Наша музыка

      — Кароль, проходи, садись. — укоризненно смотрела на меня директриса. — Тебе, считай, повезло что Алексей Андреевич уговорил меня не вызвать твоих родителей. Вот это действительно удивило. Жест доброй воли? Какая щедрость, Алексей Андреевич! В ножки упасти, 'спасибо' сказать?       — Молодец Алексей Андреевич, — усмехнулась я, явно не желая смотреть на него.       — Перестань дерзить, не доросла ещё, — взъерошелась директриса. — Ты умудрилась за два дня довести половину учителей, заставила написать заявление об уходе учителя химии и записаться к психиатру вашего классного руководителя! Меня это должно волновать, да? Серьезно? Вы не шутите? Я молча перевела взгляд на окно, с усмешкой наблюдая, как физрук цепляется к трудовихе. Интересна, молодая девушка не смущена тем, что ее хочет пятидесятилетний дед? Так, что там Андреевич говорит…       — Кароль, ты вообще здесь? — пощелкал пальцами у меня перед лицом. Пришлось разбудиться. — Какими бы не были твои желания, с этого дня у тебя испытательный срок, поздравляю. Напоминать за данную тебе четверть, дабы исправить оценки, и наш уговор про пропуски я не буду. Лишь добавлю новые условия. 1)Дежурство в классе на протяжении месяца. 2)Грубость по отношению к учителям — спасать не буду, твои родители могут забирать документы, без возможности утроить тебя в другую школу.       — Исходя из второго пункта выделю ещё один. 2.2)Шутки, приколы запрещены.       — Завтра извинишься перед учителем химии. На этом его пламенная речь закончена и директор заключил.       — Ты свободна. С завтрашнего утра ты под контролем. Я встала со стула, хватая рюкзак. Посмотрела на классного. В его глазах читалось презрение и стыд. Что ж он так взялся за меня? Хотя бы дал бы шанс сделать шаг…в бездну. Раз и все. А он понимает, что если не дал мне сделать это сейчас, то я сделаю это потом? Сегодня. Родители уходят на день рождения к друзьям. Я свободна. Я, тихая квартира, канцелярский нож… Задумалась о том, что это слишком навязчивые мысли… Может, родители были правы, и ей пора бы поговорить с школьным психологом? Да нет, все нормально. Вышла с кабинета директора, слыша отрывок разговора Алексея с директором:       «- Крестная, спасибо, что мы решили этот вопрос без шумихи. В какой раз я твой должник. — Мне показалось, ты слишком мягок с ней. Так нельзя. Она слишком мала для своих поступков. — Но она не простая! С ней нельзя слишком жестоко… Ответит тем же. А я хочу исправить ее, показать, что можно победить мир улыбкой, а не жестокими словами. — Боюсь, против Тины это не подействует…»       Крестная… Все ясно… Даже говорить об этом не хочу… Маминький сынок может ещё? Может он ещё считает, что добро, как в сказках, побеждает зло? И что в жизни всегда все радужно? За свои 16 лет я пережила многое и понять меня он не сможет. Не понимает никто! Ни родители, которые уже спят и видят как бы избавиться от меня. Ни какой-то Потапенко Алексей Андреевич, который считает себя добрым, отзывчивым человеком. Не бывает добра в этом мире! Есть глупые веселые моменты с кучей слез позже. Но я не плачу. Признак слабости.       — А прыгать с крыши это поступок не показывающий слабость? Я шла по коридору, смотря на свою татуировку, красивую, эстетическую, на запястье.

«Признак слабости». А классный, видимо, догнал меня, замечая мои действия и прервал раздумия.       — Прыгать с крыши с надеждой, что тебя уже не спасут — это не слабость. Пятиклашки, слышала, жаловались на родаков, и договорились прийти по домам и таблеток наглотаться. Вам не кажется, что это куда глупее, убивать себя, зная, что спасут… — не смотрела в глаза. — Вы испортили мне все. Неужели нельзя было просто отпустить? Вы не понимаете, что мне так было бы легче…

***

Она подняла на меня глаза. Мне вдруг стало боязно смотреть на нее. Ей было больно, почему? Что она такое ощущает? Это что-то особенное… Наверное, неизвестное для меня…       — Что ты чувствуешь? Она удивилась моему вопросу, сразу переводя взгляд на дверь. За той дверью был спортзал. Это был намек? Она хочет туда зайти?       — Я ненавижу эту дверь, это здание. Вы не сможете меня понять. Сможет только тот, кто терял. Замолчала. Она перестала дышать?       — Я терял… — хотело было начать я, но Тина резко посмотрела на меня дьявольским взглядом. Глаза красные. Хочет плакать, но не может. Опять вспомнилось ее тату…

Признак слабости       — Не верю, что вы можете любить, ценить. Вы точно не тот человек, который хочет уйти за тем, кого любили. Могу поклясться, что вы никогда не терпели боль потери, казалось от единственного, смысла жизни. Ее слова поразили… Как девочка может разбираться в подобных ценностях. Оставила меня в шоке и убежала. «Я сказала лишнего, запрещено личное…» — крутилось в ее голове. «Никто не должен слышать мои подростковые боли, как любят говорить» *flashback — Ваня, папа просил передать, чтобы ты отменил тренировку сегодня… — Ваня, что с тобой? — Ваня…*