже не замечал Максима, вдруг почувствовавшего себя очень неловко в чужом строгом кабинете. Может он и вовсе забыл о посетителе?       Но напомнить о себе парень не решался. Впрочем, как оказалось, Странник о нём и не забывал. Он просто задумался. А может выбирал правильные слова.       - Как часто вы бываете в городе? - спросил вдруг Странник, и звук его голоса заставил Максима вздрогнуть.       - Ну... когда как. Иногда несколько дней подряд хожу на вылазки, иногда раз в три-четыре дня.       - Вам нравится то, что вы видите там?       Голос мужчины был спокойным, он не старался давить, не провоцировал на ответную агрессию. Он просто хотел знать. А вот Максим подобным хладнокровием похвастаться не мог. От воспоминаний о растерзанных трупах его передёрнуло.       - Нет... - прошептал парень. Ему казалось, что даже губы отказывались шевелиться, а голос пропал совсем.       - Мне тоже это всё не нравится. Но у меня есть план по восстановлению. Для этого понадобятся башни. И я планирую их включить.       Максим хотел что-то возразить, но не успел.       - А у вас, Максим... у вас есть план как нам всё здесь разгрести?       - Нет. Но башни...       - Нет, - перебил Странник, - Значит, попробуем мой.       Выйдя из кабинета, Максим подчёркнуто аккуратно закрыл за собой дверь, хотя очень хотелось шандарахнуть ею со всей силы. Интересно, пережила бы она второй подряд удар? Сказать хотелось много, наорать ещё больше, но Максим только скрипел зубами. Пусть он включает свои башни! Пусть оболванивает хоть всю несчастную страну! Пусть! Но Гая Максим ему не отдаст...       Жаль, что сам Гай считал абсолютно иначе.       Узнав, зачем Максим ходил к Страннику, Гай сцепил зубы, сдерживая ругательства. Грубить Максиму он почему-то не мог. По крайней мере, не теперь. Но и соглашаться с ним сейчас совершенно не хотел.       - Мак! Я считаю, что провести эксперимент с блокатором излучения целесообразно.       - Что? Нет...       - Да. Это моё решение. Странник ведь спрашивал меня. Значит и отвечать должен тоже я.       - Ты не понимаешь...       Максим хотел рассказать Гаю, что переживает, ведь все эти эксперименты бывают опасны, и неизвестно какой вред здоровью могут причинить, а Максим так боялся потерять Гая. Но Гай не стал бы слушать. Он, видимо, всё уже давно решил. И без Максима.       - Это ты не понимаешь, Мак! Не понимаешь... Я сижу тут, как в заколдованной крепости или тюрьме. Ты же свободен - уходишь в город, оставляя меня под защитой стен. От чего ты меня защищаешь, Мак? Почему не пускаешь в город?       - Ты ещё слишком слаб после...       - Не надо! - оборвал Гай, - Не говори про ранение. Оно почти затянулось. Это странно. Но тем не менее, оно затянулось. Так в чём дело, Мак? Что происходит в городе?       Максим замялся. Рассказывать Гаю правду о том, что города уже и нет, что вместо домов, улиц, школ и магазинов одни руины, и люди... люди превратились в стаи животных, вооружённых и очень опасных животных, совершенно не хотелось. Ведь это дом Гая. Его родина. Он родился здесь, вырос. Он помнил эти улицы, этих людей... Максим мог только беспомощно смотреть в глаза друга. А тот уже и так знал слишком много. Рада наверняка рассказала обо всех ужасах, творящихся снаружи. Обо всём, что произошло с ней самой. И вот теперь, помимо желания всё исправить, в Гае кипела ненависть и желание отомстить. Гремучий коктейль. Уж Камерер-то знал, к чему приводили подобные чувства и желания. Как же Максиму хотелось защитить Гая от ошибок! Да от всего защитить, но... Странник прав, нельзя относиться к Гаю пренебрежительно. Он не ребёнок. И должен научиться принимать решения самостоятельно. Даже если Максим готов спорить с каждым из них. И каждое считал ошибкой. А имел ли Максим вообще право судить Гая? После всего, что успел натворить, после того, что принёс в его жизнь и жизнь Рады, да целой страны в конце концов.       Максим опустился на корточки перед сидящим на кровати Гаем и заглянул ему в глаза.       - Я просто боюсь, - прошептал Максим, надеясь, что хоть этот аргумент подействует, что Гай наконец-то поймёт, что Камерер боялся остаться в одиночестве. Нет... остаться без Гая.       - Я тоже боюсь, - внезапно признался Гай, но голос его звучал твёрдо и ни капли не напугано, - Но я устал бояться.       Максиму показалось, что Гай хотел сказать что-то ещё, но почему-то не стал. Неужели у Гая появилось что-то, что он стеснялся или боялся рассказать Максиму? Это неприятно кольнуло.       Внезапно Максим испугался, что если вот именно сейчас ничего не предпримет, то потеряет Гая навсегда. Это было сжимающее и леденящее чувство, ничем не обоснованное, но сильное и жгучее. Он, стараясь двигаться не резко, чтобы не испугать, потянулся к руке Гая, подсознательно ожидая, что тот дёрнется или оттолкнёт, но друг не шевелился. Камерер аккуратно взял руку Гая и прижал немного шершавую, привыкшую к автомату, ладонь к собственной щеке. Гай вопреки всем опасения не отшатнулся и руку не отнял. Он только едва заметно, с несвойственной ему обычно осторожностью, погладил щёку друга большим пальцем.       И внезапно Максиму стало спокойно. Очень спокойно. Как не было уже давно на этой планете.       Ну и пусть Странник включает свои башни. Пусть. Пора в конце концов навести на этой чокнутой, перевёрнутой планете порядок. Жаль конечно, что для этого придётся вновь превратить всю страну в послушных кукол. И это даже хорошо, что Гай будет испытывать этот новый прибор Странника. Ведь тогда, даже башни не помешают Гаю остаться именно Гаем, а не куклой с автоматом - послушной, управляемой и очень опасной, в том числе и для самого себя. Оставалось только надеяться, что этот чёртов прибор сработает. И при этом не нанесёт вреда Гаю.