По пути из хлебных крошек

      Брюс провожает знакомых и незнакомых дружелюбной улыбкой и перебрасывается несколькими словами с мэром, чей срок на этой должности практически подошел к концу, не забывая сделать ряд любезных (но не слишком!) комплиментов его жене. Уэйн вежливо благодарит каждого за посещение и вклад в будущее Готэма, охотно пожимает руки людям, лица которых забудет буквально через несколько секунд, отвлекшись на нового гостя, пожелавшего пообщаться с организатором вечера. Мужчина перебрасывается учтивыми взглядами, строит заинтересованное лицо, вставляя стандартные фразы в скучнейших темах и сводя расжигающийся огонек к беседе в чужих глазах к нулю. Вот и с мистером Пирсом (бизнесмен более мелкого плана) закончился диалог не на самой радостной ноте. Брюс отказался сотрудничать с ним. Как и со многими другими людьми, которые бросались лишь пустыми словами и не отличались соответствующими действиями со своей стороны. Но вот с Домиником разговор, где он раскрыл желание участвовать в выборах, прошел более гладко (он оказался человеком не глупым, амбициозным и не волновался, что куда младше своих оппонентов, сославшись на более прогрессивные взгляды в силу своего поколения, что наверняка должны оценить местные). Мужчина воодушевленно поделился желанием сделать Готэм безопасным и уютным для его граждан местом, в котором не будет процветать беззаконие, где будет не страшно выйти на улицу даже ночью. Один плюс в его пользу, как кандидата в мэры и бонусом одобряющий взгляд Альфреда, стоило ему встретиться с мисс Сандерс и начать обсуждать с ней повседневную чепуху. Ее чудесную внешность подчеркивало коктейльное шелковое платье глубокого синего цвета, а образ светской львицы — восхищение проводимым мероприятием. Если припомнить, она также вкладывает силы в помощь нуждающимся.       Благотворительность Уэйна проводилась в пользу детских приютов и интернатов и была ярко освещена в сводке последних новостей, пестря в заголовках газет. Большой зал, столы с закусками, нанятая прислуга — все это указывало на роскошь и масштабность мероприятия. Сюда сбежался весь бомонд Готэма с желанием больше установить связи с другими сливкам общества, нежели с настоящим рвением помогать детям. Но, отдав деньги на их нужды, они все же становились деталями того самого паззла, из которого состоял Готэм.       Брюс упрекает себя за мимолетное желание какого-нибудь небольшого взрыва, чтобы сбежать отсюда. Он действительно старается себя ругать и радоваться тому, что никто не умирает от руки очередного преступника, но выходило, в самом деле, паршиво. Вечер был откровенно унылым и даже ластящаяся Эмма Сандерс не подбадривала настолько, чтобы лицемерные улыбки превратились в отдаленно искренние.       Дрейк и Грейсон смогли выбраться на ночное патрулирование, оставив своего наставника кипеть в этом котле лощеного высокомерия одному. Альфред же был слишком занят, чтобы переброситься с ним парой едких замечаний по поводу этого вечера.       Когда Эмма решила отойти на несколько минут, Уэйн присел за небольшой круглый столик, около которого полукругом стояли мягкие диванчики с темной обивкой. Он осматривает зал, проверяет коммуникатор и даже засматривается на окно с искренним желанием увидеть загоревшийся сигнал, но сегодня, по всей видимости, у серьезных преступников был выходной. На улицах оставались неопытные воры и хулиганы, с которыми полиция и бэт-семья могли справиться и без его вмешательства. Он краем глаза замечает подошедшего человека и рассчитывает, что это Эмма, а не очередной деловой-парень-в-дорогом-костюме, желающий обсудить дела компании. Но ожидания остаются лишь ожиданиями.       К нему, манерно закинув ногу на ногу, подсаживается незнакомый Брюсу мужчина. Или знакомый? Не хватало Альфреда, который подсказал бы на какой из вечеринок они разговорились и чем тот известен в общественных кругах, чтобы тут же настроиться на волну диалога и показать себя в лучшем свете.       Ему стоило отдать должное. На его худом теле дорогой белоснежный смокинг с черными вставками выглядел чудесно. Держался он уверенно, расправив плечи, и даже идеально лежащие волосы показывали, с каким лоском живет этот человек. Всю картину бонвивана портил лишь взгляд нефритовых глаз. Он взирал на Брюса игриво. Но за этим весельем скрывалась опасность. Животная хищность, готовая рвать глотки и выдавливать глаза.       — Добрый вечер, — ровно говорит Брюс, стараясь не выдать, что что-то не так. Словно сейчас не происходит одна из худших вещей, которая могла заявиться на этом вечере. Как говорится, бойся своих желаний. — Мы знакомы?       Его гость расплывается в улыбке. Он берет с подноса подошедшего официанта два бокала с шампанским и оба ставит рядом с собой.       — Попробуйте еще раз, мистер Уэйн. И, может быть, во второй раз я поверю, что ты меня не узнал, дорогой.       Брюс напряженно выдыхает и скрещивает пальцы. Он хмуро смотрит на бледного парня, сделавшего глоток шипучего шампанского. На стекле остался след легкой персиковой помады, скрывающей ненормальную белизну губ.       — Джокер.       Уголки губ его врага дергаются и торжественно тянутся выше. Зелень в глазах обрела яркие, куда более оживленные оттенки, словно факт того, что Брюс его узнал, разливал по его венам и артериям чувство настоящего удовольствия.       — Радует, что твои детективные навыки работают даже в обертке богатого мальчика Уэйна.       Несмотря на суровый бэт-взгляд, отсутствие маски все же выдает его смятение происходящей ситуацией, что забавляет его врага только сильнее.       — Знаю о чем ты думаешь, — хихикает Джокер и допивает первый бокал. — «Откуда он знает кто я? Как давно? Что он задумал?» — клоун хмыкает. — Все куда сложнее, Брюс.       В груди Уэйна что-то переворачивается, когда его имя столь тягуче-томно срывается с его острого на язвительности и каламбуры языка. И это не ускользает от того, кто так цепляется за каждый его неровный вздох, за любое направление бегающего взгляда голубых глазах и считывает движения кадыка.       — Нравится? — Джокер подается вперед и, заинтересованно глядя из-под светлых ресниц, подпирает щеку кулаком. — Брю-юс.       — Зачем ты здесь?       Настрой клоуна резко меняется с задорного на задумчивый. Пускай улыбка не исчезла с его лица, но за годы сражения Уэйн смог научиться отличать оттенки его эмоций. Джокер откидывается на спинку диванчика и стучит ногтем по основанию бокала.       — Деловое предложение, — он достал из внутреннего кармана пиджака флешку в форме лиловой детальки лего и потряс ею перед лицом Брюса. — Я нашел людей, которые могут быть хотя бы косвенно связаны с похищениями, что заставили тебя без приглашения ворваться в мое убежище. Здесь подробное досье на каждого вплоть до того, какой пастой они чистят зубы и сколько кружек кофе в день выпивают.       Джокер обратился именно к Брюсу Уэйну, а не к Бэтмену не просто из-за мимолетной прихоти. Бизнесмен не смог бы нарушить свой образ прилежного гражданина и отобрать у Джокера флешку силой. Пожалуй, было бы странно, если бы известный миллиардер ни с того вжал лицо одного из гостей на своем благотворительном приеме в стол.       — Что ты за это хочешь?       Джокер покивал, соглашаясь с выбором, который принял Брюс.       — Набить лицо типу, который организовывает пропажи. Возможно, сыграть с ним в одну безу-умно веселую игру. Вроде той, которая у нас с тобой, но с более трагичным финалом.       Уэйн не может не заметить, как сжались пальцы на ножке бокала и сузились чужие зрачки.       — Откуда такой интерес?       — Харли, — Джокер, спрятав флешку, поднес шампанское к губам и сделал небольшой глоток. Брови свелись к переносице. — Ее забрали. На глазах моих людей ей прыснули в лицо какую-то мерзость и унесли.       — Беспокоишься?       — О ней? — клоун пренебрежительно морщится и смотрит на Брюса так, будто он самый безнадежно глупый и наивный человек в его жизни. — Понимаешь, дорогой, здесь дело более личного характера. Кем бы ни был тот человек, он осмелился увести мою собственность, — цедит он сквозь зубы. Легкую улыбку заменяет хищный оскал. — Никто не может воровать у меня.       Джокер был близок к состоянию «убей или умри», что в иерархии безумия в режиме «злой-клоун» стояло где-то после «убиваю по-приколу». И если второе состояние можно пытаться контролировать и выводить врага на диалог, то первое было куда непредсказуемее и окончательно стирало и так еле-еле заметные границы.       — Я должен переговорить с теми, кто видел нападавших.       Вернувшись на дорожку благого настроя, тот закинул локоть на спинку дивана и нагнал на себя показательно-виноватый вид.       — Вот здесь крохотная проблема. Они больше не смогут тебе ответить.       Борясь с яростным желанием вытрясти все дерьмо из Джокера прямо здесь, Брюс сжал свои колени под столом.       — Какое качество работы — такая и плата. Они не уследили за Харли и получили по пуле в лоб. Все честно.       — Ублюдок, — негромко шипит Брюс и тут же надевает маску улыбчивого кавалера, когда к ним подходит мисс Сандерс. Беспокоясь о ее безопасности, Уэйн надеется, что та пришла с сообщение о своем уходе и не выявит желание присоединиться к беседе. Она откидывает за спину темный закрученный локон и, напротив, в заигрывающей манере просит разрешения присесть. Брюсу хочется сказать ей бежать. Или зарыться лицом в ладони, чтобы больше не видеть этого паршивого вечера, играющего на его нервах польку.       — Извини, милочка, — тянет Джокер, опережая Уэйна, — но этот красавец на сегодня занят.       — И кем же? — иронично изгибает она тонкую бровь.       — Мной, — осклабившись, Джокер бесцеремонно закидывает ноги на колени Брюса. Он излучает такое чувство вселенского комфорта и расслабленность, что этому позавидовал бы Двуликий с практически убойной дозой транквилизаторов в крови. Брюс опускает глаза вниз. Тот был без туфлей и теперь сидел в одних цветных носках с уточками.       Эмма нелепо открывает рот. И закрывает его обратно, так и не выдавив из себя комментарий к ситуации.       — Прошу меня простить, — бросает она, стрельнув в Уэйна раздраженным взглядом, и скрывается среди людей. Тихие смешки Джокера перерастают в задорный смех.       Брюс скидывает с себя его ноги, мысленно благодаря свою спутницу за отсутствие громких речей, которые могли спровоцировать Джокера на более радикальные действия в отношении нее. Клоун дует губы и обратно надевает обувь.       — Знала бы она, какой ты грубый, и не подходила бы, — Джокер помахал взглянувшей на них Эмме, что о чем-то шепталась с другой гостьей вечера. — Так что ты решил?       — Кто бы не стоял за всем этим, он должен понести наказание согласно законам, а не воле твоей руки.       — Клятвенно обещаю заставлять его сердце биться до камеры в Блэкгейт или палаты в Аркхэме, — он торжественно чертит на своей груди крестик и все же сталкивается с неодобряющим взглядом. — О, не упрекай, ты сам любишь тренировать удары на людях.       — Наши методы разнятся.       — Но все равно на мне шрамов почти столько же, сколько и на Зсасзе.       — Джокер…       Щурясь, клоун выстукивает нервный ритм ногой. События идут не по его плану. Он недоволен. Примерно в таком настрое он идет бить Харли до сломанных костей и россыпи космических синяков. Именно после такого взгляда страдают высотки и беззащитные семьи.       — Это отказ?       Уэйн не успевает ответить. Из коридора доносится пронзительный вопль, наполненный ужасом и агонией. И пока все гости и официанты повернулись к распахнутым дверям, разгневанный Брюс перегнулся через стол и сжал черные лацканы белого пиджака.       — Что ты затеял? — рычит он, приближая клоуна к себе нос к носу, чтобы надавить на оппонента суровым взглядом. От такого напора в глазах преступники ловят волну мурашек и слышат, как ускоряется их сердце. Это действует на воров, насильников и даже некоторых психопатов. Но не на Джокера. Для него это превращается в затейливую игру, в которой может отказаться участвовать только неудачник.       — Ты обо мне слишком плохого мнения! — делано возмущается клоун, вскинув руки.       — Если ты…       В зал вбегает визжащая девушка, с ног до головы объятая пламенем. Гости в ужасе расходятся в стороны, позволяя ей дойти до стола с едой и рухнуть около него замертво. Тишина окутала зал, наполненный шокированными людьми. Их катализатором для «бежать скорее» стала новая вспышка огня. На пороге с огнеметом на перевес, в защитном костюме и баллонами за спиной стоял Светлячок. Гарфилд Линнс, быть точнее. И пришел он отнюдь не ради благотворительности.       Занялась суматоха, поднялся гвалт, гости разбегались к ближайшим дверям, открывали окна и в панике скрывались в других комнатах. Брюс жестом просит Альфреда уходить и оставить его разбираться самому. Тот бросает сложный взгляд на воодушевившегося Джокера, но уходит следом за всеми.       — Знал бы я, что у тебя так весело, приходил бы почаще!       Джокер с задором наблюдает за тем, как полыхнул, словно спичка, высокий мужчина. Пересекшись взглядом с Брюсом, он наиграно нахмурился и осуждающе покачал головой.       — Какие неоправданные зверства, — клоун осклабился, следя за тем, как Уэйн перепрыгивает диван и подбегает к тайнику около вазона. — Значит это та самая часть, где ты пафосно расстегиваешь рубашку, под которой находится бэт-символ?       Он расслабленно откинулся на спинку и приветственно помахал одному из кричащих людей. В воздухе витал запах горелой плоти.       — Здравствуй, — говорит Джокер, когда Светлячок обращает на него внимание. Он направляет на клоуна огнемет. — Ооу, совсем забыл.       Мужчина стягивает с себя парик и одним широким жестом откидывает зеленые локоны назад. Светлячок колеблется. Он уже отводит дуло в сторону, как хватается за голову в спазме сильнейшей боли. Одни образы перед глазами сменяют другие. Монстры, спрятавшиеся далеко на закромах сознания, становятся реальными и тянут к нему свои костлявые руки. Из мыслей уходит тягучая любовь к огню, к языкам обжигающего пламени, властно ласкающему все, до чего дотянется. В жилах пироманьяка с кровью смешивается лишь одно четкое желание: «уничтожить». Светлячок возвращает дуло в сторону опешившего Джокера и активирует огонь. Обсидиановая фигура сносит его с места.       — Бэтси! — радостно улыбается клоун, развалившись на полу. Полностью экипированный Бэтмен упирается по бокам от его головы, пока над ним кучится и извивается огонь. Со звоном трещит стекло. — Мое шампанское утеряно, — кривит тот губы.       Бэтмен коротко выглядывает из-за диванчика, в секунды рассчитывая план действий и запасной вариант для отступления.       — Уходи. Я его отвлеку.       Не дожидаясь согласия, герой выныривает из укрытия и отправляет бэтаранг в полет, сбивая огнемет с намеченной траектории. Уворачиваясь от пламени, он невольно замечает, как за дверьми спешно скрывается фигура в белом пиджаке. Бэтмен уходит от нового всплеска огня и, запрыгнув врагу за спину, толкает его на пол. Схема стара, как мир: выбить дух и несколько раз ударить по лицу, чтобы свести к нулю любые попытки сопротивления и, если требуется, повторить. Но сегодня клишированный сценарий решил пойти по другому пути. Гарфилд достает прикрепленный к поясу пистолет и выстреливает из него не ожидаемым набором свинца, а капсулами с дурманящим дымом. Бэтмен зажимает рот, но уже поздно — хватило одного вдоха, чтобы наркотик проник в кровь и заволок мутной пеленой здравомыслие. Недостаточно большая доза для потери сознания, но с лихвой хватает, чтобы подкосить героя и повалить его на ослабевшие колени.       Линнс ничего не говорит. Нет никаких самодовольных фраз о том, что Бэтмен сгорит и Готэм падет следом. Без лишнего пафоса и безумия в извращенных речах. Он направляет на героя огнемет.       — Нет-нет-нет, — доносится из-за его спины недовольный голос. — Бэтмен — мой.       Гарфилд не успевает повернуться к Джокеру: тот обрушивает на его голову керамический вазон с цветами. Линнс неловко переступает с ноги на ногу, стараясь уцепиться хоть за что-то в цветном круговороте перед глазами, и безвольно падает на пол, теряя сознание.       Джокер наклоняется к Бэтмену, ловко обходит защитные механизмы, подбираясь к защелкам на шлеме Брюса, чтобы снять его и отложить в сторону (из динамика слышатся приглушенные слова взволнованной Барбары). Он сжимает лицо Уэйна в ладонях и, не скрывая недовольства, заглядывает в его расфокусированные зрачки.       — Хреновые у него нейролептики, — подмечает Джокер. — Мои вырубают по меньшей мере на несколько часов. Но оставить тебя в сознании? Серьезно? — он раздраженно хлопает Брюса по щекам, когда снаружи слышится вой сирен полицейских машин. — Бэтс, давай. У тебя, конечно, зажигательная вечеринка, но ее пора покинуть.       Слова доносятся до героя, будто сквозь толщу воды. Он слышит отголоски фраз и, кажется, даже улавливает смысл, но сейчас он предпочел бы утонуть в своих грезах, нежели пытаться вынырнуть из темных глубин и схватиться за ускользающую реальность. Образ клоуна плывет, но Уэйн все равно рассеяно подмечает, что тот смыл с лица тональный крем. «Маску адекватного человека», — как обмолвился однажды Гордон.       — Бэтмен! — рявкает Джокер и ударяет его в челюсть с практически отрезвляющим эффектом. — Поднимай свой мышиный зад.       Брюс делает глубокий вдох и с усилием встает на ноги. Следя за его потугами, Джокер мстительно наступает каблуком на пальцы пискнувшего Светлячка и с особым удовольствием вдавливает их в пол, ломая кости. Он останавливается, когда Бэтмен сжимает его локоть и вместо слов качает головой. К удивлению, тот слушается. Нехотя, но все же останавливается. Клоун поднимает с пола шлем и опускает его на голову Уэйна, скрывая лицо бизнесмена и филантропа за занавесом ночного мстителя.       — У нас в планах веселые деньки, дорогой, — Джокер подходит к тайнику, которым Бэтмен ранее воспользовался и обнаруживает скрытую панель. — Двигай лапками быстрее.       Брюс достает из пояса модифицированный шприц и берет у Светлячка кровь на анализ. Пускай Уэйн чувствовал себя растопленным маслом или ложкой растекшегося меда, в голове крепко засела мысль, что с Гарфилдом было что-то не так. По общепринятым стандартам с ним всегда «что-то не так», но в этот раз это «не так» выглядело… по-особенному. Он вводит код и часть стены отъезжает в сторону, открывая им тайный проход, ведущий в пещеру. Джокер предвкушающе издал нечто вроде «хохо» и, послав Светлячку на прощание «спасибо за шоу», двинулся по освещенному туннелю, уводящему их вниз, под особняк.       — Почему… — Уэйн сглатывает ставший поперек горла ком и совладает с заплетающимся языком. — Почему ты вернулся?       — Ты не посмеешь умереть от чужой руки, Бэтс, — рычит Джокер, раздраженно взмахнув руками. — Твоя смерть должна стать моим шедевром! В ином случае это будет не весело.       Брюс неопределенно хмыкнул. Земля под ногами ощущалась уже куда тверже, перед глазами не плясали цветные мошки и даже корабль реальности выплыл из шторма иллюзий в тихую гавань, предпочитая отказаться от вычурных сальто перед глазами.       — Ты же тоже это заметил, да?       — То, что Светлячок чуть не испек меня до золотистой корочки? Однозначно.       Брюс вопросительно вскинул бровь. Джокер в ответ цыкнул.       — Если я расскажу тебе все, что смог подметить, то потеряется весь смысл твоего присутствия в деле. Станет неинтересно, — он достает из внутреннего кармана флешку и кидает ее Бэтмену. — Но это ты можешь взять.       — Как ты вышел на этих людей?       — Пожал несколько рук здесь, показал парочку фокусов там. В общем, был очень мил и дипломатичен.       Не зная о шокерах и ядовитых иглах на ладонях, о магии исчезающих под кожей пуль, Брюс бы не кривился так сильно. «Мил и дипломатичен» скрывало за собой несколько оборванных жизней.       Они выходят в просторную пещеру с остроконечными сталактитами и сталагмитами, с оживившимися летучими мышами и бэт-приспособлениями, что помогают противостоять темной стороне Готэма и бороться за справедливость вот уже не первый год.       Джокер подходит к краю платформы, под которой туннель спускался глубоко вниз. Туда, где не было видно даже дна.       — Если у тебя не получится раскрыть дело, то ты просто отчаянно прыгнешь вниз? — хихикает клоун и уже с интересом цепляется взглядом за бэт-компьютер, когда на его запястье щелкает наручник. — Бэтс, нет!       Брюс, несмотря на сопротивление, решительно приковывает его к хромовой перекладине. Действие нейролептика подошло к концу, конечности стали слушаться куда лучше и обрели былую силу. Джокер вымученно стонет и мстительно ударяет его коленом.       — Ты зануда, Бэтмен.       — А ты — псих.       Клоун злобно рыкнул и вывернулся в попытке укусить Брюса за подбородок, но тот это ловко пресек. Оставив Джокера с осознанием, что для этих наручников ни одна его отмычка или уловка ему не поможет, Бэтмен поставил кровь Светлячка на анализ и вставил флешку в подходящий разъем. Большой экран полыхнул лиловым и высветил строчку для пароля. Брюс мог поклясться, что спиной почувствовал, как широко растянулась на белесом лице усмешка.       — Джокер, — поворачивается к нему Бэтмен, и тот, словно вовсе ни при чем и вообще понятия не имеет что происходит, заинтересованно поправляет печатки.       — Да, родной? — невинно интересуется он и коротко смотрит на экран бэт-компьютера. — Оу, там пароль, — клоун хлопает себя по лбу. — Совсем забыл тебе его сказать. Старею что ли? — он нетерпеливо дергает наручниками и склоняет голову набок. — Знаешь, я мог бы тебе с превеликим удовольствием помочь, честно, вот только подойти к тебе мешают некоторые обстоятельства.       Бэтмен колеблется несколько секунд прежде, чем решительно приблизиться к Джокеру и схватить его за горло.       — Назови пароль.       Тот громко хохочет, весело наблюдая за тем, как сжался кулак Бэтмена.       — Давай, ударь меня, — с вызовом произносит он. — Бей сильнее и, может быть, я сдамся и расскажу тебе все-е что ты захочешь. Даже какие трусы носит Харли. Или ты хочешь знать про мои? Ха, Бэтси, шалунишка.       Они сталкиваются соревнующимися взглядами: в них сквозит неуемное желание бороться, подчинить визави и встать на ступень выше. Бэтмен на несколько секунд сжимает пальцы сильнее прежде, чем опустить руку. Он снял с наручников блокировку и выжидающе уставился на клоуна.       — Так-то лучше, — довольно осклабился Джокер и, подойдя к бэт-компьютеру, игриво глянул на Брюса через плечо. — К слову, они с летучими мышами.       — Что? — моргнув, переспросил Бэтмен, на что клоун махнул ладонью и под тяжелым взглядом ввел в строку «медовый пирожок»*. Лиловый экран рассыпался мелкой мозаикой и на его месте осталась лишь папка с десятком файлов. Бэтмен пробегается глазами по именам.       — Ну-с, с кого начнем? Медовый пирожок* — отсылка на комикс «Бэтмен: Лечебница Аркхэм. Дом скорби на скорбной земле»