Фриссон

      Инквизиция. Организация, стремящаяся к собственному, идеальному миру без слабых и убогих. К миру, где каждый будет способен выжить без заботы и поддержки других. Остальных следует просто уничтожать, подобно ненужному и бесполезному скоту.       «Чёрт возьми, взбрело же пойти к ним», — витало в воспалённом разуме.       Всего одной весточки об убийстве родного дяди хватило, чтобы голову заполнила тьма. Чтобы она проникла в самое сердце, не оставляя ничего, кроме жажды мести. Плевать, каким способом, плевать, скольких придётся убить.       Месть превыше всего.       Инквизиция была единственным вариантом, способным быстро привести к солдатам царства Ун, ответственным за смерть Арэты.       «Чёрт возьми».       Над дорогой мимо Селения благодати ярко светило солнце, придавая рыжеватым деревьям тёплый золотой оттенок. Отсутствие даже лёгкого ветерка позволяло тишине давить со всех сторон, донимая навязчивым звоном. Ни единой птицы. Ни единого животного. Ни единой души по пути.       «Или всё же кто-то есть?» — безжизненные розовые глаза с трудом осмотрели местность, но кроме зеленоватого тумана не нашли ничего.       Шэн плёлся по тропинке, даже не думая, куда именно направляется.       Плевать. На всё плевать.       В разуме царила удивительно громкая, но в то же время ужасающе тихая пустота. Осознание своей вины пришло уже давно и стремительно распространялось по венам. Всё его существо было наполнено осознанием собственных грехов.       Так нелепо, так глупо убивать любого, лишь бы отомстить. Боже мой, есть ли ещё такие идиоты?       Губы скривились в усмешке, вырвался слабый и глухой смешок. Ноги еле удавалось поднимать от земли, они оставляли за собой длинный след, будто бы шла совсем немощная старушка. Длинные фиолетовые волосы, некогда игриво отдававшие синими и розовыми оттенками, сейчас уныло повисли за спиной. Свет больше не играл в них.       Плевать. Да будет так.       «Помог бы кто. Ах, да, некому помочь, — на бледном лице появилось подобие кривой улыбки. — Я их всех убил. Вот же…»       К горлу подкатил противный комок, который с трудом удалось сглотнуть. Отвратительное ощущение. Лучше умереть.       Рэйдэнши сбежал из Инквизиции. Всё, перед ним открыт целый мир, но…       … идти-то некуда. Как забавно. Выбраться из одной тьмы, чтобы нырнуть в другую. По роще пронёсся негромкий смех, больше похожий на последние проблески сознания — тихая мольба истошного отчаяния.       Дыхание перехватывало, воздуха не хватало, что радовало, но стоило темноте полностью покрыть глаза, как что-то внутри отчаянно заставляло дышать.       «Даже так? Даже после всего, что было, я продолжаю цепляться за жизнь?».       Рэй приложил руку к лицу и медленно выдохнул, широко улыбаясь и смотря на белую луну в тёмно-серых небесах:       — Как нелепо.       Серебристый туман стал гуще, скрывая бордовое небо. Осталась лишь огромная луна и голые деревья вокруг, мертвая земля и жухлая трава.       Рэйдэнши остановился, внутренне понимая, что что-то не так, но не в силах осознать, что именно. Какое пустое поле. Прям как он сам.       Взгляд полумертво скользнул из стороны в сторону, но кроме очертаний деревьев в тумане ничего не было видно. Впрочем, всё равно.       Он закрыл глаза и, шатаясь, пошёл вперёд, но что-то задел ногой и рухнул в грязь. Тупая боль отозвалась по всему телу, но не оживила его ни на грамм. На автомате Рэй упёрся руками в землю и поднялся, даже не видя, что теперь весь грязный. Он уже собрался идти дальше, когда боковым зрением заметил предмет, о который споткнулся.       Надгробие.       Совсем свежее, ещё чистое. Самое настоящее.       — Откуда… — Рэй перевёл взор вперёд и умолк на полуслове.       Целые ряды серых, новеньких надгробий окружали со всех сторон, куда ни глянь. Рэйдэнши стоял на кладбище. Имена и портреты усопших смотрели только на него. Казалось, их глаза наблюдают за ним.       Сердце слегка забилось чаще, мозг искал логичное обоснование. Такое, какое показалось бы хорошим в данном состоянии. Видимо, случайно набрёл сюда, вот и всё. Не было желания смотреть на лица покойников, потому Рэй направился дальше, но инстинктивно зацепился взором за одно из имён.       «Сун Госс».       В голове тут же мелькнула молния, заставившая словно проснуться из забытья.       — Госс. Госс. — тихо шептали уста, пока мозг лихорадочно соображал.       Это ведь его друг, которого он расстрелял недалеко от одной деревни. Госса похоронили там же. Почему он здесь? Почему здесь его портрет? Ведь его никто не рисовал даже.       Рэй быстро поднял голову и пробежался глазами по портретам и именам других. Все. Все до единого были убиты им. Абсолютно все. Их радостные лица смотрели на него, глаза блестели в свете голубой луны.       Тело пробрала дрожь, горло онемело, а руки задрожали, став слишком чувствительными к прилипшей на них грязи. Рэй попытался шагнуть назад, но ватные ноги не слушались. Не совсем понимая, что делает, он резко попробовал стряхнуть жижу с рук.       Но алые брызги попали на лицо.       Он весь был в крови. Место, в которое он упал, было заполнено кровью и свежими внутренностями. Под ними что-то булькало.       Страх, непонимание, отчаяние и слабое внутреннее осознание заполнили с ног до головы. Его трясло так, что двинуться было невозможно, он молча, ошалевшим и туманным взором смотрел на свои красные руки, не в силах переварить происходящее.       «Что… Что…», — только и мелькало.       Бежать? Куда?       Защищаться? От чего?       Атаковать? Кого?       — Рэй, — ласковый голос позади словно вывел из транса.       Он медленно повернул голову, не моргая и держа кровавые трясущиеся руки перед собой. Безумный взгляд розовых глаз без зрачков тупо уставился на источник звука. Рэй сейчас напоминал психопата.       Перед ним стоял Госс, весело улыбающийся простреленным, изуродованным лицом. Из распоротого живота свисали кишки, ритмично качающиеся в такт его шагам.       Глаза Рэя расширились, он наконец сделал прыжок назад, но упёрся во что-то мягкое и холодное. Перед его лицом возникла рука без скальпа, посеребрённая лунным светом. Мышцы противно двигались, плоть не везде закрывало кости.       Не успев ничего понять, Рэй отбежал к одной из могил. Убитый им друг раскинул руки, будто собирался обнять. Лица с надгробий улыбались, некоторые повторяли «Рэй, эй, Рэй».       Страх отнял последние крохи рассудка. Луна засветила ярче, теперь её свет слепил глаза. Отвратительный комок вновь застрял в горле, а дыхание сбилось.       — Прос-ти-те. Прос… Те… — хрипло и слабо вырывалось из глотки.       Убийца упал на колени и бухнулся головой об землю. Слёзы сами собой градом лились из глаз, но их не замечали. Как и того, что теперь Рэй громко кричал мольбы о прощении, разбивая лоб в кровь.       Он остановился лишь тогда, когда звуки вокруг стали другими. Туман истерики медленно уходил, в отличие от неконтролируемых всхлипов и дрожи в руках. Вокруг вновь была Ржавая роща: тёплый жёлтый свет, рыжие деревья и диковинные насекомые вдалеке. Где-то в густых кронах пели птицы.       «Галлюцинация?» — это был вопрос, вполне содержавший в себе ответ.       Даже так…       Рэйдэнши закрыл лицо руками и рухнул на землю, с силой стиснув зубы и не имея никаких сил остановить потоки слёз. Если бы только он подумал, прежде чем идти в эту чёртову Инквизицию. Если бы только остался дома и не поддался бы эмоциям. Никто бы не умер. Никто сейчас не покоился бы под землёй просто потому, что какому-то ублюдку показалось хорошей идеей жертвовать всеми во имя мести. Друзья, близкие. Они почти все мертвы.       Если бы…       Крик, наполненный таким глубоким отчаянием, вырвался, казалось, из самых глубоких недр души. Ещё. И ещё. Рэй не мог остановиться, он просто продолжал и продолжал кричать до тех пор, пока горло не начало саднить. До хрипоты. До невозможности говорить.       Никого в этот день не было на тропинке, чтобы заметить лежащего на ней шэна. Никого не было рядом, чтобы увидеть как он медленно встаёт и как неуверенной походкой шагает дальше.       Никого не было в роще, чтобы узнать, что случилось потом.