— Это правильное решение, Брюс, — с небывалым облегчением говорит Барбара через передатчик. Она, несомненно, всю ночь следила за передвижениями бэтмобиля. Волновалась. Не доверяла? — Удивлена, что ты не вернул Джокера в Аркхэм раньше.
Уэйн справляется с застежками, снимает остроухий шлем и откладывает его в сторону. Взъерошив и так беспорядочно лежащие волосы, он достает из пояса небольшую колбочку с ядовитой водой, взятой из системы пожаротушения Оуэна. Легкая рана в боку еще саднит, газ, пробравшийся в легкие, доставляет терпимый дискомфорт. Благо, как показала диагностика, он не смертелен. Снова играть с временем на жизнь не входило в его расписание на этой неделе.
— Брюс?
— Да, Оракул, я знаю, — мужчина вставляет колбочку в устройство для анализа и запускает его.
— Ты кажешься мрачным, — заминка. — Мм, мрачнее обычного. По каналам GCPD передают, что нашли труп Оуэна Пирса. Это…?
— Нет, не он. Самоубийство.
— Расскажешь? — предпринимает она аккуратную попытку достучаться до чувств Темного рыцаря. Каждый из бэт-семьи отлично знает — Брюс предпочитает закрыться в бункере из кевлара и суровости, нежели поделиться своей болью с остальными. Он не попытается сбросить с плеч хотя бы часть груза, не вылезет из кокона и с хмурым лицом продолжит тянуть все на себе, словно все так и должно быть. И все же они стучатся к нему в его крепость, украшают цветами подножие высокой башни, чтобы попробовать донести, что Бэтмен не останется один. Какие бы проблемы не сдавили его горло и как бы часто не плевала реальность ему в лицо. Возводить вокруг себя титановые стены вовсе не обязательно.
— Может быть, позже, — он садится за бэт-компьютер и подключает к нему ноутбук Пирса. Его встречает надпись «с возвращением, красавчик ;)» и фотография троих детей на рабочем столе. Он со смешанными чувствами смотрит на нескольких улыбчивых девочек. — Мне нужно работать.
— Конечно, — выдыхает Барбара и следом ободряюще наставляет: — Помни, мы всегда рядом и готовы тебе помочь.
Так и не получив ответа, она отключается. Уэйн погружается в работу.
Спустя несколько часов кропотливого проникновения в систему, исследования резервных копий и облачного хранилища Брюс действительно не смог ничего найти. Программа, запущенная Пирсом перед его смертью, справилась со своей работой на отлично. Не осталось ни одной строчки кода, за которую можно зацепиться. Разве что… он перебрасывает на ноутбук новый файл. Высокотехнологичный вирус, самую малость выходящий за рамки этого времени и с добавкой в виде щепотки внеземных технологий (даже в межпланетных сражениях можно найти для себя неплохие источники полезностей). Запущенный вирус заражает файлы, проникает в каждый код и теряется между строками команд. Брюс еще не видел его в действии, поэтому уверенности в нем тоже не имел.
— Репортеры, мастер Брюс, — выйдя из лифта, говорит Альфред и, несмотря на внешнюю бесстрастность к происходящему, его нутро излучает слабую насмешливость, — самые настойчивые все еще под воротами, — он прячет за ресницами смешинки (в попытках добраться до Уэйна люди доходили и до абсурдных действий и выглядели в своей глупости донельзя забавно) и возвращается к более учтивому тону: — И звонила мисс Сандерс. Сказала, что «несмотря на Ваше недостойное поведение», она все же волнуется за Ваше благополучие.
Брюс фыркает. Он словно снова почувствовал на себе тяжесть чужих ног и взгляд Эммы, полный искреннего разочарования.
— Она все неправильно поняла.
— Позвольте надеяться, что и я тоже. Молодой человек, который с Вами сидел перед заключительной частью вечера, издалека напомнил мне одного Вашего старого знакомого.
Брюс поджимает губы. Проигрыватель воспоминаний запустил пластинку красочных образов и отголоски чувств. И снова они вместе, и снова спорят. Благотворительность, пекарня, Оуэн, Аркхэм. Он же сделал все правильно. Поступил как герой из сказок, не убив, но заключив монстра в темнице. И все равно что-то царапало его изнутри, не давая покоя. Оно старательно выгрызало себе путь через убеждения в верности принятого решения и жаждало высвободиться на волю. И Уэйн не знал что именно столь сильно рвалось через его догмы.
Не хотел знать.
— Это был он, Альфред. Джокер. Он знает кто я.
Дворецкий пораженно выдохнул. Поднос со звоном упал на пол, расплескался кофе. Летучие мыши нервно запищали и разлетелись по разным уголкам пещеры.
— П-прошу прощения, — Пенниуорт опускается вниз, чтобы собрать посуду с едой. Его отточенные за годы службы движения стали неловкими. Пальцы будто задеревенели и плохо слушались своего хозяина. Брюс поднимает ударившуюся о колесико стула чашку, что не разбилась только чудом.
— Я не уточнял у него подробностей. Уверен, что даже если бы он ответил, то наверняка бы соврал.
— Он угрожал Вам?
Уэйн качает головой.
— Предложил сделку. Я согласился, — на этом моменте плечи Альфреда дрогнули, но он, как ни в чем не бывало, продолжил укладывать все на поднос. — Помощь за месть, ничего безумного, ни намека на то, чтобы раскрыть личность моего альтер-эго, практически не в его стиле, — он невесело усмехнулся, но тот намек на улыбку тут же сошел на нет. — Все завершилось в Аркхэме.
— Это его место, сэр, — Альфред выпрямляется и деликатно забирает из рук Брюса чашку — в каждом его движении сквозит беспокойство. Даже с его выдержкой для него — это шаг в сторону обрыва. Заезженная касета переживаний, без устали играющая свою тревожную мелодию вот уже много лет продолжила череду аккордов в новых красках — Джокер не был обычным преступником и бог знает к чему его больная психика придет в следующий момент. — Но то, что он…
— То, что люди узнают кто такой Бэтмен может закончить его игру. Он не будет этим так рисковать. Точно не сейчас.
— Одна из немногих мыслей его больного ума, которая играет нам на руку.
Альфред с сожалением смотрит на испорченный завтрак.
Брюс поворачивается к ноутбуку. Вирус продолжал свою работу и обещал затянуть ее на неопределенный срок. В это же время можно было бы заняться и другим. База бэт-компьютера вмещает в себя данные не одной декады лет. Полицейские отчеты, врачебные эпикризы, досье, наводки, тайные каналы и далее по списку. И среди всего этого мавзолея информации могла найтись та самая, что приведет его к разгадке тайны, ведь появление мистера Неизвестность (а точнее целой группы его последователей) могло быть не первым. Нераскрытое дело, недоказанная вина, неиспользованная зацепка — что угодно. Брюс ищет в делах последних десятков лет случаи подобные происшествию с Харви и Светлячком. Перебирает данные, исключая все больше и больше вариантов. Вот и Пугало уходит в сторону. Да, ноги растут из Фобоса, но где же еще пара конечностей и в конце концов голова всей системы? Уэйн перелистывает Ядовитый Плющ. Гипноз, подчинение. Похоже. Он ставит для себя пометку и останавливается на досье Безумного шляпника. Гипноз, подчинение, наркотическое воздействие на жертву. Ощущение, когда реальность превращается в фантасмагоричный абсурд и схлопывается у тебя перед глазами в мелкую точку, чтобы подобно сверхновой разнести по сознанию причудливую фата-моргану. То устройство, которое ему прикрепили на шлем в «Айсберг Лаунж» имел точно такой же эффект. И это было бы отличным решением! Сбежавший преступник собирает знакомых на очередное чаепитие в чудной компании галлюцинаций и Алисы. Но даже в этой слаженной системе имелся свой подводный камень. И состоял он в том, что Джарвис Тетч уже несколько лет не покидал стены Аркхэма. Даже в день бунта Джокера лечебница не уведомляла об его исчезновении.
— Стоит проверить, — говорит он самому себе и тянется к клавишам компьютера, когда перед ним ставят завтрак. Тосты, бекон, яичница и горький коктейль, насыщенный витаминами.
— Поешьте и передохните, мастер Брюс. Вам нужны силы, — Альфред говорит это почти без надежды. Практически и не верит, что сможет заставить своего мальчика позаботиться о себе, а не обо всех сразу.
Раздумья, оценка своего состояния и занесенные над буквами пальцы опускаются. Если он будет продолжать в таком духе, то его может подкосить в любой момент и тогда все старания в деле можно считать бесполезными.
— Спасибо, Альфред.
Это вызывает у Пенниуорта улыбку. Он с благоволением наблюдает за тем, как его подопечный принимается за еду, и груз переживаний медленно разжимает свои крепкие объятия, покидает его спину, позволяя расправить плечи. И стоило насладиться этим моментом, ведь круговорот из бесконечной погони за преступниками, что оборачивается получением тяжелых травм и невозможностью выполнять элементарные требования своего организма может начаться у Брюса в любой, совершенно непредсказуемый момент.
— Припоминаете наш разговор про выборы? Мистер Мур все же выдвинул свою кандидатуру на этот пост.
Брюс вскинул на него заинтересованный взгляд. Первая полосочка бекона исчезла.
— В последние часы? Похоже на безответственность и несерьезность в намерениях.
— Своей речью о новых временах в Готэме он убеждал об обратном. Впрочем, как и остальные участники выборов.
Брюс отрезал кусочек от яичницы, припоминая диалог с Домиником во время благотворительного вечера — весь его огонь в глазах и воодушевленность делом, заданными целями и разработанными планами на будущее. Казалось, словно он вот-вот начнет бить себя в грудь, доказывая каким чудесным может стать город, приложив к нему усилия, а не вагон коррупции и психопатов.
— Я разговаривал с ним на благотворительном приеме. Он показался… неплохим. Возможно, с легким душком радикализма. Он надеется установить среди мафии свои порядки.
— Совсем не верите в него?
— Я годами борюсь с преступностью и все равно Готэм остается самым криминальным городом. И один политический деятель не сможет перекроить его. При этом рвение Доминика вселяет веру в то, что здесь еще есть честные люди, ради которых стоит очищать улицы от грязи.
Доев завтрак, Брюс громко зевает. С сытностью пришла и сонливость.
Постель встречает его холодными простынями, мягкими подушками и массивным одеялом. Темный балдахин двуспальной кровати, белесый потолок, зашторенные окна — все это вызывает у него приятное ощущение комфорта. Вся та усталость, которую он копил в себе долгие недели, живя только благодаря силе воли и кофеину, накатила огромным цунами. Сделала веки тяжелыми-тяжелыми, а конечности настолько расслабленными, что Брюс мог назвать их безвольными. Проходит буквально минута прежде, чем Морфей приглашающе подает ему ладонь.
***
Брюсу кажется, что у Эммы слишком большое сердце. Или слишком большие намерения на его денежный капитал. Потому что она снисходит до прощения сразу после короткого звонка и сухих объяснений вечерней ситуации. Не то чтобы мисс Сандерс была той самой единственной девой, для которой он цвел на протяжении стольких лет, и несколько встреч позволили ему почувствовать известных «бабочек» в животе с желанием держать ее нежную ладонь в своей до старости, НО. Но прояснить поведение Джокера стоило хотя бы для отсутствия слухов (будто бы колесо шепотков благодаря ей уже не запустило свой ход и со стремительной скоростью не летело в руки пронырливой Вики Вейл). Так что они договорились, что в ближайшее время созвонятся, чтобы назначить встречу. У Эммы достаточно плотное расписание.
— Кого ты на этот раз раздел? — насмешливо спрашивает Найтвинг, прижавшись плечом к стеклянной стенке. За ней висел белоснежный костюм с черными вставками. — И где тряпки Джокера? Скажи, что ты наконец-то выбросил их.
— Вроде того, — лукавит Брюс, придавая лицу максимальную увлеченность анализом состава отравы.
— Я всегда говорил, что этим лохмотьям место только на свалке, — проследив за равнодушным выражением лица и полным отсутствием интереса к этому диалогу, Дик взъерошил свои волосы и оттолкнулся от стенда. В руке удобно лежал новый бэткоготь; обломки старого же обрастали флорой где-то на дне реки. — Я пойду. Не забудь, что ты обещал Тиму тренировку. Хотя бы в этот раз, — на прощание бросает он и скрывается в лифте.
Брюс выдохнул. Бэт-семье не стоит знать кто именно светил здесь трусами с летучими мышами (а это были именно они), пока переодевался.
Уэйн отвлекается на разложенный на химические элементы яд. Любопытным было в нем то, что он смог принести вред и Джокеру, который, к слову, имел иммунитет к большинству виду токсинов. Вполне вероятно, что существует и более смертельная форма этого состава, что не даст так просто отделаться своей жертве и сможет ее добить. Чем раньше с помощью Альфреда будет синтезировано противоядие, тем лучше. Но пока стоит натянуть шкуру мыши и нанести визит Безумному Шляпнику.
Он проверяет записи за последнюю неделю в его деле и обнаруживает, что там пусто. Как и месяцами ранее. Последняя точка в отчетах была поставлена ровно сто двадцать дней назад и после никто не прикасался к электронному журналу. Уэйна сковало дурное предчувствие. Он ринулся за костюмом.
— Сэр? — заметив спешку подопечного, Альфред отвлекся от образцов.
— Джарвис Тетч. Его нет в Аркхэме. Уже очень давно, — Брюс спешно справляется с застежками, натягивает на голову шлем и запрыгивает в бэтмобиль.
Смоляная машина рассекает улицы Готэма, словно молния. Она мчится по дорогам, нарушая все ограничения скорости, но не задевая никого из людей или машин. Бэтмен пересекает десятки раз объезженный мост, добираясь до изолированного от города острова Нероуз. Лечебница встречает его высокими воротами с тонкими черными прутьями и, казалось, словно жаждала его появления.
Джокер часто говорил, что место Бэтмена со всеми его явными проблемами с головой в соседней палате. И что Аркхэм всегда готов принять его с распростертыми объятиями, как блудного сына, который предпочел покинуть родительский дом в поисках иной жизни. Вваливаясь в главный коридор больницы, несмотря на боль во всем теле, Джокер задорно кричал «дорогая, я дома». И спустя время «я» превратилось в «мы».
«Мы вернулись, ребята», — скалил он окровавленные зубы санитарам, — «но сегодня Бэтси не останется. Ему нужно поспешить набить морду нашей ящерице!» или «Дом ми-илый дом», — тянул Джокер гласные, — «да, Бэтс? Рад возвращению?»
И уходил Бэтмен под: «Не забывай навещать свою дражайшую семью! Мы все
безу-умно скучаем по тебе.
Особенно я.»
Временами, после боя, когда оба были выбившиеся из сил, уже неизвестно кто в чьей крови, он сквозь тяжелое дыхание ронял: «Я забил нам лучшее местечко на завтрашнем вечере фильмов» и улыбался. Улыбался так, словно не знал, что Бэтмен не придет. Он ведь никогда не приходил.
Брюс идет по
родным знакомым коридорам бесшумно. Его не замечают ни санитары, ни больные, ни главврач когда Бэтмен оказывается в двух метрах от него.
— Во имя Амадея Аркхэма! — испуганно восклицает мужчина, когда видит боковым зрением исполинскую фигуру. Кофе расплескивается по его рабочей форме, отчего и так недосыпающее лицо принимает еще более несчастный вид. — Да черт бы тебя, — осматривает он недовольно пятно, а после и Бэтмена. — Если Вы появляетесь в такой манере рядом с каждым, неудивительно, что у нас столько пациентов.
— Мне нужна информация, — низким тоном говорит герой. — Джарвис Тетч. Что с ним сейчас?
Глаза доктора забегали по полу, но он вернул Бэтмену твердый взгляд. Он был словно маленькая пронырливая мышка, которая может проникнуть в нору лисы и выйти из нее со всеми четырьмя лапками и целым хвостом. Брюс изучал его с того момента, как он забрался по карьерной лестнице на этот пост. Его вечным кредом было «бей или беги», а если не удавалось ни одного, ни другого, то «подчиняйся и подчиняйся». Потому для начальства он был удобной пешкой, что не задавала лишних вопросов.
— А мне нужно показать место, в котором написано, что я должен отчитываться перед Вами. «Присутствие Бэтмена негативно влияет на состояние больных», — наглядно процитировал он откуда-то заученную строчку и отставил чашку с кофе в сторону. Мышь пытается ударить хищника. Играет правило номер один: «бей».
— Его палата пуста. Записей нет. Уверены, что это правильный ответ на мой вопрос?
Доктор прочистил горло и нервным жестом поправил халат. Запахнул его сильнее, словно пытаясь защититься. Начинается поиск путей для отхода. «Беги».
— Джарвис Тетч ровно сто двадцать дней назад перестал числиться одним из пациентов лечебницы Аркхэм. За проведенное в стенах больницы время и после разговоров с психотерапевтами он доказал, что может стать достойной ячейкой общества и не угрожает благополучию окружающих людей. Короче говоря, — переходит он на более вольный тон, — его выписали.
— Вранье, — Брюс делает шаг к доктору и тот, словно зеркалит, отступает назад.
— Правда.
— Ложь. Его не выписывали, — еще несколько шагов и доктор врезается в стену. Отступать некуда. Хищник приблизился, а туннель зашел в тупик. Бэтмен совсем рядом. Широкоплечая фигура, укрытая кевларом и плащом. Страх преступности и мечта профессорской диссертации. — Где он? — гаркает герой.
— Ладно-ладно, хорошо! — сдается он, вжавшись в стену. И последнее. «Подчиняйся и подчиняйся». Наглядно. — Записи не ведутся потому, что его нет в больнице. Его забрали.
— Забрали?
— Какой-то очередной псих, — мужчина цыкает, ворчит негромкое «гребанный Готэм» и вздыхает. — Слушайте, он предложил неплохую сумму и…
— Значит теперь в Акрхэме продаются люди?
— Послушайте, — настойчиво повторяет он, ежась от пронзительного взгляда голубых глаз. — Тут либо пан, либо пропал. Деньги или пуля в лоб. Вы можете продолжать смотреть на меня, как на отброса, но я не самоубийца, чтобы говорить «нет» чудику в балахоне.
Бэтмен хочет узнать больше сведений, как по всем коридорам разносится сирена. Предупреждение об опасности. Врач ускользает от Бэтмена и подходит к компьютеру, чтобы подключиться к системе безопасности.
— Ох, это из паршивой зоны.
— Паршивой зоны?
— Так мы называем изолированную от всех палату, в которой находится…
— Джокер.
— Да, это именно, — врач поворачивается к Бэтмену, но на его месте уже пусто. Герой исчез, — он, — мужчина качает головой и падает на стул. Взяв полупустую чашку, он связывается с подчиненными. — Ребята, — говорит он охране, — не встревайте. Туда идет Бэтмен.
Бэтмен бежит по извилистым коридорам лечебницы. Кровь стучит в ушах, поэтому он не слышит ни криков оживившихся пациентов, ни их удары по толстому стеклу.
Он считал, что в Аркхэме будет безопасно. Кто в самом деле окунется в этот оплот безумия и попробует насильно увести отсюда нескольких
заключенных пациентов? Насколько нужно быть самоуверенным, чтобы протянуть руки к клоуну-принцу преступного мира?
От входа в палату тянется смазанный бордовый след. Бэтмен практически может видеть, как тащат безвольное тело по полу. Как пачкаются зеленые волосы и насколько расслабленно в этот момент белесое лицо. Он станет таким же, как и Дент. Испытает на себе тоже самое, что и Светлячок. Герой сбрасывает с себя наваждение и врывается в комнату с мягкими стенами. Он тяжелым взглядом обводит следы свежей крови. Небрежными бурыми мазками она вела дорожку по стенам и полу. По запаху химикатов, оседающим горьким привкусом на кончике языка и багровый пятнам можно восстановить последовательность событий.
Изначально впустили газ через вентиляцию, когда он сидел на полу у дальней стены. Там же на него и напали, когда поняли, что организм Джокера смог справиться с токсином. По вспоротой обивке можно понять, что клоун ушел от взмаха лезвия и не позволил себя задеть, но дальше пролилась кровь. Несколько пуль застряли в стене, а судя по окровавленному кусочку свинца одна из них все же попала в плоть и вылетела с другой стороны. И
ох. Он находит в углу хрящ чьего-то уха. Бэтмен забирает его на анализ. Джокер боролся отчаянно, не хотел идти к ним до последнего. Верил, что обратного пути не будет, когда его поймают. Внутри Темного рыцаря разверзается пропасть; то, что так отчаянно скреблось весь день, пленяет его разум, затупляя рациональное мышление. Ближе к выходу смазанный отпечаток ладони, там же и следы испачканных в крови ступней. Клочок темных волос, брызги алой жидкости и еще несколько пуль.
Брюс делает глубокий вдох.
У него сосет под ложечкой и мелко подрагивают пальцы.
Он говорит себе сосредоточиться, но образы, где Джокер борется за себя до смерти, все равно вырисовываются в тело, прикованное к столу или креслу. Чтобы окончательно сломить Двуликого, понадобилось тринадцать уколов. Светлячка — восемнадцать. Сколько же придется пройти Джокеру игл, как сильно будет разбавлена его кровь, когда сдастся и он? Бэтмен напряжен, он не слышит ни сирены, ни шаркающих шагов за спиной. Но когда чувствует, как кто-то касается его руки, впечатывает неизвестного в стену, прижав к его горлу череду из острых лезвий наручей. Человек в сдающемся жесте поднимает руки.
— Чего ты такой серьезный? — сдавленно смеется Джокер и шипит от последовавших за этим болезненных спазмов. Он сдувает в сторону слипшиеся от крови волосы, имевших грязные оттенки вместо привычных светло-зеленых. Бэтмен трудно читаемым взглядом проводит рубиновую дорожку, тянущуюся от лба до подбородка, заливающую шею и скрывающуюся где-то за оранжевой рубахой. — О, не будь таким сердитым, вся эта кровь — моя.
Практически, — клоун тихо хихикает, но не видит ответной реакции. Хоть чего-нибудь, кроме этой тихой ярости. — Бэтси?
— В тебя стреляли, — сипло говорит Бэтмен.
— О, — смешок, — а я немного пострелял в ответ. Казалось бы, крутые подготовленные парни, а пушку крепко держать не умеют и стреляют криво, — он пожимает плечами и поднимает глаза к потолку. — Ладно-ладно, я соврал. На мне только половина моей крови. Или, может быть, меньшая ее часть. Но эти ребята набили мне достаточно синяков, так что справедливость восстановлена и ты можешь не мстить мне за этих бедолаг.
— Мстить?
— С таким диким взглядом и фактом того, что вот-вот моя глотка будет вспорота, ты выглядишь так, словно я убил кого-то из твоих назойливых птенчиков.
Снова.
Бэтмен и думать забыл о том, что наставил на него лезвия и все еще крепко держал у стены. Он отступает, смоляной плащ скрывает опустившиеся руки.
— Это значит нет? — Джокер заметно расслабляется и, прихрамывая, делает к нему несколько шагов. Заглядывает в мрачное лицо. — Оо, я по-онял, — тянет он, растянув губы в довольной улыбке, — старина Бэтмен беспокоится о своем самом лучшем друге. Но в этом нет нужды! — весело восклицает он и тут же хватается за грудь. Поврежденные ребра давали о себе знать. — Я в по-олном поряд… — Джокер пошатывается, его взгляд плывет. — Чертовы ублюдки, — хрипит он и хватается за поданную ладонь.
— Кто это был? — Бэтмен закидывает его руку на свое плечо и тянет его дальше по коридору.
— Эти двое выглядели, как фанаты Лиги косплееров, ох, оговорился, теней. Но, знаешь, с более бюджетными костюмами и парой пистолетов. Могу с точностью сказать, что тот любитель полетов с пятнадцатого этажа был в их команде.
— И больше ничего?
— Я был слишком занят спасением своей задницы. О том, чтобы присматриваться к ним, я думал в последнюю… — зеленый стебель молниеносно вырывает клоуна из рук на момент растерявшегося Бэтмена и с яростной силой вдавливает его в стену, — …очередь.
— Джокер, — доносится женский голос. Он пренебрежительный, словно брезгующий произносить это имя вслух. На свет в одной Аркхэмской рубашке выступает Ядовитый плющ. Она зла и явно сдерживает себя из последних сил, чтобы не превратить кости и органы клоуна кровавую кашу.
— Плющ, — обращает Бэтмен на себя внимание. — Прекрати это.
— Это дело между нами, Бэтмен. Не лезь, — она подходит к клоуну ближе и на ее лице скользит вся доступная человеку ненависть. — До меня донесся слух, что Харли похитили.
— Тебе какое дело?
— Ты не уберег ее! — ее громкий голос двоится, листья вокруг нее дрожат. Растение, повинуясь ее гневу, вжимает человека сильнее. — Она снова доверилась тебе и, как всегда, это плохо для нее закончилось.
Уголки губ нахально ухмыляющегося Джокера вздрагивают. Ох, его ребра не в лучшей форме для того, чтобы удерживать давление огромного стебля. И герой, зная это, не может остаться в стороне.
— Плющ, я найду ее, — произносит Бэтмен. — Она будет цела. Обещаю.
Она пытливо смотрит на одного, после на другого и нехотя все же отступает. Стебель отстраняется вместе с ней. Пламя в ее пропитанных хлорофиллом глазах не утихает. Оно клубится на дне зрачков и ждет момента, чтобы сорваться с цепи.
— Только потому, что ты дал слово. Но если с ней что-то случится, я не оставлю от вас двоих и праха, — Памела неспешно уходит вглубь коридора к своей палате. Джокер усмехается ровно до того момента, пока она не скрывается за углом. После — его кривит от боли.
— Женщины, — вздыхает он и снова оказывается подхвачен под руку. — Харли может быть уже мертва, — Бэтмен молча поворачивает к выходу. О, он прекрасно это знает. Он не верит в то, что Квинн все еще дышит. Практически не надеется. — Мы уходим из Аркхэма? Темный рыцарь решил вызволить свою принцессу? Авв, Бэтси!
— Здесь небезопасно.
Сложный механизм массивной двери дает им доступ во двор. В отдалении их встречает бэт-мобиль.
— Твой старик будет долго оттирать от машины всю эту кровь, — он хмыкает и спотыкается о свои же подкосившиеся ноги. Мир усаживает его в центрифугу и отправляет в увлекательный полет. — Я на пять минуточек, — вяло лепечет Джокер, его голова склоняется все ниже. — Не бей никого без меня, окей?
Его веки опускаются и Бэтмен остается со своими мыслями один.
Взбушевавшаяся тревога возвращается в свою клетку под семью печатями, чем дает понять — все идет, как должно.
***
— И я говорю Двуликому: «а ты слышал про кота Шредингера?», — он так смеется, что начинает бить ладонью по колену. В ответ конечность отзывается жуткой болью, заставляя сдавлено зашипеть. Он обреченно стонет. — Эта рука постоянно мне мешает, — показательно поднимает Джокер забинтованное предплечье. — Все травмируют именно ее. Может, мне стоит ее отрезать? Что думаешь?
— Не дергайся, — сухо произносит Брюс и делает еще один стежок на его спине. Они находились в бэт-пещере, пока Бэтмен штопал его раны и накладывал повязки.
Джокер скучающе выдохнул, подпер щеку и, обведя взглядом стол, на котором сидел, скрестив ноги, с блеском в глазах потянулся за маской Бэтмена. Она лежала рядом с его же перчатками, что мешались герою в такой кропотливой работе с иглой и нитью. Там же находился его Джокер-пак в виде фрака, брюк, пары перчаток и прочего из стандартного набора «клоун-принц преступного мира». Джокер натягивает маску на голову и слышит за своей спиной еле сдерживаемое фырканье. Он не видит лицо Брюса, но представляет, как с трудом тот пытается не улыбаться и от этого становится не так уныло.
Сбоку слышатся шаги.
— Тренировка. Ты обещал, — раздается юношеский голос. Брюс чувствует, как что-то в нем надламывается и вся тайна летит к чертям. Он с усилием сохраняет невозмутимость на лице, когда поворачивает голову в сторону застывшего Тима. — Это… — тянет он и на его лице отражается богатая гамма чувств: от шока до боевой готовности, снова к удивлению и в конце концов скатывается в неизбежное понимание.
— Привет, малиновка, — улыбается Джокер, сверкая зубами и бодрым взглядом из прорезей шлема.
— Это нормально, что в нашей бэт-пещере на нашем бэт-столе сидит явно лишний Джокер в твоей бэт-маске?
— Удручающая бэт-истина, — поддакивает клоун.
Брюс подходит к нему ближе. Нужно объясниться. Показать, что все не так абсурдно, как это выглядит со стороны, но отчего-то ничего дельного не лезет в голову.
— Робин, сейчас не лучшее время для разговоров.
— Да, я все понимаю, — он нервно улыбается и пятится обратно к двери. — Развлекайся и зови, если ты вдруг захочешь травмировать его, а не, ну, знаешь, наоборот.
— Не говори Найтвингу, — бросает Уэйн сбегающему Дрейку вслед и получает в ответ неуверенное «ага». Брюс топчется на месте, не зная стоит ли его все же догнать и все же объясниться, когда Джокер громко захохотал и тут же, скривившись, схватился за бок.
— Прости, дорогой, — жалобным тоном лепечет он и вытирает несуществующие слезы, — мы не сможем быть вместе. Твоя семья против наших отношений.
Брюс вздыхает, сбрасывая напряжение, и дежурно бросает:
— Да заткнись ты.
Джокер дразняще показывает ему язык. В следующую секунду Бэтмен одним быстрым движением стягивает с него маску, и тот не успевает ее схватить. Он снова угрюмо горбится и, ворча о скучных летучих мышах, упирается локтями в колени. Уэйн возвращается к делу. Тишина держится недолго.
— Ты мог оставить меня в Аркхэме. Почему забрал меня? — Джокер непонимающе хмурится. — Почему ты помогаешь мне с ранами?
— Ты спас меня от Светлячка, помнишь? И подсобил с расследованием.
— Оу.
Оу, — алые губы растягиваются в улыбке. — Значит я нужен тебе? Нужен же?
Уэйн фыркнул.
— Много на себя берешь.
Джокер задорно хихикает.
— Бэтмен наконец-то понял, что нуждается во мне. Вау!
Он радостно вскидывает руки. Игла входит глубже, чем следовало, все поврежденные кости и синяки сливаются в один оркестр боли. Под чужие раздраженные жалобы, Брюс издает тихий вздох.
