***
— Аська, — захватил девчушку сразу в объятья, немного отрывая ее от земли. — Боже, как ты нас всех напугала. Я себе места не находил… — Леша, я больше так не буду, я не буду никуда уходить. Честно, правда. И в школу ходить буду, — вытерала слезы внутренней частью ладошек. — И учиться буду. — Да Бог с ней, с этой учебой. Главное, что жива. Для него это девочка была как дочь. Всегда держал за нее ответственность, переживал. Помогал. А он для нее был и вместо папы, брата, друга и просто всем. Хотя, по сути то, они и не родные то друг другу. — Потапенко, если бы не я, кто знает, чем бы это все закончилось. — вмешался Дмитрий, не отводя взгляда от жены друга, Каролины. — Спасибо огромное. Я знал, что ты сможешь втереться в доверие к этому педофилу. В полицию звонить будем? — Там осталась девочка, последняя. Пусть жить не хочет, но у нее есть шанс выжить. Я прослежу, когда они останутся только с трупами, тогда будем идти дальше. Девочка хорошая, имя красивое, редкое, Тина, вдруг что-то пронюхают — сразу ее в ту кучу кинут. — Тина? — как в пустоту, тишину, сам у себя, спросил Леша. — У меня ученица Тина есть, Кароль, ужасный человек, тоже жить не хочет. — А ты не воспринимаешь это всерьез, — расстроилась Ася. — Может, она из-за тебя сейчас там! — заплакала. — Кто? Кароль? — Лёш… — вскинул брови Дмитрий, замечая растерянность и испуг друга.***
Произошел небольшой сбой в данной ситуации. Слишком глубокий, не трезвый сбой. Мужчина стал расспрашивать про ее семью, чем она живёт, как учиться в школе и прочие, и прочие… Отвечать то она в принципе не собиралась, что, собственно, Тина и делала. — Примеряй это платье. — открыл шкаф полностью набитый одежды. — Что это значит? — вскринула брови, устало вздыхая. — Можно мне лучше домой или хотя бы на улицу, мне плохо, — ноги стали будто ватными, а все тело в этот же момент соприкоснулось с крепким телом «босса». Или, пока так назовём, секретного мужчины. Как бы глупо не было, но этот 'секрет' станет очень значимым. Мужчина прикоснулся к ее висках, понимая, что у девочки слишком высокая температура. Это девочка слишком дорога для него, чтобы пустить все на самотёк, а уже тем более ее здоровье. Вызвал скорую и быстро отъехал от этого дома, оставляя все двери открытыми, кроме одной. В подвал, куда точно нельзя входить никому.***
— С уверенность могу сказать, что это тонзиллит. Скорей всего, хронический. Все симптомы на лицо. — сделал заключение заведующий отделения отоларингологии. — Промывание гортани и миндалин, сильные антибиотики. Все назначения дальше будет ставить лечащий врач… Сколько девочке лет? Где вообще её родители? — Без понятия, привезли по скорой. Ни документов, ничего. И в доме никого. — Следователю сообщи, не нравится мне это. Все, если что, я у себя. — сказал врач и вышел. — Бедная девочка, синяки то какие… — обрабатывала медсестра раны. — Били тебя что-ли, не дай Бог насиловали. Девушка сквозь сон что-то промычала, ненадолго приоткрывая глаза. Женщина через катетер ввела лёгкое успокаивающее, которое позже будет взаимодействовать с витаминами и улучшать состояние Тины. Осталось задуматься об одном. Стоит ли отвергать, проходить первый этап смерти — принятие. Неужели легче уйти так не поборов комплексы, переступить через все и дойти до мечты. Даже у самого отчаянного в жизни человека есть мечта. Пусть банальная, невосполнимая, но она есть. Достаточно поверить в нее и сказать: — Да! Я хочу! Я готова! Для маленькой девочки Тины, которая хочет быть одна, одна по жизни, всегда, постоянно, это все могло закончиться. Но что-то не разрешила этому произойти. Она говорит: — Да Идёт. Будет. Хватит тратить счастливые моменты на слезы, на проблемы в отношении всего. Она слишком мала, чтобы вот так все забивать в угол и прятаться за маской малолетней стервы. Пора что-то менять. И в первую очередь, себя.***
Проснувшись она сразу огляделась. Солнечная палата, с белыми стенами, на которые очень красиво падает тень, вызывая мимолетную улыбку. Говорят, сны с четверга на пятницу — вещие. Правда или нет, но Кароль вдруг захотелось в это верить. Захотелось, чтобы в момент она оказалась в объятиях человека, который ей не безразличен, но в миг отогнала эти мысли, так как это не правильно. Впервые она начала замечать какая погода за окном, сегодня, к счастью, не было дождя, что не могла не радовать в эту прохладную осень. Типа присела, облокотившись на спинку больничной койки. С некой болью вытянула иглу с вены, замечая синяки на своих руках. Горло очень болело и, казалось, у нее там просто раны, которые не давали и слова сказать. Единственное, что радовало, так это головная боль, которая перестала преследовать. В палату постучали и Тина, с трудом, смогла развернуться к двери и застыть. Не смогла сказать и слова и не ясно, то ли из-за больного горла, то ли из-за шоке. Что лучше уже даже не знаю…