Gone mad

После той ночи прошло три дня. Они вернулись в этот хостел и до сих пор находились там, явно не желая сваливать куда подальше. По предположению Рамиреса, Рихтер направился в Редвуде, чтобы отыскать его и убить. А мы сидели в захудалом мотеле и отдыхали, радуясь праздной жизни сбежавших и до сих пор непойманных убийц. Каждый раз, обращая внимание на его лицо, я вспоминала ночь убийства. Тот грубый поцелуй, сделанный явно в порыве эмоций, но не значащий ровным счётом ничего. Абсолютно. И в моменты воспоминаний об этом, внутри разжигался огонь неизведанной страсти, и появлялось дикое желание повторить, а может и продолжить. Но нет. Нельзя. Он мне сам сказал не влюбляться в него, а мой разум, душа и гребаное сердце делают наоборот, мне назло. Внутри я отчаялась избавиться от этого желания, решив оставить его глубоко в душе. Отчаявшейся душе. Главное препятствие — страх. Я боюсь Ричарда, его мыслей. Я не знаю, как он поступит. И это меня пугает и заставляет останавливаться. Но в какой-то момент я стала улавливать его взгляд на себе. В такие моменты становилось не по себе и хотелось провалиться сквозь землю, но не получалось. Вздлядов становилось всё больше. И моих, и его. Таким образом и протекали эти злосчастные три дня. Почему злосчастные, спросите вы? Да потому что мы не отправились в Редвуд, чтобы убить Маргарет. У Рамиреса только одна отговорка на этот счёт — нужно подождать. Да сколько можно ждать?! У меня скоро терпение закончится, и я уйду без него.        — Если хочешь поторопиться и подохнуть — вали хоть сейчас. А если ты послушаешь меня, и мы пробудем тут до вечера, а уже вечером поедем в Редвуд — ты останешься в живых. Ты поняла меня?        — А раньше сказать слабо было?        — Возможно. И опять тишина, иногда прерываемая громкой рок музыкой. Нет, я не была против подобной музыки, но иногда она раздражала. Сказать ему об этом было, опять же, как бы это банально не звучало, страшно. Так что, я смиренно сидела в номере, слушала рок, ловила его взгляды на себе и спала, иногда поедая пончики, купленные в ближайшем магазине. Время тянулось мучительно долго, и, чтобы не сгорать от скуки, я включила телевизор. Переключая каналы, я резко остановилась. Маргарет Бут устроит вечеринку в Редвуде. И там будет Билли Айдол. Ему это точно понравится.        — Интересно, сколько же шлюха заплатила за Айдола.        — Много, Ричард, много. Он приедет завтра.        — Вот тогда завтра утром и поедем.        — Ты издеваешься?! Ты обещал…        — Плевать мне, что я там обещал! Мы поедем туда завтра утром! Поверь мне, так будет лучше для нас обоих. — он вплотную подошёл ко мне и заставил неотрывно смотреть ему в глаза.        — Ага, а ты возьмёшь, переметнешься на сторону Бут и убьёшь меня. Так и будет. — я ушла в ванную, дабы скрыться куда подальше, так как чуяла моя пятая точка, что сейчас будет скандал похлеще Второй Мировой Войны.        — Ты серьёзно? Зачем мне это? Что мне Бут сможет дать?        — Посмотри правде в глаза — я тоже не смогу тебе ничего дать.        — Да она ебаная верующая!        — А мне кажется, что на самом деле она нихуя не верит и не верила. И да, чем от неё отличаюсь я?        — Возможно. Ты, как и я, веришь в Сатану, а это другое. И выйди уже наконец из ванной.        — Зачем? Ты меня не слышишь?        — Предположим, что да.        — Тогда какого вселенского хуя ты отвечаешь мне?        — Да не бойся ты, не убью я тебя. Просто выйди.        — Как же ты бесишь иногда, — произнесла я на выходе из ванной комнаты.        — Ты тоже, но я же не жалуюсь.        — Сейчас пожаловался, причём мне самой.        — Как остроумно. И да, не беспокойся ты из-за Маргарет, она никуда не денется.        — Сама и без тебя знаю.        — Тогда почему паникуешь?        — Желание поскорее убить эту дрянь не является паникой — пробурчала я, и в ответ мне он лишь фыркнул, усевшись на кровать. Пресловутый фильм о безответной любви никто смотреть не стал, как и бессмысленную комедию. Время показывало ранний вечер, но на улицах было также светло, как и днем, заставляя людей оставаться в лёгком замешательстве. Все люди, видимые мной через окна мотеля, спешили домой с кипой сумок с продуктами. Они все жили спокойной жизнью, не подозревая о том, насколько ужасна она может быть. Иногда, в минуты тихого одиночества, я задумывалась о жизни, о том, какой бы она была, если бы меня не обвинили в убийствах, и если бы я не поехала в Редвуд. На лице за миг появлялась улыбка, маленькая такая, но всё же. Этого со мной уже никогда не будет. Я сама разрушила себе жизнь и, в принципе, не жалею об этом. Некоторые люди не поймут. Да и черт с ними, с этими людьми. Ведь все они боятся смерти, которой бояться не нужно. Чего стоит бояться на самом деле, так это пустой бессмысленной жизни. Такая жизнь протекает тускло и одинаково, нет ничего интересного. Именно это и портит жизнь людям, ведь некоторые из них живут бесцельно, не понимая, зачем вообще живут. А это страшно, очень страшно. Но ведь людям этого не докажешь. Так что, я просто остаюсь при своём мнении и никому его не говорю.

***

На улице становилось все мрачнее и мрачнее. Зевота одолела меня и глаза слипались слишком часто. Мысль о завтрашнем утре застряла в голове и не желала её покидать. Как я заметила, Ричард не собирался смотреть телевизор и решила его выключить, как вдруг он выхватил из моих рук пульт и стал переключать каналы один за другим. Остановившись на канале с каким-то хоррором, он убрал пульт подальше и уставился в телевизор, будто пытаясь прожечь его взглядом. Нежелание смотреть было сильным, и я под предлогом душа ретировалась из комнаты. Раздевшись, я прошла в душ и начала мыться. Тёплая вода стекла по моей шее, спине, бёдрам. От этого по телу проходила мелкая дрожь. Я водила по мягкому, почти атласному, телу руками, блуждала. Запрокинув голову назад, я почувствовала, как по лицу стали биться маленькие капли непрерывного потока воды. Обмыв все тело, я простояла под душем ещё около пяти минут, наслаждаясь моментом. Выходить из столь приятного места совсем не хотелось, но было нужно. Осушив тело приятным и мягким полотенцем, я хотела было взять одежду, которую взяла с собой, но её в ванной не оказалось. Уже зная, кто стащил её, я обмотала вокруг туловища огромное мягкое полотенце и вышла. Увидев виновника моего нынешнего вида, я начала пристально на него смотреть, пытаясь прожечь взглядом. Так как знала, что он читает мои мысли, я спросила в голове про одежду. Он усмехнулся.        — Она на тумбочке, около кровати.        — Спасибо, — пробурчала я ему в ответ, зло поглядывая на его физиономию. Схватив украденные из ванной вещи, я вернулась в вышеупомянутое место и переоделась из полотенца в нормальную одежду. По телевизору все ещё шёл тот хоррор. Так как повода свалить у меня уже не было, я легла на кровать и начала смотреть. Хм… Не так уж и страшно. По крайней мере, сейчас меня ничего не пугает, потому что кровь стала для меня чем-то обыденным.        — АААААА! Блять. Какого лешего они такое снимают?! — а Ричард уже без прикрытия угарал надо мной, смеясь во всю.        — Вот это ты закричала. Даже я в шоке.        — Иди ты нахуй. Может выключишь?        — Не. Я ещё хочу посмеяться над тобой.        — Тогда я смотреть не буду!        — Ну и не смотри, тебя никто не заставляет. Как вы думаете, что было в итоге? Правильно, блять! Я посмотрела этот хоррор и теперь боюсь спать. Он реально страшный, честно.        — Слушай, ты как маленький ребёнок! Спи уже, хватит вертеться.        — Я вроде понятно сказала, что не могу уснуть.        — Ох… — и тут он прижал меня к себе. Я начала брыкаться, за что получила хорошую оплеуху. В конце концов, все живы и здоровы, все в порядке. А он тёплый и в его объятиях комфортно. Блять, о чем ты думаешь в два часа ночи, Брук.